ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИИ В 1917 ГОДУ

Уничтожение Временным правительством царской полиции и охранного отделения. Создание народной милиции. Аресты генералов и чиновников

НА ПУТИ ЛИКВИДАЦИИ СТАРОГО РЕЖИМА

Единственно верной методологической основой изучения внутренней политики Временного правительства, как и любого правительства, является марксистско-ленинское учение о государстве. При каждой великой революции приход к власти нового класса всегда сопровождается известной ломкой государственного аппарата, особенно если в руках победителей — народных масс — значительное количество оружия.  Тем более это относилось и к Февральской революции, революции периода империализма, происшедшей в момент, когда в России существовало уже сильное организованное рабочее движение, обогащенное опытом первой русской революции и возглавляемое партией нового типа, партией большевиков.

Поясняя и развивая рассмотренные Ф. Энгельсом признаки государства, В. И. Ленин подчеркивает, что «постоянное войско и полиция суть главные орудия силы государственной власти». С момента своего возникновения государство не может жить, не может существовать без этой силы, без этих орудий, и их образование становится главной заботой каждого класса, пришедшего к власти в результате насильственной революции. «Складывается государство, — писал В. И. Ленин в своей книге «Государство и революция», — создается особая сила, особые отряды вооруженных людей, и каждая революция, разрушая государственный аппарат, показывает нам обнаженную классовую борьбу, показывает нам воочию, как господствующий класс стремится возобновить служащие ему особые отряды вооруженных людей, как угнетенный класс стремится создать новую организацию этого рода, способную служить не эксплуататорам, а эксплуатируемым».

Ленин акцентирует внимание на рассуждении Энгельса о том, что «тот самый вопрос, который практически, наглядно и притом в масштабе массового действия ставит перед нами каждая великая революция, именно вопрос о взаимоотношениях „особых" отрядов вооруженных людей и „самодействующей вооруженной организации населения"».

В дни Февральской революции «самодействующая вооруженная организация населения» занимала господствующее положение. Значит, решающим в вопросе о судьбе старого государственного аппарата царизма в марте—апреле 1917 г. является не количество упраздненных или сохраненных канцелярий и департаментов, а состояние «главных орудий силы государственной власти», т. е. постоянной армии и полиции. Важно изучить и вопрос о том, кто осуществлял контроль над тюрьмами, арестными домами и прочими «вещественными придатками» публичной власти. Лишь на третьем месте по своему значению идет чиновничество, собственно аппарат государственного управления в виде министерств, органов власти на местах, органов управления народным хозяйством и местными делами. Эту соподчиненность мы можем заметить и в тех словах Ленина, которыми он характеризовал задачи пролетариата в области государственного устройства. Например, в «Апрельских тезисах» мы читаем: «Устранение полиции» армии, чиновничества...» 

Выделяя в качестве первой задачи изучение ликвидации старого-строя (в полном соответствии с ленинскими идеями о судьбе государства во время революции), рассмотрим состояние армии, полиции и аппарата управления, т. е. главных составных частей старого угнетательского аппарата царизма. При этом мы должны помнить, что свержение царизма произошло в результате одной из «великих революций», побочным результатом которой и было образование Временного правительства. Следовательно, необходимо различать действие самой этой революции на старый аппарат царизма и целенаправленное функционирование Временного правительства. Однако на определенном этапе обе эти силы действовали в одном русле, что и вызвало быструю ликвидацию и развал старого строя, его «особых отрядов вооруженных людей» и вещественных придатков публичной власти. Уничтожение важнейших элементов старого царского угнетательского аппарата в ходе народной революции само являлось важнейшим фактором, определявшим внутреннюю политику Временного правительства, поскольку лишало власть всякой возможности преемственно использовать в своей борьбе против революции за «восстановление порядка» готовые элементы старой угнетательской машины. А наличие «самодействующей» «вооруженной организации населения» (большая часть революционной армии, народная и рабочая милиция, Красная гвардия, партийные вооруженные дружины) — делало невозможным немедленное создание новых отрядов вооруженных людей, которые буржуазная власть могла бы использовать в своих интересах. Формальным выражением этогр соотношения сил было двоевластие, т. е. наличие реальной власти в руках Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, а не в руках Временного правительства. Обширная и глубокая ликвидация старого угнетательского аппарата царизма, осуществленная в ходе марта и апреля 1917 г., явилась важным фактором дальнейшего развития революции. Она не дала возможности и коалиционному Временному правительству Керенского создать достаточно мощные карательные контрреволюционные силы и органы, способные противостоять росту массового движения, осуществлявшегося под руководством большевистской партии, обусловила слабость Временного правительства в решающем месте и в решающий час, а следовательно облегчила победу Великой Октябрьской социалистической революции. Поэтому нельзя проходить мимо очевидных фактов слома старой угнетательской машины царизма,, который временами создавал у современников иллюзию, что «государственная власть» исчезла вообще, настолько резким был контраст между всепроникающим и мощным военно-полицейским аппаратом царского режима и фактическим безвластием Временного правительства в первые месяцы революции.

Объективно способствуя дальнейшему развалу старого угнетательского аппарата, Временное правительство всячески стремилось хоть что-нибудь спасти из старой системы управления. Это особенно удалось ему в области сохранения старых кадров чиновничества, в том числе и самого высшего. В этом видна контрреволюционность Временного правительства первого состава. В то же время решающее значение имело не сохранение кадров старого чиновничества, а состояние вооруженных сил, тех самых отрядов вооруженных людей, которых не было у правительства первого состава.

Солдаты и большинство офицеров фронта перешли на сторону революции и заявили о своей преданности Временному правительству и Петроградскому Совету.  Никто не посмел выступить на защиту отрекшегося императора. Известен только один случай подобного рода. Хан Нахичеванский предлагал царю вооруженную помощь, но она была отклонена Николаем.

Первым актом была здесь, как уже говорилось выше, позиция старших воинских начальников: начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала М. В. Алексеева, главнокомандующих фронтами и флотами. Они присоединились к просьбе Родзянко об отречении Николая II, а затем одобрили создание Временного правительства. Но в те же дни на фронт хлынули известия о народном восстании в Петрограде, об аресте военных властей в столице, о преследованиях офицеров и об издании приказа № 1 Петроградским Советом. В течение марта 1917 г. под

Влиянием революционной деятельности Петроградского Совета и ряда приказов Военного министерства, выпущенных под давлением Совета, начинается необратимый процесс демократизации армии и полного развала ее старой палочной дисциплины. На фронте устанавливается фактическое перемирие. Армия перестает выполнять свою задачу даже в области защиты буржуазного государства от внешнего врага. Абсолютно невозможно было в это время использовать ее и в борьбе против потенциальных противников Временного правительства внутри страны. Армия превращается в часть революционного народа, составляет одну из ветвей «самодействующей вооруженной организации населения».

Единоначалие командного состава было уничтожено, в армии также установилось двоевластие, органами которого стали солдатские комитеты.  По своему составу и политической платформе солдатские комитеты в марте и апреле были еще общедемократическими органами, как правило, они не боролись еще против войны как таковой, а выступали только против наступления, одобряя «защиту свободы», «оборону». В этом состояла возможность для Временного правительства в будущем использовать армию в своих внутриполитических и внешнеполитических целях, сначала методом убеждения, а потом постепенно и методом принуждения. Однако для этого в формулировании политики самого Временного правительства должны были произойти перемены. Милюков и Гучков не желали расставаться со своей открыто империалистической программой, а эта программа вызвала противодействие со стороны Петроградского Совета. К началу апреля стало ясно, что армия в своем подавляющем большинстве стоит на платформе Петроградского Совета, а не Милюкова и Гучкова. Все это делало невозможным для Временного правительства первого состава всякое использование армии в контрреволюционных целях. Таким образом, ломка старой государственной машины царизма в отношении армии произошла успешно. Она зашла значительно дальше, чём того требовали,, интересы российской крупной буржуазии.

