ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА

Митрополит правитель русской церкви времён Киевской Руси. Архиепископ Новгорода. Белое духовенство

Теперь рассмотрим в отдельности состав духовенства и подведомственные ему лица и учреждения.

Состав духовенства: 1) Митрополит был правителем русской церкви. Ему были подчинены епископы и все русское духовенство. Он имел большие поземельные владения и даже города, получал огромные доходы от десятины и от судных дел, кроме того, он получал дань и пошлины со всех подчиненных ему церквей и причтов. Уважение к нему русского общества было очень велико — князья называли его не иначе, как своим отцом. Но все это не доставляло митрополиту власти более той, какая была ему предоставлена церковными правилами и уставами князей. До монгольского ига все митрополиты, кроме Илариона и Климента, были греки, присылавшиеся константинопольским патриархом. Ясно, что они не могли иметь других связей с русским обществом, кроме служебных; притом от князя всегда зависело — принять или не принять митрополита. Все это ставило последнего в положение не очень сильное и влиятельное.

Но такое положение митрополитов не препятствовало им принимать большое участие в общественных делах России и иметь на них сильное влияние, ибо уважение к высокому сану и ревностное служение церкви сильно действовало на князей и народ. Летописи представляют много случаев, свидетельствующих о сильном влиянии митрополита на дела общественные. Летописи говорят о значении митрополитов следующее: Митрополит Леонтий через епископов и старцев убеждал Владимира Святого восстановить закон о казни разбойников. Митрополит Ефрем обвел Перемышль каменными стенами; в 1097 году митрополит Николай ходил в стан Владимира Мономаха и Святославичей, осаждавших Киев, и Убедил их заключить мир с киевским князем Святополком; в 1100 год этот же митрополит убедил Свягополка снять оковы с пленного князя Ярослава Ярополковича и заключить с ним мир. До нас дошло послание митрополита Никшрора I к Владимиру Мономаху, в котором он учит князя удалять злых советников и клеветников и внимательнее рассматривать дела тех, которые осуждены и изгнаны по клеветам. Это послание свидетельствует, что митрополит Никифор наблюдал л за судом княжеским. В 1135 году митрополит Михаил ездил в Новгород усмирять происходившие там волнения в народе и удержать новгородского князя Всеволода Мстиславнча от войны с князем Суздальским.

В1136 году тот же митрополит помирил князя Ярсполка с племянником его Мстиславом и с князьями черниговскими; в 1138 году тот же митрополит был послан Вячеславом Киевским заключить мир со Всеволодом Ольговичем; в 1147 году митрополит Климент убеждал Изяслава Мстмславича Киевского не воевать с Ольговичами и с Юрием Долгоруким, и в том же году Изяслав писал к митрополиту Клименту, чтобы он созвал киевлян и объявил им об измене князей черниговских, потом Климент усмирил мятеж киевлян, убивших Игоря Ольговича. В 1161 г. митрополит Федор примирил киевского князя Ростислава Мстиславича с черниговским князем Святославом Ольговичем.

В 1189 г. митрополит Никифор Н поднял киевлян и черниговского князя на венгров для изгнания их из галицких владений. В 1196 г. митрополит Никифор II дал совет киевскому князю Рюрику Ростиславичу взять у Романа Волынского пять городов, которые просил у Рюрика Всеволод Юрьевич Суздальский. В 1210 г. митрополит Матвей, по просьбе черниговских князей, ходил во Владимир к Всеволоду Юрьевичу, чтобы примирить его с ними, в чем преуспел совершенно. По его убеждению Всеволод целовал крест черниговским князьям. В1226 году тот же митрополит остановил поход Юрия Всеволодовича Владимирского и Михаила Черниговского против Олега Курского и убедил их заключить мир. В 1230 г. он же остановил войну между Михаилом Черниговским и Ярославом Переяславским; а в 1250 г. примирил Даниила Романовича с королем венгерским.

