 |
БИОГРАФИИ РУССКИХ УЧЁНЫХ
|
|
|
Петр Симон Паллас |
|
|
|
Смотрите также:
Биогеронтология – старение и долголетие
Биология продолжительности жизни
Палеопатология – болезни древних людей
|
1741 - 1811
Академик П. С. Паллас был одним из самых выдающихся естествоиспытателей 18 века, крупнейшим исследователем природы России. Как отмечали его биографы, в ряду своих современников П. С. Паллас по праву занимает место наравне с Линнеем и Бюффоном.
Роль Палласа в развитии зоологии
Н. А. Северцов — замечательный русский зоолог прошлого столетия, по справедливости считающийся одним из основателей экологического направления в биологии, в предисловии к своей известной книге «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гад Воронежской губернии» (1855 г.) высказал ряд соображений о роли П. С. Палласа в развитии зоологии. Он отмечал, что постановка сравнительно-анатомических исследований и, в частности, для решения таксономических вопросов обычно связывается с именем Кювье.
На самом же деле использование анатомических «признаков» введено в науку в целях классификации раньше Кювье; «это была заслуга неизбежного Палласа». «Мы называем его неизбежным,— продолжал Северцов,— по тому что нет отрасли естественных наук, в которой он не проложил нового пути, не оставил бы гениального образца для последовавших за ним исследователей». Действительно, в книге «Зоография Россо-Азиатика» и в других зоологических сочинениях, например в «Novae Species Quadrupe- dum e Glirium Ordine», П. С. Паллас заложил прочные основы использования в систематике сравнительно-анатомических материалов. Н. А. Се- верцов далее справедливо отмечает, что по сравнению с Бюффоном «необыкновенною точностью и дельностью отличаются наблюдения Палласа, из которых для нас особенно замечательны исследования о русских животных, в его бессмертной Зоографии.
Для всех общих выводов о фауне России и Сибири эта книга и теперь дает основные, превосходно обработанные, незаменимые материалы. Не менее Бюффона обращая внимание на нравы животных, Паллас сам наблюдал их, но сверх того не отвергал систематику, а первый, прежде Кювье, составил естественную классификацию позвоночных и первый с поразительной верностью взгляда отличил климатические видоизменения от видов». И далее: «Паллас исследовал это влияние (тут речь идет о «влиянии внешних условий на животную жизнь») сколько мог, потому что, кроме зоологии и ботаники, этот многосторонний гений чуть ли не более всех своих современников занимался исследованием климатологии и физической географии. Здесь он оправдал свое прозвание Соссюра в России и был достойным предшественником Гумбольдта, как он был предшественником Кювье относительно естественной классификации и сравнительной анатомии, предшественником Клапрота для азиатской этнографии и лингвистики; но везде и всюду он проложил новые пути для науки и подал пример неслыханной до него точности в научной обработке собранных материалов.
По своей многосторонности Паллас напоминает энциклопедических ученых древности и средних веков; по точности и положительности это ученый современный, а не 18 века, и как ни велика его ученая слава, она все еще не может сравняться с его заслугами для науки». Эта оценка деятельности П. С. Палласа была высказана через полвека после его смерти. Прошло еще сто лет, но справедливость этой оценки мы должны признать и теперь, учитывая, конечно, что за это время естествознание получило огромное развитие и что часть научного наследия П. С. Палласа имеет ныне уже только историческое значение. Но и последнее представляет большой интерес, так как материал, собранный, обработанный и опубликованный им, хорошо отражает состояние природы России в XVIII в., что существенно и поучительно в ряде отношений, например биогеографическом или для решения ряда насущных вопросов дела охраны природы и рационального использования природных ресурсов нашей страны.
Петр Симон Паллас родился в Берлине 3 октября 1741 г. и у мер там же 19 сентября 1811 г. Но его научная деятельность протекала главным образом в России, куда он приехал, когда ему было 26 лет, и где он прожил и проработал более сорока лет. Россия стала поистине второй родиной Палласа. Богатство и разнообразие русской природы дало огромный и свежий материал для научных трудов П. С. Палласа, именно в России были созданы им те его труды, которые обессмертили его имя.
