ПОЧВЫ ЗЕМНОГО ШАРА. ОБОБЩАЮЩИЕ ТРУДЫ

Смотрите также:

Почва и почвообразование

Почвоведение. Типы почв

В.В. Докучаев

Павел Костычев

Д.Н. Прянишников

 Костычев. ПОЧВОВЕДЕНИЕ 

Полынов

Книги Докучаева

Криогенез почв  

Биогеоценология

Геология

Основы геологии

Геолог Ферсман

Черви и почвообразование

 Дождевые черви

Химия почвы

Биология почвы

Круговорот атомов в природе

Вернадский. Биосфера

Геохимия - химия земли

Гидрогеохимия. Химия воды

Минералогия

Происхождение растений

Биология

Эволюция биосферы

Геоботаника

Общая биология

Мейен - Из истории растительных династий

Биографии биологов, почвоведов

Эволюция

Микробиология

Пособие по биологии

Последние годы третьего десятилетия нашего века ознаменовались в мировом почвоведении появлением ряда обобщающих трудов, синтезировавших накопленные данные — отечественные и зарубежные — в разных сферах науки о почве. Мы имеем в виду мировые почвенные карты и капитальные курсы почвоведения, которые способствовали его более глубокому проникновению в область других наук: географию, геологию, агрономию, лесоведение, а также в практику земледелия, растениеводства, лесоразведения и др.

Еще во времена В. В. Докучаева и в ранних работах К. Д. Глинки важнейшим обобщением стали мировые почвенные карты. Они подводили итог накопленным материалам по типам почв, их географическому распространению и одновременно фиксировали внимание на «белых пятнах». Строго говоря, любая почвенная карта, особенно мелкомасштабная, является не только итоговым, но и прогнозным документом. В 1925 г. Д. Г. Ви- ленский в Трудах Международного общества почвоведов опубликовал иа английском языке карту почвенных зон земного шара, основанную преимущественно па карте Глинки 1915 г. На карте 1925 г. показано 12 подразделений почв, начиная с тундровых и кончая красноземами, которые разделены на собственно красноземы и красноземы тропических пустынь, полупустынь и сухих саванн. Очень скоро видный французский географ Эм. де Мартонн воспроизвел эту карту в многотомном труде по физической географии (Martonne, 1927).

В 1927 г. издал свою последнюю карту почв мира К. Д. Глинка. Она заметно точнее и подробнее карты Виленского, хорошо обобщает материалы Марбута, Штремме и фиксирует 15 подразделений почв: тундровые, подзолистые, буроземы (Раманна) и желтоземы, рендзины, деградированные и выщелоченные почвы «предстепья», черноземы и черноземовидные почвы (сюда вошли и почвы прерий — теперешние бруниземы), каштановые и бурые, сероземы, песчаные почвы пустынно-степных областей, красные почвы пустынных степей, пустыни умеренных и субтропических широт, краснозем тепло-умеренного климата (terra rossa), красноземы субтропического климата, латериты, вертикальные почвенные зоны. Малоизвестна и недостаточна оценена почвенная карта мира Я. II. Афанасьева, первоначально составленная в 1927 г. и переизданная в наше время. Она построена на учете сочетания условий тепла и увлажнения; по характеру последних в разных термических зонах выделяются парные почвы-аналоги. Так, черноземы объединены с темными почвами тропических и субтропических областей (Афанасьев, 1977).

Важным этапом мировой картографии почв явилось издание немецкого атласа «почвенных и других карт, важных для сельскохозяйственного производства». Были воспроизведены карты «разных стран»: Африки (Марбута), Европы (Штремме), ряда стран Центральной и Юго-Восточной Европы, отдельных частей Германии. В атласе были помещены две мировые почвенные карты — К. Д. Глинки и Д. Г. Виленского. В тексте к атласу подчеркивалось, что среди всех видов карт (климатических, растительности и др.) почвенные являются самыми важными для решения агрономических вопросов — размещения отдельных культур, обработки и удобрения почв и др. (Krische, 1928).

