ПАЛЕОЛИТ ПОДНЕПРОВЬЯ

Фауна нижнемадленского слоя в Елисеевичах. Кости мамонта на Днепре

Стоянка расположена, как уже указывалось, на высоте 11—12 м на правом берегу Судости, на второй надпойменной террасе, в верхнем слое лесса. К северу от стоянки в древности находилась балка, выходившая устьем в речную долину. На мысу, образованном долиной реки и балкой, и находилось древнее поселение. На северной стороне древней, ныне погребенной балки также обнаружены следы палеолитического поселения, границы которого пока не определены. Это поселение расположено приблизительно в 30 м от стоянки на южной окраине балки.

Не размытая рекой часть стоянки на южной стороне балки занимает площадь около 100 м в длину и около 50 м в ширину. При закладке раскопа учитывалось то обстоятельство, что в данном месте обнаружено хорошее обнажение культурного слоя.

Раскопки 1935—1936 гг. Когда в раскопе 1935 г.  на глубине от 0,6 до 1,3 м были удалены почва и верхний слой лесса, то оказалось, что пространство площадью 20 м2 заполнено громадным количеством костей, главным образом мамонта (приложение). Костей конечностей оказалось сравнительно немного, зато черепов мамонтов было 27, из них три оставлены в стенках раскопа. Кости принадлежали 30 мамонтам, не менее чем 40 песцам. Небольшим количеством находок представлены волк (2 экземпляра), медведь (1 экземпляр), северный олень (1 экземпляр). Много костей мелких грызунов. Это обычный для стоянок верхнего палеолита Восточной Европы состав фауны.

Среди костей обнаружено громадное количество кремней и костного угля. В распределении костного угля отмечена та особенность, что он был сосредоточен на нескольких квадратных метрах в юго-восточной стороне раскопа. Это, по-видимому, остатки сплошного очажного слоя толщиной 40—50 см. В других местах раскопа такого скопления угля не наблюдалось. Большое скопление угля и кремня в юго-восточной части раскопа позволяло предполагать, что в данном месте имеется пол древнего жилища. Это предположение подтвердилось при раскопках, проведенных в 1948 г.

Южный и восточный разрезы этого места дают следующую картину: от южной стены очажный слой идет с некоторым наклоном к востоку. У восточной стены раскопа уровень очажного слоя несколько повышается. От середины стены он почти выклинивается, продолжаясь в виде тонкой прослойки вплоть до северной стены раскопа. Ниже этого слоя шел лесс с редкими находками. Еще ниже, в северо-восточной части раскопа, было расположено большое скопление.

В северо-западном углу раскопа обнаружены следы, как предполагал автор, второго жилища несколько иного типа. Первое жилье не имело стен. Второе же, уходящее под северную стену раскопа, имело стену из вертикально поставленных лопаток, тазов и трубчатых костей мамонта , лространство между которыми было заполнено более мелкими костями. В 1935 г. это сооружение было оставлено неразобранным, снова зарыто землей, чтобы при последующих исследованиях его можно было вскрыть полностью. Высота сооружения или стены достигала приблизительно 0,7 м.

Общее число обнаруженных в процессе раскопок расщепленного кремня, нуклеусов, пластинок доходило до 20 ООО. Изделия из кремня обычного мадленского типа. На первом месте по количеству стоят резцы (их несколько сот). Скребков было найдено не более двух десятков. Костные орудия были представлены несколькими небольшими шильями и обломками игл с сохранившимися следами ушек.

В 1936 г. на запад и на северо-запад от раскопа 1935 г. было вскрыто 61 м2 площади стоянки. В верхних слоях лесса на всей вскрытой площади оказались кремни верхнего культурного слоя предположительно азильско-тарденуазской стадии. Нижние слои лесса были насыщены костным и кремневым материалом нижнемадленского возраста.