Глава временного правительства

Князь Львов, затем Керенский

В своих планах военного переворота Гучков и его сторонники собирались использовать лишь крайне ограниченное количество воинских частей, использовать их организованно, по приказу командиров и ни в коем случае не допускать обращения непосредственно к военным низам, к солдатам. Армия должна была сохраниться в неприкосновенности, продолжать свое главное дело — добиваться военного разгрома Германии и ее союзников, а в случае необходимости помочь буржуазии в борьбе с «крайними элементами рабочей партии». Заговорщики опоздали: народ, восстав в февральские дни, сорвал эти замыслы. Провалились и расчеты крупных буржуа на многомиллионную русскую армию. Вся она была охвачена теперь демократическим движением, и сам Гучков вынужден был поневоле помогать ему, подписывая приказ № 114 и положения о комитетах в войсках. В марте—апреле 1917 г. русская армия, веками использовавшаяся царизмом против крестьянских восстаний, против национальных революций, против забастовщиков, перестала служить опорюй не только старой царской власти, но и новой, буржуазной. Старая государственная машина получила здесь повреждение и работала на холостом ходу. Солдатские массы — в большинстве своем крестьяне, переодетые в солдатские шинели, — превращались в могучего союзника рабочего класса в борьбе за полное проведение демократических преобразований, а наиболее сознательная часть солдат поддержала впоследствии борьбу революционного пролетариата во главе с партией большевиков за перерастание буржуазно-демократической революции в России в социалистическую.

Если армия, находясь в бездействии, сохраняла свои кадры (что рождало надежду у некоторых членов Временного правительства в том, что ее можно будет использовать в антинародных целях), то царская полиция была практически полностью уничтожена в результате Февральской революции, так как основной состав ее кадров предназначался для борьбы против революционного движения, подавления его малейших проявлений разгона демонстраций и собраний, ареста забастовщиков и партийных агитаторов. Лишь небольшая ее часть продолжала выполнять свои прямые обязанности по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка. В ежедневных сводках происшествий, которые составляли в столице и других крупных городах, сведения об убийствах и грабежах терялись среди сообщений о забастовках и нелегальных собраниях. Полицейский — «фараон» — олицетворял собой ненавистную царскую власть, насилие и произвол. Полиция широко применяла самые грубые и неприкрытые формы насилия над массами: избиения, разгоны демонстрантов с применением нагаек, конной полиции, огнестрельного оружия. В участках задержанных подвергали оскорблениям, унижениям, издевательствам и побоям. Полиция была фактически бесконтрольна и безответственна.

Такую же ненависть вызывала охранка с ее разветвленной сетью осведомителей. Секретные сотрудники охранки наводняли собой все русское общество, все партии и общественные группы. Всюду — от великокняжеской гостиной до последнего трактира сидели неприметные люди, внимательно слушавшие разговоры, запоминавшие их и сообщавшие «куда следует». Охранка, не довольствуясь наблюдением и слежкой, широко применяла провокацию. Во главе боевой организации эсеров стоял агент полиции Евно Азеф. Убийца П. А. Столыпина — Богров, находился в сношениях с агентами охранки. Провокатор Малиновский был проведен даже депутатом IV Государственной думы, а другой агент охранки — Черномаэов — орудовал в редакции газеты «Правда». Поэтому ненависть к старой полиции была беспредельна и охватывала все слои общества. Даже представители буржуазной оппозиции не могли сдержать своих чувств, когда пни получили доказательства того, что их переписка систематически перлюстрировалась, беседы записывались, а телефонные разговоры подслушивались.

В первые дни Февральской революции, особенно 23—25 февраля 1917 г., именно полиция проявила себя наиболее ревностной защитницей старого строя. Однако в эти же дни выявилась и недостаточность сил столичной полиции, чтобы справиться с движением такого масштаба. На весь город имелось лишь шесть тысяч полицейских, а численность демонстрантов даже в первый день движения превысила 100 тыс. человек. Ненависть народа обратилась всецело против полиции, тем более, что войска 24 и 25 февраля не стреляли в демонстрантов. 25 февраля имелись случаи враждебного отношения казаков к полицейским, войска сочувствовали больше народу, чем полиции. И хотя. 26 февраля в ряде мест они повиновались приказам о расстрелах демонстрантов, в этот же день — 4 рота Павловского полка открыла огонь по коннополицейской части на Екатерининском канале, что явилось первым случаем перехода войска на сторону революционного народа. 27 февраля во время восстания вооруженные рабочие и войска расправлялись с полицейскими, захватывали полицейские участки, учиняли в них разгром, сожгли свыше 10 участков и полицейский архив. Большинство чинов полиции в этот день скрылось. Народ арестовывал переодетых полицейских, уничтожал засады, полицейские пулеметные гнезда.

Во время переговоров между делегациями Исполнительного комитета Петроградского Совета и Временного комитета Государственной думы по вопросу о программе будущего Временного правительства было выдвинуто требование о полном обновлении службы охраны общественного порядка. В1 итоге в декларацию Временного правительства был внесеп пункт: «Замена полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления».8 В Москве и большинстве других городов России полиция сдалась новым властям и была распущена. Однако в первые дни марта в ряде мест были весьма красочные сочетания старой и новой службы охраны порядка, а кое-где полиция заявляла о своей приверженности Временному правительству. В Киеве, например, после получения известий о победе революции в Петрограде, вся полиция еще оставалась на своих местах, а полицмейстер на общем собрании полицейских призывал к подчинению новой власти, к строгому соблюдению порядка в городе.  Ликвидация полиции в городе началась лишь после получения декларации Временного правительства.

В Тифлисе жандармское управление было упразднено, но полицейские в первые дни марта продолжали еще нести свою службу. В Екатеринославле начальник губернского жандармского отделения издал приказ, призывающий к строгому повиновению новому правительству. В Орле на вокзале произошла стычка между офицерами и железнодорожными жандармами. Постреляв, жандармы бежали. Н Царицыне при ликвидации губернских полицейских властей сыщики оказали сопротивление, которое быстро было сломлено. Особенно активно проходила ликвидация полиции в рабочих районах страны: Иваново-Возне- сенске, Нижнем Новгороде, на Урале. Всюду, где могли, рабочие создавали свою рабочую милицию, которая брала на себя охрану не только предприятий, но и общественного порядка на заводских окраинах. Успешно шло формирование рабочей милиции в Петрограде. В ночь на 28 февраля, по предложению представителя Русского бюро ЦК РСДРП (б), Исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов принял постановление об организации рабочей милиции из расчета 100 человек на 1000 рабочих. К, этому времени рабочая милиция уже существовала в Выборгском, Петергофском и Петроградском районах. Постановление Петроградского Совета оформило этот процесс и придало ему новый размах. 28 февраля создается милиция на Пороховых, 1 марта — на Васильевском острове. Там образовалось два центра рабочей милиции по охране общественного порядка — Гаванский и 2-й Василеостровский подрайоны.