Митрополиты во всех междоусобиях князей являлись примирителями их. Они отправляли к князьям послания, в которых именем Божьим просили прекратить междоусобия и исправиться нравственно. Но строгие к князьям, они были строги и к народу и часто отправляли свои послания в города, возмутившиеся против князя, и смиряли их. Бывали даже случаи, когда они подымали князей на защиту Русской земли. Впрочем, влияние митрополита на дела общественные было только нравственным и вполне обусловливалось его личностью, но не имело еще юридической определенности, потому что тогдашняя общественная жизнь не была еще настолько выработана, чтобы смогла определить, в каких именно делах и какое участие мог принимать митрополит. Наши митрополиты не походили на латинских архиепископов; они не были кыяаьями, не имели замков и войск. Впоследствии митрополиты, хотя и имели свои отряды войск, но они имели нхне как митрополиты, а как землевладельцы, и отряды их не имели своего знамени, а стояли под княжеским. Исключение из этого составлял новгородский епископ. Митрополиты не чеканили монету, они вообще не имели атрибутов княжеской власти и тех привилегий, какими пользовались латинские епископы. Все права их ограничивались ведением тех лиц и учреждений, которые принадлежали церкви, но зато в эту область никто уже не мог вмешиваться. Здесь митрополит был компетентным судьей, и в делах церковных жаловаться на него можно было только патриарху константинопольскому. Таково было положение русских митрополитов до монгольского ига.

Епископы в разных удельных княжествах хотя и были подчинены митрополиту, но это подчинение было слабо и высказывалось только тогда, когда на епископа приносились жалобы митрополиту князем или народом. В делах же общественных, мирских влияние епископа нередко было сильнее влияния митрополита. Это происходило оттого, что епископы большей частью избирались князьями и народом, и преимущественно ИЗ русских иноков, и притом иногда из значительных фамилий. Все это ставило их в положение более твердое, нежели положение митрополитов, присылавшихся из Византии. Епископы из русских иноков имели то преимущество перед митрополитами, что они, еще до получения епископского сана, пользовались большим влиянием на соотечественников или по своим связям, или по своей примерной жизни, способствовавшей к достижению епископства. Все это давало епископам сильное общественное значение в их епархиях, особенно в Новгороде, где уже в начале XII в. епископ сделался важным политическим лицом: принимал сильное участие в делах новгородского управления и даже пользовался влиянием за пределами Новгорода. Епископ новгородский принадлежал к выборным властям и был первым лицом после князя. Он имел своих бояр и свои полки ратных людей со своим знаменем и начальниками.

Полки эти не только содержались на его счет, но и состояли в полном его распоряжении. Значение епископа, а впоследствии архиепископа, в общих делах было так велико, что без его благословения не принималось ни одно важное общественное дело. Архиепископы даже участвовали во всех сношениях как с русскими князьями, так и с иноземными государями, и все новгородские грамоты подписывались архиепископом и утверждались его печатью. Они обыкновенно начинались так: 6лагосло-вениеот владыки, поклон от посадника. Подобное положение занимал архиепископ и в Полоцке. До нас дошли договорные грамоты Новгорода со Швецией и другими странами и Полоцка с Ригою.

Из них мы видим, что главным участником в общественных делах был архиепископ. Иностранные государя обращались в своих грамотах к новгородскому архиепископу прямо как к народному представителю и ставили впереди своих грамот его имя. Так, в Ореховском договоре новгородцев с Норвегией, заключенном в 1326 году, посол короля Магнуса писал в договорной грамоте, что он заключил мир между Норвегаей и Новгородом с епископом новгородским Моисеем, с посадником Варфоломеем и тысяцким Ефстафием и со всеми новгородцами. Князья управляли Новгородом не иначе, как при участии архиепископа и посадников. Посему нередко архиепископы ездили вместе с посадниками к князю для рассуждения о каком-нибудь общественном деле. Архиепископы также отправлялись приглашать князей в Новгород и предлагали им условия княжения. Таким образом, всеми общественными интересами новгородцев заведовали архиепископы. Но такое положение последних, конечно, исключительное.

Епископы других удельных русских княжеств, хотя не имели того политического значения, каким пользовался архиепископ новгородский, во тем не менее их влияние на общественные дела своей области было сильнее, чем влияние митрополита на жсю Русскую землю. Летописи нередко упоминают об участии епископов в делах общественных, а также об их средствах и важном значении. Епископы всегда являются первыми лицами после князей, так что последни, отъезжая из княжества, всегда поручали временное управление делами местному епископу. Так, в 1237 году, Юрий Всеволодович, уезжая из Владимира набирать войско против татар, оставил вместо себя во Владимире епископа Митрофанасо своими сыновьями — Владимиром и Мстиславом, и с воеводою Петром Ослядюковичем. Общественную, чисто политическую деятельность епископов, как защитников и ходатаев своей области, мы встречаем в летописных свидетельствах о рязанском епископе Арсении, который в 1207 году несколько раз посылал к великому князю Всеволоду Юрьевичу послов с мольбою, чтобы тот перестал опустошать рязанские владения, потом нашел князя на дороге от Коломны и не переставал ревностно защищать рязанскую землю до тех пор, пока сам не был схвачен Ярославом Всеволодовичем и отвезен пленником во Владимир. Нередко епископы ездили посланниками от своего князя к другим князьям. Впрочем, влияние их было, за исключением Новгорода и Полоцка, более нравственное, вытекающее из личности и не определенное государственными законами.

