 |
|
|
Биогеоценология. Биосфера. Почвы |
ПОЧВЫ - ПРИРОДНЫЙ БАЗИС ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
|
Смотрите также:
Мейен - Из истории растительных династий
Биографии биологов, почвоведов
|
Почвы — основная производительная сила природы, составляющая узловое звено всей жизнедеятельности человечества. Охрана почв, необходимость повышения их биопродуктивности и наращивания мощности и площади почвенного покрова возможны при переходе от интенсивных технологий земледелия к земледелию на биосферно-биогеоценотической основе.
В самом конце прошлого века произошло замечательное событие — великий русский естествоиспытатель В.В. Докучаев основал науку о почве. К сожалению, и сейчас, столетие спустя, мы не осознаем всей грандиозности этого события. Доку- чаевское почвоведение открыло новый путь развития естественно-научной мысли. Оно проторило дорогу учению В.И. Вернадского о биосфере, дало толчок целому новому классу фундаментальных наук о биосфере, оно само было первой наукой о биосфере. И самое главное, докучаевское почвоведение заложило научные основы стратегии взаимодействия человечества с биосферой, а биосферные проблемы — «болевая точка» современного человечества.
Мы нисколько не преувеличим, если скажем, что В.В. Докучаев открыл тот основной естественный механизм, работа которого определяет весь облик планеты Земля. Это работа ее почвенного покрова.
Говорят, почвы — «кожа планеты». Но это «шагреневая кожа»: убивая почвы, мы убиваем себя. Почва — самая молодая, самая сложная и потому наиболее ранимая оболочка планеты. Особенно она чувствительна к радиационным (Чернобыль) и химическим «ожогам». Природа не создала систему защиты почв от варварского обращения с ними человека. Только культура самого человечества способна служить гарантией их безопасности.
Почвы — основное богатство, предоставленное человечеству природой, основной природный ресурс его существования и развития. Хорошо известен афоризм: время — деньги. Но обратное утверждение не имеет силы: нельзя купить ни за какие деньги то историческое время, которое потребовалось на формирование почвенного покрова планеты.
Поистине, почвы — бесценное сокровище. Д.И. Менделеев говорил, что выгоднее топить ассигнациями, чем нефтью. В.В. Докучаев усилил эту мысль. Чернозем, писал он, «дороже всякой нефти, всякого каменного угля, дороже золотых и железных руд; в нем — вековечное неистощимое русское богатство». Распорядились же мы этим богатством хуже некуда — повсеместно идут истощение и эрозия почв, ежегодно списываются миллионы гектаров пашни из- за непригодности.
Медленно, но верно агрономия прошлых веков продвигалась к оптимизации хозяйствования на земле. Правда, за этим, как тень, возникала приоритетность экономических начал. В конце прошлого века, когда начало формироваться учение о почве, агрономию стал одолевать ее злой гений — Техника. На смену двух-трехвершковой пахоты пришла глубокая вспашка мощными тракторами с не менее мощными плугами. Не считаясь с толщиной гумусовых горизонтов почв, насыщенных жизнью и биологически активных, Техника презрела исторические каноны Почвообразования и Агрономии.
Глубокая вспашка перемешала гумусовые горизонты с бесплодными. Великое разнообразие почв с их разномощными гумусовыми горизонтами исчезло. Отныне урожай стала определять не глубина плодородных гумусовых горизонтов, а глубина плугов, созданных на заводах.
Глубокая вспашка убила почвы как особые природные тела, на создание которых шли тысячелетия.
В короткое время плуг превратил почвы в «пахотные горизонты» глубиной 25 см, в тот слой, который определялся глубокой вспашкой. Бесплодная глина, подпочвенный слой превратились в «окультуренную почву».
С вторжением техники развитие земледелия стало зависеть от экономических соображений и даже политических амбиций, а не от естественноисторичес- ких законов жизни почв. У каждой так называемой развитой страны, как мы теперь видим, были свои роковые даты погибели почв. Для нашей страны таким роковым временем стал конец 20-х — начало 30-х годов — эпоха коллективизации и индустриализации. Почва превратилась в пахотный горизонт, рожденный стальным плугом, в свою очередь рожденным не менее стальным сталинским режимом.