Параллельно в центральных районах города шло формирование народной милиции из студентов петроградских высших учебных заведений, гимназистов, городской бедноты. Так, с первых часов Февральской революции в столице сложились две милиционные организации — городская и рабочая. Они полностью взяли на себя выполнение функций бывшей полиции по охране общественного порядка и борьбы с преступностью.  Опновре- менно в дни 28 февраля—2 марта народная милиция в Петрограде, и особенно в рабочих районах, выполняла и роль народной гвардии, вместе с войсками участвуя в обезоружении полицейских. Выдвигая требование замены полиции народной милицией, делегация Петроградского Совета на переговорах с Временным комитетом Государственной думы опиралась уже на фактическое осуществление такой замены в Петрограде, на произведенное восставшим народом уничтожение полиции в столице.

Вместе с тем дух соглашательства, которым были пропитаны меньшевистско-эсеровские лидеры Петроградского Совета, .толкал их на подчинение самостоятельно возникавшей рабочей милиции в Петрограде, формирующейся городской народной милиции, ее буржуазным элементам. По предложению Исполкома Совета вечером 28 февраля в Городской думе было созвано собрание гласных думы и группы петроградских адвокатов, которое выдвинуло на пост начальника милиции столицы гласного думы, архитектора Д. А. Крыжановского и избрало уполномоченных для организации милиции в районах. На следующий день было создано Управление Петроградской городской народной милиции. 2 марта Исполком делегировал в него своих представителей — рабочих-меньшевиков Пятиева и Чернева. 3 марта состоялось собрание представителей уже организованных районных и под- районных комиссариатов рабочей милиции и городской милиции. Наконец, 7 марта 1917 г. Петроградский Совет принял решение о слиянии — в рамках едипой народной милиции — городской милиции центральной части города и наружной- рабочей милиции, созданной в рабочих районах. Повсюду в городе появились, люди с белыми повязками на рукаве, на которых виднелись торопливо выведенные чернилами буквы «Г: М.». На обороте повязок стояла печать Управления Петроградской городской народной милиции и номер повязки. Больше половины из 20 тыс; милиционеров были рабочими. Рабочими были и караульные, начальники, комиссары, их помощники и прочие должностные лица в подрайонных комиссариатах милиции в пролетарских районах столицы. На 19 марта-из 60 подрайонных комиссариатов 14 являлось комиссариатами рабочей милиции. И хотя в дальнейшем численность рабочих милиционеров сокращалась (впрочем, так же, как и численность городских милиционеров), ни- Временное правительство, ни Управление городской милиции ничего сделать с рабочими милиционерами вплоть до июльских дней не смогли.

Естественно, что милиция с. таким классовым составом никак не могла быть орудием в руках буржуазного Временного правительства в противонародной политике правящего буржуазного класса. Хотя в прессе 1917 г. и были отмечены отдельные попытки использования милиции в контрреволюционных целях, — в частности в апреле 1917 г. милиционеры в центральных городских районах препятствовали продаже газеты «Правда», — в целом городская милиция оставалась нейтральной к дальнейшему развитию политических событий в 1917 г. Управление милицией было полностью децентрализовано. Начальники милиции избирались городскими думами, а кое-где и прямо местными Советами. Среди них было много социалистов и большевиков. Таким образом, и этот, второй после армии, важнейший элемент государственной машины, фактически не мог быть использован Временным правительством в интересах буржуазии, И здесь ломка старой царской полиции была проведена основательно, зашла го^ раздо дальше", чем это требовалось для российской буржуазии, проведена по-революционному, «по-плебейски», как любил говорить, повторяя это выражение Маркса и Энгельса, В. И. Ленин.

Именно Ленин сумел После приезда в Россию оценить это чрезвычайно редкое для истории обстоятельство, что в итоге установления двоевластия и забегания революции вперед, дальше обычных заддч буржуазной революции, правящие классы оказались лишенными главных инструментов государственного угнетательского аппарата, армии и полиции. В работе «Письма о тактике», возражая «старым большевикам», настаивавшим на сохранении тактических схем периода революции 1905—1907 гг., В. И. Ленин писал: «По-старому выходит: за господством буржуазии может и должно последовать господство пролетариата и крестьянства, их диктатура.

А в живой жизни уже вышло иначе: получилось чрезвычайно оригинальное, новое, певиданное, переплетение того и другого. Существует рядом, вместе, в одно и то же время и господство буржуазии (правительство Львова и Гучкова) и революционно- демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, добровольно отдающая власть буржуазии, добровольно превращающаяся в придаток ее.

Ибо нельзя забывать, что фактически в Питере власть в руках рабочих и солдат; насилия над ними новое правительство не производит и не может произвести, ибо ни полиции, ни особой от народа армии, ни стоящего всесильно над народом чиновничества нет. Это факт. Это именно такой факт, который характерен для государства типа Парижской Коммуны. Этот факт не укладывается в старые схемы. Надо уметь приспособить схемы к жизни, а не повторять ставшие бессмысленными слова о „диктатуре пролетариата и крестьянства" вообще».  И это написано было в начале второй декады апреля, когда Временное правительство первого состава уже просуществовало большую половину срока, отмеренного ему историей.

Значение факта слома старой, обычной государственной машины, начатого в февральские дни, факта существования и развития по всей стране Советов рабочих и солдатских депутатов, В. И. Ленин подробно разъясняет и в своей брошюре «Задачи пролетариата в нашей революции», законченной 10 апреля 1917 г. «Если мы сорганизуемся, — писал Ленин, — и умело поведем свою пропаганду, не только пролетарии, но и девять десятых крестьянства будут против восстановления полиции, против несменяемого и привилегированного чиновничества, против отделенной от народа армии. А только в этом и состоит новый тип государства».  Затем Ленин специально разбирает значение уничтожения царской полиции, осуществленное в ходе Февральской буржуазно-демократической революции: «Замена полиции народной милицией  — есть преобразование, вытекшее из всего хода революции и проводимое теперь в жизнь в большинстве мест России. Мы должны разъяснять массам, что в большинстве буржуазных революций обычного типа такое преобразование оказывалось крайне недолговечным, и буржуазия, даже самая демократическая и республиканская, восстановляла полицию старого, царистского типа, отделенную от народа, находящуюся под командой буржуа, способную всячески угнетать народ.

Чтобы не дать восстановить полицию, есть только одно средство: создание всенародной милиции, слияние ее с армией (замена постоянной армии всеобщим вооружением народа)».  Пропаганде этого нового пролетарского государственного устройства В. И. Ленин посвящает еще ряд своих статей и среди них известную статью «О пролетарской милиции». Но нам хотелось бы подчеркнуть, что реальные возможности для успешности этой пропаганды В. И. Ленин видел в тех завоеваниях, которые уже были осуществлены народом в момент Февральской революции: т. е. в существовании Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и замене старой, «царистского типа» полиции новой «народной милицией». В существовании этих учреждений наряду с Временным правительством В. И. Ленин видел то, что Февральская революция была революцией не обычного буржуазного типа, что она зашла дальше обычной революции. И это продвижение вперед произошло именно в области уничтожения главных орудий старого угнетательского государственного аппарата и создания нового, отвечающего интересам широчайших народных масс. «Не дать восстановить полиции; привлечь организационные силы всего народа к созданию поголовной милиции — таковы задачи, которые пролетариат должен нести в массы в интересах охраны, упрочения и развития революции», — заключал Ленин тот раздел своей брошюры «Задачи пролетариата в нашей революции», который назывался «Новый тип государства, вырастающий в нашей революции».