Монастыри

За епископами по своему значению следовали монастыри. Они появились на Руси вместе с введением христианства, и уже в XI в. число их возросло до значительной цифры, так что не было почти городя, в котором бы не насчитывали одного или нескольких монастырей. В Киеве в XIII веке их было до семнадцати, а в Новгороде — до двадцати двух. В монастырях преимущественно сосредоточивались просвещение и ученость того времени; они же дали русскому обществу первых писателей и знаменитейших епископов. Так, сам Нестор, отец нашей истории, был иноком Печерской Лавры1; иноческие подвиги, которые совершали тогда все, посвятившие себя иноческой жизни, приводили в монастыри не только простой народ, но а великих князей. Так, великий князь И ляс лав приходил в Печерскую лавру просить поставления и благословения у инока Антония. Тоже делали князья Изяслав, Святослав и Всеволод, отправляясь в 1067 году в поход на половцев2. В монастыри нередко поступали бояре и князья. Они делали большие вклады в монастырскую казну и дарили целые имения. Частью этими пожертвованиями8, а частью и покупкой составились у некоторых монастырей большие поземельные владения4; монастыри в давнее время, особенно в северной России, имели значение колоний. Пустынники, отправлявшиеся в те страны, расчищали леса и устраивали скиты, около которых собирались целые селения. Таким образом, пустынные местности Вятки и Перми были заселены при помощи монастырской колонизации. В этом отношении монастыри были совершенно в духе русских общин, характеристической чертой которых было также стремление к колонизации. Начальники монастырей, игумены и архимандриты, подобно епископам, имели большое влияние на общественные дела, они действовали на общественное мнение русского общества к на самих князей своими посланиями; но значение их в общественных делах было только нравственное, личное.

Белое духовенство

К нему причислялись священники, дьяконы и причетники. Белое духовенство на Руси никогда не составляло отдельной, замкнутой касты; в него могли поступать точно так же, как и в монастыри, люди всех званий, а деги духовных имели право до посвящения в духовную должность переходить в какое угодно звание1. Непременным условием для поступления в духовное звание была грамотность, что соблюдалось так строго, что неграмотные дети духовных не могли получить духовной должности и причислялись к изгоям. Чтобы приготовить людей, способных к занятию должностей в клире, еще при Владимире Святом было основано училище, з которое поступали люди всех званий. Епископы обыкновенно поставляли в священники людей, выбранных прихожанами, но конечно только в том случае, если выбранный достаточно знал грамоту. Таким образом, все значение епископов в этом деле ограничивалось испытанием и посвящением выбранного в священники. Белое духовенство жило обыкновенно около церквей на землях, принадлежавших церкви, и содержалось доходами, получаемыми с прихожан за отправление разных церковных треб, а также жалованьем от князя или другого чаетяого лица, на земле которого была выстроена церковь.

В известных вопросах Кирилла к епископу новгородскому Нифонту мы уже в XII в. встречаем исчисление некоторых доходов от церковной службы, например, а за упокой аще веляше служить сорокоустья — за грив ну пятью служите, а на шесть кун — единого, на 12 кун дваице и како моги», В церквях, имевших особые привилегии и пользовавшихся какими-либо общественными доходами, и священники, и дьяконы, и причетники получали известные оброки из церковных доходов, напр., во Все-володовом уставе, данном церкви Иоанна Предтечи на Опоках, сказано: «ы оброки попам, и дьякону, и дьячку, и сторожам из весу вощаного има-ти, попам по восьми гривен серебра, и дьякону 4 гривны серебра, а дьячку три гривны серебра и сторожам, три гривны серебра; а имати той оброк и е веки на всякой год».

Кроме того, при разных церквях были земли и разные угодья, доходами откоторых пользовалось духовенство. Священники таким образом были тесно связаны со своими прихожанами, которые ЧИСТО даже защищали священников от епископской власти, так что бывали случаи, когда и прихожане, несмотря на архиерейское отрешение от места, оставляли их у себя силой. Белое духовенство пользовалось большим уважением как у всего русского общества, так и у всех прихожан. По законам русского общества духовные во всех делах были освобождены от всяких гражданских повинностей или служб и податей. Только иногда дети духовных, не посвященные ни в какой духовный сан, не освобождались от военной службы. В свою очередь, духовенство, и особенно священники, были представителями своих приходов и посредниками в общественных делах прихожан.

