ПАЛЕОЛИТ ПОДНЕПРОВЬЯ

ДРЕВНЕИШИЕ ПАМЯТНИКИ ЭПОХИ ПАЛЕОЛИТА И ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ЗАСЕЛЕНИЕ ТЕРРИТОРИИ Белоруссии

Вопрос о первоначальном появлении людей и их культуры на территории Белоруссии и в Верхнем Поднепровье на основании имеющихся данных с достоверностью решен быть не может. Это, однако, не исключает возможности того, что при дальнейших исследованиях будут добыты новые материалы для его решения.

Точные и вполне достоверные факты, установленные археологией, говорят о том, что люди на этой территории появились позднее, чем в других областях Европы. В настоящее время можно с уверенностью утверждать, что первоначальное заселение Белоруссии, вероятнее всего с юга, произошло не позднее конца ледникового периода, т. е. еще в эпоху палеолита. Однако нет оснований утверждать, что люди на территории Белоруссии и Верхнего Поднепровья до этого времени не жили.

Палеоботанические и палеофаунистические данные по Белоруссии позволяют предполагать, что до и после отступления рисского ледника на территории БССР и соседних с нею областей могли существовать первобытные люди. Однако твердых и неопровержимых доказательств в пользу этого предположения пока привести нельзя

Ближайшими к Белоруссии местонахождениями среднего палеолита являются: 1) местонахождение на Украине при впадении р. Деркун в Северный Донец; 2) с. Старый Кодак, на правом берегу Днепра, в северной части порогов; 3) Круглик на Днепре, в пределах Днепропетровской области, по-видимому, ашельского возраста; 4) пещера Окенник возле Скаржиц, в районе г. Кельцы в Польше; 5) пещера над Галенской на Висле; 6) Мамонтова пещера возле Кракова. Польский археолог Л. Савицкий в числе нижнепалеолитических называл местонахождение у д. Марьяновкй под Ровно. Однако, судя по его более поздней публикации (1934 г.), это местонахождение следует относить к верхнему палеолиту. Л. Савицкий сообщал также о нахождении остатков стоянок нижнего и среднего палеолита в окрестностях Кременца на Волыни.

Как возможной нижнепалеолитической стоянкой Г. Ф. Мирчинком называлось местонахождение у д". Тамково на Уфинье, левом притоке Днепра. Здесь начиная с 1909 г: неоднократно находили костные остатки сибирского носорога и, возможно,, мамонта. Находки все время выявлялись на левом краю небольшого оврага на глубине около 4,5 м. В 1926, 1927 и в 1934 гг. здесь провели исследования Г. А. Бонч-Осмоловский, Г. Ф. Мирчинк и К. М. Поликарпович.

Раскопки, проведенные Г. А. Бонч-Осмоловским и К. М. Поликарповичем в 1934 г., не дали новых находок. Исследователи обнаружили небольшое количество остатков костей, принадлежавших, по-видимому, носорогу. Орудий из кремня не найдено. При массовом залегании костных остатков в определенных геологических условиях это место можно было бы считать стоянкой охотников за мамонтом, носорогом и другими четвертичными животными.

В определении возраста этого местонахождения мнения исследователей разошлись. Так, Г. Ф. Мирчинк пришел к заключению, что гамковские находки залегают на плато и что они не моложе вюрмской и не древнее конца рисской ледниковой эпохи. Если бы, по Г. Ф. Мирчинку, в дальнейшем подтвердилось существование здесь палеолитической стоянки, то она оказалась бы более древней, чем ближайшие к Гамкову стоянки верхнего палеолита в Бердыже и Юревичах, а также в Супонево, Мезине и других местах. В. И. Громов писал в 1948 г., что гамковская находка, вероятно, синхронична некоторым верхнепалеолитическим стоянкам, которые по возрасту могут принадлежать к концу рисса, рисс-вюрму и вюрму

В июне 1953 г. в Гамкове на средства Смоленского областного краеведческого научно-исследовательского института были организованы значительные раскопки. Они показали, что прежние сведения различных авторов о количестве найденных здесь костей носорога являются, по-ви- димому, сильно преувеличенными и не соответствуют действительному положению вещей. При раскопках 1953 г., площадь которых достигала значительных размеров, было обнаружено всего два обломка костей четвертичного возраста и обломок локтевой кости волка. При тщательном просмотре земли не было найдено ни одного обработанного человеком камня. Эти работы показали, что о палеолите в Гамкове более раннего возраста, как предполагал Г. Ф. Мирчинк, или более позднего, как отмечал В. И. Громов, говорить нет никаких оснований.

