Цыганские хоры России

Смотрите также:

Пушкин Цыганы

Цыганы шумною толпой. По Бессарабии кочуют...

ЕВГРАФ СОРОКИН. Испанские цыгане

ЦЫГАНКА ПРЕДСКАЗАЛА СПАСЕНИЕ

Цыганы. Пушкин. И всюду страсти роковые И от судеб защиты нет

ИНОРОДЕЦ немец в славянской мифологии

... Именно родством с чертом объясняется черный цвет волос у цыган.

Цыганское гадание. ГАДАНИЯ НА МОНЕТАХ

немецкий художник график Отто Мюллер. Биография и картины ...

именно цыгане стали излюбленными моделями художника...

ШАМАНЫ

К сибирским шаманам близки в формах своей деятельности цыганские шаманки-човали...

Обратимся теперь к последним цыганским хорам. Среди тех, кто продолжал яркие традиции соколовских хоров, назовем имена таких дирижеров, как Егор Алексеевич Поляков, Иван Григорьевич Лебедев, Александр Александрович Панков, Алексей Николаевич Ильинский и Николай Николаевич Кручинин.

Е. А. Поляков (1871 — 1931) был из тульских цыган. Он принадлежал к прославленной хоровой династии, давшей немало певцов, музыкантов и дирижеров в хоры Петербурга и Мрсквы. Еще шестнадцатилетним подростком он стал работать в «Яре», в хоре Н. И. Хлебникова, а потом, на протяжении почти тридцати лет, сам возглавлял цыганские хоровые коллективы. В его хоре с самого начала выделялась блестящая исполнительница романсов и песен Настя Полякова, сестра Егора Алексеевича. Она создала уникальную, присущую только ей манеру исполнения русских песен. Об этом сейчас мало кто знает, но именно эта певица оставила после себя множество подражателей, работавших в так называемой «русской- манере». Именно Настя Полякова впервые спела песню «Валенки», столь популярную в исполнении Лидии Руслановой.

В хоре Егора Полякова начала свою творческую карьеру и выдающаяся цыганская актриса Ляля Черная. О ней необходимо сказать несколько подробнее.

Надежда Сергеевна Киселева (Хмелева) — таково настоящее имя Ляли Черной — родилась в 1909 году в Нальчике в семье русского дворянина Сергея Алексеевича Киселева и Марии Георгиевны Поляковой (хоровая певица, первым мужем ее был князь Голицын), отец которой был тульским цыганом-лошадником. Так что Ляля Черная была цыганкой лишь на четверть. По цыганской линии она была родственницей Егору Алексеевичу Полякову. Немалое влияние на нее оказал отец, С. А. Киселев, родители которого были в большой дружбе с семейством Чеховых. Антон Павлович нередко гостил в их подмосковном имении Бабкино. Юный Сережа Киселев также был частым гостем в доме А. П. Чехова на Садово-Кудринской. Воспитателем его в отроческие годы был брат А. П. Чехова — Иван Павлович. В молодые годы С. Киселев «заразился» театром и впоследствии стал театральным художником. Творческая обстановка, царившая в семье Киселевых, не смогла не сказаться и на судьбе дочери. Первые шаги на концертной эстраде Ляля Черная делала как танцовщица. И танцовщицей она была удивительной. Ведь она впитала лучшие традиции цыганской хореографии прошлого века, основы которой были заложены еще в хоре Ильи Соколова.

На сцене театра «Ромэн» Ляля Черная выступала со дня его основания и до последних дней своей жизни (она умерла в 1982 году). Уже в первых ролях она заявила о себе как незаурядная и самобытная актриса. Так, в спектакле «Жизнь на колесах» А. Германо Ляля Черная с успехом сыграла одну из главных героинь — Грину. Однако подлинное признание принесла ей роль Кармен в одноименной пьесе О. Кузьминской по мотивам новеллы П. Мериме.

«Из исполнителей на первом плане — Ляля Черная, возвращающая Кармен на ее родную почву,— писал в 1934 году в «Известиях» М. Загорский.— В создаваемом ею образе много простора, обаяния, грации и той правды непосредственных и сильных чувств, которой нет у многих блестящих исполнительниц на оперной сцене».

Ляля Черная играла во многих спектаклях «Романа», но особенно хороша была в «Грушеньке», «Кровавой свадьбе» и в спектакле «Все о тебе».

Любопытно, что пение Ляли Черной впервые услышали не в театре, а в кино. В 1936 году на экраны страны вышел фильм «Последний табор». Роль Альты — дочери бедного кочевого цыгана, решившего начать новую жизнь,— играла Ляля Черная. В этом фильме и прозвучала в ее исполнении ставшая впоследствии популярной цыганская народная песня «Бродяга» («Ах, расскажи, расскажи, бродяга»).

