ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА - 1237-1497

Двинская уставная грамота

Двинская уставная грамота есть самый старейший после Русской Правды законодательный памятник. Они дана была Двинской области великим князем московским Василием Дмитриевичем в 1397 году. В это время двиняне отделились от новгородцев, которым они были подчинены и признали власть московского князя. Так как по присоединении двинян к Москве и суд у них должен был быть московский, то они вошли в сношение с московским князем, прося его дать им такой устав, который бы служил для них руководством в судных делах; результатом этих сношений и явилась настоящая грамота. Она относится собственно к суду и доходам, какими имел право пользоваться в Двинской области московский великий князь. Суд по Двинской грамоте очень близок к Русской Правде, но вместе с этим она заключает в себе несколько более или менее важных нововведений в судопроизводстве.

 По содержанию своему Двинская грамота разделяется на следующие отделы:

1) о видах суда по уголовным преступлениям; 2) а порядке суда; 3) о подсудности и 4) о торговых пошлинах.

Отдел 1. Первым видом суда по Двинской грамоте, так же как и по Русской Правде, ставится суд о душегубстве. Суд этот носит более или менее тот же характер, какой он имеет и по Русской Правде: суд по делам этого рода принадлежит княжескому наместнику и пошлины от таких судных дел удерживают прежнее название — вир, В ejiyvae убийства община должна была отыскать убийцу и выдать его княжескому наместнику; если же община не могла отыскать убийцу, то должна была платить за него в княжескую казну дикую виру в 10 рублей.

Таким образом, основные начала суда по Двинской грамоте те же, какие и по Русской Правде, т. е. суд па делам об убийствах принадлежал князю и дикая вира, в случае неотыскания убийцы, платилась в княжескую казну общиной. Впрочем, двинская грамота в этом отношении представляет много важных нововведений, указывающих на развитие общественного устройства на Руси. Во-первых, по закону Русской Правды виры собирались особым княжеским служителем — вирником, который для сбора вир в определенное время разъезжал по волостям; по Двинской же грамоте сбор вир принадлежал наместнику княжескому. Во-вторых, по Русской Правде община платила виру и тогда, когда не отыскивала убийцу, и тогда, когда не хотела выдавать его; по Двинской же грамоте община платила виру только в случае неотыскания убийцы, но когда убийца был найден, то община должна была выдать его князю.

Убийство раба по Двинской грамоте, как и по Русской Правде, не считалось уголовным преступлением; в грамоте сказано, что ежели господин, наказывая, убьет своего раба до смерти, то виры в этом нет и убивший не выдается на суд наместника и не платит никакой пени.

Из этой статьи видно, что значение рабов в конце XIV века было то же, какое и прежде, т. е. раб считался по-прежнему вещью или домашним животным. Ко второму виду суда в Двинской грамоте относятся дела по побоям, ранам и бесчестью. Побои и раны по Двинской грамоте, так же как и по Русской Правде, разделялись на синяки и кровавые раны. За кровавые раны обидчик должен был платить в княжескую казну и обиженному 30 белок, а за синяки 15. Эта статья совершенно согласна с Русской Правдой, но удовлетворение за обиду и бесчестье бояр и боярских слуг в Двинской грамоте определяется иначе, нежели в Русской Правде. Мы знаем, что в Русской Правде относительно пени за бесчестье, раны и побои было такое деление: княжеский муж, отрок, людин и пр.; в Двинской же грамоте нет такого деления, а в ней удовлетворение за бесчестье или обиду боярина назначается по отечеству т. е. по знатности его; это указывает на существовавший тогда обычай у бояр местничать, т, е, считаться заслугами предков и знатностью происхождения. Ссоры или драки на пиру разбирались уже иначе, чем по Русской Правде. Именно: наместники и их слуги не имели права вмешиваться в ссоры и драки на пиру, если поссорившиеся на пиру же помирятся; но если они не помирятся и выйдут из пира в ссоре друг с другом, то в таком случае подлежат суду наместника и платят ему пени «по кунице шерстью», хотя бы они и примирились вскоре. Все споры и драки на пиру, в братчинах, разбирались обществом; все такие пиры всегда на Руси имели особые привилегии.

К третьему виду суда по уголовным преступлениям относятся дела по нарушению и порче межей. Во взгляде на это преступление в Двинской грамоте замечается много сходного с Русской Правдой; она так же, как и Русская правда, считает порчу межей самым важным нарушением прав собственности. Но только оба эти памятника расходятся в отношении пени, назначаемой за это преступление. По закону Русской Правды за порчу межей назначалась одна пеня в княжескую казну — 12 гривен; в Двинской же грамоте пеня эта разделена натри разряда: первый разряд пеней назначался за порчу межи в поле, принадлежавшем одному селению, — за это испортивший межу платил барана или две ногаты; второй разряд пеней, в 30 белок, назначался за порчу межи, отделяющей поля двух разных селений; третий разряд пеней назначался за порчу межей в княжеских землях, — за это полагалось пени «три сорока белок», т. е. 120белок.