Отец Палласа, немец по национальности, был медиком. Он получил хорошее образование в Париже; затем работал в Германии в качестве военного хирурга, а впоследствии был профессором в Берлинской медико-хирургической академии, в известном и ныне существующем госпитале «Шаритэ»; он опубликовал ряд трудов по анатомии и хирургии. Отец Палласа хотел, чтобы и его сын стал медиком. Мать Палласа — Сюзанна Леонард была француженкой. Она происходила из переселившейся в Германию семьи гугенотов.
Первоначальное обучение П. С. Палласа было, как обычно в те времена, домашним. За это время молодой Паллас изучил основательно иностранные языки — английский, французский, латинский, греческий. Тогда же у него обнаружился интерес к зоологии. Сначала он заинтересовался насекомыми и птицами.
Очень рано — Палласу было только 13 лет — началась его студенческая жизнь. В 1754—1758 гг. он слушал лекции в Берлинской медико- хирургической академии, где его отец был профессором. Среди преподавателей Академии был и знаменитый анатом Меккель, в значительной мере определивший интерес молодого Палласа к проблемам морфологии. В 1758 г. П. С. Паллас перешел в университет в Галле, где обратил особое внимание на изучение физики и математики. После года обучения в Галле, в 1759 г., молодой Паллас опять вернулся в Берлин, а оттуда переехал в Геттингенский университет. Свое образование П. С. Паллас закончил уже в Голландии, в Лейденском университете, где в декабре 1760 г. защитил диссертацию на степень доктора медицины. Диссертация Палласа была посвящена изучению паразитических червей. В этой работе 19-летний Паллас проявил себя как биолог широкого профиля и как замечательный систематик. Он внес ряд существенных исправлений в лин- неевскую систему. В Лейдене П. С. Паллас много занимался в музеях — кабинеты «натуральной истории» в те времена процветали в Голландии. Летом 1761 г. он совершил поездку в Англию. Под влиянием отца П. С. Паллас занимался во время этой поездки медициной и, вероятно по собственному влечению, знакомился с естественноисторическими коллекциями. В 1762 г. он возвратился в Берлин и прожил там почти год, сопротивляясь требованиям своего отца заняться медицинской профессией. А потом опять поехал в Голландию и обосновался в Гааге. Несмотря на молодость П. С. Палласа, в научных кругах он уже был известен. В 1763 г. он был избран членом «Английского ученого собрания» (Королевского общества, т. е. английской Академии наук) и Императорской Римской Академии естествоиспытателей (старейшей в Европе Академии, нынеЛео- польдина-Каролина).
В течение трехлетнего пребывания в Гааге П. С. Паллас опубликовал свои первые большие работы, среди них сборник «Miscellanea Zoologica» (в последующие годы преобразованный в «Spicilegia Zoologica») и монография «Elenchus Zoophytorum». Из Голландии П. С. Паллас вернулся в Берлин, а затем он получил приглашение на службу в Россию, приведшее к перелому в его жизни и работе.
Большие экспедиции для изучения природы России были задуманы еще Петром I. Особенно успешными такие экспедиции были в третьей четверти XVIII в. В 1769 г. должно было иметь место прохождение Венеры через солнечный диск и в связи с этим был намечен целый ряд поездок для проведения соответствующих астрономических наблюдений. Было решено также придать экспедициям широкий, как теперь говорят комплексный, характер с тем, чтобы поставить их целью возможно полное и повсеместное изучение природы России. Для участия в экспедиции был приглашен ряд иностранных ученых.
В этой связи необходимо сделать одно замечание. В различных работах по истории естествознания — не только зарубежных, но и отечественных, особенно в прежние годы, нередко можно было встретить утверждение, что изучение фауны нашей страны и зоология в целом стали развиваться на основе «импорта» из-за границы ученых-иностранцев. Ссылаются при этом на участников больших экспедиций XVIII в.— Гмелина Старшего, Гмелина Младшего, Стеллера, Георги, Палласа и других.