Сейчас, оказавшись «припертыми к стенке» глобальной проблемой охраны почв, мы вынуждены признать, что биосфера и ее почва — базис человечества, а экономика — всего лишь надстройка над этим базисом. Биосфера первична, экономика — вторична. Мы же перевернули это отношение и оказались перед угрозой разрушения биосферы и перед проблемой выживания человечества. Призыв к выживанию стал главным и поглотил все остальные лозунги.
Необходимость охраны почв, а правильнее говоря, восстановления и оптимизации их производительной силы, занимает особое, ключевое место среди всех других экологических и биосферных проблем. Почва — это следящая и управляющая система биосферы; в ней, как в фокусе, сходятся все многообразные процессы, протекающие в биосфере. «Естественной природной машиной» называл почву К. Маркс. Работа этой машины составляет основную производительную силу биосферы, всеобщее условие всей жизнедеятельности человечества, не только производства, но и культурной и духовной жизни. По существу состояние почв, как зеркало, отражает многочисленные противоречия и коллизии, возникающие во взаимодействии человечества с биосферой.
Вот почему В.В. Докучаев настоятельно подчеркивал, что в изучении «генетических, вековечных и всегда закономерных соотношений и взаимодействий», какие существуют между мертвой и живой природой, с одной стороны, и человеком — с другой, ведущую роль и центральное положение занимает наука о почве [1]. Эти соотношения и взаимодействия, считал он, «лежат в основе, в корне наиболее существенных этнографических, исторических, бытовых, экономических, социальных и всевозможных культурных человеческих особенностей и проявлений, а поэтому всегда от века, т.е. роковым, неотразимым образом тяготели над всем человеческим миром и поныне, как дамоклов меч, висят над ним, связывая мнимого господина земли по рукам и по ногам, несмотря ни на какие успехи цивилизации, ни на какие открытия науки и техники, ни на какие политические перевороты, катастрофы, перемены и перестановки». И далее Докучаев, сокрушаясь о том, как много бед и несчастий принесли и приносят человеку природные стихии, отмечает, что «лишь почвы, с их растительностью и животным миром, были более благожелательной, так сказать, милостивой стихией, были истинной кормилицей господина. С ее-то даровыми благами — с этими разнообразными плодами земными, в самых разнообразных видах и формах, и связана жизнь со всеми ее мельчайшими проявлениями» [1].
С этой самой милостивой стихией человечество обошлось самым злым образом, о чем так жестко написал К. Маркс: «Всякий прогресс капиталистического земледелия есть не только прогресс в искусстве грабить рабочего, но и в искусстве грабить почву, всякий прогресс в повышении ее плодородия на данный срок есть в то же время прогресс в разрушении постоянных источников этого плодородия... Капиталистическое производство, следовательно, развивает технику и комбинацию общественного процесса лишь таким путем, что оно подрывает в то же самое время источники всякого богатства: землю и рабочего» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — Т. 23.— С. 515). Вплоть до второй половины нашего века производство еще могло развиваться таким путем, опираясь на запасы природных ресурсов и огромные компенсаторные возможности биосферы. Но теперь этот резерв развития исчерпан. Более того, реальной стала опасность необратимого разрушения биосферы.
Попытки предотвратить коллапс биосферы и решить острейшие экологические проблемы заставили сформулировать так называемый «экологический императив», запрещающий любое производство, загрязняющее окружающую среду. Родилась формула «экономика + экология», хотя странным образом не замечается содержащееся здесь contradicto in adjecto (противоречие в определении): если экономика антиэкологична, то это означает, что она уничтожает свои собственные природные предпосылки, иначе говоря, уничтожает саму себя.
Согласно этой формуле, нужно найти более щадящий (рациональный, как еще говорят) режим использования природных ресурсов, суметь «вписать» современную технологию в систему биосферных процессов. Технология как бы корректируется введением так называемых экологических нормативов производства.