Близ д. Светиловичи Гомельской области, на правом берегу р. Беседи, осенью 1929 г. было найдено кремневое орудие, которое можно рассматривать как мустьерское. Это — остроконечник, или, правильнее, заостренное скребло мустьерского типа. О большой древности этого орудия свидетельствуют как форма, так и его внешний вид. Поверхность скребла сильно окатана, отличается блеском и заполированностью. Может быть, орудие приобрело новую окраску бурого цвета от очень долгого пребывания в воде. Оно было найдено учителем-краеведом П. Н. Чайковским в урочище Каменная гора, севернее д. Чемерни Светиловичского района. Местность здесь представляет собой возвышенность, поднимающуюся крутым обрывом (до 20 м) над уровнем Беседи. Она сложена древне- аллювиальными песками и входит в состав второй надпойменной террасы р. Беседи.

В д. Клеевичи Костюковичского района Могилевской области на правом берегу р. Беседи были встречены вместе с костями мамонта и дикой лошади кремни с ретушью, т. е. с мелкой обивкой их краев. Эти кремни можно было бы отнести к мустьерскому времени. Возможно, что ретушь была нанесена рукой человека. Однако она могла образоваться на кремнях и случайно во время передвижения по дну древнего ледникового потока, при ударах о другие камни. Небольшие раскопки в Клеевичах, проведенные автором в 1951 г., не дали доказательств принадлежности этих находок к палеолиту.

Недавние раскопки в Бердыже позволили обнаружить на стоянке два культурных слоя, или горизонта. Доводы в пользу этого предположения основывались первоначально на том, что по костным остаткам здесь выделяются две формы мамонта: обычная и мелкая (Elephas primigenius minor).

Кремневый инвентарь тоже состоит из двух различных серий: верхнеориньякских черных и серых кремней, в подавляющем большинстве лишенных патины, и сильно окатанных, имеющих чаще всего буровато- коричневую патину, кремней, по-видимому, мустьерского возраста, представленных широкими треугольными отщепами и одним мустьерского типа остроконечником, или рубильцем ( 2).

Особенностью залегания этих находок было то, что более молодые по возрасту кремни лежали внизу, а более древние — наверху, заполняя пространство между поверхностью почвы и ориньякским культурным слоем. Причины — размыв и смещение культурных слоев, приведшие к такому перевернутому расположению кремневого материала, были выяснены только после раскопок 1938 г.

Аналогичное Бердыжскому, т. е. хронологически обратное, залегание археологических остатков было отмечено С. Н. Замятниным в Богутлю (Армения). Там при смыве вниз по склону остатки деятельности человека были переотложены в обратном порядке, причем хронологически самые молодые (ранненеолитические.— К. П.) остатки оказались внизу, а наиболее древние (нижнепалеолитического облика.— К. П.) — на поверхности

Еще в 1932 г. в статье «Палеал1т i мэзалгг БССР i некаторых сусед- Hix KpaiH Верхняга Падняпроуя»  автор указывал, что мустьерская культура в Белоруссии представлена Бердыжской стоянкой, так как среди обнаруженного на ней верхнеориньякского кремневого инвентаря отмечены кремни мустьерского типа. Можно согласиться с тем, что пережитки мустьерских типов орудий могут встречаться и в более позднее время, если они известны в ориньякских стоянках Центральной Европы.

Однако в Бердыжском инвентаре выделяется целая группа кремней, в которую входят указанный остроконечник и ряд отщепов больших размеров. Все эти находки резко отличаются характерной буровато-желтой патиной от остальной массы кремневых орудий и обломков кремня.

В этом нельзя не видеть доказательства иного, именно более раннего возраста указанной части бердыжского инвентаря. Эти обстоятельства были подчеркнуты автором в докладе о бердыж- ских раскопках 1938 и 1939 гг., сделанном в мае 1941 г. на Воронежской конференции по четвертичному периоду.