Так, напр,, при раскладке податей между последними при посредстве духовенства размежевывались земли приходских людей; одобрение священника о прихожанине спрашивалось на суде. Во всех общественных бумагах, составлявшихся от целого прихода, имя священника непременно ставилось одним из первых. Духовенство иногда принимало деятельное участие в делах чисто мирских и общественных, особенно те из этого сословия, которые были духовниками князей или вообще состояли при княжеских церквях. Так, мы нередко встречаем священников и в военных походах, и в посольствах.

Напр., в 1111 году, во время похода русских князей на Половцев, священники Мономаха ехали впереди полка и пели тропари и кондаки. Посольством между князьями преимущественно правили священники, как потому, что они пользовались доверием князей, так и потому, что они по своей грамотности были более способны к отправлению посольских дел и притом по сану своему внушали к себе уважение. Примеров священнических посольств в летописи встречаем много. Так, в договорной грамоте Мстислава Давидовича Смоленского с Ригой и Готским берегом 1229 года сказано: «Мстислав, сын Давидов, прислал в Ригу своего лучшего попа Иеремия и думного мужа Пантелея из своего города Смоленска: то два было послем у Ризе: из Риги ехали на Годе-кий берег, там твердити мир. Все это ясно показывает, что духовенство было тесно связано со светским обществом и не отделялось от него даже в политических делах.

Лица и учреждения, подведомственные церкви

Кроме лиц, состоящих на церковной службе и их семейств, к духовному ведомству уставом Владимира Святого отнесены, как мы видели выше, гостиницы, странноприимницы, больницы, лекаря, паломники, прощенники, хром-Цы, слепцы, странники и, наконец, задушные люди. Различные кормчие ХШ и XIV вв. продолжали относить всех их к духовному ведомству, следовательно, в этом отношении устав Владимира более или менее действовал на Руси во все время до монгольского ига, что и не могло быть иначе, ибо основанием устава преимущественно служил греческий Номоканон, да и само состояние русского общества нисколько этому не противоречило. Церковь, щедро наделяемая от князей, ояр и народа, принимала на себя все бремя надзора и попечения за несчастными, которых тогдашнее общество не могло защищать от обид и притеснений и которые по неспособности своей или за неимением средств не приносили обществу никакой материальной пользы. Об этой заботливости церкви о несчастных находим указания в поучении митрополита Кирилла: Все десятины и имения, данные церкви, даны клирошанам напотребу.ста рости и немощи и е недуг впадшими чадмног прокормление, нищих кор мление, обидимых помогание, странным прилежание, в напастех пособие, в пожарех и в потопе, плененным искупление, сиротам и убогим промышление, живым прибежище и утешение, а мертвым память. Подведомственность приведенных выше учреждений духовной власти состояла в том, что они, помещаясь ла церковной земле и содержась средствами церкви, подлежали суду и управе епископов или монастырей, которые имели особых блюстителей порядка и суда над ними и для защиты от всех сторонних нападков и обид.

О гражданских правах церкви как юридического лица

Церковь имела свой суд не только в делах чисто церковных, но и в гражданских. По Номоканону и по уставам Владимира, Ярослава и других князей гражданскому суду церкви принадлежали почти все дела семейные, как то: браки, разводы, суд между родителями и детьми, дела по наследству и по опеке, утверждение духовных завещаний и раздел наследственных имуществ, а также дела по преступлениям против нравственности и церковных постановлений. Для производства всех этих дел при епископах были особые суды, состоящие из духовных и светских судей, какими были владычные десятильники и наместники, из коих первые разъезжали по областям, подведомственным епископу, и в своих объездах чинили суд и управу, а также собирали пошлины и дани для епископа; владычные же наместники постоянно жили в городах, подчиненных епископской кафедре, и чинили там суд и управу по всем делам, принадлежащим церковному суду. Кроме того, при самом епископском дворе всегда находились избранные духовные лица: архимандриты, игумены и старшие священники и при них дьяконы, как хранители законных книг и грамот — намофилаксы и хартофилаксы — хранители судебных дел и вообще делопроизводители по судебным делам чисто духовным. А для производства дел гражданских, подчиненных церковному суду, при епископском дворе постоянно находились владычные бояре и слуги, как судьи и делопроизводители светские. Этому суду церкви, как чисто церковному и церковно-гражданскому, подчинены были все лица русского общества, из какого бы класса они ни были; здесь ограничение церковного суда состояла в определенном по закону разряде дел, т. е. по делам семейным и по преступлениям против нравственности и церковных правил.