Мы знаем, что эти процессы развития элементов нового типа государства день ото дня замедлялись даже в мирный период развития революции. Советы рабочих и солдатских депутатов проституировались меньшевиками и эсерами, подводились к идее более активной поддержки буржуазного Временного правительства, особенно после создания первого коалиционного правительства. В те же дни армия уговаривалась предпринять наступление на противника в интересах союзных и российских империалистов а из народной милиции постепенно выжидались рабочие милиционеры. Мы знаем и то, что после июльского перелома буржуазия попыталась не только затормозить развитие революции, но и повернуть его вспять. Однако победа реакции была кратковременна. Советы ожили в конце августа, а вместо рабочей милиции возникла еще более энергичная «самодействующая вооруженная организация народа» — рабочая Красная гвардия, прямо направленная против Временного правительства. Но значительная часть этих успехов была подготовлена и первыми двумя месяцами революционных событий 1917 г., когда враждебная народу сила, сила старой царской государственной машины была решительно надломлена. Надломлена настолько, что ее не смогли подправить судорожные усилия А. Ф. Керенского в коалиционных министерствах всех трех составов. Что же касается Временного правительства первого состава, то, лишенное всякой реальной вооруженной силы, оно было вынуждено лишь регистрировать эти печальные для него события. Так, на заседании 4 марта 1917 г. Временное правительство постановило упразднить особые гражданские суды, охранные отделения, отдельный корпус жандармов, включая железнодорожную полицию. Офицеров и нижних чинов жандармерии решено было немедленно передать на учет соответствующих воинских начальников для- отправки в армию. Согласно приказу министра юстиции А. Ф. Керенского академик Н. А. Котляревский должен был вывезти из архива Департамента полиции те бумаги, «которые он найдет нужным» и передать их в Академию наук.  Тогда же Временное правительство упразднило «главный» и «особые комитеты» при управлениях железных дорог, которые были созданы царской властью для «подавления беспорядков на железных дорогах». 10 марта 1917 г. последовал официальный приказ об упразднении Департамента полиции, а 19 марта — о расформировании Отдельного корпуса жандармов. Бго вещевое имущество передавалось военному ведомству, архивы — Главному штабу, а дела местных жандармских отделений и охранных отделений — особым комиссиям из представителей суда и местного комиссара Временного правительства для разбора. Так было оформлено упразднение старой царской полиции, которая в Петрограде была уничтожена самим восставшим народом. Что же касается большинства губерний, где смена власти произошла мирно, «по телеграфу», то там в упразднении местных органов полиции, жандармерии и охранки данные постановления Временного правительства, принятые под давлением революционного народа, сыграли заметную роль. Полиция умерла бесславной смертью. Отдельные факты оставления полицейских на службе в милиции, либерализм некоторых местных властей по отношению к бывшим жандармам лишь подтверждали общее правило. Революционные массы, вскрывая эти факты, настойчиво требовали искоре^ нения последних остатков полицейщины. ..

Упразднив полицию в столице, вернее оформив на бумаге ее уничтожение восставшим народом, Временное правительство попыталось спасти небольшой осколок старой карательной системы в лице Петроградского градоначальства.. Новым «общественным» градоначальником был назначен проф. Юревич, только что. избранный начальником Военно-медицинской академии. Его помощником стал подполковник Генерального штаба У. И. фон Сампсон, помощником по гражданской части — известный юрист проф. С. Г. Сватиков, секретарем — проф. В.. Р.-Мрочек. Выл сохранен и весь старый аппарат градоначальства. Вскоре над ним был учрежден особый комиссар Временного правительства. Но эта мера не дала никаких результатов. Градоначальство не получило никакой власти в новых условиях, болталось ненужной надстройкой между Главным управлением милиции Министерства внутренних дел и Управлением петроградской городской милиции. В конце концов в сентябре 1917 г. оно было упразднено.

Тем не менее в первые дни революции «общественное градоначальство» пыталось влиять на формирование столичной милиции, причем в его приказах сразу же обнаружилось то стремление к созданию особой, отделенной от народа полиции, против которого так настойчиво предупреждал В. И. Ленин. Так, в своем первом же обращении градоначальник Юревич поручил Управлению Петроградской городской народной милиции разработать положение об учреждении «постоянной профессиональной городской милиции взамен упраздненной городской полиции». Пока же милиционерами градоначальство признавало только тех, у кого на руках имелось удостоверение и повязка с номером. Остальные объявлялись «самозванцами». Понятно, что это постановление было направлено прежде всего против рабочих милиционеров. Но они, как видно из материалов архива Петроградской городской милиции, быстро разгадали этот замысел и решили принять повязки и удостоверения Управления милиции. В ведомости раздачи повязок значатся номера с 1-го по 41000. 25 тыс. из них приходится на милицию рабочих районов: Петроградского, Выборского, Петергофского, Нарвского, Московского, Александро-Невского. В итоге действий революционного народа в Петрограде, Москве  и ряде других городов старая полиция, жандармерия и охранка были уничтожены, личный состав этих учреждений частично разогнан, частично арестован или призван в армию. Связанное обязательством перед Петроградским Советом и опасением физического воздействия со стороны революционного народа Временное правительство издало соответствующие постановления о ликвидации полиции, жандармерии и охранных отделений, которые завершили дело ликвидации старой полиции по всей территории России. Полиция всюду была заменена народной милицией, в формировании которой в первые дни Февральской революции важнейшую роль сыграл рабочий класс. В этом факте еще раз проявилась его роль гегемона буржуазно-демократической революции. Ликвидация полиции и невозможность ее восстановления в первые месяцы существования Временного правительства явились положительным фактором развития революции, двигающим ее развитие вперед, в направлении перерастания из буржуазно- демократической в социалистическую.

Среди прочих учреждений принудительного государственного аппарата Ф. Энгельс, а за ним и В. И. Ленин называли «тюрьмы другие принудительные учреждения всякого рода». В царской России это были тюрьмы разных категорий, каторга и ссылка. В момент Февральской революции в тюрьмах томились десятки тысяч революционеров, многим из которых угрожала смертная казнь. Тысячи деятелей социалистических партий находились в ссылке в Восточной Сибири. Среди них было много большевиков, в частности члены большевистской фракции IV Государственной думы, осужденные за мужественный протест против империалистической- войны. Особенно много политических находилось в тюрьмах Петрограда: Доме предварительного заключения на Шпалерной улипе, в одиночной тюрьме «Кресты» на Выборгской стороне, в Литовском замке, в тюрьме на Казачьем переулке, на двух комендантских гауптвахтах и в Петропавловской крепости. Последними политическими узниками царизма стали около ста видных революционных работников, в том числе 5 членов нелегального большевистского Петербургского комитета РСДРП (б) , арестованных в ночь на 26 февраля полицией, и 19 соллат Павловского полка, выданных в качестве «зачинщиков» стрельбы по конным полицейским на Екатерининском канале днем 26 февраля 1917 г. Павловцы были посажены в Петропавловскую крепость.