Ни в коей мере не принижая несомненных заслуг работавших в России ученых иностранного происхождения, все же следует признать, что они никак не могут считаться пионерами научного исследования нашей страны. Как правильно писал историк А. П. Щапов: «Если бы не было этих предварительных открытий в Сибири и на Ледовитом океане (имеются в виду исследования старых русских землепроходцев.— Авт.), не было бы быть может и всех этих знаменитых ученых экспедиций XVIII века». Создание Петербургской Академии наук и участие в ее деятельности иностранцев было не началом, а определенным этапом изучения природы России. Уже к концу XVII — началу XVIII в. в России накопились весьма значительные и важные сведения о животном мире и о природе вообще. И преобразовательная деятельность Петра I не создала в этом отношении чего-то нового с принципиальной точки зрения, но привела к систематизации, подытоживанию и расширению прежних исследований.
В качестве примера полезно привести извлечение из инструкций для Великой северной экспедиции, составленной, по-видимому, Татищевым в 1732 г. для Академии наук: «Профессор истории естественные долженствует в совершенство привести историю естественную, которая тройственное в себе содержит преимущество; также и анатомию зверей, которые в пути случатся, сколько окрестности допустят, делати и наблюдения метеорологические чинити, уставы веры тамошних людей, обычай, платье, языки, древности и письмена примечати и записывати. Сему надобно два студента, которые естественную историю чтобы нарочито знали и число наблюдений прибавляли бы или в нужном случае вместо его (профессора) дело править могли бы. Их же купно должность да будет, сколько птиц или рыб или зверей соблюсти можно, чтобы соблюдали и в свое время в Россию привезли бы, дабы учиненные наблюдения подлинными образами подтвердилися. А понеже всего соблюсти невозможно и для того утробу, например, в зверях имеющуюся, травы же и проспекты, стран, рек и разных вещей примечания достойных на бумаге изображать должно, надобно, чтобы был доброй рисовальщик, весьма искусный в своем художестве, а ему подчинены были бы один или два, которые хотя начатки только в пиктуре или малярстве возымели, от которых надеяться можно, что потом в практике обучатся, такого впредь художества навыкнут, по которому в нужном случае на место рисовальщика произведены быть могут. Еще прибавлен быть может, что в таких посылках обычно есть, и охотник или ловец, дабы как возможно способнее доставить птиц и зверей, и для вышеупомянутых причин придать ему одного или двух охотничьих служителей». Аналогичная инструкция (в несколько иной, измененной гр. Орловым редакции) была дана Академией наук и Палласу, и другим участникам экспедиций второй половины XVIII в. Из этого любопытного документа видно, что уже в начале XVIII в. русские научные экспедиции обставлялись весьма широко, со штатом не только ученых, но и рисовальщиков, и коллекторов-препараторов. В западно-европейских странах в те времена дело обстояло не так.
По рекомендации лейпцигского проф. Людвига Петербургская Академия наук пригласила П. С. Палласа в качестве адъюнкта Академии и профессора натуральной истории. В результате переписки между акад. Штелином и Палласом условия были изменены, он был избран ординарным членом Академии и весной 1767 г. Паллас прибыл в Петербург.
После необходимой подготовки в июне 1768 г. П. С. Паллас выехал в экспедицию. Его сопровождала жена и студенты Петербургской Академии Вальтер, Зуев и Соколов, рисовальщик Дмитриев, «набивальщик чучел» Шумский. В 1771 г. в Челябинске к П. С. Палласу присоединились новые помощники: капитан Рычков, аптекарь Георги, студенты Быков, Кашкарев и Лебедев. Работа экспедиции шла очень напряженно и все теплое время года участники ее проводили в полевой обстановке. Экспедиция П. С. Палласа и его спутников охватила обширные территории. Из Петербурга двинулись на Москву, оттуда через города Владимир, Касимов, Пензу, Ставрополь в Симбирск (Ульяновск), где зазимовали. Зимние месяцы посвящены были приведению в порядок материалов и дневников. В 1769 г. весной двинулись на Самару (Куйбышев), Сызрань, Оренбург, оттуда в Башкирию. Вторая зимовка была в Уфе. Из Уфы экспедиция направилась в Челябинск, откуда производились разъезды по Приуралью и Западной Сибири — в Екатеринбург (Свердловск) и до Тюмени и Тобольска. Зимовали в Челябинске. В 1771 г. маршрут охватил Омск, Семипалатинск, Барнаул, Томск и Ачинск, откуда прибыли на зимовку в Красноярск. 1772 г. посвящен был дальнейшему движению на восток — через Иркутск, на Байкал и в Забайкалье, на Кяхту, на Читу и до Китайских границ. Из Забайкалья вернулись зимовать в Красноярск. В 1773 г. начался обратный путь, но по иному маршруту — через Томск, Тару, Сарапул, на Бузулук, в Заволжье, в Уральск и на Царицын (Волгоград).