Конечно, нужно всемерно содействовать переходу на экологически чистые технологии, но нельзя забывать, что технология, эта основная движущая сила промышленного прогресса, есть не что иное, как найденный человеком способ ускоренного потребления природных ресурсов. За счет этого и достигается выигрыш в производительности труда — главном показателе эффективности производства. Развивая технологию, человечество обратилось к недрам Земли. Здесь оно нашло рудные месторождения и залежи горючих ископаемых — сырье для крупной промышленности. Такое сырье в основном представляет собой, по В.И. Вернадскому, «былые биосферы», то есть продукт деятельности биосферы в исторически отдаленные времена. Поглощая сырье, крупная промышленность поглощает «прошлую работу» биосферы. По некоторым оценкам, современное человечество всего лишь за одни сутки «съедает» таким путем миллион лет жизни биосферы. Таков природный эквивалент современной технологии с высокой производительностью труда.
Устоявшаяся тенденция современного человечества жить за счет прошлой работы биосферы отчетливо прослеживается и в сельском хозяйстве, превращенном в нашем веке, по существу, в отрасль промышленного производства. По данным английских специалистов, энергия, содержащаяся в говядине, индустриально выращиваемой в Великобритании, на 74 % ископаемого происхождения и только на 26% — солнечного. При производстве бройлеров и того хуже: вклад солнца в их мясо равен лишь 3%. На 97% английские бройлеры состоят из «нефти» [12].
Стоит ли удивляться, что, сделав ставку на «былые биосферы», технология игнорирует работу современной биосферы? Не потому ли получило распространение столь пренебрежительное отношение к почвам? Не потому ли одновременно с нашествием интенсивных технологий в земледелие стал проникать необратимый регресс почв?
Технологический способ мышления резко сузил наше представление о роли почв в жизни биосферы и человека. Стала учитываться лишь одна из их функций — способность обеспечивать людей пищей и снабжать промышленность определенными видами сырья. Практически только с этой позиции и рассчитывается потребная для человечества площадь почв, только эта функция и принимается во внимание, когда оцениваются состояние и судьба почвенного покрова. Между тем главная функция почв, по Вернадскому, — наращивание организованности биосферных систем, усложнение и упорядочение всего комплекса взаимодействий биосферных процессов [4]. Напомним, что организованность, как ее определял Вернадский, есть основное свойство биосферы.
Глобальные экологические, энергетические, сырьевые проблемы, проблема качества питания приводят к однозначному выводу: нужно всемерно увеличивать вклад современной, ныне существующей биосферы в производственную деятельность человечества. Этого можно добиться лишь единственным путем — наращиванием производительной силы почвенного и зеленого покровов, восстановлением и усилением их мощности, ускорением скорости круговорота веществ в биосфере.
В 60-е годы Н.В. Тимофеев-Ресовский сформулировал общий принцип стратегии взаимодействия человечества с биосферой. Он считал, что человечество должно научиться жить на «проценты с оборота» вещества и энергии в биосфере, не подрывая, а, наоборот, усиливая ее производительные силы. «Повышение производительности Земли, утверждал он, становится одной из основных задач человечества» [14]. Развитие современной индустрии привело к катастрофическому сокращению почвенного и зеленого покровов. Но «как раз современная техника и уровень современной промышленности, отмечал Тимофеев-Ресовский, теоретически позволяют нам проделать обратную работу, то есть повышать всемерно на всех пригодных для этого площадях земной поверхности и в водоемах, особенно пресноводных, плотность зеленого покрова. Эта плотность зеленого покрова повысит процент поглощенной растениями энергии, причем повысить его, как показывают расчеты, можно минимум в полтора, может быть, даже в два раза, и тем самым удастся повысить биологическую производительность Земли» [13].
Несмотря на то, что эффективность фотосинтеза очень низка (не более 1— 4%), ежегодное количество энергии, получаемой из биомассы, эквивалентно количеству энергии, образующейся при сжигании 40 млрд. т нефти. «В целом биомасса дает одну седьмую часть мирового объема топлива, а по количеству полученной энергии занимает, наряду с природным газом, третье место. В отношении других источников можно сказать, что из биомассы получают в два раза меньше энергии, чем из нефти, на 1/3 меньше, чем из каменного угля, и в 4 раза больше, чем дает ядерная энергетика» [7]. Примем во внимание, что ежегодный объем биомассы, выращенной на обрабатываемых землях, составляет менее 8% общего ежегодного производства. До сих пор биомасса главным образом в форме древесного топлива, пожнивных остатков и навоза остается основным источником топлива приблизительно для 2 млрд. человек, или почти половины населения земного шара. Для большинства жителей сельских районов в странах «третьего мира» она представляет собой единственно доступный источник энергии. По некоторым подсчетам, биомасса дает более 40% топлива, сжигаемого в развивающихся странах, а в некоторых из них — Эфиопии, Непале и Танзании — за счет биомассы удовлетворяется 90% потребностей в топливе [7].