К четвертому виду суда принадлежат дела по покраже или воровству. Дела эти по Двинской грамоте судились так же, как и по Русской Правде, — сводами. Как по Русской Правде хозяин, опознавший свою вещь, должен идти по сводам до настоящего татя, так и по Двинской грамоте он должен идти до так называемого чег-лаго татя, или до того владельца опознанной вещи, которые не мог отвести свода указанием того, от кого он получил опознанную вещь. Как видите, здесь основание и порядок суда одни и те же, какие и по Русской Правде, но относительно наказания за кражу Русская Правда и Двинская грамота имеют большую разницу: по Русской правде за кражу положена одна пеня — в 3 гривны, будет ли то первая кража или вторая, — по Двинской же грамоте продажа или пеня за кражу назначается разная, смотря по тому, какая эта кража — первая, вторая или третья.

 За первую кражу вор платил цену украденной им вещи; за вторую кражу вора продавали в неволю, — в законе сказано: «ее другие уличат — про дадут его, не жалуяъ. За третью кражу вор подвергался повешенью; в законе прямо сказано: на уличат в третие, ино повесити. Кроме того, в это время вошло в обычай, как предохранительная полицейская мера, клеймение воров после первой и второй кражи: ia татя всякого пятни ти», сказано в настоящей статье; это первое известие о клеймении; в прежних законодательных памятниках нет указаний на него. Закон Двинской грамоты так строго преследует воров, что обвиняет в «самосуде», т. е. самоуправстве, и подвергает пени в 4 рубля того, кто, поймав вора, отпустит его, а не приведет к наместнику.

Отдел 2. В этом отделе Двинской грамоты говорится, во-первых что истец или обиженный для удовлетворения в своем иске должен бить челом наместнику княжескому, чтобы он рассудил его с ответчиком или обидчиком. По этому челобитью наместник вызывал ответчика к суду через двух лиц, назначаемых для этой цели — дворянина, слугу своего, и подвойского, выборного от земщины, иначе ответчик мог не явиться в суд. Во-вторых, дворянин и подвойский должны были привести ответчика в суд; но если ответчик жил далеко от наместничьего города, то мог не являться немедленно, а только представлял поручителей в том, что он явится в суд в известный срок, В случае же неявки ответчика по истечении назначенного срока, наместник не ждал его более и не делал ему вторичного вызова, а выдавал истцу так называемую правую бессудную грамоту, по которой истец без суда признавался оправданным, аответчик — виновным. В-третьих, если ответчик по вызову в суд не мог тотчас явиться или представить поручительство в своей явке к известному сроку, то он немедленно арестовывался и заковывался в цепи.

 В-четвертых, в настоящем отделе Двинской грамоты говорится о разных судных пошлинах. Пошлины эти были следующие: 1) наместнику или судье с виноватого от рубля полтина; 2) пошлина подвойскому и дворянину за вызов в суд; пошлина эта обыкновенно соразмерялась с расстоянием, какое нуж-нобыло проехать дворянину и лодвойскомудля вызова ответчика; 3) разные мелкие пошлины, так, например, особая пошлина наместнику от печати и дьякам от письма. В статье сказано: «А от печати наместником по три белки, а дьяком от письма от судные грамоты две белки».

Отдел III Двинской грамоты говорит о подсудности. В этом отделе определяется, чтобы каждый судился в своей области. Это правило основывалось на общем законе того времени: $А судом и данью потянуты по земле и воде». Поэтому истец должен был бить челом тому наместнику, к области которого принадлежал ответчик, а ответчика из другого округа нельзя было ни взять на поруки, ни арестовать. Впрочем, такой порядок суда относился только к делай гражданским, в делах же уголовных был другой порядок, именно: убийца и вор с поличным судились на том месте, где совершили преступление, или самим великим князем, а не там, куда они тянут судом и данью по земле и воде. Выражение вор с полич ным о означает преступника, пойманного на месте преступления; этот вор судился уголовным судом, а вор «в поклепе» — гражданским. Неприкосновенность местного суда по Двинской грамоте была так велика, что даже великокняжеские пристава не могли вмешиваться в суд местного наместника. Впрочем, это было привилегией одних двинян, у которых наместниками были лица, выбираемые из двинян же и которые, как только что подчинившиеся московским князьям, пользовались разными льготами. В других областях было не так: туда князь всегда мог прислать (или «ввести», откуда и произошло название боярин введенный») своего чиновника и вмешиваться в дела тамошнего наместника. Но если наместник судил несправедливо, то на него можно было бить челом князю, В таком случае князь назначал наместнику срок для явки в суд, в течение которого если он не являлся, то на него выдавалась истцу бессудная грамота.

Отдел IV. В нем говорятся о торговых пошлинах. Двинская грамота определяет собственно только пошлины с гостей, т. е. иногородних торговцев; двинские же купцы были освобождены от всех торговых пошлин. Пошлины с гостей Двинская грамота делит на два вида: первый вид составляли пошлины в пользу нодвойского к сотского, т. е. земским смотрителям, которым назначалось «с лодьи по пузу (по мешку) ржи», второй вид составляли пошлины, взимаемые с двинских гостей, когда они отправлялись для торга в другие города. Гости эти платила с ладьи, если они отправлялись речным путем,  по два чу.т co.iu», а если сухим путем провозили свой товар, то платили с вот по две белки. О других торговых пошлинах в Двинской грамоте не упоминается.