Фауна нижнемадленского слоя была представлена костями мамонта, бурого медведя, волка, северного оленя (очень мало). Найдено много костей песца. Раскопки 1936 г. не дали существенно новых остатков фауны. Интересной была находка большой берцовой кости мамонта с прилегавшими к ней снизу мелкими костями стопы в ненарушенном анатомическом порядке. В другом месте были найдены в таком же состоянии девять позвонков мамонта с несколькими ребрами. Позвонки и ребра залегали на углистом слое, что создавало впечатление остатков костра с положенной на него частью туши мамонта.

Снова было собрано несколько десятков тысяч расщепленных кремней (главным образом обломков и отщепов, т. е. отбросов производства кремневых орудий) и большое количество ножевидных пластинок. Иногда встречались нуклеусы. Среди кремневых орудий весьма заметно преобладание резцов, скребки же представлены единичными экземплярами.

В числе изделий из кости было несколько небольших обломков игл со следами ушка, шильев и часть свистка (?), сделанного из трубчатой кости некрупного животного. На костях песца обнаружены нарезки. Возле разломов плечевых, локтевых, бедренных и других костей песца обнаруживались, как правило, один или несколько поперечных надрезов. Эта особенность, очевидно, связана с какой-то стороной производственной деятельности нижнемадленского человека. Любопытны несколько фаланг медведя или волка с симметрично расположенными на них поперечными нарезками. Правильно расположенные поперечные нарезки оказались и на небольшой тонкой фаланге песца.

При расчистке раскопа 1935 г. на его южной и северной сторонах были обнаружены, как предполагалось, остатки жилищ: на юге длинная полоса черного углистого слоя, на севере стена из тазов, лопаток и трубчатых костей мамонта. В 1936 г. южная сторона этого раскопа не вскрывалась, северная же была вскрыта вторично.

Раскопки показали, что часть сооружения из костей является ходом, идущим с северо-востока на юго-запад на протяжении 6,5 м. Для укрепления стен хода применено 12 половинок тазовых костей, четыре лопатки, трубчатые кости и два больших бивня мамонта. Плоскости всех тазовых костей были поставлены параллельно направлению хода и так, что тонкие, узкие их части обращены вниз, широкие и более тяжелые — вверх. Удалось проследить два более или менее правильных ряда костей хода, оканчивающихся в 2—3 м от обрыва к р. Судости. Ширина хода 1—1,5 м,

Сомнения в преднамеренном устройстве хода быть не могло. Ни в 1935, ни в 1936 г. кости не были сдвинуты с места: по окончании работ ход вместе с раскопом были засыпаны землей.

В процессе работы выяснилось, что слой костей горизонтально залегал в лессе, очевидно, на поверхности древней почвы. На уровне древней почвы, соответствующей по времени палеолитической стоянке, находились верхние части костей, образующих ход, а образованная ими стена уходила в землю на 0,5—0,6 м. Все пространство внутри хода и снаружи (около костей) заполнено зеленым суглинком, иногда с зольными пятнами и прослойками. Дальше в обе стороны от стен хода (к северу и югу) залегал лесс.

По-видимому, в лессе был сначала вырыт, а затем обставлен костями длинный ход («коридор»). Он протянулся на юго-запад раскопа. Западный конец его был разрушен в 1926 или 1927 г. при отрывке ямы для гумна, прорезавшей ход до самого его основания. К западу от ямы уцелевшая стена, включающая громадное вертикально стоявшее плечо мамонта, упиралась в нетронутую стену раскопа, в которой и можно было рассчитывать при дальнейших раскопках обнаружить продолжение хода.

В заключение следует остановиться еще на одном обстоятельстве. В раскопе 1935 г. обнаружено около 30 небольших бивней (часть из них с резьбой), пластин (чуринг) с резьбой, несколько небольших берцовых костей мамонта и статуэтка женщины! На различных расстояниях от этого скопления было найдено 27 черепов мамонтов. Число мамонтов, которое можно было определить по нижним челюстям или костям конечностей, составило бы не более пяти.