Конкретизируя общий принцип взаимодействия человечества с биосферой, Н.В. Тимофеев-Ресовский совместно с одним из авторов данной статьи высказал и обосновал идею перевода сельского хозяйства с монокультурной на биоценоти- ческую, поливидовую основу [15].
С биосферно-биогеоценотической позиции нынешнее сельское хозяйство в его растениеводческой части резко противоречит естественным процессам био- сферы. Противоречие маскировалось имевшимися большими природными, в особенности биологическими, ресурсами на нашей планете — ее лесными, рыбными, луговыми и другими богатствами. Ныне, когда деятельность человека стала глобальной, биологические ресурсы во многом растрачены — загрязнены водоемы, затоплены долины рек, сведены леса, эродированы почвы, запылена атмосфера, что снижает фотосинтез, и т.д.
Биосфера и биогеоценозы уже не в состоянии своими процессами и ресурсами сглаживать противоречия между характером и направлениями природных и антропогенных взаимодействий. Об обострении этих противоречий свидетельствуют непрерывно растущие затраты на поддержание нужного для человечества объема сельскохозяйственной продукции и необычайно низкий КПД этих затрат.
В нынешних условиях у нас остается лишь одна возможность: обратиться за помощью к естественным механизмам восстановления почвенного и зеленого покровов и увеличения разнообразия и плотности живого населения планеты. В этом и состоит основной смысл идеи перевода сельскохозяйствования на биогеоценотическую основу.
Много ли мы знаем об этих механизмах? Во всяком случае, немало. Это прежде всего законы жизни и развития почв, биогеоценозов и биосферы, открытые В.В. Докучаевым, В.Н. Сукачевым, Б.Б. Полыновым, В.И. Вернадским, Н.И. Вавиловым и многими другими выдающимися исследователями. Это и эмпирические обобщения, накопленные многовековым опытом земледелия и учитывающие взаимосвязь природных, хозяйственных, культурных и демографических процессов. Все это богатство знания и опыта было отодвинуто в сторону, когда возобладал курс на «индустриализацию» сельского хозяйства.
Всего несколько десятилетий длился триумф технологического земледелия.
А сейчас под воздействием глобальной необходимости охраны почв и улучшения качества биопродукции нарастает устойчивая тенденция перехода к биологической (или экологической, биодинамической, биоорганической) системе земледелия. Начинается внимательное изучение достоинств так называемых традиционных систем земледелия [5; 6; 9; 17].
В материалах I Всесоюзной конференции, посвященной экологии и сельскому хозяйству, отмечается следующее. «В США завоевывает популярность так называемое восстановительное земледелие. Суть его в минимальной и нулевой обработке почвы, отказе от минеральных удобрений и гербицидов, активной борьбе с эрозией, в широком возделывании бобовых растений, сидератов. Ежегодно консервируется (выводится из оборота на 5—7 лет) от 15 до 17 млн. га пашни. Число членов Ассоциации восстановительного земледелия увеличилось с 3 тыс. в 1982 г. до 60 тыс. в 1985 г. и продолжает расти» [17].
Число ферм экологически чистого сельского хозяйства в Швейцарии за 70- е годы возросло в шесть раз и достигло 1,5 тыс., в ФРГ с 1981 по 1986 гг. увеличилось в 2,2 раза и к 1988 г. насчитывалось уже около 2 тыс. таких ферм. «По оценкам американских исследователей, 44 % фермеров и управляющих фермами США считают, что им следует приступить к использованию таких технологий в своих хозяйствах, которые рассчитаны на естественное повышение плодородия почвы, а не на постоянное его искусственное возрастание за счет использования химических препаратов» [17].
Целый ряд экономических и социальных факторов пока еще сдерживает переход к экологически чистым системам земледелия. В известном смысле можно сказать, что, проделав в нашем веке «вираж» технологического развития, сельское хозяйство возвращается к своим природным предпосылкам.