В ходе восстания 27 февраля петроградские тюрьмы стали одним из первых объектов нападения революционных рабочих, и солдат. После того как рабочие и солдаты зажгли Окружной суд. они бросились к воротам Дбма предварительного заключения и вскоре овладели им. Все заключенные были немедленно выпущены на свободу, в том числе и политические. Предводительствуемые бывшими политическими заключенными, прежде всего большевиками, вооруженные солдаты и рабочие Орудийного завода устремились на Выборгскую сторону. Преодолев попытку сопротивления со стороны заставы Московского полка, они по Арсенальной набережной быстро достигли тюрьмы «Кресты» и выпустили находившихся там заключенных. Среди последних были, как известно, и недавно арестованные члены рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, которые и призвали рабочих и солдат направиться к Таврическому дворцу. 27 февраля восставший народ занял и другие тюрьмы: Литовский замок, который был сожжен, тюрьму в Казачьем переулке, гауптвахты. После занятия революционными войсками Петропавловской крепости оттуда были выпущены арестованные и заключенные. Фактически в. Петрограде уже к вечеру 27 февраля почти все тюрьмы были пусты, а многие чины тюремной охраны были арестованы или скрылись. В Москве 1 марта 1917 г. после победы революции и образования новой временной власти были выпущены из Бутырской тюрьмы все политические заключенные. Борьба за тюрьмы стала важным моментом восстания во всех тех городах, где свержение царских властей проходило вооруженным путем. Столь же резкий характер овладение тюрьмами приняло в прифронтовой полосе, где главной категорией заключенных были солдаты и офицеры, обвинявшиеся в совершении военных и политических преступлений, за которые грозил полевой суд и расстрел. Такое солдатское восстание, целью которого было, в частности, овладение тюрьмой, имело место в Двинске.

Шлиссельбургская крепость долгие голы была таким же символом «твердыни власти роковой», как и- Петропавловская. 1 марта 1917 г. вооруженные рабочие Шлиссельбургского порохового завода перешли по льду Неву и заняли крепость. В этот момент там находилось 63 заключенных, в том числе бывший член Государственной думы П. Е. Пьяных с сыном. В ряде местностей России в первые дни марта произошли восстания заключенных. Таким образом, в захвате и разрушении этого элемента насильственной государственной машины царизма решающее слово принадлежало революционному народу. Но уже со 2 марта 1917 г. Временное правительство "начинает вмешиваться в этот процесс, удовлетворяя, с одной стороны, желания широких масс народа, а с другой — стараясь спасти тюрьмы как таковые, как неотъемлемую часть государственной власти. Уже 2 марта был отдан письменный приказ «о сохранении остатков политической тюрьмы, где содержались политические заключенные» (имелся в виду Литовский замок) . В этом же приказе говорилось, что «тюрьмы сохраняются как историческая ценность».  "Днем 2 марта Керенский принял предложение Временного комитета Государственной думы возглавить Министерство юстиции в новом правительстве. И. спрашивая у депутатов Петроградского Совета санкцию на одобрение этого своего шага, Керенский, в частности, говорил: «Немедленно по вступлении на пост министра я приказал освободить всех политических заключенных и с особым почетом препроводить из Сибири сюда, к нам, наших товарищей депутатов, членов социал-демократической фракции IV Думы и депутатов II Думы. (Бурные аплодисменты, переходящие в овации).

Освобождаются все политические заключенные, не исключая и террористов».  Через несколько часов Керенский выступил на митинге в Екатерининском зале. Там он сказал о скором издании закона об амнистии и о возвращении ссыльных депутатов II и IV Дум. Телеграмма о возвращении депутатов была отправлена еще ранее товарищем царского министра юстиции Чебы- шевым. Затем Керенский отправил новую телеграмму Енисейскому губернатору в Красноярск и военному губернатору в Иркутск, в которой говорилось: «Подтверждаю предписание товарища министра Чебышева о немедленном и полном освобождении членов Госуд. Думы Петровского, Муранова, Бадаева, Ша- гова и Самойлова и возлагаю на вас обязанность под личной вашей ответственностью обеспечить им почетное возвращение в Петроград. Член Гос. Думы, министр юстиции, гражданин А. Керенский».

Телеграммы Керенского от 2 и 3 марта послужили юридическим основанием для большинства губернаторов и градоначальников приступить к освобождению арестованных там, где они еще не подвергались прямому революционному насилию со стороны революционных масс или давлению со стороны революционных и общественных организаций. 3 марта к этим телеграммам прибавилась и первая декларация Временного правительства, которая передавалась по телеграфу. В ней, в частности, говорилось: «Полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, в том числе: террористическим покушениям, военным восстаниям и аграрным преступлениям и т. д.».  На основании этих документов, исходивших уже от министра юстиции и Временного правительства, бьтло завершено освобождение политических заключенных по всей России.

Но лишь некоторые из самых ненавистных народу тюрем были уничтожены подобно тому, как был сожжен Литовский замок в Петрограде или Александровский централ в Иркутске. Большинство тюрем сохранились и через несколько недель были приведены в порядок. Февральская революция освободила узников царизма, но не уничтожила тюремное заключение по политическим мотивам. Сам этот принцип был подтвержден с первых часов революции, когда повсюду арестовывались и задерживались сторонники старой власти, городовые и приводились в Таврический дворец. Первыми политическими заключенными были представители свергнутого царского режима, ожидавшие справедливого возмездия со СТОРОНЫ народа. Уже в половине шестого 27 февраля 1917 г. в Таврический дворец был доставлен бывший министр юстиции, а в тот момент Председатель Государственного Совета И. Г. Щегловитов. Под сильной охраной он был «временно помещен» в Министерский павильон Таврического дворца. Это помещение стало первой центральной тюрьмой для деятелей царского режима. 28 февраля туда были доставлены бывший председатель Совета министров, министр внутренних дел, генерал-лейтенант И. Г. Курлов, бывший министр здравоохранения («народного здравия») Г. К. Рейн, член Государственного Совета А. А. Ширинский-Шихматов, полицейский генерал М. С. Комиссаров, товарищ министра путей сообщения И. П. Борисов, петроградский градоначальник генерал-майор А. П. Балк, другие высокопоставленные чиновники и «бесконечное множество второстепенных чинов администрации и полиции».  К вечеру 28февраля был арестован бывший директор Департамента полиции Е. К. Климович, помощники петроградского градоначальника Вен- дорф и Лысогорский, Председатель «Союза русского народа» доктор А. И. Дубровин. Тогда же и Таврический дворец был перевезен из итальянского посольства укрывавшийся там накануне министр юстиции последнего царского правительства Добровольский. Рядом с ним поместился министр путей сообщения Э. Д. Войновский—Кригер. Ночью после И часов в Таврический дворец добровольно пришел последний министр внутренних дел А. Д. Протопопов и сдался первому же етуденту.' Солдаты взяли ружья на перевес и, сопровождаемые огромной толпой народа, повели Протопопова в министерский павильон. Перед этой толпой и был разыгран театральный акт ареста. Протопопов встал и подошел к появившемуся Керенскому. «Ваше превосходительство,— заявил он, — отдаю себя в ваше распоряжение». — «Бывший министр внутренних дел Протопопов, — последовал ответ А. Ф. Керенского, — от имени Исполнительного комитета объявляю Вас арестованным». Затем Протопопов стал что-то шептать на ухо Керенскому. Последний величественным жестом приказал «господину караульному офицеру» препроводить бывшего министра в отдельную комнату, где тот и сделал Керенскому какое-то заявление, как говорили в кулуарах, «где спрятаны пулеметы».