В 1774 г. из Царицына сделан разъезд на Ахтубу, на оз. Эльтон, Баскунчак и к Богдо. С Волги Паллас через Тамбов и Москву поехал в Петербург, куда и прибыл после шестилетнего отсутствия в конце июля 1774 г. Ход экспедиции П. С. Палласа был очень напряженным — Паллас жаловался, что масштабы работы всегда заставляли его спешить. Уже из экспедиции он посылал в Петербург материалы и дневники, начало опубликования которых относится еще ко времени его поездки. Результатом явилось известное сочинение «Путешествие по разным провинциям Российской Империи», изданное в трех частях первоначально на немецком (1771—1776 гг.), а затем на русском (1773—1788 гг.) языке, позже оно дважды издавалось на французском языке и один раз на итальянском.
Российские академические экспедиции второй половины 18 века не сводились, как известно, к путешествию Палласа и его сотрудников. В них по другим маршрутам приняли участие многие натуралисты, астрономы и геометры. Из натуралистов следует упомянуть Лепехина, Фалька, Георги, Гмелина Младшего, Габлицля, Гюльденштетда. Экспедиции охватили север России (Лепехин), южные ее части (Зуев), нынешний Казахстан (Рычков, Фальк, Георги), Прикаспийские местности, Кавказ и Северный Иран (Гмелин Младший, Габлицль), Азовское море, бассейн Дона, Кавказ (Гульденштетд и т. д.). Несмотря на хорошую организацию, в XVIII в. проведение экспедиций было связано с большими трудностями, даже опасностями. Паллас, по свидетельству современников, вернулся из экспедиции седым (а ему было только 33 года). В Красноярске он заболел тяжелой формой дизентерии. Другие вовсе не вернулись. Препаратор Пал- ласа Шумский умер в Омске. Фальк в результате болезни в припадке меланхолии покончил самоубийством. Гмелин Младший на обратном пути из Ирана попал в Дагестане в руки Хайтыцкого хана и умер в плену, а большинство его спутников погибли от малярии или других болезней.
Можно сказать, что в результате русских экспедиций XVIII в. природа нашей страны стала изученной лучше, чем природа других европейских стран. Как писал академик К. М. Бэр, исследования в России «обогатили науку и сделали возможным сразу обозревать распространение большей части органических существ. Теперь можно было с картою в руках читать эти путешествия, причем сама собою выступала ясно картина географического распространения животных и растений. Едва поэтому вышел в свет Третий том путешествий Палласа, как явилось сочинение Циммермана (в 1777 г.) «О географическом распределении четвероногих».
После возвращения П. С. Палласа из путешествия начался 20-летний петербургский период его жизни, закончившийся поездкой в 1793— 1794 гг. в Поволжье, на Северный Кавказ и Крым, а затем в 1795 г. переездом в Крым, где Паллас прожил до 1810 г.
