ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ ФАУНИСТИЧЕСКИЕ РАЗРЫВЫ В ИСТОРИИ БИОСА И ИХ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Лео Давиташвили

Смотрите также:

Вымирания в фанерозое

Вымирание рептилий

Палеонтология  

Великое вымирание

ПАЛЕОНТОЛОГИЯ ПОЗВОНОЧНЫХ

Эволюция биосферы

Учебник по теории эволюции

Дрейф материков и климаты Земли 

Палео-климатология 

Гео-хронологическая таблица

Геологическая шкала

Происхождение и эволюция растений

Мейнен: ИЗ ИСТОРИИ РАСТИТЕЛЬНЫХ ДИНАСТИЙ

Палеоботаника

Палеофлористика

Палеогеография

Что произошло 600 миллионов лет назад. Кембрийский взрыв

ордовик и силур

ВЕНД - ЭДИАКАРИЙ

Девонский период

Девон, карбон, пермь 

Причины вымирания динозавров 

вымирания динозавровой фауны

 вымирания древних фаун 

Почему вымерли динозавры 

Водные динозавры

КОГДА ВОЛГА БЫЛА МОРЕМ

На поиски динозавров в Гоби

ПРИЧИНЫ ВЫМИРАНИЯ МАМОНТОВ

ВЫМИРАНИЕ МАМОНТОВОЙ ФАУНЫ. Голоцен

О «ФАУНИСТИЧЕСКОМ РАЗРЫВЕ» МЕЖДУ ПАЛЕОЗОЕМ И МЕЗОЗОЕМ

При рассмотрении вопроса о вымирании аммонитов мы говорили о кажущемся разрыве между пермской и триасовой морскими фаунами. Этот разрыв в значительной мере объясняется тем, что палеобиологическая история органического мира располагает крайне скудными сведениями о состоянии некоторых крупнейших групп морских животных в течение раннего триаса. Впрочем, и позднепермская морская фауна известна специалистам далеко неполно. Лучшим свидетельством разрыва в наших познаниях (а не в развитии органического мира) служит то, что мы почти ничего не знаем о фораминиферах, замковых плеченогих, брюхоногих моллюсках, морских членистоногих и иглокожих раннего триаса и до самого недавнего времени не располагали никакими данными о кораллах и мшанках нижнего триаса, между тем как все эти группы более или менее обильно представлены и в более древних, и в более молодых отложениях. Не может быть ни малейшего сомнения, что представители этих групп продолжали существовать и эволюировать в течение раннего триаса: отрицать это значило бы допускать чудодейственное возрождение совершенно вымерших групп животных различных классов, а следовательно, ничем не прикрытый возврат к креационизму.

Существенный вклад в историю развития морских фаун от перми к триасу был сделан замечательной фундаментальной монографией «Развитие и смена морских организмов на рубеже палеозоя и мезозоя», недавно опубликованной под редакцией В. Е. Руженцева и Т. Г. Сарычевой (1965). Введение в эту монографию правильно изображает картину современного состояния этого вопроса. Там отмечается, что мест, где известны непрерывные разрезы пограничных морских отложений перми и триаса, достаточно полно охарактеризованных палеонтологически, очень мало. Это только Центральные Гималаи, Соляной кряж, Восточная Гренландия и Закавказье. Однако описание разреза Соляного кряжа, опубликованное Шиндевольфом, «оставляет у читателя сомнение» в действительной непрерывности этого разреза на границе систем (там же, стр. 3). Авторам введения в упомянутую монографию кажется неубедительным и его (Шиндевольфа) вывод о «молниеносном», почти катастрофическом исчезновении палеозойской фауны и ее смене совершенно иной — мезозойской. Кроме того, авторы введения вполне справедливо отмечают, что выводы Шиндевольфа, сделанные на основании изучения только одного разреза, нуждаются в подтверждении исследованиями и в других районах. В Центральных Гималаях последовательность морских отложений перми и триаса, по мнению авторов, по-видимому, непрерывна, но в Гималаях необходимы дополнительные исследования с послойным сбором и детальным изучением ископаемых остатков. Нужны также, утверждают авторы, дальнейшие работы по изучению характера переходных слоев между двумя системами в Восточной Гренландии, где не совсем ясен характер совместного залегания пермской и триасовой фаун. Одним словом, если мы не будем касаться разреза Закавказья, то сведения об организмах пограничных слоев перми и триаса ничтожны и явно недостаточны для решения вопроса о фаунистическом (мы добавили бы, и о флористы- ческом) переходе от перми к триасу. Авторы введения к указанной монографии, на наш взгляд, вполне справедливо заключают, что «на современном уровне знаний разрез Закавказья является наиболее надежным для суждения о характере изменений органического мира на границе палеозоя и мезозоя» (там же, стр. 3).