Таким образом, к исходу дня 28 февраля практически весь состав центрального царского правительства и многие высшие чиновники министерств и столичных ведомств были арестованы, а центральный орган старой власти перестал существовать. Арестованные между тем все прибывали и прибывали. Ведавший в эти дни охраной города член Временного комитета Государственной думы прогрессист М. А. Караулов издал 1 марта 1917 г. .специальный приказ об арестах и препровождении арестованных в -места временного" задержания и заключения. Частям войск и народной милиции от имени Временного комитета Думы приказывалось арестовывать пьяных, грабителей, поджигателей, нарушаю- хцйх «тишину и порядок в столице», производящих самочинные обыски и аресты. Под предлогом борьбы с эксцессами революции эти меры были направлены против народных масс. Во всяком случае, они обнаруживали стремление буржуазии поскорее ввести переворот в более спокойные и мирные рамки. Однако на практике выполнить эти приказы было еще невозможно. Поэтому приказ Караулова давал и выход революционному энтузиазму народных масс, направляя их усилия на ликвидацию прислужников старого строя. Четвертый пункт первого раздела приказа гласил, что немедленному арестованию подлежат «все чины наружной и тайной полиции и корпуса жандармов».

В качестве временных арестных домов предлагалось использовать следующие помещения: Комендантское управление (угол Инженерной и Садовой улиц), Кавалергардский манеж (угол Захарьевской и Потемкинской улиц), 2-е отделение Комендантского управления (Кронверкский пр., Петроградская сторона), Градоначальство (угол Адмиралтейского пр. и Гороховой ул.), Историко-филологический институт (рядом с Университетом). Тарасовские бани (1-я рота, Измайловский полк), Военная тюрьма на Выборгской стороне. В Таврический дворец необходимо было доставлять только «сановников и генералов, буде таковых придется задерживать».  В связи с тем, что в Таврический дворец были доставлены высокопоставленные чины штаба корпуса жандармов, Караулов издал дополнение к своему приказу, освобождавшее от арестов эту категорию бывших слуг старого режима. Несмотря на это в течение дня 1 марта во всех концах города продолжались аресты полицейских и жандармов, царских сановников и генералов. Большинство из них по-прежнему приводили или привозили в Таврический дворец. Тогда Караулов издал новый приказ, предлагавший арестованных чинов наружной и тайной полиции и жандармов доставлять в отделение революционной комендатуры в Кавалергардский манеж. Манеж располагался в трех минутах ходьбы от Таврического дворца, и это более или менее удовлетворило массы.

1 марта пополнилось число высокопоставленных узников в министерском павильоне дворца. Был доставлен бывший министр торговли и промышленности В. Н. Шаховской, в час дня привезен на грузовике Иван Логвинович Горемыкин, дважды являвшийся Председателем Совета министров, одна из наиболее ненавистных фигур старого строя. В девятом часу вечера под сильным конвоем в Таврический дворец водворили бывшего министра внутренних дел Н. А. Маклакова. Сенсацию вызвала доставка генерала В. А. Сухомлинова. Сухомлинов был смещен с должности военного министра за отступления русской армии весной 1915 г., и против него было возбуждено судебное пресле- дойайие. Но под давлением рйспутйнского кружка и самой царицы в 1916 г. он был выпущен на свободу. Народная молва прочно связывала с именем Сухомлинова измену, недостаток снабжения и боеприпасов. Когда в половине одиннадцатого вечера Сухомлинова привезли в Таврический дворец, это вызвало большое возбуждение среди находившихся здесь тысяч солдат. Они хотели аемедленно расправиться с изменником. С большим трудом удалось довести его до бывшей приемной Председателя Государственной думы. Но через некоторое время в приемную вошел делегат, избранный от солдат Преображенского полка, находившихся в Таврическом дворце, и под одобрительный гул сорвал с Сухомлинова погоны. Только после этого акта Сухомлинов был препровожден в министерский павильон.

Охрану арестованных в Таврическом дворце взяла на себя 4 рота Преображенского полка во главе с унтер-офицером Федором Кругловым. «Дрожащие, с отвисшими губами, с помутившимися глазами сидели представители старого строя, — писал полковник Г. Г. Перетц, первый военный комендант Таврического дворца. — Им запрещено было между собой разговаривать. Они не смели даже ходить. Твердой волей Круглова они были прикованы к своим креслам крепче всяких- цепей».  С 28 февраля по собственной инициативе вызвался заведовать охраной заключенных С. Ф. Знаменский, прапорщик запасного пехотного полка, до войны учитель, народнических убеждений. Он стал разрешать арестованным прогуливаться, но только «всем вместе». Солдаты с довольными улыбками смотрели на марширующих «как дреси- рованных» министров, бывших властителями судеб миллионов людей. Рассказывают, что арестованный Протопопов пытался уговорить караульных выпустить его, он давал деньги Круглову, на что тот ответил возмущенно: «Если ты у меня еще раз заикнешься, то я тебя сейчас же положу на месте!» и вынул револьвер. Он заставил Протопопова лечь на диван и приказал: «Лежи и ожидай, что тебе прикажут».  Так .бывшие министры на собственном опыте познавали жребий заключенного еще в своих бывших аппартаментах, а их ждало впереди заключение в крепости. Туда они были перевезены вечером 2 марта 1917 г. К министерскому павильону подъехали четыре автомобиля, в которых они (11 человек) были доставлены в крепость: Щегловитов, Штюрмер, Добровольский, Макаров, Горемыкин, Сухомлинов, Ха- балов, Комиссаров, Белецкий, Курлов и Протопопов. Перевозка была обставлена строгостями и конспирацией. В каждом автомобиле ехало 3 заключенных, они не имели права двигаться и разговаривать между собой. У ворот крепости автомобили остановились. Круглов построил министров в одну шеренгу, повернул и повел строем к Трубецкому бастиону. Поздней ночью в Трубецкой бастион были привезены и все остальные узники министерского павильона. Старая «государева тюрьма» обрела новую жизнь. Теперь в ней содержались бывшие министры царского правительства, сановники, приближенные двора, шефы полиции.

Такое использование тюрем одобрялось народом. В первые дни марта никто и подумать не мог, что Временное правительство, само создававшееся лишь по милости народа, когда-нибудь дерзнет вновь сажать в тюрьмы солдат и рабочих, деятелей партии революционного пролетариата. А ведь такое время наступило уже в июле 1917 г. при Керенском. Что же касается Временного правительства первого состава, то при нем большинство тюрем еще пустовало. По объявленной вскоре амнистии уголовным было освобождено около 15 тыс. преступников. Но скоро их удалось пересадить вновь. Милиция в первое время также проявляла либерализм- Бывшие полицейские и жандармы вскоре были почти повсеместно освобождены и отправлены на фронт, а кое-где, в нарушение революционного обычая, приняты и обратно в милицию. Вскоре о тюрьмах позабыли, и они пребывали в безвестности, ожидая своего часа. Лишь к Петропавловской крепости да Александровскому дворцу, месту заключения царской семьи, а затем и самого царя, было приковано внимание народа. Об этих местах заключения писала и печать.

Санкционировав арест высших представителей старой власти, Временное правительство спасло их от немедленной и справедливой кары со стороны революционного народа, но его возмущение было далеко не удовлетворено одним лишением свободы царских министров и главарей полиции. Предупреждая возможное недовольство, 4 марта 1917 г. правительство приняло постановление об учреждении Чрезвычайной следственной комиссии (ЧСК) по расследованию противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц. Одновременно была организована и специальная особая следственная комиссия для расследования противозаконных действий сенаторов уголовного. кассационного Департамента Правительствующего сената при рассмотрении дел по государственным преступлениям.28 Этими постановлениями, последовавшими за арестами и предварительным тюремным заключением всей правительственной верхушки царской власти, была закончена ликвидация старого высшего правительственного аппарата.