В петербургский период П. С. Паллас интенсивно трудился над обработкой, систематизацией и обобщением огромного и разнообразного материала, собранного им во время своего путешествия. В это время им были подготовлены и изданы многие из его замечательных трудов. Было закончено издание путевых дневников его путешествия 1768—1774 гг. В этой книге— «Путешествие по различным провинциям Российской империи» — Паллас систематизировал собранные сведения о животном и растительном мире, географических условиях, хозяйстве, промыслах и т. д. значительной части Европейской и Азиатской России. Помимо личных наблюдений он использовал в ней сведения, сообщенные его предшественниками, а также материалы, собранные его спутниками, в частности, В. Ф. Зуевым и Н. П. Соколовым. В ней было подробно описано более 250 видов животных, из них 60 видов птиц, 21 вид млекопитающих, 18 видов рыб и более 100 видов насекомых. Не ограничиваясь описанием наружного строения животных, П. С. Паллас впервые сообщил ценные сведения о географическом распространении и образе жизни (условиях обитания, питании, поведении) многих животных. В этом отношении его книга сильно отличалась от распространенного тогда типа зоологических сочинений, содержавших лишь перечень видов и описание их наружных признаков. Еще в большей степени это выразилось в его замечательной монографии о грызунах, вышедшей в 1778 г. Помимо описания их внешнего вида и анатомического строения она содержала достоверное описание образа жизни различных видов грызунов, приводились даже некоторые сведения по физиологии, в частности о температуре тела грызунов во время зимней спячки, основанные на данных личных опытов, проведенных П. С. Палласом. К этому же времени относятся его статьи об открытом им и неизвестном прежде диком представителе рода лошадей — джигетае, о новом виде кошки. В те же годы им были начаты описание жуков Европейской России и Сибири (вышло четыре выпуска) и обработка ботанических сборов экспедиции. В 1780 г. он выпускает монографию рода астрагалов — растений, весьма распространенных в юго-восточной России и Сибири. В ней было описано более 100 видов астрагалов, причем более половины из них были описаны впервые. Вслед за этой работой, в которой выдающийся зоолог проявил себя первоклассным ботаником, П. С. Паллас, опираясь на собственные сборы и коллекции своих предшественников, начинает подготовку «Флоры России» — общей сводки всех растений Европейской и Азиатской России. Этот обширный труд, требовавший изготовления около 700 таблиц и печатавшийся на средства, отпущенные Екатериной II, не мог быть завершен.
П. С. Палласу удалось издать два выпуска, содержавших описание 283 видов древесных пород и 100 таблиц рисунков, и это был уже крупный шаг к созданию общей сводки растительного мира России. Первый выпуск этого труда был переведен на русский язык В. Ф. Зуевым с немецкой рукописи и вышел в свет в 1786 г. под названием «Описание растений Российского государства с их изображениями».
Помимо многочисленных статей и работ по географии, этнографии, истории, сравнительной филологии и другим вопросам к этому периоду относятся две речи П. С. Палласа в торжественном собрании Петербургской Академии наук, опубликованные затем в ее «Трудах» («Acta Acad. Sci. Petropolitanae») и получившие мировую известность.
В первой речи «Наблюдения над образованием гор и над изменениями, происшедшими на земном шаре, в частности, в отношении Российской империи», опубликованной в 1777 г., П. С. Паллас сформулировал оригинальную теорию образования гор и развития Земли. По словам Кювье, эта работа П. С. Палласа «заложила основание всей новейшей геологии». Вряд ли можно согласиться со столь высокой оценкой, хотя она и исходит от корифея науки, работавшего в близкой области. Однако роль в истории мировой геологической мысли идей, развитых П. С. Палласом, несомненна. П. С. Паллас высказал мысль, что граниты, составляющие ядро гор, некогда были островами, на основании которых постепенно откладывались кристаллические породы. Впоследствии эти круто падающие толщи были покрыты слоями глинистых сланцев и известняков с органическими осадками, отложившимися из морской воды, которые, разлагаясь, привели к образованию колчеданов. Возгорание последних послужило причиной вулканических извержений, вызвавших огромные смещения и поднятия древних слоев. Прогрессивное значение теории Палласа состояло в допущении огромной длительности геологических периодов и в признании важной роли в изменении земной поверхности как вулканической деятельности, так и действия воды, выветривания, температуры и т. п.
Вторая речь П. С. Палласа, опубликованная в 1780 г. и получившая такую же широкую известность в мировой науке, как и предыдущая, касалась вопроса об изменчивости животных.