Позволим себе, однако, заметить, что даже тщательное изучение лишь одного, хотя бы и полного разреза, если бы там не оказалось признаков перехода от групп пермских к группам триасовым, все- таки было бы явно недостаточно для отрицательного ответа на вопрос о существовании такого перехода. Кроме того, «полнота» разреза во всех случаях должна быть понимаема как полнота относительная: даже при лито логическом тождестве и при отсутствии признаков перерыва в осадконакоплении, а также признаков размыва очень трудно убедиться в том, что осадконакопление происходило в самом деле непрерывно.

Однако в результате исследований коллектива специалистов выяснилась скорее обратная картина, «постепенность смены фауны на рубеже палеозоя и мезозоя» (там же, стр. 4).

Мы не можем утверждать, что граница между пермью и триасом проведена авторами монографии вполне правильно. Установление этой границы представляло большие трудности. Но как бы то ни было, авторы пришли к важным выводам, имеющим большое значение и для освещения проблемы причин вымирания органических форм. Если даже граница между системами проведена в монографии недостаточно точно, исследователями устанавливается значительная степень преемственности между фаунами перми и триаса, так как в нижней части разреза явно преобладают пермские формы, что позволяет соответственно определить возраст вмещающих их отложений, а в верхней части комплексы триасовых форм свидетельствуют о присутствии триаса. Пермо-триасовые пласты Армянской ССР и Нахичеванской АССР оказались очень важными для решения вопроса о характере «кризиса» между этими двумя периодами.

Вот некоторые выводы, к которым приходят авторы монографии, выводы, имеющие бесспорно существенное значение для проблемы вымирания в целом.

Из фораминифер фузулиниды испытывали наиболее интенсивное вымирание не на границе перми и триаса, не в конце перми, а в конце гваделупского века пермского периода (в поздней перми различаются два века: более ранний гваделупский и более поздний джульфинский). Следовательно, едва ли можно говорить о «кризисе» фузулинид на границе двух периодов. В триасе фузулиниды нигде не известны — встречаются лишь мелкие фораминиферы.

«До недавнего времени считалось, что кораллы подкласса Tabulata вымерли в конце пермского периода... В настоящее время табуляты найдены в нижнем триасе» (там же, стр. 35).

В верхней перми и нижнем триасе Закавказья «четырехлуче- вые кораллы распространены довольно широко и представлены несколькими родами» (Ильина, 1965, стр. 36). Т. Г. Ильина выделяет четыре комплекса кораллов, причем джульфинский комплекс (верхи верхней перми) и индский комплекс (нижний триас) тесно связаны между собой. Изменения раннетриасовых четырех лучевых кораллов плерофиллид «усиливают черты их сходства с шестилу- чевыми» (там же, стр. 39). Если это так, то исчезает один из самых эффектных доводов сторонников катастрофистского понимания фау- нистического перехода от перми к триасу. Ведь до последнего времени всюду и везде, во всех учебниках, говорилось, что четырех- лучевые кораллы свойственны только палеозою, а шестилучевые— только мезозою и кайнозою. Ильина думает, что плерофиллиды, в частности род Plerophyllum, по-видимому, дали на границе раннего и среднего триаса начало всем трем подотрядам шестилучевых кораллов. Далее, автор следующим образом формулирует свой основной вывод: «Резкой смены кораллов на границе палеозоя и мезозоя не происходит. В заведомо нижнетриасовых отложениях, возраст которых установлен по комплексу всей фауны и главным образом по аммоноидеям, встречены не только роды, но и виды кораллов, общие с верхней пермью. Новые виды пермских родов, более сходные с шестилучевыми кораллами, появляются в органогенных известняках с Paratirolites, т. е. несколько выше по разрезу, чем первые триасовые аммоноидеи» (там же, стр. 40).

Индский комплекс наутилоидей «очень беден и по составу близок к джульфинскому. Возможно, что в некоторых случаях можно говорить даже об одних и тех же видах» (Шиманский, 1965, стр. 43). По В. Н. Шиманскому (там же, стр. 44), «совершенно очевидно, что раннетриасовые наутилоидеи Закавказья произошли от позднепермских представителей, обитавших в том же районе», хотя некоторые формы могли происходить из района Соляного кряжа. «На границе перми и триаса,— по словам Шиманского (там же, стр. 45),— существенных изменений в надсемейственном составе не происходило». Наиболее сильные изменения эта группа претерпевает в позднем триасе.