Любое производство, писал К. Маркс, предполагает взаимодействие двух родов слагаемых — производительных сил общества и «производительных сил природы» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. III. — С. 472). При одностороннем технологическом развитии быстро растут производительные силы общества, тогда как «природа становится лишь предметом для потребления, лишь полезной вещью; ее перестают признавать самодовлеющей силой, а теоретическое познание ее собственных законов само выступает как хитрость, имеющая целью подчинить природу человеческим потребностям, будь то в качестве предмета потребления или в качестве средства производства» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. I. — С. 387).
Нет ничего удивительного в том, что при господстве технологического способа мышления понятия «земля», «территория», «почва» используют как синонимы. Но ведь «земля вообще» — это и продуктивная почва, и грунт, на котором она покоится, и горные породы, и, наконец, убитый эрозией и химикатами гумус. Такое обезличивание почв — обратная сторона технологического и промышленного прогресса. Осваивая территорию, промышленность обращается с почвой как с безжизненным грунтом. Да и в случае интенсивных технологий в земледелии почва по преимуществу рассматривается как конгломерат разнородных минералов, подвергаемый механической или химической обработке, а растения — как миниатюрные фабрики, способные поглощать из этого конгломерата определенные вещества и синтезировать из них или с помощью их потребные для человека органические соединения. Здесь исчезает представление о почве как особом природном теле, обладающем уникальным свойством биопродуктивности.
Наука, говорил К. Маркс, является «эластичной потенцией» крупной промышленности и тут же подчеркивал, что промышленность развивается за счет «сознательного технологического применения науки» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. — С. 513. Курсив наш — А Т., В. Ф.). Пройдя опыт научно-технической революции и особенно учитывая, что технологическое применение науки способно превратить локальные экологические несоответствия в глобальную проблему выживания биосферы и человечества, мы вынуждены провести грань, разделительную линию между научной и технической мыслью, между собственно научным и технологическим способами мышления.
В 1917 г., вплотную приступив к созданию учения о биосфере, В.И. Вернадский сформулировал очень важное эмпирическое обобщение о сосуществовании в науке двух научных картин мира, двух научных мировоззрений [3]. Первая — физическая — картина мира практически игнорирует явления жизни или дает им физико-химическую интерпретацию. Именно на эту картину мира и опирается технологический способ мышления. Вот почему этот способ мышления не принимает в расчет судьбу живого вещества планеты, ее почвенного и зеленого покровов. Нельзя не учитывать этот источник «бульдозерного мышления», обращающегося с почвой как с безжизненным грунтом.
В противовес физической вторая, биосферная, картина мира рассматривает живое вещество как мощную геологическую силу (по выражению Вернадского), создающую особые природные тела — биосферу, почвы, биогеоценозы, существующие и развивающиеся по своим собственным внутренним законам. Глобальные экологические проблемы свидетельствуют о том, что вся наша практика взаимодействия с биосферой должна строиться не на технологическом, а на биосферном типе мышления. Разработка всего комплекса наук о биосфере становится самой срочной, первоочередной задачей. Нужно, следовательно, иметь в виду, что за противостоянием технологизи- рованной экономики и естественных законов жизни биосферы скрывается противостояние двух научных картин мира, двух альтернативных, как модно сейчас говорить, концепций земледелия: концепции технологического применения науки к земледелию, основывающейся на физической картине мира, и научной биосферно-биогеоценотической концепции Докучаева — Вернадского — Сукачева — Вавилова.
В нашем веке, поддержанная промышленностью, победила технологическая концепция. Хотя для ее становления и были подключены новейшие достижения науки и техники, все же развитие земледелия по этому пути нельзя считать вполне научным. Ведь истинная наука не может допустить, чтобы результатом ее применения стали экологические действия, угрожающие гибелью почв и всего живого на планете, в том числе, разумеется, и человека. Эти проблемы однозначно показывают, что деятельность человечества вошла в противоречие с законами природы и, значит, в противоречие с целями научного познания.