Швейцарский почвовед-химик Г. Вигнер в 1926 г. издал книгу «Почва и почвообразование», в которой глубоко рассмотрены такие вопросы: закономерности поведения почвенных коллоидов, явления физико-химического поглощения не только катионов, но и анионов; процесс почвообразования трактуется как комбинация различных видов выветривания и в связи с этим довольно многосторонне оценивается значение климата. Химии гумуса отведено много места, но роли биологических факторов в процессе почвообразования по существу уделяется очень небольшое внимание. Литература на русском языке не цитируется, по переводам упоминаются Гедройц и Глинка; Докучаева и Си- бирцева Вигнер не называет ни разу (Wiegner, 1926).

Вышедшее на год позднее третье издание книги К- Д. Глинки «Почвоведение» выгодно отличается от труда швейцарского почвоведа своей полнотой и многосторонностью. Глинка четко определяет почву как особое природное тело, подчеркивает ее «гео- графичность», т. е. взаимосвязь е факторами почвообразования. Это объемистое сочинение состоит из трех частей: в первой рассматривается процесс почвообразования в общем виде, причем вопросы образования органической составной части почв предшествуют подробной характеристике явлений выветривания; подчеркивается роль растений в этих процессах. Вторая часть посвящена морфологии, гранулометрии, минералогии почв, их химическим и физическим свойствам, поглотительной способности, почвенному воздуху и почвенному раствору. Самая пространная, третья часть охватывает характеристику почвенных типов, географию почв СССР и «ближайших соседних государств». В книге используется огромное число литературных источников на разных языках, и в этом отношении она принципиально отличается от любого зарубежного руководства по почвоведению (Глинка, 1927).

Глинку некоторые ученые упрекали в излишнем подчеркивании в почвообразовании роли геологических условий, процесса выветривания и умалении значения биологического фактора. Формально это неверно: достаточно основательные разделы книги посвящены почвенным животным, типам превращения органических веществ в почве под влиянием микроорганизмов, круговороту веществ в системе почва—растение, но вопросы, связанные с выветриванием, рассмотрены более профессионально. Глинка мало говорит о плодородии почв и их сельскохозяйственном использовании. Однако заподозрить здесь антиагрономическую направленность автора нельзя. Ведь Глинка на протяжении многих лет был сначала организатором и директором Воронежского сельскохозяйственного, а потом Ленинградского сельскохозяйственного институтов. Он хорошо знал, что об использовании почв, их обработке, удобрении много говорится в курсах земледелия, растениеводства, учения об удобрении (слово «агрохимия» тогда еще не вошло в обиход), и поэтому курс почвоведения может и должен быть теоретическим, без специальной агрономической окраски. Конечно, лучше было бы найти какую-то пропорцию между теоретической н прикладной частью, но Глинка этого не сделал.

Для понимания всего спектра достижений почвоведения в этот период чрезвычайно интересен «Курс почвоведения» С. А. Захарова (1878— 1949 гг.), вышедший двумя изданиями— в 1927 и 1931 гг. По поводу первого учебника генетического почвоведения Сибирцева В. Р. Вильяме говорил, что это курс «динамического почвоведения». С немепьшим основанием так можно аттестовать и учебник Захарова. Динамизм здесь проявлялся во всем: в рассмотрении почвы — особого тела природы — в развитии и взаимосвязи с другими элементами ландшафта, включении особого раздела «Жизнь почвы», изложении самого новейшего, иногда даже дискуссионного материала, наконец, в живом и доступном стиле изложения.