Взгляды Палласа на эволюцию животных были противоречивы и изменялись на протяжении его жизни. Это послужило причиной противоречивых оценок его роли в этой области.
В начале своей научной деятельности он допускал мысль о единстве происхождения и историческом развитии органического мира. Это нашло отражение в его книге «Elenchus zoophytorum» (1766 г.) и статье «Описание циклопического поросенка с рылом, подобным слоновому хоботу» (1772 г.). В упомянутой статье он писал, например: «Имеются известные отклонения в строении многих животных, которые всегда повторяются на один и тот же лад и образуют родственные виды и из которых в течение столетий, через длинный ряд поколений, пожалуй, действительно, могли образоваться различные виды. Так что весьма вероятно, что многие близко родственные виды, наблюдаемые нами ныне в животном и растительном царствах, могли иметь именно такое происхождение». В «Elenchus zoophytorum» Т. С. Паллас предложил первую известную нам древовидную схему органического мира.
В 1780 г. П. С. Паллас изменил свои позиции и выступил против признания эволюции. «Все виды, которые мы различаем и знаем, возникли в одно общее время»,— говорил он. Он решительно возражал против доводов Бюффона о влиянии пищи, климата и образа жизни на изменение видов, считая, что изменения, приобретенные под воздействием этих факторов, нестойки и исчезают как только перестают действовать вызвавшие их причины, а следовательно, не могут привести к изменению видов. Он возражал также против мнения, которого в конце своей научной деятельности придерживался Линней, что виды могли изменяться в результате гибридизации, скрещивания различных форм в естественных условиях.
Было бы, однако, неправильным на этом основании отвергать какую бы то ни было роль П. С. Палласа в развитии эволюционной идеи. Известно, что Ч. Дарвин с большим вниманием относился к работам П. С. Палласа и очень ценил их. Не говоря уже о том, что Паллас в своих зоологических, ботанических и геологических исследованиях впервые описал большое количество фактов, которые послужили впоследствии для обоснования идеи исторического развития природы, он выдвинул ряд положений и дал толчок развитию многих проблем, имевших первостепенное значение для теории эволюции. Здесь прежде всего нужно отметить развитие им новых подходов, методик в области систематики. А систематика, таксономия есть, конечно, результат эволюционных исследований, но с другой стороны — их основа, фундамент. Важным вкладом П. С. Палласа в развитие систематики было широкое применение им сравнительно-анатомического метода при определении места в системе тех или иных форм. Еще К. Ф. Рулье отмечал, что закон соотношения частей в организме (закон корреляций), открытие которого, как писал К. Ф. Рулье, «несправедливо приписывают Кювье», применялся Палласом задолго до того, как он был сформулирован Кювье. В связи с выяснением вопроса о гибридизации животных, Паллас в сущности впервые заложил основы изучения и применения в систематике физиологического критерия вида.
Были у него и наблюдения, свидетельствующие о половом отборе,— «самки предпочитают всегда самцов сильных и красивых». Любопытны соображения П. С. Палласа о полифилетическом происхождении некоторых домашних животных — собак и овец. Наконец, Паллас сыграл выдающуюся роль в развитии зоогеографии, имевшей, как известно, огромное значение для доказательства эволюции.
Помимо большой научной работы П. С. Паллас в петербургский период своей жизни много сил отдавал научно-организационной деятельности. Он участвовал в работе Академии наук, с 1774 г. был членом Топографического комитета, кроме того, был историографом Адмиралтейской коллегии, членом Вольного экономического общества. На него были возложены обязанности по преподаванию естественных наук внукам Екатерины II, загружавшей ученого своими поручениями, которые привязывали его к царскому двору. Видимо, эта обстановка к 90-м годам начала тяготить ученого и он стал задумываться над тем, чтобы найти возможность сосредоточиться на завершении своих научных трудов и в первую очередь начатого им главного зоологического труда «Зоографии».