В докладе о раскопках в Елисеевичах, сделанном в декабре 1935 г. на пленуме комиссии по ископаемому человеку советской секции МАИЧПЕ, автор указывал на возможные зачатки первобытной религии (тотемизм) и на культовое значение описанного скопления. В связи с этим чрезвычайно интересны результаты подсчета количества мамонтов по различным костям, найденным на Елисеевичской стоянке в 1936 г.

Костей конечностей, а также нижних челюстей мамонтов было собрано очень мало. По ним можно определить наличие 5—10 животных. Черепов же найдено 20. В южной части раскопа 1936 г. и западнее его, рядом с раскопом 1935 г., не далее 6 м от скопления бивней и пластин, на площади 14 м2 находилось 16 черепов. Все они, как и 27 черепов, найденных при раскопках 1935 г., залегали к югу от описанного выше хода. На остальных 47 м2 площади раскопа 1936 г., севернее хода, обнаружено только четыре черепа.

Таким образом, находками 1936 г. вполне подтверждалось высказанное автором предположение. Косвенное подтверждение его можно видеть и в том, что на одном из черепов обнаружена резьба (три пары параллельных нарезок, идущих поперек наружной поверхности альвеол бивней), а в нескольких черепах (в альвеолах бивней) найдены «клады» из кремней и осколков костей. Кремни сидят так плотно, что представляется несомненным, что они забиты в альвеолы, а не попали туда случайно.

В разных местах раскопа было найдено до десятка маленьких бусинок из продолговатых цилиндрических раковинок (по-видимому, ископаемых). Можно предполагать, что раковинки местного происхождения. Если они принесены со стороны, то вряд ли издалека, так как среди найденных имеются непросверленные раковинки. Часто встречались куски мергеля, который находится в самих Елисеевичах.

Тип верхнепалеолитических людей и их физические особенности как представителей ископаемого человека вида Homo sapiens подтвердили несколько разрозненных костей ребенка, найденных в южной половине раскопа 2 в несомненно палеолитическом культурном слое. Они залегали в непосредственной близости от хода, огражденного стенами из больших костей. В плотном комке золы оказались части ключицы, ребер, таза, бедра. Принадлежали они, по определению антрополога Е. В. Жирова, ребенку в возрасте нескольких месяцев. Кости ребенка, как и всякие другие кости, сохранялись в небольшом монолите из плотного комка золы. О том, что они принадлежат ребенку, стало известно лишь после осмотра этой находки антропологом Е. В. Жировым в 1940 г., т. е. спустя четыре года после раскопок.

Среди находок 1936 г. следует отметить две чурингоподобные пластины из бивня мамонта (с резьбой); небольшую пластинку из того же материала с резьбой, напоминающей рыбью чешую и аналогичную резьбе на большой чуринге в форме рыбы (раскопки 1935 г.); хорошо обработанный тонкий цилиндрический стержень из бивня мамонта длиной 20,9, толщиной 1,2 см (на более тонком конце стержня имеется сквозное круглое отверстие. Стержень торчал вертикально в лессе); бивень молодого мамонта, почти целиком покрытый длинными поперечными нарезками с двух сторон.

Этот краткий обзор раскопок 1935—1936 гг. показывает, что стоянка в Елисеевичах по ряду моментов представляется загадочным и исключительным явлением. Была настоятельная необходимость в продолжении раскопок, чтобы получить более или менее исчерпывающие ответы на вопросы, связанные с ее исследованием.

Описание раскопа 1946 г. В плане Института истории Академии наук БССР на 1941 г. были предусмотрены раскопки в Елисеевичах. Провести их помешала война. Возобновить раскопки удалось только осенью 1946 г. В них участвовали В. П. Левенок и JT. А. Михайловский.

Был заложен раскоп 3. Он был расположен рядом с раскопом 2 (1936 г.), прилегал к нему с запада на линии предполагаемого продолжения «хода». Размеры раскопа 7 (север—юг) на 5 м (восток—запад). Параллельно с раскопом 3 по периферии стоянки было вскрыто несколько шурфов, чтобы выяснить, как далеко на север, запад и юг простирается стоянка, ограниченная с востока обрывом к р. Судости.