Учебнику Захарова предпослано пространное введение, в котором дается представление о почве, ее особенностях. Придавая большое значение вертикальному строению почвы, автор определяет ее, следуя за П. С. Коссовичем, «как комплекс генетически связанных между собой и морфологически различных поверхностных рыхлых горизонтов земной коры, образовавшихся под влиянием биологических и атмосферных факторов». Поучительна схема «Положение почвоведения в системе наук», где видны его связи с «основными науками о природе» — физикой и химией, науками о «мертвой природе» — климатологией, геологией, минералогией, науками о «живой природе» — ботаникой, зоологией, микробиологией. Показано, что почвоведение является теоретической основой ряда прикладных наук: земледелия, лесоводства, луговодства, учения о мелиорациях, дорожного дела. Автор, отвечая на вопрос: какими методами исследования пользуется почвоведение, называет морфологический, химический, физический, минералогический, биологический, географический, генетический, исторический, экономический. В целом введение написано так цельно, что создается убеждение: почвоведение— действительно наука серьезная, живая и интересная.

Основную часть учебника автор разбил на семь «отделов». Начал он с учения о морфологии почв: «По внешним признакам данную почву можно отличить от других почв и обособить ее. Внешние признаки отражают на себе внутренние свойства почвы». Прекрасно описана окраска почв и ее связь с их «химией». Видимо, навсегда в учебники войдет «захаровский рисунок», на котором изображены 22 типичных структурных элемента почвы. Подчеркивается агрономическое значение комковато-зернистой структуры. Это было важно, так как тогда зарождалось течение противников сельскохозяйственного значения структуры почв. Сделано важное заключение: «Знание морфологии почв позволяет на основании ознакомления с окраской, структурой, сложением и другими морфологическими признаками отдельных горизонтов исследуемой почвы и ее строением уже в поле сделать заключение о составе и свойствах почвы, об основном характере почвообразовательного процесса и хотя бы в первом приближении найти для данной почвы место в классификации».

От внешних признаков почв автор переходит к их составу, к учению о почвенной массе. Тут речь идет о минералогическом, химическом составе почв, их поглотительной способности, почвенных коллоидах, гумусе и азоте, физических свойствах, почвенном населении. Часто в повествование вкраплены результаты тех или иных исследований самого Захарова. Таким образом, например, построены параграфы, посвященные почвенным растворам, которые «представляют очень тонкое отражение природы почв и тех процессов, которые в них совершаются».

Два первых, как бы статических, отдела логически подводят к третьему, который раскрывает сущность процессов выветривания и почвообразования или генезиса почв. Кора выветривания— абиотическая оболочка земли — принципиально отличается от почвы, которая «представляет результат воздействия на кору выветривания биосферы; она появилась на земной поверхности после того, как возникли на Земле живые организмы, в особенности растительность, которая стала влиять на кору выветривания и приспособлять ее для своих надобностей». Эта мысль, получившая свое развитие в современном учении о биосфере, иллюстрируется многими интересными примерами.

Много личных наблюдений привносит автор в обзор факторов почвообразования: материнских пород, климата, растительности, рельефа. В отличие от других учебников почвоведения того времени — Г. Вигнера, К. Д. Глинки — подчеркнуто значение антропоюнною фактора: «С деятельностью человека в роли почвообразователя все более и более приходится считаться, по мере того как увеличивается численность и плотность населения земного шара». Главными антропогенными явлениями — почво- образователями — он считал орошение и заиление почв, осушение болот, лесонасаждение, обработку, удобрение почв, создание новых почв.

В третьем отделе оригинальной является трактовка элементарных процессов почвообразования: механических, физических, химических, биологических, которые, комбинируясь в разных условиях по-разному, обусловливают «типовые процессы», такие, например, как гумификацию, оподзоливание, оглеение и др. В свою очередь, сочетание типовых процессов порождает основные процессы, ведущие к образованию генетических горизонтов почвы. В этом можно видеть истоки современных идей И. П. Герасимова об элементарных почвенных процессах и французского ученого Ф. Дюшофура о диагностических горизонтах. «Отдел» завершается краткой характеристикой конкретных процессов почвообразования — пустынного, степного, подзолистого и др.