Необходимо также отметить и мероприятия Временного правительства по изменению старой судебной системы, которая также входит в состав угнетательского насильственного аппарата эксплуататорского государства. После судебных реформ шестидесятых годов XIX в. суд в царской России приобрел постепенно в царствование Александра III и Николая II все более и более реакционное направление. Он становился неприкрытым орудием в руках правящей дворянской верхушки, орудием, направленным против широких масс народа, орудием расправы с революционерами и демократами. Создавались чрезвычайные судебные органы, которым передавались политические дела, судебные гарантии обвиняемых сводились на нет. Из состава судей изгонялись либеральные элементы. Адвокатура, среди членов которой было много критически настроенной интеллигенции, находилась под постоянным надзором. Власти строго следили за составом сословия присяжных поверенных, министры юстиции и не помышляли о соблюдении даже куцей царской законности, а вели реакционный курс на усиление судебных репрессий. Царский суд был поэтому одним из ненавистных народу учреждений старого строя, а наиболее прогрессивный элемент старой судебной системы — присяжные поверенные — пополняли собой ряды буржуазных и даже мелкобуржуазных политических партий.

Эта же линия прослеживается в Москве и других городах. Одновременно приказом Керенского уже. 3 марта началась проводиться реформа мирового суда. Единоличные мировые судьи должны были быть заменены «временными судами». В приказе говорилось: «Суд в составе трех его членов: мирового судьи, представителя армии и представителя рабочих заседает в помещении камеры мирового судьи. Существующие границы мировых районов сохраняются. Вопросы разрешаются по большинству голосов* причем члены суда пользуются равными правами».  Этот принцип — судья плюс два заседателя, равенство их голосов — был распространен вскоре на всю страну. Он оказался чрезвычайно удачным и отвечающим условиям нашей страны. Он был положен в основу и первыми советскими декретами о суде и сохранился вплоть до настоящего времени в организации нашего народного суда.

Наряду с демократизацией мирового суда принимались меры по ликвидации чрезвычайных судов, уродливым наростом облепивших старую судебную систему. 4 марта в заседании Временного правительства был принят указ Правительствующему сенату об упразднении Верховного уголовного суда и особых присутствий Правительствующего сената, судебных палат и окружных судов с участием сословных представителей.  Однако сама по себе старая судебная система оказалась нетронутой: ее важнейшие звенья — окружные суды и судебные палаты остались без изменений, началась лишь постепенная замена кадров коронных судей. Это позволило Временному правительству Керенского в июле 1917 г. вести судебное преследование многих членов большевистской партии, используя аппарат Петроградского окружного суда и Петроградской судебной палаты.

Итак, оценивая результаты Февральской революции и деятельности Временного правительства в направлении слома старой угнетательской насильственной государственной машины царизма, в их совокупности, следует признать, что наибольшему уничтожению подвергалась царская полиция и жандармерия со всеми своими разветвлениями. Никакой адекватной замены этому противо- народному учреждению Временное правительство первого состава (как, впрочем, и следующих) создать не смогло, лишившись, таким образом, одного из важнейших элементов государственной маптины. Это обстоятельство создавало дополнительные благоприятные возможности для развития революции.вперед, для движения ее ко второму этапу, для открытой политической борьбы, которую вел революционный рабочий класс России под руководством большевистской партии. В период деятельности Временного правительства первого состава армия почти полностью была выведена из под прямого политического влияния Временного правительства и поддерживала в своем подавляющем большинстве позицию Петроградского Совета. Поэтому и армия (особенно в столицах) не могла в этот момент рассматриваться как часть угнетательского буржуазного государственного аппарата, так как реальные возможности для использования ее против революционного народа отсутствовали. В. И. Ленин высоко оценивал эти два факта и рассматривал их как условия благоприятной борьбы за создание в России государства нового типа.

Вместе с тем слом старого угнетательного аппарата царизма был неполным, Временное правительство стремилось к сохранению его отдельных частей. В частности, были сохранены тюрьмы по всей России. Правительство декларативно заявляло о полном прекращении судебного преследования по политическим делам. Однако, опасаясь давления революционного народа, вынуждено было по политическим мотивам борьбы с приверженцами старого строя арестовать и заключить в тюрьму большую группу царских сановников и министров. Тюремное заключение для контрреволюционеров справа, горячо одобренное народом, давало в будущем Временному правительству логическое оправдание и для борьбы с «контрреволюцией слева». Однако о возникновении такой перспективы предпочитали помалкивать в марте и апреле. Практически Временное правительство не имело никакой возможности арестовать какого-либо деятеля любой политической партии, поскольку против этого бы выступил Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, обладавший реальной властью. Временное правительство сохранило в неприкосновенности и основную структуру старой судебной системы, начав демократизацию только ее нижнего звена — мирового суда, и ликвидировав чрезвычайные судебные органы, явно служившие борьбе царского правительства с революционным и освободительным движением.

Еще меньшему воздействию в направлении слома государственной машины подвергся аппарат министерств и ведомств. Процесс овладения аппаратом министерств и ведомств осуществлялся в два этапа. Во-первых, это назначение комиссаров Временного комитета Государственной думы 28 февраля — 1 марта. Именно они не допустили образования «вакуума» в администрации в связи с тем, что большинство министров и глав ведомств в эти дни скрылись или были арестованы. Комиссары Думы призывали к порядку, к продолжению текущей работы, отдавали и необходимые распоряжения, связанные с борьбой против старой власти и расширением влияния новой. По официальному сообщению Временного комитета были назначены следующие комиссары: в Министерство внутренних дел (самое важное министерство в системе государственного аппарата царизма) — гр. Д. И. Капнист 2-й, А. М. Масленников, И. И. Ефремов, М. И. Арефьев. В его подразделения, непосредственно ведавшие средствами связи, на почту — А. А. Барышников и К. К. Черносвитов, на телеграф — П. П. Гронский и М. Д. Калугин. Гронский, кроме того, стал комиссаром Петроградского телеграфного агентства. В Петроградском градоначальстве комиссарами стали II. В. Герасимов и В. Н. Пе- пеляев.

В Министерство земледелия были направлены тоже четыре комиссара: Н. К. Волков, И. П. Демидов, кн. И. С. Васильчиков и гр. И. И. Капнист 1-й. В Министерство юстиции отправились уже упоминавшиеся выше В. А. Маклаков, М. С. Аджемов, а также В. П. Басаков. В Военное и Морское министерства назначили Н. В. Савича и А. Н. Саватеева. В Министерство торговли и промышленности — С. Н. Родзянко и Н. А. Ростовцева, в Министерство финансов — В. А. Виноградова и И. В. Титова, а в Сенат — И. В. Годнева.  Раньше всех и по собственной инициативе стал осуществлять функции комиссара в Министерстве путей сообщения А. А. Бубликов. Он действовал особенно активно и держал иод Своим контролем уже с 28 февраля Петроградский железнодорожный узел и близлежащие железные дороги. Пользуясь ведомственным железнодорожным телеграфом, Бубликов распространил по всей стране телеграммы о положении в столице и об успехах борьбы с царскими властями. Эти телеграммы сыграли немаловажную роль в создании морального перевеса сил революции над сторонниками старой власти и облегчили ориентацию в событиях для провинции.