В 1946 г. на раскопках в Елисеевичах впервые применен метод растворения и промывки водой культурного слоя во всем его объеме, за исключением больших костных остатков.

В 1941—1942 гг. автор участвовал в экспедиции Казахского геологического управления в составе Атасуйской геологической партии, проводившей разведку месторождений олова. В ней применяется ручная промывка песков и суглинков, содержащих олово, в обычной посуде — глубоких тарелках или мисках. Способ прост, удобен и доступен. Применение его при надлежащей осторожности дает полную уверенность в том, что все содержащиеся во взятой пробе зерна олова (обычно очень мелкие) отделены от массы породы.

Разработка палеолитического культурного слоя обычно проводилась с применением остроконечных ножей, тонких шильев, кисточек. Работа шла медленно, требовала постоянного и пристального наблюдения за рабочими. Результаты же не всегда оказывались удовлетворительными.

Все это и заставило обратиться к промывке культурного слоя. Технология ее проста. Большие куски культурного слоя отделяются ножами и шильями и переносятся в ведрах или ящиках к берегу реки. Здесь мелкие куски слоя раскладываются в миски и небольшие тазики, которые затем погружаются в воду до краев. Смоченный слой размешивается руками. Взмученная вода осторожно сливается через край посуды. Эта операция повторяется до тех пор, пока вода в посуде при размешивании всей массы слоя не даст мути. Промытое таким способом содержимое куль- турого слоя рассыпается на бумагу, листы фанеры или в неглубокие- ящики, просушивается и складывается в пакеты.

Опыт показал, что способ промывки очень удобен, выгоден, дает гораздо лучшие результаты, чем расчистка шильями, ножами, кисточками и т. п. Для проверки этого способа был проведен следующий эксперимент. Часть культурного слоя сначала тщательно разобрали по обычному способу, а затем промыли. После промывки содержимое культурного' слоя значительно увеличилось. В посуде осталось много мелких угольков, обломочков кости, бусинок и других предметов, не обнаруженных при обычной разборке. Промывка идет довольно быстро, требует только одного наблюдающего за рабочими.

Впоследствии промывка широко применялась при раскопках в 1947 г. в д. Юдиново и в 1948 г. в Елисеевичах.

Несмотря на небольшие размеры площади раскопок, в 1946 г. в Елисеевичах были добыты весьма интересные материалы.

Выяснилось, в частности, что верхняя граница палеолитического культурного слоя залегает тем выше, чем дальше он от обрыва к реке. Культурный слой, прикрытый сверху и подостланный снизу светло-желтым- лессом, залегал по всей раскопанной площади, но характер его в различных местах раскопа был неодинаков. Так, в западной и северной долях раскопа найдены преимущественно костные остатки мамонта, расположенные иногда гнездообразно, кучками, группами. Встречались довольно' часто и кремни. Очажные скопления с мощной прослойкой углистого' культурного слоя были обнаружены здесь лишь на нескольких квадратных метрах.

В юго-восточной части раскопа очажные скопления ярко выражены на всех квадратах. На площади в несколько квадратных метров зафиксированы большое скопление крупных костей мамонта, интенсивный очажный слой со множеством кремней и других культурных остатков.

При начале вскрытия костеносного слоя в юго-восточной части раскопа 3 никакого порядка в расположении костей заметно не было. Однако постепенно начала выясняться весьма любопытная картина. Оказалось, например, что в двух местах залегали значительные (от 8 до 10 экземпляров) скопления бивней мамонта. Под ними было найдено четкое,, нетронутое очажное скопление в форме более или менее правильного круга. Он состоял из черного очажного слоя. При разборке и промывке его найдено множество мелких обломков костного угля, золы, мелких необожженных костей и их обломков, много обломков кремня, кремневых, чешуек и кремневых орудий. Изредка попадались также изделия из костей.

Черный слой очага подстилался не особенно мощным слоем серова- то-зеленого суглинка, ниже которого шел желтый лесс.