Что касается аммоноидей, то авторы коллективной монографии проводят границу именно по данным изучения этой группы. Руженцев и Шевырев (1965, стр. 56) находят, что проводить границу перми и триаса в основании джульфинского яруса нельзя (несмотря на то, что в джульфинском веке агониатиты и гониатиты находились в подчиненном положении, кроме рода Pseudogastrio- ceras, ацератиты, причем высокоорганизованные, играли ведущую роль). Против этого, по Руженцеву и Шевыреву, говорит филогенетический подход. «В соответствии с общепринятым принци. пом, — пишут авторы (там же),— границы между стратигра. фическими единицами надо проводить не по исчезновению старых органических групп, а по появлению новых». Далее Ружен- цев и Шевырев признают, что цератиты получили большое развитие в гваделупском веке и достигли настоящего расцвета в джульфинс- ком веке. Авторы считан тнужным проводить границу перми и триаса в основании зоны Otoceras. Здесь мы считаем неуместным подвергать анализу методы проведения стратиграфических границ: это особое и очень важное дело, которое нельзя решать мимоходом. Индские аммоноидеи, по словам Руженцева и Шевырева (там же, стр. 57), «генетически теснейшим образом связаны с джульфин- скими ксенодисцидами, являются их прямыми потомками». Развитие аммоноидей, по мнениюавторов (там же), «не дает никаких оснований говорить о «необычайной резкости»... этой границы или о «молниеносном» появлении совершенно измененного фаунистического комплекса в начале триасового периода, как писал Шиндевольф». Тут имеется в виду статья Шиндевольфа (1954а), где он опирается на свои наблюдения в районе Соляного кряжа.

Позднепермские мшанки во всех странах мира изучены, как говорит И. П. Морозова (1965, стр. 57), очень слабо. Поэтому исследованные ею мшанки верхней перми Закавказья «пока еще не могут играть большой роли в обсуждении вопроса о границах верхнепалеозойских отложений этого района». В мировой литературе до сих пор «известно лишь несколько случаев нахождения палеозойских родов в нижнетриасовых отложениях» (там же, стр. 62). Все джульфинские мшанки, по Морозовой, за исключением Polypora darashamensis, исчезли уже в джульфинском веке. Указанный же вид встречается в верхах верхней перми, а также в нижней части индского яруса нижнего триаса. Никаких других мшанок в нижнем триасе Закавказья найдено не было.

Плеченогие, по Т. Г. Сарычевой (1965, стр. 62), переходят в триас лишь в небольшом числе видов. Однако не надо забывать, что еще совсем недавно Ньюэлл, как мы видели, отмечал отсутствие замковых плеченогих среди беспозвоночных, найденных в раннем триасе. А теперь наши исследователи указывают на присутствие в нижнем триасе Закавказья семи родов артикулят: Spi- nomarginifera, Haydenella, Araxathyris, Orthotichia, Enteletes, Orthotetlna, Terebratuloidea. Из имеющихся в отложениях J индского яруса девяти видов пятьС! перешли из перми; не известны в подстилающих отложениях Enteletes dzhagrensis* Orthotichia parva, Orthotetina sp. и Terebratuloidea4sp. Первые три из только что названных родов появляются в летописи еще^в "'среднем карбоне, а последний — в ранней перми. Если мы исключим описываемый район Закавказья, то все они вымирают в конце перми (Сарычева, Сокольская, Грунт, 1965). «Брахиоподы нижнего^ триаса,— пишут авторы данного раздела коллективной монографии о смене морских организмов на рубеже палеозоя и мезозоя (там же, стр. 82),— повсеместно очень редки и слабо изучены. Комплексы, сходные с закавказскими, не известны». По данным Шиндевольфа (1954а), ни одна из пермских форм плеченогих в Соляном кряже не переходит через границу палеозоя и мезозоя, как, впрочем, не переходят в триас и другие пермские группы морских фаун.

Таким образом, устанавливается присутствие в нижнем триасе нескольких групп, до сих пор считавшихся чисто палеозойскими, а именно надсемейств Enteletacea, Orthotetacea, Productacea и некоторых других довольно «архаических» групп. Скептики, конечно, могут подозревать, что тут дело в неправильном проведении границы между системами. Мы, однако, имеем основания полагать, что, по крайней мере, некоторые из форм, принадлежащих к палеозойским в основном группам, останутся триасовыми и при самой строгой проверке данных, сообщаемых в монографии о границе палеозоя и мезозоя. Но и самый придирчивый критик должен согласиться с тем, что авторы монографии доказали постепенность вымирания плеченогих в перми, включая ее верхи (если не в низах триаса). Это существенно противоречит идее Шиндевольфа и некоторых других ученых о «резком кризисе» в истории плеченогих между палеозоем и мезозоем. По этому поводу авторы раздела о плеченогих в упомянутой монографии пишут: «Нижнетриасовый индский комплекс представляет собой сильно обедненный количественно и в систематическом отношении комплекс брахиопод верхних слоев джульфинского яруса» (там же, стр. 81). И далее: «Изучение распространения брахиопод в Закавказье заставляет прийти к выводу, прямо противоположному тому, который делает Шиндевольф. Палеозойские брахиоподы не вымирают внезапно на границе палеозоя и мезозоя. В течение поздней перми наблюдается процесс постепенного вымирания палеозойских семейств и родов... Вероятно, вымирание определенных палеозойских брахиопод не происходило одновременно во всех областях их распространения» (там же, стр. 82).