К сожалению, мы часто пасуем перед «технократами», не будучи вполне осведомленными, насколько далеко продвинуто создание биосферной картины мира, наук о биосфере. Предлагая научную концепцию земледелия, нужно вновь обратиться и по-новому осмыслить открытые В.В. Докучаевым законы жизни и развития почв. Главное в них — целостный, синтетический подход к природе. Должно, утверждал Докучаев, охватить и увидеть «всю единую, цельную и нераздельную природу, а не отдельные ее части», необходимо познать «теснейшее взаимодействие и полное содружество мира органического и мира неорганического» [2].
Докучаев открыл новый тип законов, которым, к сожалению, не уделяется того внимания, которого они заслуживают, — законы постоянства соотношений факторов почвообразования, а также особенностей строения, структуры и свойств почв. Несоблюдение этих законов и стало причиной деградации почвы. Пересыщая ее химикатами, убивая ее живое вещество, истощая запасы гумуса и органики, мы нарушаем «закон постоянства количественных и качественных отношений между всеми наиболее существенными составными частями почв». Непродуманная или небрежно выполненная водная мелиорация, глубокая пахота с оборотом пласта приходят в противоречие с открытым Докучаевым «законом постоянства соотношений между почвой и ее подпочвой». Засоление и эрозия почв свидетельствуют о нарушении «закона постоянства соотношений между физикой и химией почв, особенно их строением и структурой».
В естественных условиях почва мозаична, и Докучаев подчеркнул это в «законе постоянства соотношений между формами поверхности почв (низины, степные равнины, мягкие склоны, бугры, горы и пр.) и характером местных почв. И этот закон повсеместно нарушается ради удобства и «экономичности» унифицированной обработки почвы. Аналогичным образом обстоит дело и с другими законами, открытыми великим ученым. Почвозащитная система обработки земли Мальцева — Моргуна стала в нашей стране поворотом к научной системе земледелия, построенной на биосферно — биогеоценотических принципах сельскохозяйствования [11]. Упомянутые выше биологические системы земледелия, разрабатываемые в развитых странах, активно вводят в практику целый ряд важнейших элементов биосферно-биогеоценотического земледелия. Вместе с тем важно осознать, что необходимо использовать не только отдельно взятые элементы, но и всю взаимосвязанную систему принципов докучаевского почвоведения. В наше время особое внимание следует уделить ряду важнейших принципов биосферно-биогеоценотической системы земледелия.
Прежде всего речь идет о ландшафтном принципе земледелия. Почва — зеркало ландшафта, утверждал Докучаев. Необходимо, подчеркивал он, вести сельское хозяйство с учетом оптимального соотношения основных элементов ландшафта — леса, луга, зеркала вод и пашни. Экологическая целесообразность этого принципа хорошо доказана опытом. К сожалению, ныне практически утрачена ландшафтно- историческая основа земледелия. Повсеместно происходят оскудение и стандартизация природы сельской местности. Это одна из самых тревожных тенденций, ослабляющая восстановительные процессы в природе и сужающая возможность лабильного и эффективного использования разнообразных даров лесных и луговых угодий. Селу нужна известная пестрота природных условий. Вместе с утратой разнообразия естественной флоры и фауны обедняется взаимосвязь человека с природой, и это неизбежно сказывается на материальной и духовной культуре.
Второй важнейший принцип, разработанный Докучаевым, — использование преимуществ залежной системы земледелия, которая наиболее эффективно включает в действие естественные механизмы восстановления биопродуктивности почв. Практика показала нерентабельность использования эродированной пашни: на сред- неэродированных почвах урожайность основных сельскохозяйственных структур снижается на 20—50%, а на сильноэродированных — на 50—80%. Для нашей страны это превратилось в очень серьезную проблему, так как сильноэродированные почвы занимают до трети пашни. Опустынивание и эрозия с огромной скоростью «съедают» почвенный покров. Почвы теряют свою нормальную зернистую структуру, которую Докучаев считал главным условием их высокой биопродуктивности. Он был убежден, что выполнить это условие можно, сочетая севооборот с залежным земледелием [16]. Сейчас «отпуск в залежь» практикуется лишь как вынужденная и крайняя мера по лечению эродированных и истощенных почв. Между тем этот прием должен войти в практику совершенно необходимым и общим правилом.