Одно из скоплений бивней лежало над этим очажным слоем.

Вокруг пятна очажного слоя стояли вертикально большие кости мамонта — половинки тазовых, кости конечностей. Положение их указывало на то, что они были так поставлены жившими на стоянке людьми преднамеренно, с какою-то определенной целью. Так, большая тазовая кость стояла узкой частью вниз, широкой вверх. Для удержания ее в вертикальном положении была вырыта ямка, в которой и был укреплен тонкий конец кости. Чтобы при таком неустойчивом положении эта массивная кость не упала, она была укреплена в конце двумя большими трубчатыми костями. Они были поставлены вертикально и вплотную с обеих сторон таза несомненно для того, чтобы удержать тазовую кость от падения. Трубчатые кости поставлены с обеих сторон плоскости тазовой кости точно так, как ставятся колья при устройстве изгороди из жердей ( 12).

Раскоп 1948 г. Последние исследования на Елисеевичской стоянке провела в 1948 г. экспедиция Института истории Академии наук БССР. Раскопочные работы были начаты в июле, окончены в сентябре. В ходе раскопок было вскрыто 85 м  основного раскопа 4, заложено четыре шурфа к северу и северо-западу от стоянки, на расстоянии от нее от 100 до 250 м.

Размеры раскопа 4: с севера на юг 9, с запада на восток 10 м — 90 квадратов по 1 м2 каждый. Девять квадратов, заложенных по бровке обрыва к р. Судости, были значительно разрушены старыми оползнями и размывами. Поэтому площадь культурного слоя, вскрытого раскопками, составляла приблизительно 85 м2.

Раскоп 4 расположен так, что южные квадраты раскопа 2(55, 56, 57) примыкают к 1, 2 и 3 квадратам, южные квадраты раскопа 1 (17, 18, 19, 20) — к 5, 6 и 7 квадратам раскопа 4.

Раскопки 1948 г. оказались весьма важными по своим научным итогам. Была почти полностью вскрыта жилая площадь овальной формы с неглубокой овальной жилищной ямой ( 13). Культурный слой был промыт почти целиком. Удалось точно установить, что кремни предположительно тарденуазского возраста, найденные в ходе всех раскопок выше палеолитического слоя, залегают в самом низу почвы (чернозема) и в самом верху лесса, лежавшего над палеолитическим слоем. Таким образом, выяснилось вполне определенно, что слой лесса толщиной около 1 м не содержит, за исключением его верхней части, археологических находок.

По археологическим исследованиям других древних стоянок известны аналогичные факты скоплений большого числа черепов, нарочно отобранных, по-видимому, для религиозных целей. Это, в частности, скопления черепов пещерного медведя в пещерах мустьерского времени Драхенлех в Швейцарии и Петерсхеле в Германии. Считают также связанными с культом находки черепа овцебыка на нижнесолютрейской стоянке в Ко- стенках Воронежской области, черепов быка на мадленской стоянке в с. Мезине Черниговской области иве. Мальте Иркутской области. Все черепа выделялись среди остальных костных остатков своим особым расположением на стоянках.

Фауна млекопитающих, добытая при раскопках в Елисеевичах в 1935 и 1936 гг., за исключением мамонта, была изучена в 1949 г. И. М. Громовым (Зоологический институт Академии наук СССР, Ленинград. Фауна сохраняется в этом же институте). Определение птиц было произведено А. А. Гуреевым (ИЗИФ, Ленинград).

И. М. Громовым дана следующая общая характеристика фауны Ели- сеевичской стоянки. Она, с одной стороны, близка к фауне ближайших одновозрастных стоянок бассейна р. Десны (Супонево, Тимоновка), а с другой — Костенок II и III. С фауной последних ее особенно сближает отсутствие северного оленя и шерстистого носорога: оба эти вида или один из них встречаются в составе фауны более западных стоянок мад- ленского времени.