В 1793 г. он отправился в свое второе большое путешествие. П. С. Паллас выехал из Петербурга в Москву, оттуда двинулся через Пензу на Царицын (ныне Волгоград) и Астрахань, проехал по Предкавказью и через Новочеркасск, Таганрог и Мариуполь прибыл в Крым. В следующем, 1794 г. он посетил степные части Крымского полуострова и южный берег, откуда вернулся в Петербург. Сразу после возвращения он испросил разрешение императрицы Екатерины II навсегда поселиться в Крыму. Ему были пожалованы значительные земли в Шуле и Судаке, дом в Симферополе и 10 ООО рублей на обзаведение. Покидая Петербург П. С. Паллас, вероятно, рассчитывал получить необходимое уединение для завершения своих обобщающих трудов, в первую очередь «Зоографии». Причиной переезда могло быть также плохое состояние здоровья. В результате заболеваний, перенесенных им при первом путешествии (заболевание кишечника, конъюнктивит), здоровье Палласа очень расстроилось. Во время второго путешествия П. С. Паллас также серьезно болел. Поэтому он решил отказаться от дальнейших экспедиций и сосредоточить свое внимание на обработке собранных фактов и наблюдений, в первую очередь на полном описании фауны Европейской и Азиатской России. В Крыму Паллас прожил с 1795 до 1810 г.
Здесь им было составлено описание своего путешествия по Поволжью, Северному Кавказу и Крыму. Оно вышло в свет в 1799—1801 гг. на немецком языке в двух томах, составлявших более тысячи страниц, почти одновременно появилось французское, а затем английское издание этой книги.
Зоография - Паллас
Вслед за этим он приступил к завершению своего главного труда — «Зоографии».
«Зоография», как отмечал П. С. Паллас в своем предисловии, представляет собою плод 30-летней работы. В ней описывается 151 вид млекопитающих, 425 видов птиц, 11 видов амфибий, 41 вид рептилий, 240 видов рыб. До текущего столетия эта была единственная сводка всех позвоночных России. А по научному уровню, богатству фактического материала она не имела себе подобных в других странах. Можно отметить, что кроме описания животных (причем многие из них были описаны впервые), их распространения П. С. Паллас в сжатой, лапидарной форме дает и сведения по их биологии. В этом отношении П. С. Паллас был новатором, объединившим методику подачи материала Линнея и Бюффона.
В основу изложения П. С. Паллас кладет систему Линнея. Интересны его возражения против излишнего дробления родов и видов. В книге приводится ряд общих соображений зоогеографического характера: подчеркивается значение «енисейской» границы между фаунами Западной и Восточной Сибири; уделяется внимание биотопическому распределению животных, их сезонному размещению и миграциям. По возможности освещаются и практические аспекты изучения фауны, роль диких животных в экономике, медицине и т. д. Интересны сведения по охоте. Много материалов сообщается — по оригинальным исследованиям Палласа — по анатомии отдельных видов, иногда даже по физиологии. Содержатся сведения о периодичности в жизни животных, о связи ее с климатом. Словом, книга П. С. Палласа была в свое время универсальным источником сведений по фауне позвоночных России и долгое время оставалась не превзойденной. Сохранила она свое значение и сейчас, как сводка о состоянии животного мира России во второй половине XVIII в.
Издание этого труда П. С. Палласа сильно задержалось, и это, видимо, доставило ему большие огорчения.
Рукопись первого тома, содержавшего описания птиц и млекопитающих, была переслана им в Петербург в 1806 г. В 1809 г. она была напечатана. Однако книга не могла быть выпущена в свет без рисунков. По желанию П. С. Палласа рисунки должен был гравировать на меди художник Гейслер, участник южнорусского путешествия П. С. Палласа, живший в Лейпциге. Учитывая возможные неудобства, Академия предлагала П. С. Палласу готовить таблицы к «Зоографии» в Петербурге, но П. С. Паллас настаивал на своем. Еще в 1806 г. были подготовлены изображения млекопитающих и рыб — всего 121 таблица. В том же году они были пересланы Гейслеру, но он до 1809 г. не приступал к работе.
П. С. Паллас решил переехать в Германию и заняться ускорением печатания рисунков. На его решение сильно повлияло и то, что в Крыму здоровье его не поправлялось, в добавление к прежним заболеваниям он захворал малярией. Не получил он там и желаемого покоя. Много сил отнимали заботы о хозяйстве, кроме того, у него возникла длительная тяжба из-за земли с местным татарским населением. В 1810 г. он уехал в Берлин. Перед отъездом он переслал в Петербург рукопись третьего тома, посвященного «хладнокровным» позвоночным.