Но кроме этого суда церкви принадлежал суд по всем делам, как гражданским, так и уголовным, когда подсудимые были лицами или учреждениями, состоящими в ведомстве церкви, т. е. все лица, служащие церкви и як семейства, потом все учреждения по делам человеколюбия, т. е. больницы, богадельни, гостиницы и т. п., и, наконец, лица, живущие на церковных землях и не состоящие на церковной службе. Они подлежали церковному суду и управе по общему тогда порядку, состоящему в том, что каждое ведомство имело свой суд и свою управу и не подчинялось постороннему суду, исключая дела по убийствам, которые во всех ведомствах подлежали суду князя и составляли привилегию княжеской власти. А посему все судебные дела между лицами, подведомственными церкви, производились судьями, назначаемыми от митрополита или епископа; разумеется, судьи сии былн и из духовенства, и из владычных бояр и слуг, в зависимости от рода д«л. Этим судьям подавались все жалобы на церковных людей. В случае нее судных дел между лицами церковными и нецерковными употреблялся суд сместный, т. е. каждая сторона представляла своего судью, которые и решали дело сообща и пользовались пошлинами от суда — каждый судья от своего подсудимого, т. е. церковный от церковного, а княжеский или нецерковный — от нецерковного. Законы же и форма суда в делах нецерковных были одни и те же, как для людей церковных, так и для нецерковных.

Вторым правом церкви было право на поземельные владения. Монастыри и епископские кафедры, как члены гражданских обществ, нередко были владельцами больших поземельных имений, как населенных, так и ненаселенных, и даже имели своих рабов. Так, например, в Русской Правде упоминается о холопях чернгчнх. Села и деревни, принадлежавшие церквям и монастырям, управлялись тиунами, посельскими старостами и другими наставниками. В это время церкви и монастыри не отличались от других землевладельцев; управителями в епископских и монастырских селах были владычные люди и монастырские старцы, лица, поставленные самими епископами и монастырями на определенный и неопределенный срок. Епископы И монастыри, как и светские владельцы, давали своим управителям в имениях уставные грамоты, в которых определялись как права и обязанности управляющих, так и подати и повинности, взимаемые с крестьян, а иногда даже способы, которые нужно употреблять при возделывании земли. Подати а повинности, назначаемые монастырями и церквями, определялись по взаимным условиям с крестьянами, селившимися на церковных землях.

Сами церкви и монастыри не освобождались от платежа податей и общественных повинностей с земель, которыми они владели. Следовательно, в этом отношении церковные владения не отличались от светских. Разумеется, бывали исключения — монастыри и церкви подавали иногда жалованные грамоты, по которым они освобождались от податей, но такие грамоты давались и светским землевладельцам. Значит, привилегий в этом отношении для церкви не было. Духовенство освобождалось только от податей ЛИЧНЫХ поземельных с тех земель, которые находились под домами самиз духовных. Равным образом и церкви, и монастыри были освобождены cw подати, которая лежала на земле, занятой монастырскими и церковными строениями.

Третье право церкви было право на торговлю. Монасгьфи, церкви и вообще духовные лица как богатые землевладельцы участвовали в торговле, для которой имели своих особенных приставников. При монастырях состояли для торговых дел особенные старцы, которые назывались купчинами. При церквях и монастырях бывали торги в церковные праздники — ярмарки, а при некоторых монастырях были и постоянные торги. Со всех этих торгов некоторые привилегированные епископы и монастыри получали пошлины. Но еямо духовенство, по усгаву Ярослава, было вообще освобождено от пошлин мытных (пошлиные воза, с нагруженной лодки и вообще с товара) и явочных (с лица) и др. Впрочем, так было только по уставу Ярослава; впоследствии же, по уставу Всеволода, Мстислава и др., церкви и монастыри сравнены были в торговом отношении со всеми другими торговцами. Вообще русское законодательство второго периода старалось не отличать духовенство и церковь в отношении пользования землей и торговли от светских лиц и обществ. Если и давались привилегии епископам, монастырям и пр., то эти привилегии не были общим законом и давались только некоторым из них; при этом они же давались и лицам всех других обществ. Таково было направление нашего законодательства. Во времена Владимира и Ярослава князья еще были склонны смотреть на церковь и духовенство как на общество изолированное, совершенно отличное от общества гражданского, и давать ему разные привилегии. После же этих князей мы уже не встречаем у духовенства никаких значительных привилегий, оно во многом было сравнено со светскими обществами. Русское общество также всегда смотрело на духовенство как на обыкновенное гражданское общество и не разделяло ни византийских, ни западноевропейских взглядов на церковь.