Фауна более южных стоянок (Новгород-Северский, Мезин) того же периода отличается от всех северных, в том числе и Елисеевичей, большим богатством видового состава и отсутствием резкого преобладания особей какого-либо одного вида. Не носит фауна Елисеевичей и смешанного характера, который создается в основном грызунами, а их в материалах раскопок 1935—1936 гг. очень немного.

По общему своему облику фауна Елисеевичей открытого или полузакрытого ландшафта холодного пояса. Наличие остатков песца, лемминга и белой куропатки очень хорошо это подчеркивает.

К специфическим особенностям фауны следует отнести присутствие в ней корсака. Эта мелкая лисичка, как известно, встречена в составе четвертичной фауны в Крыму, где она констатирована вместе с песцом включительно до ориньяка, а позднее и без песца в азиле. Обнаружен корсак и в составе фауны Бинагадинского четвертичного кладбища на Апшеронском полуострове.

Другой особенностью является наличие остатков крупной волкооб- разной собаки. Прекрасно сохранившаяся ветвь нижней челюсти этого животного имеет весьма характерные для домашней собаки отличия в пропорции хищнического зуба и в изогнутости линии зубного ряда выпуклостью наружу. Если не считать весьма неопределенного указания на наличие собаки в фауне Костенок II, то после крымского эпипалеолита это первая находка собаки на Русской равнине. Кроме половины нижней челюсти, собаке принадлежат, вероятно, еще две кости: обломок метапо- дия и шейный позвонок.

Что касается двух других представителей семейства собачьих — волка и песца, то морфологически остатки их не имеют существенных отличий от остатков этих видов, найденных на других верхнепалеолитических стоянках.

Для песца, впрочем, следует отметить следующее обстоятельство. Возрастной состав популяции, остатки которой найдены в Елисеевичах, необычен: в нем преобладают старые, а не молодые особи приплода текущего года, что является нормальным для всякого промысла (так же как и для деятельности хищников). Так, возрастные группы, установленные по старости коренных зубе® половинок нижних челюстей из сборов 1935 г., слагаются так: возраст до 8 месяцев—6, около 1 года—16, около 2 лет— 13, около 3 лет—5. Нормальное же соотношение было бы соответственно 20 : 7 : 7 : 3. Приблизительно таково соотношение возрастных групп для остатков песца в палеолите Крыма. Если последующие материалы из Елисеевичей покажут, что эти соотношения не являются результатом анализа локального скопления остатков какого-либо одного периода промысла палеолитического человека, то объяснение этому факту нужно будет искать в каких-то особенностях охоты.

Найденные в Елисеевичах остатки медведей принадлежат крупным животным с рядом примитивных для бурого медведя черт в строении зубной системы. По пропорциям отдельных зубов и по общей относительной крупнозубости она сходна со строением ее у современного маньчжурского бурого медведя, который некоторыми авторами не без основания считается самостоятельным видом. Вполне возможно, что эти особенности заставили одно время В. И. Громова остатки бурого медведя из Бердыжа относить к пещерному медведю. Крупный (по размерам не меньше пещерного) бурый медведь констатирован и для фауны Костенок I.

В заключение следует указать на желательность ускорения обработки всего остального материала по фауне, накопившегося во время раскопок послевоенных лет, что даст существенные результаты не только для палеозоологов, но, без сомнения, окажется ценным и для археологов.

И. М. Громовым составлен также общий список фауны позвоночных (кроме мамонта), найденной в ходе раскопок Елисеевичской палеолитической стоянки.

Составленный И. М. Громовым список фауны Елисеевичской стоянки должен быть дополнен северным оленем (Rangifer tarandus L.). Северному оленю принадлежит единственная ветвь рога, превращенная в мотыгу. Можно отметить любопытное совпадение: на стоянке Костенки I наличие северного оленя установлено тоже лишь по одной находке — сделанному из рога северного оленя «начальническому жезлу»

Связав этот факт с другими аналогичными находками, П. П. Ефимен- ко сделал вывод о почитании животных уже в начале верхнего палеолита  .