Следующий важнейший принцип — поддержание оптимального соотношения растениеводства и животноводства. В свое время замечательный русский ученый А.В. Советов, первый создавший обобщающий труд по истории развития систем земледелия, подчеркивал, что прогресс земледелия определяется тем, насколько полно выполняется оптимум между этими двумя главными отраслями сельского хозяйства. Навоз — ценнейшее удобрение, а при многих современных технологиях в животноводческих комплексах он превращается в опаснейший загрязнитель окружающей среды. Приходится изобретать специальные установки, чтобы вернуть ему качество удобрения.
По расчетам нужно, как минимум, вносить 10 т навоза на 1 га в год. На сегодня от имеющегося скота накапливается ежегодно примерно 50 млн. т навоза. Это не более 1—1,5 т на гектар пашни. Реально же в нее попадает в два раза меньше [ 12]. Животноводство «привязали» к пашне и поставили в зависимость от фуражного зерна. Еще не так давно пастбищные травы составляли у жвачных 25% рационов, а теперь всего лишь 17%. Снижение доли зеленого пастбищного корма и сена в рационах крупного рогатого скота усилило белковый дефицит, чтобы его уменьшить приходится расширять площади пашни. Этот замкнутый на себя круг причинно-следственных зависимостей, вызванный нарушением естественного соотношения растениеводства и животноводства, ухудшает состояние почвенного фонда страны.
Пашня потеснила луг. И это оказалось серьезным просчетом. Окультуренные пойменные луга и пастбища дают по 50—60 корм. ед. с 1 га, тогда как урожайность кормовых культур, возделываемых на мелиорированной пашне,— в два-три раза меньше, а себестоимость — в два-три раза выше. По самой скромной оценке, продуктивность пойменных лугов и пастбищ в 1,4 раза выше средней по сельскохозяйственным угодьям [17]. В сравнении с США, мы на условную голову скота даем в 2,5 раза меньше сена и в четыре раза меньше пастбищных трав. Нам необходимо возродить долголетние культурные сенокосы и пастбища. Лишь однажды сделав в них капитальные вложения, можно получать хорошую отдачу 20—30 лет. Такая мера резко сократит трудоемкость и затраты на кормопроизводство, можно будет уменьшить посевы кормовых культур [8].
Еще одно важнейшее направление развития земледелия — обеспечение максимальной интенсивности круговорота веществ в почве. Наиболее полно этот принцип разработан в биогеохимии В.И. Вернадского и биогеоценологии В.Н. Сукачева. Уже сейчас предпринимаются усилия в реализации одного решающего принципа: постепенно совершается переход к выращиванию на полях поликультур, изучаются возможности искусственного обогащения почвы микрофлорой, активнее используются сидераты, расширяется создание методов биологической защиты рас- тений. Создание сети мелких предприятий на местах перерабатывающих продукцию сельского хозяйства позволит шире включить отходы от переработки в удобрение полей.
Названные и другие принципы биосферно-биогеоценотического земледелия, взятые в совокупности, помогают оптимизировать природные механизмы, способные повысить биопродуктивность почв, последовательно наращивая мощность и площадь почвенного и зеленого покровов планеты.
В этом и состоит стратегия развития производительных сил биосферы — основного и в наше время самого уязвимого звена всей жизнедеятельности человечества. В мире пока преобладает тенденция максимального расширения пашни, но уже приходит понимание того, что необходимо переориентировать земледелие в сторону максимального сокращения пашенных площадей. Занимая под них землю, на которой могли бы произрастать высокопродуктивные леса и луга, мы зачастую значительно проигрываем как в массе, так и в качестве биопродукции. Целесообразно используя биопродукцию, мы сможем сократить площадь пашни и поднять биопродуктивность почв.
До сих пор значительная масса биопродукции и остатков ее переработки сжигается или сгнивает вместо того, чтобы активно включать ее в последующие циклы производства. Погоня за «валовым» показателем урожайности зерновых культур обернулась дефицитом белка, витаминов, минеральных солей и микроэлементов в нашей пище. Дефицита можно избежать, выращивая на полях поликультуру. Нужно активнее вести селекцию растений не только на повышение производительности труда в земледелии, но и на подбор сообществ растений в агроценозах. Большие перспективы здесь открывает изучение генофонда диких растений и введение в сельскохозяйственный оборот новых культур. Совершенствуя химическую технологию экстракции веществ из биомассы сельскохозяйственной, лесной, луговой и дикорастущей растительности, можно получить необходимое разнообразие веществ в достаточном количестве и удобной для использования форме.