Оценивая Бердыж как стоянку с остатками двух различных культур, автор неоднократно указывал на необходимость организации соответствующей экспедиции. Целями ее были раскопки, добывание ориньякского археологического материала и выделение пункта с му- стьерскими находками как отдельного местонахождения

Только в 1953 г. на средства Института истории Академии наук БССР была предпринята такая экспедиция в Бердыж.

Раскопки проводились под руководством автора с 15 июля по 5 сентября. Для них было избрано место несколько в стороне от прежних раскопок ( 3).

Все прежние раскопки на Бердыжской стоянке в урочище Колодежках велись в одном пункте. Высокий берег долины Сожа перерезан здесь двумя близкими друг к другу оврагами — северным и южным, сравнительно позднего происхождения и расположенными с запада на восток. Раскопы 1926—1929, 1938 и 1939 гг. находятся на южной стороне южного оврага ( 4). В 1926 г. был заложен раскоп на краю берегового обрыва. Раскоп 1927 г. примыкал к нему с запада. Далее к западу следовали один за другим последующие раскопы. Благодаря такому их расположению большой раскоп 1939 г. находился на расстоянии нескольких десятков метров от обрыва берега долины к пойме.

Раскопки показали, что находки костей ископаемых животных и кремней располагались узкой, около 10 м в ширину, полосой. Уровень залегания их постепенно повышался к западу. На западном конце раскопанной в течение нескольких лет площади слой костей как будто бы выклинивался и находки фауны прекращались.

При выборе места поисков предполагаемого местонахождения остатков мустьерской культуры ставилась цель обнаружения такого их залегания, где бы они находились в чистом виде и не смешивались с остатками других культур. Поэтому новые раскопки были начаты на некотором удалении от местонахождения ориньякской культуры приблизительно в 100—120 м к северо-западу. Основные раскопы были заложены на северном краю южного оврага. Вдоль крутого его откоса было вырыто четыре раскопа (1, 2, 3, 4), размещенных в верхней и средней частях оврага на небольших расстояниях друг от друга. Раскоп 4 находится рядом с раскопом 3, у северного его края. Кроме того, были вскрыты еще небольшие пятый (на южном краю оврага) и шестой (на дне оврага, в его верховье) раскопы.

Наиболее важные находки, состоявшие исключительно из кремней, были выявлены в раскопах 1, 2, 3, 4. Мустьерские кремни в них появились на глубине ниже 2 м. В раскопах 1 и 2 количество находок было сравнительно невелико. Наибольшее количество кремней собрано в раскопе 3. Во всех раскопах было найдено 970 кремней.

Для сравнения можно указать, что «основные коллекции В. Коммона, собранные им в Сент-Ашеле в 1906 г., состояли из 990 обработанных кремней. Среди них было 375 отщепов. Остальные кремни представляли ручные рубила, их обломки, в меньшем числе нуклеусы, грубые массивные орудия, отбойники и т. п.» 1 Древнепалеолитический инвентарь Ла- ше-Балта в Юго-Осетии «включает 137 предметов: ручные рубила, грубые рубящие орудия, отщепы, нуклеусы и др. (95 отщепов, 25 нуклеусов и нуклеевидных кусков)» 2.

Размеры основных раскопов: раскоп 3— длина 8,8, ширина 7,4 м; раскоп 4—длина 15, ширина 5,8 м; раскопы 1 и 2 гораздо меньше.

Во всех раскопах под почвой замечались светлые и светло-желтые мелкозернистые пески. На глубине около 2 м в раскопе 1 и на глубине 6 м в раскопе 3 был встречен незначительный слой очень плотной глины — красной супеси с валунами различной величины. Это, по-видимому, донная морена, перемытая и переотложенная в той или иной степени.

Под остатками красной супеси снова шли пески. Верхние, более поздние по времени носили характер древнеаллювиальных песков, отложенных древним течением Сожа и образовавших верхнюю террасу его долины. Нижние слои имели вид флювиогляциальных песков, появившихся здесь под влиянием больших водно-ледниковых потоков.