Цыганский драматург И. И. Ром-Лебедев вспоминает:

«Петь Ляля боялась. Была уверена, что не может, но когда по всей стране прошел фильм «Последний табор» с ее участием, зрители заставили Лялю петь. В первом же концерте после фильма они не отпускали ее со сцены: требовали петь «Бродягу»... Ляля села на пол по-цыгански, расправила юбку и запела... С этой минуты Ляля Черная стала певицей».

В разное время было сделано немало записей голоса Ляли Черной. В ее репертуаре — многие популярные цыганские песни и романсы, но узнавали артистку прежде всего по таким песням, как «Бродяга», «Садо-виноградо», «Серьги- кольца». Она была удивительно одаренным человеком. Вот что рассказывал нам о ней цыганский певец и руководитель ансамбля «Джанг» Николай Эрденко:

«Мы дружим. Я очень обязан ей за творческую помощь. Интересный она человек. Помню, однажды, я еще не совсем хорошо знал ее, сидим мы дома, она смотрит в окно и вдруг начинает импровизировать — читать стихи. Я был удивлен: никогда до этого не знал, что она сочиняет... Прочитала Ляля Черная стихи, взяла в руки гитару и такие песни запела, которые я и не слыхивал. Цыганские, старинные...»

В натуре Ляли Черной русское простодушие органично сочеталось с цыганским темпераментом и артистизмом. В ее доме постоянно толпились гости, находили приют и поддержку порой даже незнакомые ей люди. Ее дружбой гордились многие известные деятели советской культуры. Да и умерла она по-цыгански, сраженная смертью «на полном скаку».

Вернемся к хору Егора Полякова. В нем прошел великолепную школу игры на гитаре его сын Валериан Поляков (Вава, как все его называли), приобрели навыки цыганского исполнительства певицы нецыганского происхождения. Среди них особо выделяются Марина Черкасова и Нина Красавина, которые вместе с Лялей Черной и Валериа- ном Поляковым составили ядро труппы театра «Ромэн».

Егор Поляков был музыкантом-самородком. Уже на склоне лет он опубликовал в журнале «Цирк и эстрада» (март 1928 года) очерк «Истертый гриф». Вот что он писал:

«Свою гитару впервые я вынес на эстраду у «Яра». Здесь в хоре уже служили мои сестры, сюда же в 1887 году выписал меня себе в подмогу гитаристом главарь хора Николай Иванович Хлебников. Жизнь у «Яра» растянулась на добрых три десятка лет. Она связалась с несколькими сотнями московских цыган и многими известными именами «гостей» — «цвета российской интеллигенции», писатели — Станюкович и Боборыкин, «всероссийский златоуст» Пле- вако, художник Коровин (мы не раз ездили с ним на Си- нявское озеро рыбу удить), буйный Федор Шаляпин и другие. Как в тумане, стоят в моих воспоминаниях толпы бражничавших в кабинетах знаменитостей, как проклятие, рисуются «ночи безумные, ночи бессонные», и лихачи, и встреча солнца на Воробьевых горах, и завтраки в «Праге». Среди воспоминаний особое место отведено встрече с Львом Толстым... впечатление от татьяниных дней. В эти дни у «Яра» стоял содом, здесь митинговали студенты, и профессора с заплетающимся языком говорили бесконечные речи. В эти дни цыганам почти не приходилось петь, вместо наших песен торжествовали «Гаудеамус» и «Быстры как волны». Чего-чего не было!»

Далее Егор Поляков вспоминает о том тяжелом для хоровых цыган времени, когда после революции начались гонения на цыганские хоры:

«Что скрывать: революция испугала цыган. Закрыли «Яр». А как без «Яра» прожить московским цыганам? И жить пришлось первые годы нелегко. Мне пришлось на время даже забыть гитару, сменив ее на топор дровокола — чернорабочего в булочной МСПО. Но разве цыган без гитары и песни — цыган? Потом я со своим хором стал выступать на митингах с многотысячной толпой, под открытым небом на передвижных трамвайных платформах и грузовиках, давая десятки концертов в день. Эти концерты самые острые из моих впечатлений».

На склоне лет стараясь уйти от нападок разбушевавшихся рапповцев, Егор Поляков пытается перестроить свой хор и заняться театрализованными постановками. Это важный момент, поскольку он имеет отношение к предыстории театра «Ромэн».

