ПАЛЕОНТОЛОГИЯ

Самые древние млекопитающие, звери - в раннемеловых отложениях. Древние плацентарные

ПЕРВЫЕ МЛЕКОПИТАЮЩИЕ СОВРЕМЕННЫХ НАМ ГРУПП

Мы говорили, что к концу мезозоя на Земле уже сформировались почти все группы млекопитающих, которые живут и сегодня. Прогрессивное развитие мозга, теплокровность и живорождение сделали их к этому времени более жизнеспособными, чем были пресмыкающиеся.

Наиболее прогрессивная группа млекопитающих — плацентарные, или настоящие звери, развиваются именно в мелу.

До недавнего времени считалось, что самые древние звери найдены в раннемеловых отложениях Америки — в Техасе. Вместе с ними обнаружены остатки более примитивных млекопитающих (ныне эта группа полностью вымерла) и сумчатых. Но в 1969 году в Северной Гоби, в местонахождении Хобур, отряд Советско-Монгольской палеонтологической экспедиции обнаружил в отложениях раннего мела фауну, близкую к американской. Вместе с остатками динозавров, водных черепах и ящериц найдены представители трех подклассов и четырех отрядов древних млекопитающих. Однако около 80 процентов находок составляли плацентарные млекопитающие, тогда как в американской фауне в основном найдены более древние формы. А вот остатки сумчатых в мезозойских отложениях Азии пока не найдены.

Борис Александрович Трофимов и Валерий Юрьевич Решетов сравнили эти находки с американскими и пришли к выводу, что родиной первых настоящих зверей была именно Центральная Азия.

Затем плацентарные заселили и Северную Америку. Они перебрались туда из Азии через Берингийскую сушу, которая существовала тогда на месте Берингова пролива. Там они начинают бурно развиваться и вытесняют архаичных сумчатых.

Среди плацентарных уже можно различить предков зайцеобразных, приматов, древних хищных и копытных.

Таким образом, уже 100 миллионов лет назад основные группы зверей были готовы к испытаниям на полигоне жизни, пока еще не освободившемся.

Что же представляют собой находки древних млекопитающих?

В большинстве случаев это зубы. А поскольку сами древние звери были не больше крысы, то понятно, что собрать такие зубы — дело очень непростое.

Вооружившись лупой, на четвереньках, ползком, исследует ученый местонахождение. Рассматривает породу, и если зубы в ней есть, то начинается тяжелая, кропотливая работа. Тонны песка и глины просеивают и промывают сквозь сита, чтобы отделить зубы хотя бы от части породы. Хорошо еще, если обнажение рядом с ручьем! А если нет, то драгоценную воду приходится везти за десятки километров в тридцатилитровых флягах. В таких флягах обычно возят молоко. Но развитие техники транспортировки коснулось и нас, палеонтологов.

Пятидесятиградусная жара. Пустыня. Тени нет. Люди устали. Хочется пить. И тут к лагерю приближается машина, которая волочет за собой цистерну с приятнейшей надписью: «Квас». Настроение мигом поднимается, и вода из такой цистерны кажется вкуснее, и работа идет веселее, и тяжелое занятие — промывка песка — уже не кажется таким утомительным.

Но вот промывка закончена. Костеносный песок ссыпают в толстые бумажные мешки и отправляют в институт.

В лаборатории под лупой или под бинокулярным микроскопом медленно и очень тщательно маленьким пинцетом, а то и вовсе иглой, смазанной вазелином, препараторы выбирают зубы и мельчайшие косточки из костеносного песка. Сортируют, раскладывают по специальным камерам-коробочкам, где им предстоит храниться, и на каждой такой коробочке обязательно пишут, откуда взят материал, когда и кем. Без такой надписи очень легко перепутать, забыть, откуда что, и находка потеряет свою научную ценность.

Первые же результаты работ Советско-Монгольской экспедиции в 1969 году вызвали настоящую сенсацию у нас и за рубежом. Древние плацентарные в таком количестве?! Заметки об этих находках тут же были помещены в печати, а из Соединенных Штатов прибыл фотокорреспондент, чтобы снять для журнала наши ценности.

ПОСЛЕДНИЙ ДИНОЗАВР

Шуршат, копошатся, перебегают с места на место маленькие проворные зверьки. Их длинные носы непрестанно двигаются, а острые зубы грызут все, что попадется. Но вот насторожились уши, перестали грызть рты, глаза уставились в одну точку. Еще миг — и зверьки исчезли. А там, где суетились малыши, застыл уродливый неуклюжий великан.

Солнце село. Тревожно-красными стали скалы и камни на берегу лагуны. Красные лучи отразились в глазах великана. Ожили, задвигались огромные, похожие на ветви мертвого дерева, лапы. Потянулись в сторону заходящего солнца. Резкий, тоскливый клекот одиноким призывом полетел над водой и тут же рассыпался, смолк в тишине прозрачного вечера.

Никто не откликнулся. Никто не пришел. Только маленькие проворные зверьки вылезли из-под камня и забегали, засуетились, как прежде. Им не было дела до одинокого ящера, который каждый день приходил сюда на закате и безнадежно ждал ответа на свой призыв. Они привыкли к нему, как привыкли к шершавым камням и запаху водорослей. Великан тоже не замечал малышей.

Где ему было догадаться, что его время уже прошло и что у ног его бегают прапрадедушки слонов, носорогов и китов, которые со временем станут хозяевами Земли.