СРЕДНЕВЕКОВОЕ ПРАВО ЕВРОПЫ

Основатель школы глоссаторов Ирнерий. Булгар. Мартин. Якоб. Хуго. Сторонники и последователи учения Мартина госианцы

Теперь о самом основателе школы глоссаторов - Ирнерии. О нем мы знаем очень мало. Известно только, что в 1118 г. он был еще жив и что его глоссы сохранились и дошли до нас в виде составленного (уже после его смерти) глоссаторами сборника.

 В середине XII в. появилось известное общество глоссаторов (quattuar doctores - общество четырех докторов), в которое входило четверо ученых: Булгар (Bulgarus), Мартин (Martinus), Хуго (Hugo) и Якоб (Jacobus). В 1158 г. эти ученые занимали посты императорских юристов при дворе императора "Священной Римской империи" Фридриха I Барбароссы и выступали в качестве советников императора в решении спорных вопросов, возникавших между имепратором и ломбардским союзом городов. Следующими довольно известными в свое время глоссаторами были юридически совершенно самостоятельные ученые Плацентин (Placentinus), умерший приблизительно в 1192 г., и Азо (Azo), умерший до 1235 г. Совместная работа этих двух ученых, известная под названием "Summa Codicem", явилась одним из наиболее значимых трудов в области правоведения в период Средневековья.

И, наконец, венцом деятельности глоссаторов явился знаменитый труд Аккурсия (Accursius, 1185-1263 гг.) "Glossa Ontario", увидевший свет приблизительно в 1250 г. В этой работе были собраны и обобщены результаты исследований глоссаторов последнего периода. Его труд воспринимается юристами в качестве работы, до сих пор сохраняющей свой классический авторитет и в этом отношении превзошедшей даже сами Дигесты.

Между тем глоссаторы не представляли собой школу, выражавшую некие единые и общие для всех взгляды на проблемы правовой науки. Среди различных мнений и взглядов можно, пожалуй, выделить два основных направления, отражавших совершенно различные точки зрения и абсолютно разные подходы к правовым проблемам. Так, например, юрист Мартин, являвшийся представителем первого направления, постоянно подчеркивал в своих трудах прежде всего идеи о справедливости и законности (aequitas). Сторонники и последователи учения Мартина назывались госианцами (Gosiani) по названию местности, в которой родился их учитель, город Госиа (Gosia).

Другой глоссатор, юрист Булгар (.Bulgarus) отстаивал в своих работах совершенно противоположную точку зрения. Булгар, наследник и приверженец основателя школы глоссаторов Ирнерия (умер в ИЗО г.), выражал взгляды ортодоксальной фаланги Болонской школы глоссаторов. В соответствии со взглядами этого юриста, в юридической науке не должно быть места для того или иного правового толкования законов, ибо закон, как считал Булгар, всегда и безукоснительно должен использоваться в строгом соответствии с его духом и буквой (jus strictum). Юные ученики Булгара представляли собой подавляющее большинство и уже в силу этого обстоятельства обладали преимущественным авторитетом. Среди "nostri doctores" ("наших докторов"), как эти юные юристы обычно любили называть друг друга в своем кругу, оказались и будущие известные юристы Азо (умер в 1220 г.) и Аккурсий (умер в 1260 г.).

Мартин и Булгар являлись выразителями двух противоположных тенденций в области правоведения, которые постоянно противоборствовали одна с другой. Первая тенденция в сущности являлась выражением идеалистического метода толкования законов (телеологический метод), а вторая относилась к формальному методу толкования тех же самых законов (метод толкования, основанный на точном соблюдении буквы закона).

Ниже мы воспроизводим случай, некогда рассказанный юристом Азо о Булгаре и Мартине, который может служить превосходной иллюстрацией глубоких расхождений во взглядах этих двух непримиримых глоссаторов. Сущность в следующем. В соответствии с законодательством Юстиниана (С.5.18.4) в случае смерти замужней женщины полученное ею от своего отца приданое (dos profectitia) всегда должно возвращаться пережившим ее супругом тому, от кого это приданое было получено, т. е. в данном случае отцу умершей. Однако, по мнению Мартина на этот счет, в определенных случаях необходимо принимать во внимание наличие в семье детей. Если в семье остались дети, то после смерти матери, считал Мартин, супруг покойной, просто исходя из чувства элементарной справедливости, мог оставить приданое в семье. Булгар же, до конца и во всем остававшийся верным своему учению, наоборот, отстаивал точку зрения, в соответствии с которой муж, переживший жену, всегда и в любом случае был обязан строго и неукоснительно следовать духу и букве закона и в данном конкретном случае вернуть приданое умершей супруги ее отцу. Когда умерла первая жена Булгара, ее отец обратился к Мартину с вопросом: может ли он потребовать возврата приданого своей дочери или у него на это нет никакого права? Мартин ответил ему, что в данной ситуации Булгар имеет право на то, чтобы оставить приданое у себя, так как после смерти жены у него остались дети. Однако, как это следует из содержания рассказа, Булгар отказался от своего права на приданое жены и предоставившейся ему возможности извлечения из этого случая личной материальной выгоды и вернул приданое отцу жены, убедительно подтвердив этим стойкую приверженность своей доктрине. "Это нечто такое, - завершает Азо свой рассказ, - что господину Мартину явно не понравилось (quod domino Martino поп placuit)".

В течение целого столетия почти во всех трудах глоссаторов и консилиаторов по научному правоведению ощущались отголоски противоборства взглядов Булгара и Мартина в области права, включая и судебное. Решение проблемы имело большое значение для юридической науки в целом, так как эта проблема часто имела прямое отношение к значительным денежным суммам, вкладывавшимся в судебные процессы.