Примерно с 1907 года в Москве стал работать прекрасный цыганский хор под управлением Ивана Григорьевича Лебедева (1861 — 1924). Ведущими певицами в хоре были его жена, Мария Николаевна, и Александра Дмитриевна Николаева, известная среди цыган по прозвищу Сухарик. Особенно любил И. Г. Лебедев подбирать для своего хора дуэты, трио и квартеты. Так, Мария Николаевна неизменно выступала в ансамблях с великолепным басом Егором Ивановичем Паниным по прозвищу Рябчик, Ольгой Ивановной Орловой и Дмитрием Ивановичем Ивановым. Цыганские песни звучали в исполнении сестер Зинаиды и Насти Морозовых, дуэта Елизаветы Васильевны Морозовой и Евдокии Ильиничны Карпецкой. Нередко хор пополнялся талантливыми певицами из народной среды. В таборе под Бронницами прошла песенную школу Евдокия Ивановна Орлова, великолепное колоратурное сопрано. Как говаривала она сама, петь ее учили кочевые цыгане, старики Дуня-Косоручка и слепой Кузя-Кленка. Из этих же мест вышла и самобытная певица и плясунья Ольга Лаврентьевна Степанова.

Е. И. Орлова не только прекрасно пела протяжные цыганские песни соло и в ансамбле, писала она и музыку, ее сочинения издавали в нотных сборниках. Пожалуй, это единственная известная нам цыганская женщина-композитор.

В этом же хоре работали Дарья Алексеевна Мерхоленко, о которой говорилось в связи с Варей Паниной, и Александра Христофорова. Нельзя не сказать и о Софье Николаевне Лебедевой по прозвищу Арапка, воспитаннице хора И. Г. Лебедева. В цыганских хорах по давней традиции последним номером в концерте обычно давали пляску, особенно любимую широкой публикой. Когда выступала С. Н. Лебедева, этой традиции приходилось изменять, последним шел ее номер, поскольку бесконечные овации просто ломали программу. Плясуньями этого хора были Рая Золотарева и исключительно изощренная в танце Маруся Артамонова, приводившая в восторг даже крупных мастеров русского балета.

Несколько слов скажем о самом Иване Григорьевиче Лебедеве. Он был родом из Рыбинска и рос в семье высокой песенной и музыкальной культуры. В Москву он приехал уже сложившимся дирижером и гитаристом. По своей игре он не был мелодистом, а, как и большинство цыганских дирижеров, особенно московских, был превосходным аккомпаниатором. Человек незаурядных организаторских способностей, с отличным музыкальным чутьем, он сразу же собрал первоклассный хор и получил место в популярном у москвичей ресторане «Стрельна» в Петровском парке. Он был строг, абсолютно объективен и одинаково корректен со всеми. Вот как описывает характер И. Г. Лебедева его сын — советский драматург И. И. Ром-Лебедев:

«Молчание было характерной чертой отца. Мне кажется, за всю жизнь сказанного им дома хватило бы только на одну страничку. А то, что он говорил нам, детям, уместилось бы в пяти строчках. Он был добр, но очень вспыльчив, и тогда — берегись! Его боялись все и дома, и в хоре. От безудержного гнева отца нас оберегала спасительная его особенность. Прежде чем разгневаться, он, вперив в побледневшего вино того ненавидящий взгляд, начинал сперва жевать губами, потом медленно поднимать руку, направлять согнутый указательный палец на грудь или лицо несчастного — только тогда гремело слово. Но виноватый уже исчезал. Через несколько минут отец успокаивался, все забывал и вновь углублялся в молчание...»

И. Г. Лебедев поддерживал в хоре строжайшую дисциплину, пользуясь большим авторитетом и полным доверием не только у хора, но и у ресторанного начальства. Если одним гостям его хор не нравился, казался слишком пуританским, то другие ценили в нем подлинную художественность исполнения. Не случайно пение хора приходили слушать П. Чайковский, М. Горький, Ф. Шаляпин, С. Коненков, Айседора Дункан и Сергей Есенин.

После того как ресторан закрыли, хоры Е. Полякова и И. Лебедева остались не у дел. В дальнейшем часть артистов образовала костяк первого в мире цыганского профессионального театра «Ромэн», другие объединились под руководством Александра Александровича Панкова в «Цыганском аттракционе» при Госцирке, третьи пришли к Николаю Николаевичу Кручинину в созданную им в 1920 году Студию старого цыганского искусства при Главнауке Наркомпроса.

В хоре А. А. Панкова работали С. Н. Лебедева, А. А. Добровольская, Д. А. Мерхоленко, Е. И. Орлова, Г. Ф. Огневая и М. Артамонова. Любители цыганского романса, должно быть, помнят великолепное пение Галины Федоровны Огневой. Позже она перешла в цыганский театр «Ромэн», где ярко раскрылись ее незаурядные актерские способности.