Активно проявили себя комиссары в Министерстве юстиции, которые, как уже отмечалось выше, Отдали распоряжение о выпуске на свободу политических заключенных, возвращении в Петроград социал-демократической фракции IV Государственной Думы, прекращении возбуждения дел по политическим обвинениям и некоторые другие. После сформирования Временного правительства комиссары по Министерству юстиции доложили Керенскому о проделанной ими работе. Он одобрил ее и просил их продолжать руководить министерством еще и 3 марта, когда он собирался вступить в исполнение своих обязанностей. Деятельность комиссаров в других министерствах не оставила после себя особых следов.

3—4 марта происходит вступление в должность министров Временного правительства. Они приезжают в свои министерства, принимают товарищей министров, руководителей департаментов, иногда выступают на общих собраниях служащих. Князь Г. Е. Львов фактически к своим обязанностям министра внутренних дел сам и не приступал. 3 марта 191? г. он издал приказ назначенному товарищем министра Н. Н. Щепкину, в котором говорилось: «Оставляя за собой общее руководство отделами министерства внутренних дел, предлагаю вам принять на себя непосредственное заведывание делами министерства».  Однако церемония представления и посещения новым министром своего министерства все же состоялась. Заседание Временного правительства 4 марта состоялось уже не в Таврическом дворце, а именно в здании Министерства внутренних дел, в зале совета Министра внутренних дел. Надо сказать, что структура именно этого министерства подверглась наиболее существенным изменениям. После того как была уничтожена полиция, жандармерия, охранка, Министерство внутренних дел лишилось главных орудий своей деятельности. Его значение в складывавшейся системе нового государственного аппарата резко упало. Реальная власть министра внутренних дел значительно уменьшилась. Управление милицией вскоре было децентрализовано. Она перешла в ведение (в том числе и по финансовым вопросам) местных органов самоуправления. Созданное вскоре Главное управление по делам милиции осуществляло лишь самое общее руководство милицией и ее государственную инспекцию, вело учет различного рода правонарушений. Ничего похожего на ту огромную и мощную централизованную силу, которой обладало Министерство внутренних дел еще совсем недавно, например при Протопопове, Временное правительство создать не смогло. Главным в деятельности МВД стало руководство местной властью, реорганизацией органов местного самоуправления.

Вступление в должность А. И. Гучкова и П. Н. Милюкова состоялось 4 марта 1917 г. Весьма красочным и театральным, как и все, что он тогда делал, было появление в Министерстве юстиции А. Ф. Керенского. Он прибыл туда в 3 часа дня 3 марта (т. е. сразу же после окончания совещания с великим князем Михаилом Александровичем, на котором последний отказался от принятия верховной власти), прошел в сопровождении комиссара Временного комитета Государственной думы В. П. Басакова в кабинет министра, пригласив к себе и бывшего товарища министра. Затем Басаков сделал доклад о положении в министерстве, после чего состоялось совещание с бывшим товарищем министра. Керенский пожелал держать речь перед чинами своего ведомства и заявил, что будет отстаивать закон и справедливость. Когда к нему обращались со словами «Ваше превосходительство...», он морщился и вскоре издал приказ впредь не называть его так, а именовать просто: «господин министр».  По его требованию немедленно были сняты и вынесены все царские портреты. Новый министр запретил всем чинам министерства одевать орденские ленты, знаки отличия. Буржуазная печать захлебывалась от восторга, расхваливая «демократизм» нового министра. Керенский назначил своим заместителем известного московского адвоката, народного социалиста А. С. Зарудного.

4 марта под председательством митрополита Владимира состоялось первое после революции заседание Синода. На нем был представлен обер-прокурор В. Н. Львов. Он также ознаменовал свое появление демонстративным актом. По его указанию из зала Синода было удалено царское кресло. В этот же день в Мнинистер- ство народного просвещения прибыл новый министр А. А. Мануйлов. Революция обошла это министерство, в него не были назначены комиссары, его не занимали штурмом. Вступление А. А. Мануйлова в должность прошло весьма гладко. Он тоже созвал своих новых сотрудников и обратился к ним с речью. Главное ее содержание — надо работать, не щадя своих сил. Первым распоряжением министра просвещения была отправка телеграммы попечителям учебных округов о возобновлении (по возможности) учебных занятий. Известно, что студенты Петрограда, Москвы, других университетских городов приняли активное участие в борьбе со старой властью, в формировании новой народной милиции. Теперь министр просвещения торопился вернуть их в аудитории.

В тот же день 4 марта приступил к своим обязанностям и новый министр земледелия А. И. Шингарев. Воинский караул, охранявший здание, выстроился для его почетной встречи. На его приветствие солдаты дружно ответили: «Здравия желаем!». Затем он поднялся в здание, выступил перед сотрудниками и призвал к совместным действиям. Немедленно по принятии дел Шингарев отправил телеграмму президенту Вольного экономического общества известному правому эсеру Н. В. Чайковскому, где, в частности, говорилось: «Считая, что с учреждением нового строя деятельность Вольного экономического общества, прерванная старой властью, восстановлена, очень просил бы вас обратиться ко всем деятелям и моим товарищам по общей работе с призывом немедленно придти на помощь новому правительству в разрешении хозяйственных и прочих экономических вопросов текущей жизни».

Министр финансов М. И. Терещенко отдал приказ о своем вступлении в должность 4 марта 1917 г. В нем он призывал к восстановлению нормальной деятельности всех учреждений мнистер- ства. Тогда же вступил в исполнение своих обязанностей и министр торговли и промышленности А. И. Коновалов. Он также обратился с краткой приветственной речью к чинам своего ведомства и заявил, что основой его деятельности является декларация, только что принятая Временным правительством. Он напомнил о трудностях, которые стоят перед страной...

Позже всех, 5 марта, приступил к делам министр путей сообщения Н. В. Некрасов. В его приказе говорилось, чтобы все чины министерства оставались на своих местах и продолжали работу.

Таким образом, в течение 3—5 марта, а в основном 4 марта, почти все министры приступили к работе непосредственно в помещениях своих министерств. Этим закончился второй этап овладения буржуазными представителями аппаратом центрального государственного управления.

При этом большинство сотрудников министерств, начиная от курьеров и кончая заведующими отделами и директорами департаментов, оставались на своих местах. Смена высших служащих производилась в индивидуальном порядке путем увольнения в отставку или на пенсию. Безусловной смене, как правило, подлежали лишь товарищи министров, которых каждый министр подбирал себе сам. Здесь играли роль уже не столько партийные обязательства, сколько личные связи, знакомство и даже родственные отношения. Как говорил позднее об этой черте формирования высшего аппарата при новой власти член Государственной думы и сам комиссар Думы в февральские дни А. А. Бубликов: «Такого кумовства я еще не видел!».

Таким образом, реорганизация старого аппарата государственного управления ограничилась в основном сменой министров и их заместителей, увольнением значительного числа высших служащих или лиц, скомпрометировавших себя сотрудничеством с тайной полицией. В большей или меньшей степени подверглись структурной перестройке только министерства внутренних дел и юстиции. По предложению Коновалова в составе Министерства торговли и промышленности был создан Отдел труда. В момент Февральской революции предполагалось даже создать новое — Министерство труда,  предложение возглавить его было сделано меньшевику Н. С. Чхеидзе, только что избранному Председателем Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Но он, связанный решением Исполкома не посылать представителей Совета в буржуазное правительство, отказался. Министерство труда в самостоятельном виде появилось только в первом коалиционном правительстве. Этим и исчерпываются по существу мероприятия по «слому» собственно государственного аппарата, центрального управлепия, проведенные Временным правительством первого состава. Как видим, они были незначительны. Государственный аппарат управления (в отличие от его угнетательской части) почти не претерпел измепений.