Издавна любимой темой почвоведов и одновременно камнем преткновения являлась классификация почв. Ей посвящен четвертый «отдел». Ученый объективно разбирает очень многие классификации ночв: В. В. Докучаева, Н. М. Сибирцева, К. Д. Глинки, П. С. Коссовича, Я. Н. Афанасьева, К. К. Гедройца, Д. Г. Виленского, Э. Раманна. Следуя за Сибирцевым и своими учителями В. В. Докучаевым и П. С. Коссовичем, С. А. Захаров считает; что «основной единицей почвенной классификации должен быть тип или подтип». Но важно и выделение более крупных таксонов, которые объединяли бы родственные типы. Захаров в качестве такого объединяющего начала выдвигает преобладающий фактор почвообразования и в соответствии с этим выделяет «классы почв» — климатогенных (основные почвы горизонтальных зон), ороклиматогенных (почвы горных стран), гидрогенных, галогенных, флювиогенных (аллювиальных), литогенных. Такая система удобна, позволяет соподчинять различные таксоны почв: по существу, она во многом служит одной из основ современной классификации почв.

Используя свою классификацию, Захаров в следующем «отделе» разворачивает полную картину систематики почв. Тут нашли место красноземы Западной Грузии, различные горные почвы. Описаны выделенные им впервые в Закавказье коричневые лесные почвы, которые он рассматривал как ксерофитные аналоги буроземов Раманна.

Специальный, шестой отдел посвящен географии почв, ее законам, описанию почв каждой горизонтальной и вертикальной зоны. Захаров сообщает сведения не только о почвах СССР, но некоторых зарубежных стран. Так, при описании подзолистой зоны упоминаются почвы Финляндии, Польши, Германии, Дании, Франции, США, Канады.

Совершенно самобытным надо считать «отдел» седьмой — «Жизнь почвы». Такого мы не найдем ни в одном другом учебнике почвоведения: «Под жизнью почв мы будем подразумевать те периодические изменения, которым подвергается почва под влиянием внешней среды и внутренних факторов, которые выражаются в колебании состояния н состава почвенной массы». Он выделяет «аэрогидротермический режим почвы», в котором осуществляется постоянная и весьма динамичная взаимосвязь между почвой, атмосферой и гидросферой, говорит о «жизни», или «динамике», почвенных растворов, почвенного воздуха и почвенных коллоидов, даже о «динамике» физических и морфологических свойств почвы. Ее взаимосвязь с биосферой порождает «биотический режим почвы».

«Динамика», или «жизнь», почв имеет огромное значение для правильно организованного сельского хозяйства и требует «постоянных или стационарных — периодических наблюдений над почвой, которые пока производятся в сельскохозяйственных опытных учреждениях». Наблюдения последних за динамикой влажности почвы, ее температуры, содержания в ней нитратов, фосфатов и других веществ Захаров в сводном виде представил в своем учебнике. Он доказал, что динамика почв «культурных», или обрабатываемых, по сравнению с целинными является более выраженной, характеризуется большими амплитудами величин влажности, нитратов и др. (Захаров, 1931, с. 23, 31, 63, 113, 241, 291, 366, 498, 500).

Огромное значение захаровского «Курса почвоведения» бесспорно. По нему учились тысячи почвоведов и десятки тысяч агрономов, учились в то замечательное и неповторимое время, когда создавались совхозы и колхозы, когда сельское хозяйство СССР преобразовывалось на социалистический лад. Однако так подробно содержание захаровского курса мы рассмотрели не только потому, что он сыграл крупную педагогическую роль. Главное состоит в том, что мы не знаем более полного, яркого и убедительного свода всех главнейших достижений почвоведения— советского, а отчасти и мирового - в третье десятилетие нашего века. Эти достижения были очень значительны, что объясняется в первую очередь закономерным убыстрением темпов развития науки, ее экспоненциальным ростом. Но немалую роль сыграло и то, что именно в это десятилетие мировая наука начала масштабно осваивать русский опыт.

*

К содержанию книги: Крупеников И. А. «История почвоведения (от времени его зарождения до наших дней)»