Всеобщая унификация растениеводства ведет к обеднению разнообразия национально-исторических типов питания человека. Традиционные рационы питания, конечно, будут меняться, однако нужно, чтобы это происходило осторожно, медленно и в разумных пределах, с учетом этнических процессов и продовольственных проблем конкретных групп населения — национальных, возрастных, городских и сельских и т.д., а также с учетом медико-генетических и социально-генетических особенностей. В таком подходе заключен принципиально новый и вместе с тем важнейший аспект Продовольственной программы, теснейшим образом связанный с охраной многообразия типов почв, которые в значительной мере определяли формирование этнического разнообразия населения мира.
Научно-технический прогресс, снабдив человека мощными и разнообразными средствами производства, породил у него суетливую торопливость. Он уже не желает ждать милостей от природы, но готов их отобрать у нее силой. На этой установке успело вырасти несколько поколений со стойким потребительским отношением к природе и познанию ее. Чтобы развиваться дальше, люди должны сменить устаревшую, опорочившую себя установку, вредный стереотип отношения к природе на прямо противоположный: нужно так использовать созданную мощную научно-техническую базу, чтобы максимально развить производительную силу почв. Почвы, повторим,— супербазис человечества.
Издавна наша страна славилась богатством почв. Они сделали ее мировой державой. В них — ее национальное богатство, ее история и ее будущее, истоки и продолжение ее культуры. Бережение почв — бережение народа. Всем нам нужно помнить, что концепция земледелия третьего тысячелетия начертана отечественной научной мыслью и просторы нашей страны создают благоприятные условия для ее реализации.
Литература
1. Докучаев В.В. К вопросу о соотношениях между живой и мертвой природой // Докучаев В.В. Соч. — М.: Изд-во АН СССР, 1961. Т. 8. — С. 55—57. 2. Докучаев В.В. Избр. соч. — М.: Сельхозгиз, 1949. Т. 3. 3. Вернадский В.И. Живое вещество. — М.: Наука, 1978. 4. Вернадский В.И. Химическое строение биосферы Земли и ее окружения. — М.: Наука, 1987. 5. Воробьев С.А., Четверня А.М. Биологическое земледелие // Агрономич. основы специализации севооборотов. — М.: Агропромиздат, 1987. — С. 22—29. 6. Кант Г. Биологическое растениеводство: возможности биологических агро- систем. — М.: Агропромиздат, 1988. 7. Кариока Ж.О.Б., Паннир Сальван П.В., Арора А.Л., Да Сильва Э.Х. // Импакт. — 1988. №4. — С. 6—17. 8. Косынкин А.П. Правда. 23 августа 1989. 9. Кроссон П.Р., Розенберг Н.Дж. В мире науки. 1989. №9. — С. 66—75. 10. Кылли Р.К. Биохимический круговорот вешеств в биосфере. — М.: Наука, 1987. — С. 80—87. 11. Моргун Ф.Т., Шикула Н.К. Почвозащитное бесплужное земледелие. — М.: Колос, 1984. 12. Новиков Ю.Ф. Энергия (экономика, техника, экология). 1989. №12. — С. 7— 13. 13. Тимофеев-Ресовский Н.В. Биосфера и человечество // Научн. тр. Обнинского отдела ГО СССР. Сб. первый. — Обнинск. 1968. — С. 7—12. 14. Тимофеев-Ресовский Н.В., Воронцов Н.Н., Яблоков А.В. Краткий очерк теории эволюции. — М.: Наука, 1969. 15. Тюрюканов А.Н. Научн. докл. высшей школы // Биологические науки. 1970. №4. — С. 46—52. 16. Тюрюканов А.Н., Федоров В.М. Вест. с.-х. науки. 1988. №6. — С. 20—32. 17. Экология и сельское хозяйство. Материалы I Всесоюзной конференции. — М. 1989.
|
|
К содержанию книги: Статьи Тюрюканова по биогеоценологии
|
Последние добавления:
Происхождение и эволюция растений
Биографии ботаников, биологов, медиков