Изучение остракод рассматриваемой территории Закавказья приводит 3. Д. Белоусову (1965, стр. 85) к выводу, что «на границе палеозоя и мезозоя нет резкой смены представителей этой группы. Очевидно, процесс вымирания палеозойских остракод был постепенным».

Авторы общего очерка аммоноидей в «Основах палеонтологии» Н. П. Луппов, JI. Д. Кипарисова и Г. Я. Крымгольц (1958, стр. 19) находят, что па рубеже палеозойской и мезозойской эр резко изменился состав фауны аммоноидей. Однако это обновление фауны аммоноидей было, по их мнению, все же не таким значительным, как на границе триаса и юры. Из аммоноидей, процветавших в течение перми, по словам названных авторов, в триасе сохранились лишь немногие представители отряда Agoniatitida и господство перешло к отряду Ceratitida, который отделился от отряда Agoniatitida в первой половине пермского периода. Из агониатитов в начале триаса развился род Episageceras семейства Episageceratidae надсемейства Medlicottiaceae. Это семейство еще в индский век раннего триаса дало начало новому надсемейству Sagecerataceae, которое вымерло в конце карнийского века. В начале раннего триаса цератиты были представлены одним надсемейством Otocerataceae. Это надсемейство, по словам упомянутых авторов, дало все исключительное разнообразие цератитов триаса. Уже к концу раннего триаса цератиты были представлены шестью надсемействами. По Руженцеву (1962), цератиты отделились от поздних агониатитов в конце ранней перми, в артинском веке.

По нашему мнению, приведенные сведения отнюдь не подтверждают идеи внезапного, «драматического» вымирания всего комплекса пермских аммоноидей на границе перми и триаса; наоборот, группы, получившие широкое распространение и достигшие расцвета лишь в триасе, появились, судя по расшифрованной уже летописи, в ранней перми, и некоторые из процветавших в перми аммоноидей перешли в триас. Вымирание, конечно, происходило, но оно не было геологически мгновенным, и это был, так сказать, избирательный процесс, выживали некоторые таксоны. Трудно сомневаться в том, что вымирание их остальных родичей нельзя объяснить такими причинами, как резкие изменения радиации солнца, трансгрессии или регрессии, вообще факторами, которые мы называли «ударными». Впрочем, фаунистический «разрыв» в понимании Шиндевольфа при желании можно было бы усмотреть и на границе раннего и среднего триаса, потому что около этого времени, по выражению Луппова, Кипарисовой и Крымгольца, произошла новая вспышка формообразования и исчезли последние представители надсемейства Otocerataceae. Механистическое толкование таких процессов в развитии биоса, конечно, представляет некоторые удобства «простоты и ясности», но оно совершенно невероятно. Здесь мы подчеркнем, что ни на границе перми и триаса, ни на границе раннего и среднего триаса нет никаких признаков того deux ex machina, который привлекался многими исследователями для объяснения «разрывов» между эпохами геологической истории Земли.

Рассмотренные нами данные о переходе от пермской морской фауны к триасовой приводят нас к следующим основным выводам.

1.         Вопрос о границе между пермью и триасом еще далек от решения и вокруг этого вопроса среди специалистов имеются значительные разногласия.

2.         Морские фауны верхов перми и низов триаса изучены пока что весьма слабо. Более или менее удовлетворительно исследован лишь один разрез — в Армянской ССР и Нахичеванской АССР. Но по относительно небольшой территории невозможно делать общие заключения о вымирании и выживании различных групп морских организмов

3.         Тем не менее весьма знаменательно, что исследования советских ученых показали многие переходы между различными группами верхнепермских и нижнетриасовых беспозвоночных. Эти положительные свидетельства безусловно имеют силу — теперь уж невозможно отрицать существование форм и групп форм, найденных и изученных на указанной территории Закавказья. Зато из этих, как и всех других имеющихся материалов, никак нельзя сделать столь же уверенно вывод отрицательного характера — об отсутствии тех переходных форм, которые пока еще нигде не найдены.

4.         Авторы коллективной монографии о смене морских организмов на рубеже палеозоя и мезозоя делают правильный вывод о постепенном переходе от фауны перми к фауне триаса. Тем самым отвергаются выводы о катастрофическом разрыве между морскими фаунами перми и триаса.

К содержанию книги: Л. Ш. Давиташвили. Причины вымирания организмов