<<< ИСТОРИЯ РОССИИ 19 ВЕКА. Правление Александра 2 Второго

Учреждение верховной следственной комиссии генерала Лориса-Меликова. Прокламация к жителям Петербурга

После совершения взрыва в Зимнем дворце император Александр вновь собрал совещание —8 февраля 1880 г.— из тех же лиц, то наследник Александр Александрович выступил сам с определенным планом мер, которые нужно было, по его мнению, принять; он предложил учредить верховную следственную комиссию — по образцу тех комиссий, которые были учреждены в 1862 г. после известных пожаров и в 1866 г. после каракозовского покушения. При этом цесаревич указывал, что теперь такая комиссия должна получить более широкие полномочия и распространить свою деятельность на всю Россию.

Император Александр вначале отнесся к этому предложению отрицательно и не выказал никакого расположения ему следовать, но так как наследник настаивал и развивал свои мысли, по-видимому, не только в этом совещании, а и после его закрытия, то Александр Николаевич, обдумав в течение ближайшей ночи еще раз это предложение и собрав на другой день опять то же совещание, причем в его состав были приглашены и некоторые случайно находившиеся в Петербурге генерал-губернаторы — в том числе и Лорис-Меликов,— уже определенно заявил, что у него в связи с предложением наследника составился новый план, что он считает в данный момент неизбежным принять вполне исключительные меры и для этого решается создать особое временное диктаториальное учреждение с передачей ему некоторых прав верховной власти.

Это чрезвычайное учреждение должно было получить наименование «Верховной распорядительной комиссии» и должно было иметь чрезвычайные полномочия, главным образом для борьбы с крамолой; но вместе с тем этой комиссии предоставлялось обсудить создавшееся в России нестерпимое положение и найти способ из него выйти.

Во главе этой комиссии император Александр решил поставить генерала Лорис-Меликова, того самого единственного из генерал-губернаторов, который обнаружил вместе с значительной энергией в борьбе с революционерами умение привлечь на свою сторону симпатии обывателей, благодаря заботливой охране их прав и интересов от произвола администрации.

По-видимому, выбор Лорис-Меликова был, таким образом, далеко не случаен. В самом указе о назначении этой распорядительной комиссии было объявлено, что она назначается под начальством генерал- адъютанта Лорис-Меликова и в состав ее будут введены лица, назначенные императором, по его, Лорис-Меликова, представлению, что комиссии этой даются особые полномочия и что ей должны подчиняться все административные власти, даже министры, не исключая и военного, который перед тем был прямым начальником Лорис- Меликова.

До тех пор широкой публике Лорис- Меликов был известен как выдающийся кавказский генерал, прославившийся в войну 1877—1878 IT. взятием Карса, и затем как энергичный распорядитель по охране России от чумы, когда она появилась после войны в Астраханской губернии. Как харьковского генерал-губернатора его знали только на юге.

Тотчас же по вступлении в должность 14 февраля 1880 г. Лорис-Меликов опубликовал прокламацию к жителям Петербурга, в которой писал, что, с твердостью стремясь к искоренению преступников, пытающихся поколебать государственный строй, он в то же время желает успокоить и оградить законные интересы благомыслящей части общества.

«На поддержку общества,— писал он,— смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни, от перерыва которого наиболее страдают интересы самого общества».

О личности самого Лорис-Меликова сохранилось несколько свидетельств лиц, более или менее близко его знавших и притом достаточно беспристрастных и лично не заинтересованных в его реабилитации. Сохранились, например, воспоминания о нем доктора Белоголового, который хорошо знал его и имел с ним много разговоров уже после того, как Лорис-Меликов сошел со сцены.

Такое же значение имеют сведения о нем и о его взглядах в записках Кошелева, который познакомился с Лорис-Меликовым задолго до призыва его на высший государственный пост, а затем поддерживал с ним отношения и во время его правительственной деятельности, и после ее прекращения1. Все эти лица отзываются о Лорис-Меликове как о человеке искренно либеральном, вполне честном, склонном пойти навстречу лояльному общественному движению и удовлетворить справедливые требования как земств, так и вообще либерально настроенных людей, вплоть до предоставления обществу некоторого участия в государственных делах.

Не подлежит, однако, сомнению, что основные задачи миссий Лорис-Меликова в данном случае были прежде всего репрессивные; эта чрезвычайная комиссия была установлена прежде всего для борьбы с революционерами, и Лорис-Меликов на этой борьбе готовился, конечно, сосредоточить все свои силы; он понимал, что его задачи в сущности, прежде всего полицейские, хотя в то же время смотрел на эти полицейские задачи с необычайной для русского администратора широтой.

Совершенно несправедливо установилось о нем представление как о конституционалисте, как о лице, стремившемся ввести какую- нибудь конституцию или хотя бы зародыш ее по западному образцу. Он, напротив, не только совершенно определенно и резко отрицал возможность перенесения в Россию тех конституционных форм, которые сложились на Западе, утверждая, что они для России по оригинальности ее условий не годятся, но признавал совершенно несвоевременным подымать вопрос и об учреждении какого-нибудь законосовещательного собрания в духе славянофилов, какого-нибудь земского собора по образцу старинных русских земских соборов 16 и 17 веков. Он не скрывал, а совершенно определенно формулировал это свое мнение и в докладах царю, и в беседах с представителями общества.

Он опасался, как говорил он царю Александру 2, что собранные в какое бы то ни было государственное собрание народные представители принесут с собой массу жалоб, упреков и справедливой критики, на которые в данный момент правительству очень трудно будет представить удовлетворительные объяснения. Поэтому он считал необходимым прежде всего упорядочить положение дел в России путем ряда законодательных и административных мер, восстановить при этом нарушенное реакцией течение дел в тех учреждениях, которые были созданы реформами 60-х годов, и затем уже, приступив к улучшению и исправлению того положения, которое произведено было реакцией, он думал допустить в той или иной форме некоторое участие представителей населения в обсуждении государственных дел: Его формулировка объема и форм этого участия совершенно непохожа была на введение каких бы то ни было конституционных форм, как вы дальше увидите.

Смотрите также:

Всемирная история