Однако П. С. Палласу так и не удалось увидеть изданным свой замечательный труд. 19 сентября 1811 г. он скончался в Берлине.
Петербургская Академия наук предпринимала много усилии к тому, чтобы «Зоография» увидела поскорее свет. В 1811 г. были отпечатаны два первых тома, а в 1814 г. третий, и книга стала доступной для ученых. Но рисунки по вине Гейслера так и не были готовы, и потому тираж не был пущен в широкую продажу.
Мы коснулись работ П. С. Палласа и их роли главным образом в области зоологии. Но рожденный в век энциклопедистов, П. С. Паллас и сам принадлежал к их плеяде. Его литературное наследие составляет примерно 100 работ, многие из которых стали классическими. В них освещались вопросы зоологии, ботаники, палеонтологии, медицины, сельского хозяйства, геологии, географии, этнографии, истории и филологии. Отношение к ним современников видно из того, что многие из них неоднократно издавались на разных европейских языках. В работах П. С. Палласа внимание его современников привлекало и огромное количество содержащихся в них новых фактов, и строгое соответствие выводов фактическому материалу, и независимость суждений.
Главнейшие труды П. С. Палласа: Elenchus Zoophytorum, Hagae Comitum, 1766 (голландский перевод 1768, немецкий— 1787); Berschreibung eines cyclopischeri Span- ferkels mit einem elephantenahnlichen Riissel, «Stralsunder Magazin», 1772; Reise durch verschiedenen Provinzen des Russischen Reichs, St.-Petersburg, 1771—1774. По-русски— Путешествие по разным провинциям Российской империи (3 ч. в 5-тц томах), СПб., 1773—1788 (французский перевод 1778—1798, итальянский—1816); Observations sur la formation des montagnes et sur les changements arrives au Globe, «Acta Acad. Sci. Petropol.», ч. I, 1777; Novae Species Quadrupedum e Glirium Ordine. Erlangen, 1778; Species Astragalorum, Lipsiae 1780; 99 таблиц Memoire sur la variation des animaux, «Acta Acad. Caes. Sci. Petropol.», т. IV, ч. II, 1780; Icones insectorum praecipue Rossiae Sibiriaeque peculiarium. Erlangen, 1781—1783—1806; О Российских открытиях на морях между Азиею и Америкой. «Месяцеслов исторический и географический на 1781» (немецкий перевод 1782, датский— 1784); Flora Rossia, seu stirpium Imperii Rossici per Europam et Asiam indigenarum descristiones et icones, т. I, в двух выпусках, 1784—1788 (русский перевод: Описание растений Российского государства с их изображениями, т. I, СПб., 1786); Bemerkungen auf einer Reise in die stidlichen Statthalterschaften des Russischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794, т. I—II, Leipzig, 1799—1801, 2-е изд., 1803, переводы на франц., англ.; извлечение на русском языке, 1881—1883; Zoographia Rosso-Asiatica, Petropoli, т. I—И, 1811, т. Ill, 1814.
О Палласе: Маракуев В., Петр Симон Паллас, его жизнь, ученые труды и путешествия, М., 1877; Белоусов В. В., Паллас — путешественник и геолог, «Природа» № 3, 1941; Берг Л. С., Очерки по истории русских географических открытий, 2-е изд., М.—Л., 1949; Райков Б. Е., Русские биологи-эволюцио- нисты до Дарвина. Материалы к истории эволюционной идеи в России, т. I, М.—Л., 1952 (имеется библиография); История естествознания в России, т. I, ч. 1, М„ 1957.
|
|
|
|
К содержанию книги: ЛЮДИ РУССКОЙ НАУКИ: биологи, зоологи, медики, ботаники, биохимики
|
Последние добавления:
Внешняя политика Ивана 4 Грозного Гоголь - Мёртвые души Книги по русской истории Император Пётр Первый