Поскольку вклад глоссаторов ограничивался чисто научной областью, то их научная деятельность скорее имела ис- торико-педагогическое значение, нежели практическое юридическое. Особый интерес к школе глоссаторов заключался в том, что она отличалась в большой степени выраженным обратным воздействием на практические правовые нормы, несмотря на то, что воспринимала научные данные чисто схоластически, т. е. глоссаторская школа в лице своих представителей стремилась к объяснению или толкованию содержания того или иного авторитетного юридического текста. Дело в том, что глоссаторы в своей научной деятельности проявили себя весьма незаурядными педагогами и в качестве таковых обращали самое серьезное внимание на юридическое образование своих юных питомцев в духе обучения их тем научным методам, которыми они сами владели в совершенстве. Та система университетского преподавания в области правоведения, которая в XIII и XIV вв. через Болонский университет распространилась на большинство западноевропейских университетов, изначально преследовала точно такие же цели. Речь в данном случае шла вовсе не о том, чтобы обучить и научить студентов навыкам свободного обращения и владения нормами действовавшей тогда правовой системы. Совсем нет. Речь шла как раз о другом, а именно: на базе научно-исследовательского материала глоссаторов воспитать в своей среде высокообразованных юристов- ученых, свободно владеющих методами анализа и обобщения, созданными на основе филологического образования, полученного в глоссаторской школе. Срок обучения составлял, как правило, 7 лет. После завершения образования студенты держали строгий экзамен, на котором они должны были продемонстрировать свои способности в решении сложных, содержавшихся в Дигестах правовых проблем, используя схоластический метод.

Одним из важнейших элементов юридического образования в Болонском университете были так называемые диспуты, которые представляли собой единственную отличительную особенность среди в остальном чисто теоретических форм преподавания. Эти диспуты выполняли посредническую функцию между письменно зафиксированными в Кодексе Юстиниана правовыми нормами и их практическим применением в конкретном правовом конфликте. Основная роль диспутов заключалась прежде всего в том, чтобы выработать у будущих судей и адвокатов навыки практического применения римского права. Основным предметом обсуждений было так называемое quaestio или, другими словами, рассмотрение условного правового спора.

Двум студентам давалось задание: перед преподавателем, выступавшим в роли председателя (суда) и поэтому являвшимся для них решающим авторитетом, разыграть роль лиц, которые посредством обсуждения проблемы с противоположных позиций (respondens et opponens) содействовали бы ее решению.

Рассмотрение такого имитированного правового спора, как правило, подразделялось на три отдельные составные части. Первая часть "дела" (вводная) обычно представляла собой изложение самого существа дела (casus), в ходе которого студенты должны были привести все те факты по делу, которые предшествовали открытию судебного процесса. После этого, т. е. во второй части, давалась сама формулировка проблем (quaestio). Формулировка облекалась в форму вопроса. И, наконец, третья часть завершилась тем, что преподаватель, как это и делалось в судах, ссылаясь на те или иные места свода законов Юстиниана, излагал студентам возможные варианты решения предмета спора (solutio).

Булгар, по всей вероятности, был первым юристом, который ввел в практику преподавания использование таких диспутов. В качестве иллюстрации ниже приводится один из примеров такого рода преподавания, взятый из опыта работы его школы приблизительно в 1160 г.

Некто Титий поручил художнику-ювелиру Сею сделать золотое кольцо определенного веса и формы. Сей договорился с Титием о том, что для этого Титий должен достать ему древесный уголь, который необходим для изготовления кольца. Титий послал за углем своего раба. Раб пошел в лес, срубил дерево, поджег его и когда дерево сгорело, приготовил уголь, который он по приказу своего господина принес ювелиру в дом. Ювелир, полагая, что уголь приготовлен как надо, велел рабу сложить уголь у стены своего дома, где он обычно хранил его. Но ввиду того, что из-за явной небрежности раба уголь был затушен не полностью, он спустя некоторое время начал тлеть, после чего воспламенился. Пламя перенеслось на дом, возник пожар, и дом сгорел до тла. Вопрос заключался в следующем: мог ли ювелир подать в суд иск на Тития, основываясь на заключенном с ним договоре о найме (Locatio conductio), или прибегнуть к применению закона Аквилия (Lex Aquilia). Юрист Мартин, разбирая данный конкретный случай, говорит, что ювелир мог это сделать, мотивируя случившееся следующим образом.

Если Титий послал за углем никчемного и неприлежного раба, то в этом случае он сам (по собственной вине) обрек себя на применение по отношению к нему (Титию) закона Аквилия. В том же случае, если Титий послал за углем аккуратного и исполнительного раба, то, несмотря на то, что небрежность хотя и была допущена рабом (по его, раба, собственной халатности), вина все равно должна была возлагаться на Тития, поскольку именно он (Титий) послал раба за углем, в результате чего и возник пожар. Ниже дается набор Дигест к только что описанному примеру. Для истца:            Для ответчика:

D .9.2.27.9      D.9.2.28

D.19.2.11        D.9.2.52.3

D.9.1.1            D.43.24.7

Институции 3.14 Как нам кажется, все дебаты происходили в рамках правовых источников Кодекса Юстиниана. Булгар в качестве практического руководства для респондентов (respondent - защитник) и оппонентов (opponent - противник) рекомендовал использовать отчасти высказывания своего коллеги юриста Мартина, а отчасти определенные места (выдержки) из римских правовых источников. Благодаря такому подходу к проблеме юридического образования студенты "поневоле" были вынуждены еще глубже овладевать правовыми знаниями и тем более еще глубже изучать нормы римского права. Что же касается самих диспутов, то они надежно обеспечивали возможность практического закрепления изучаемого материала и его применения в конкретных ситуациях.