<<< ИСТОРИЯ РОССИИ 19 ВЕКА. Правление Александра 1

Начало царствования Александра 1. Пален и Панин. Заговор и убийство императора Павла

Вступив на престол 23-х лет от роду, Александр, как мы видели, далеко не был уже тем наивным мечтателем, каким он являлся в письмах к Лагарпу 1796—1797 гг. Он не утратил, правда, стремления к добру, но в значительной мере потерял прежнее доверие к людям и не был уже прежним энтузиастом.

Но вместе с тем, несмотря на участие в делах управления при Павле, он продолжал оставаться неопытным в управлении и, в сущности, почти столь же неосведомленным относительно положения России, как и раньше. Однако же то уныние, то видимое сознание своей беспомощности, которое он проявлял в первые дни после своего воцарения, отнюдь не следует принимать за отсутствие или слабость воли. Впоследствии он доказал, что воля у него была довольно настойчива, что он умел достигать того, чего хотел, но не хватало, особенно на первых порах, положительных знаний, не хватало точно обдуманной программы и опытности. Он сам это прекрасно сознавал и потому-то колебался, не зная, что предпринять немедленно.

В то же время, за исключением нескольких старых государственных деятелей, плохо понимавших его стремления, не было возле него никого, на кого он мог бы опереться и кому он мог бы вполне верить. Были умные люди вроде Палена и Панина, но им он не мог вполне верить благодаря их роли в заговоре против Павла; есть даже основание думать, что они ему внушали прямое отвращение, которое он, однако же, скрывал . Екатерининские вельможи были разогнаны Павлом, наиболее выдающиеся из них (напр., Безбородко) успели уже умереть, а к оставшимся в живых у Александра особенного доверия не было. Александр, впрочем, очень обрадовался, когда в самую ночь переворота явился по его зову один из «старых служивцев», Д. П. Трощинский, которого он знал за честного человека и за опытного дельца. Затем он назначил другого «старого служивца» Беклешева на пост генерал-прокурора вместо уволенного Обольянинова .

Были, конечно, немедленно вызваны из- за границы личные друзья Александра: Чарторыйский, Новосильцев и Кочубей, но они быстро приехать не могли при тогдашних средствах сообщения...

То обстоятельство, что Александр не приказал немедленно арестовать заговорщиков, графов Палена и Панина, причем оставил первого из них на службе и пригласил вновь второго, отставленного перед тем Павлом,— некоторые склонны были объяснить слабостью воли молодого царя. Однако, зная теперь все обстоятельства заговора, мы можем сказать, что он, в сущности, едва ли и мог поступить иначе, потому что оба они в убийстве Павла непосредственно не участвовали; а если бы Александр привлек их только за самое участие в заговоре, то он должен был бы привлечь и самого себя. И по государственным соображениям, при том безлюдье, в котором он находился, он должен был дорожить каждым способным государственным человеком. В руках Палена к тому же сосредоточивались в тот момент все нити управления, и он был единственным человеком, который знал, где что находится, и мог в одну минуту решить то, что от всякого другого потребовало бы предварительных справок и изучений; между тем положение было очень трудное и даже рискованное, по крайней мере по внешности, в отношениях международных. Ведь

Павел в конце царствования путем безрассудных репрессий и ряда вызывающих действий не на шутку вооружил против себя Англию и заставил англичан предпринять морскую экспедицию против России и ее союзницы Дании. Через неделю после смерти Павла адмирал Нельсон уже бомбардировал Копенгаген и, уничтожив весь датский флот, готовился бомбардировать Кронштадт и Петербург. Требовались решительные меры, чтобы предотвратить это вторжение англичан и притом без ущерба для национального самолюбия. А Пален был единственным наличным в Петербурге членом коллегии иностранных дел. Он очень быстро и успешно справился с этой задачей,— быть может, благодаря тому, что английское правительство было до некоторой степени посвящено бывшим послом Витвор- том, близким с заговорщиками, в смысле совершающегося переворота. Как бы то ни было, в самое короткое время англичане вполне успокоились, и Нельсон, даже с извинениями, отплыл назад от Ревеля.

Что касается Никиты Петровича Панина, то он был одним из очень, немногих тогда опытных и даровитых дипломатов, и поэтому возвращение его к Делам было тоже совершенно естественно. Александр призвал его в Петербург из подмосковного имения и немедленно передал ему в управление все иностранные дела.

Смотрите также:

Всемирная история