Наибольший интерес по количеству и характеру найденных кремней представляли раскопы 3 (глубиной около 8 м) и 4. Остатков фауны во время раскопок не обнаружено. В этом основное их отличие от раскопок прежних лет, давших большое количество остатков четвертичных животных, главным образом мамонтов.

В раскопах 1, 2, 6, а также на довольно большом пространстве в оврага^ и в оставшихся после войны окопах было собрано небольшое количество кремней.

Исходным материалом, служившим для изготовления орудий, были большие желваки кремня, покрытые естественной желтоватой коркой. Они попадались десятками.

Нередки были находки кремней, подготовленных для дальнейшей обработки. Это желваки, разбитые поперек, перпендикулярно к их удлиненной оси. Благодаря такому разбиванию в одной-двух точках желвака получались площадки. Вряд ли желваки с такими поперечными площадками представляют случайное явление.

Автор не имеет точных цифровых данных о количественном распределении отдельных видов обработанных кремней (в том числе отщепов, чешуек, пластин), собранных во время раскопок 1953 г. Однако можно указать, что все обработанные кремни отличаются некоторыми особенностями. Различны, в частности, площадки ударов. Есть совершенно гладкие и ровные. Встречаются приблизительно в таком же количестве площадки, образованные несколькими фасетками, большей частью крупных размеров. Как наиболее характерную особенность можно отметить то, что угол плоскостей ударной площадки и отбивной поверхности отщепов, чешуек и пластин в подавляющем большинстве случаев приближается к прямому. В очень редких случаях этот угол бывает тупым ( 5). Изъяны на ударных бугорках значительной величины.

Встречено большое количество мелких чешуек и крупных отщепов, получившихся при дальнейшей обработке или обивке желваков. От верхнепалеолитических чешуек и отщепов они отличаются гораздо большими размерами и преимущественно треугольной формой. Отбивная плоскость их почти всегда гладкая, иногда неровная. Верхняя сторона отщепов и чешуек часто не имеет следов какого-либо обивания или обработки. Весьма примечательно, что ось наружной обивки и ось внутреннего откола отщепа, определяемые по площадке удара, часто не совпадают. Это обстоятельство имеет важное значение для выяснения характера обработки данных кремней. Оно определенно говорит о том, что такие отщепы получены от нуклеусов мустьерского типа.

Найдено также много пластин и пластинок. Характерно, что края пластин и пластинок обычно не параллельны, а расходятся от основания под более или менее значительным углом. Отделены они от ядрищ мустьерского типа. В результате фасетки от сколов на верхней поверхности идут не по одному, а по разным направлениям: и от основания к концу пластины, и от конца к основанию. Оси верхней и нижней поверхностей также показывают, что пластины отбиты от мустьерского нуклеуса.

Как характерные мустьерские орудия можно рассматривать и скребла. Правда, скребел и близких к ним форм насчитывается всего 17 экземпляров.

Наконец, следует напомнить, что в 1928 г. среди кремней, обработанных людьми, было найдено небольшое мустьерское рубильце, или остроконечник. Оно находилось в нижних флювиогляциальных крупнозернистых песках, подстилавших мощный слой костей мамонта вместе с оринь- якскими, т. е. более поздними орудиями. Оно, как и кремни из раскопок 1953 г., характеризуется коричневой патиной и мустьерским типом обработки.

Фотография этого типичного мустьерского рубильца дана в статье «Палеолит и мезолит БССР и некоторых соседних территорий Верхнего Поднепровья» . Это — небольшое плоское орудие размером 8,5X6,6X Х2,1 см. Одна сторона его обработана целиком, за исключением двух небольших участков краев, в середине другой сохранилась значительная часть естественной корки кремня, которая занимает также всю пятку орудия и часть края. Обработка производилась сильными ударами, направленными извне к середине орудия. Рабочий конец его сведен в узкое острие.

Патина на кремнях — обычное явление. Она бывает светло-синей, синевато-белой, но чаще коричневой. Наряду с этим нередки были кремни и без патины (темно-серого или черного цвета).

Основной вывод о материалах, добытых раскопками на Бердыжской стоянке в 1953 г., заключается в том, что они составили комплекс находок, который в своей совокупности имеет определенно мустьерский облик.