В Ленинграде в это же время работал хор Алексея Николаевича Ильинского. Об этом музыканте мы уже упоминали, рассказывая о роде Ильинских. Этот род соединился с родом Масальских в конце XIX века. И неудивительно, что в хоре А. Н. Ильинского были артисты из этого рода. В 1933 году его хор был приглашен на работу в Этнографический театр. Представления разбивались на две части: в первом отделении шла пьеса, а во втором — выступал хор. Его лучшие певицы — знаменитая Е. Е. Шишкина, Н. В. Дулькевич, было немало певиц из хора Н. И. Шишкина и А. Н. Масальского. Среди гитаристов выделялись В. П. Поляков и его сын Сергей, перенявший школу гитарной игры от отца. Когда хор расформировали, Алексей Николаевич выступал гитаристом-аккомпаниатором и несколько раз даже участвовал в концертах с JI. О. Утесовым. Воспитанником А. Н. Ильинского был и его племянник — танцор Александр Николаевич Ильинский (Саша Черный).

Среди «последних могикан» цыганского хорового искусства особо стоит имя Николая Николаевича Кручинина, сына Николая Ивановича Хлебникова. Н. Н. Кручинин сначала и не помышлял о работе с цыганами. Дело в том, что отец его умер рано, 34 лет от роду, не успев передать сыну всех секретов цыганского музыкального мастерства. Человек просвещенный, но И. Хлебников хотел, чтобы и сын стал человеком высокообразованным. Конечно же Н. Н. Кручинин беззаветно любил цыганское искусство, но ему претила работа не ради творчества, а для увеселения подгулявшей публики.

Николай Николаевич Кручинин (1885—1962) начал свою трудовую жизнь в 1907 году провинциальным актером. Затем он три сезона работает в театре Корша. Тогда он и взял для псевдонима фамилию главной героини пьесы А. Н. Островского «Без вины виноватые». Он легко влился в труппу театра, ему доверяли многие ответственные роли.

Параллельно с работой у Корша Кручинин самостоятельно овладевает искусством пения и игры на гитаре, активно собирает песенный фольклор русских цыган, изучает репертуар цыганских хоров. В дальнейшем пению и игре на гитаре он учился у таких прославленных цыганских мастеров, как Федор Иванович Панин и Мария Николаевна Пухина. В 1916 году Н. Н. Кручинин проводит первый из своих впоследствии знаменитых Вечеров цыганской песни. Поначалу эти Вечера проходили в Летнем театре в Кускове в Подмосковье, а зимой 1916 года продолжались в Москве в артистическом собрании «Алатр». Потом в течение трех лет Н. Н. Кручинин работал под руководством заведующего этнографическим отделом бывшего Румянцевского музея ученого-этнографа Н. А. Ямчука. Это придало его выступлениям большую научно-просветительскую направленность.

Вокруг Н. Н. Кручинина собирается группа талантливых музыкантов и певцов и образуется цыганский хор, с которым в дальнейшем он и выступает. 31 декабря 1919 года хор Кручинина по инициативе Реввоенсовета республики дает концерт, 17 апреля 1920 года состоялся показательный концерт во Дворце искусств, ставший этапным для коллектива. На нем присутствует А. В. Луначарский. 20 апреля того же года группа Кручинина официально зарегистрирована в МУЗО (Музыкальном отделе) при Наркомпросе. Ее назвали Студией старого цыганского искусства. И позже перевели под эгиду Всерабиса. С 1923-го по 1925 год она рабФ* тала под контролем МОНО. 17 августа 1925 года ансамбль Кручинина из 16 человек — лучшие творческие силы студии — переименовали в Этнографический ансамбль старинной цыганской песни и передали Главнауке.

Кручининская студия занималась не только популяризацией цыганского искусства, при ней была создана двухгодичная школа, в которой цыганская молодежь обучалась пению и игре на гитаре. Там же читались лекции по истории цыган и их культуре. Основой кручининской студии стали осколки цыганских хоров, оставшихся не у дел в связи с ликвидацией «Яра» и «Стрельны». Концерты студии представляли собой литературно-музыкальные композиции. Музыкальные номера перемежались отрывками из поэтических произведений, посвященных цыганам, отзывами великих писателей и композиторов о цыганской песне, воспоминаниями о цыганских певцах, их связях с русскими музыкантами и поэтами.

ффф1

К содержанию книги: Ефим Друц и Алексей Гесслер - очерки о цыганах