ОТ ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКО-РУССКОЙ ДИГЛОСИИ К ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКО-РУССКОМУ ДВУЯЗЫЧИЮ

Смотрите также:

Современный русский язык

Сложение русского литературного языка

Радзивиловская летопись

Культура Руси 12 13 веков

Древняя русь в летописях

Развитие русской литературы в 18 веке

Языковедение

Пушкин

История и культурология

Карамзин: История государства Российского

Ключевский: курс лекций по истории России

Татищев: История Российская

Эпоха Петра 1

Перевод сакральных текстов на русский язык и пародии на церковнославянском языке как признаки церковнославянско-русского двуязычия

Ярким признаком ситуации церковнославянско-русского двуязычия является осознаваемая теперь возможность перевода сакрального текста на русский язык. Такая возможность предполагается, между прочим, и в цитированном выше высказывании Сильвестра Медведева (1687 г.). Первым опытом перевода Святого Писания на «простой» язык была уже упоминавшаяся Псалтырь Авраамия Фирсова (1683 г.). Правда, это перевод не с церковнославянского, а с польского, и таким образом параллелизм церковнославянских и русских текстов не проявляется здесь достаточно отчетливо; тем на менее, сама тенденция применить «простой» язык в этом контексте исключительно показательна для процесса разрушения диглоссии .

Между тем, с конца XVIII в. появляются переводы отдельных книг Святого Писания непосредственно с церковнославянского языка на русский, причем они публикуются Синодальной типографией в две колонки, в виде параллельных текстов: русский перевод призван обеспечить точное понимание церковнославянского текста (см. «Послание к римлянам» в переводе Мефодия Смирнова, изданное в 1794 г.).

Примеры перевода с церковнославянского на русский отдельных фраз Псалтыри (Пс. I, 1; Пс. CI, 3), Евангелия (Матф. II, 1; Лук. XIX, 5), апостольских деяний (Деян. XI, 16) и посланий (I Кор. VI, 12; II Кор. XII, 9) можно найти уже в грамматике Федора Максимова (1723, с. 98—99, 113— 114). Равным образом и в грамматике Курганова (1769, с. 67) дается перевод некоторых фраз апостольских посланий (I Петр III, 10; Филлип. II, 13) с церковнославянского на разговорные русский и украинский языки; характерно, что в другом месте той же грамматики Курганов трактует церковнославянские слова как иностранные (с. 274—275). Вместе с тем, со второй пол. XVIII в. на русский язык могут переводиться и богослужебные тексты. Так, в дополнении к «Церковному словарю» Петра Алексеева (М., 1776) — кстати сказать первому церковнославянско-русскому словарю! — содержатся ирмосы и степенны, переведенные на русский язык «за невразумительностью» их церковнославянского перевода; церковнославянский и русский тексты расположены, опять- таки, в две колонки.

Другим признаком разрушения диглоссии является появление пародий на церковнославянском языке. Со второй пол. XVII в. такие тексты становятся более или менее обычным явлением. При этом пародийное использование церковнославянского языка может сочетаться с пародированием церковной службы. Примером может служить «Служба кабаку» (см.: Адрианова-Перетц, 1936; Адрианова-Перетц, 1977, с. 37—50, 189—198), которая распространяется в Великорос- сии с сер. XVII в. (старший список 1666 г.). «Служба кабаку» восходит к латинским службам пьяницам, известным на Западе уже с XIII в. (ср. Леманн, 1963, с. 145-150, 233-250); соответственно, бытование подобных текстов свидетельствует о том, что церковнославянский язык получает те же функции, что и латынь на Западе.

Посредническую роль играет при этом книжная традиция Юго-Западной Руси, где подобные тексты были распространены и раньше в связи с польским культурным влиянием (см. выше, § III-2.2). Знаменательно в этом смысле, что в конце XVII в. сатирические произведения, поскольку они проникают в литературу, т.е. начинают пониматься именно как литературные произведения, могут восприниматься на Руси как перевод с польского — даже и в том случае, когда они являются чисто русскими по своему происхождению; произведения такого рода сопровождаются в рукописях характерными пометами типа «выписано из полских книг», «ис кроловских книг» и т.п. (Демкова, 1965, с. 95). В течение XVIII в. создается целая литература пародийных акафистов, пародийных молитв и т.п. Эта литература образует определенную традицию, которая явно связана с семинарской средой, т.е. с той средой, где церковнославянский язык мог употребляться в качестве разговорного.

К содержанию книги: ОЧЕРК ИСТОРИИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА