<<< ИСТОРИЯ РОССИИ 19 ВЕКА. Правление Александра 2 Второго

Репрессивная деятельность Лорис-Меликова. Реорганизация III Третьего отделения, учреждённого Николаем 1 при содействии Бенкендорфа

Обращаясь прежде всего к своей ближайшей задаче, задаче репрессивной, Лорис-Меликов поставил дело весьма решительно; он прежде всего признал необходимым усилить и сосредоточить репрессивную власть и придать ее действиям большую целесообразность. Именно из этих соображений он начал свою деятельность уничтожением или, вернее, реорганизацией того III отделения, которое было учреждено Николаем I при содействии Бенкендорфа и к которому с такой ненавистью относились в России все сколько- нибудь живые люди.

Третье III отделение собственной его величества канцелярии было, по его докладу, уничтожено, как самостоятельное учреждение и присоединено к Министерству внутренних дел, причем сам министр внутренних дел был сделан шефом жандармов. Таким образом, это не была либеральная реформа или уступка обществу, а было планомерное сосредоточение репресивной власти. Он признавал, что разделение полиции, полицейской власти между жандармским ведомством и Министерством внутренних дел прежде всего вредит именно целесообразности полицейских действий и сосредоточенности репрессивной силы; таким образом, в этой его реформе никакого либерализма не было.

Ради той же цели он считал необходимым близко связать с департаментом полиции и с государственной полицией вообще также и прокуратуру, которую он и поставил в известную определенную связь с департаментом полиции, и , таким образом, в этом деле он шел, в сущности, против принципов судебной реформы 1864 г., усилив зависимость прокуратуры от административной власти; он в этом отношении проводил и продолжал ту линию поведения, которую до него принял Пален, только с гораздо большим искусством, чем этот последний.

И даже во главе департамента полиции он поставил бывшего прокурора судебной палаты — В. К. Плеве, на долю которого и выпала задача реорганизовать это учреждение.

При этом новый диктатору как его звали, распространил репрессивные действия или, по крайней мере, некоторое их отражение также и на тех представителей либерального или радикального течения, которые в своей деятельности выходили из законных рамок и вступали в непосредственную связь с революционерами. Так, например, при Михаил Тариэловиче Лорис-Меликове, как раз в начале его «диктатуры сердца», поплатился известный русский писатель, статистик и публицист недавно скончавшийся Н. Ф. Анненский, который был выслан тогда в Западную Сибирь.

В это же время, когда борзненские земские гласные возбудили ходатайство о возвращении И. И. Петрункевича в Черниговскую губернию, то им в этом было отказано, а Петрункечиву разрешено лишь переехать, по его выбору, из Костромской губернии в Смоленскую.

Таким образом, мы видим, что репрессивная деятельность Лорис-Меликова была довольно сильна и касалась не только преследования революционеров-террористов, но и вообще всех активно боровшихся с правительством лиц. Но в то же время свой идеи о ненарушимости гражданских прав и гражданской свободы мирных обывателей Лорис-Меликов проводил довольно последовательно.

Во главу угла своей внутренней политики он поставил в ближайшую очередь такой план: во-первых, восстановить в полной мере земское положение 1 января 1864 г., уничтожив все те стеснения и искажения, которые последовали в нем в реакционную эпоху; во-вторых, точно так же восстановить в полном объеме действие судебных уставов. Вместе с тем, довольно чутко прислушиваясь к голосу общественного мнения, Лорис-Меликов немедленно приступил к смене состава высшей администрации в некоторых ведомствах.

Прежде всего он настоял на увольнении в отставку графа Толстого, министра народного просвещения, и, конечно, это было одной из важнейших заслуг его перед обществом, благодаря которой он сразу приобрел в глазах многих значительные симпатии и доверие. Вместо Толстого был назначен министром народного просвещения сознательный и искренний либерал А. А. Сабуров, который за короткое время своего заведования министерством определенно стремился вернуться к идеям Головнина.

Затем был устранен министр финансов генерал Грейг, который обнаружил и большую бездарность как министр финансов, и в то же время являлся одним из столпов реакции в Комитете министров. Грейг был заменен либеральным бюрократом А. А. Абазой, который был в 60-х годах одним из друзей Н. А. Милютина и одним из людей, близких к великой княгине Елене Павловне. Эта перемена довольно быстро дала о себе знать уничтожением тяжелого для народа налога на соль и приступом к разработке других либеральных финансовых мер, отчасти осуществленных в последующую эпоху. Тогда же был поставлен на очередь вопрос об изменении всей податной системы, но, конечно, такой вопрос требовал известного промежутка времени для своей разработки.

Что касается положения печати и отношения к ней Лорис-Меликова, то надо сказать, что он признавал необходимость облегчить ее положение и облегчил его довольно существенно. При нем получил возможность существования целый ряд новых органов печати, которые раньше не могли открыться: так, стали выходить газеты «Страна» Л. А. Полонского, «Порядок» М. М. Стасюлевича, журнал «Русская мысль» в Москве под редакцией Юрьева, друга Кошелева.

Наконец, получили возможность опять поднять свой голос и славянофилы; Аксаков стал выпускать новый, по счету, кажется, двенадцатый, славянофильский журнал «Русь», который просуществовал затем несколько лет.

Тогда же и земцы получили возможность завести своей собственный печатный орган, основанный на средства Кошелева в Москве под редакцией Скалона и под заглавием «Земство» издававшийся затем в течение двух лет в духе либеральном и даже, пожалуй, радикальном.

Что касается пределов свободы печати, то ей дозволялось обсуждать вопросы политики и вести критику правительственных мероприятий; но в одном весьма существенном отношении Лорис-Меликов стремился ее ограничить — это в том, чтобы печать не говорила о конституции и, главное, не приписывала ему самому конституционных планов. При этом ограничения такого рода делались им не обычным циркулярным порядком и не при помощи разных репрессивных мер, а при помощи собеседований с редакторами, которых он приглашал к себе и указывал те границы, которые в данный момент можно предоставить печати.

Привожу по выпуску V «Статей и речей» С. А. Муромцева содержание одного такого собеседования:

«6 сентября 1880-го года министр внутренних дел, граф Лорис-Меликов, пригласил к себе нескольких редакторов большой прессы со специальною целью разъяснить им, чтоб они не волновали напрасно общественных умов, настаивая на необходимости привлечения общества к участию в законодательстве и управлении — в виде ли представительных собраний на манер европейских, в виде ли наших бывших земских соборов,— что ничего подобного в виду не имеется и что ему, министру, подобные мечтательные разглагольствования прессы тем более неприятны, что напрасно возбуждаемые ими надежды в обществе связываются с его именем, хотя он, министр, никаких полномочий не получал на это и сам лично в виду ничего подобного не имеет, будучи твердо убежден, что в настоящее время самое необходимое, чем надобно заняться t и на что он обратил все свое внимание и труд,— это дать должную , силу новым учреждениям, уже существующим, a таксе привести в сообразность и гармонию с йоследними учреждения старого порядка, видоизменив их, насколько потребуется, для этой цели».

Под новыми учреждениями в данном случае разумелись учреждения, введенные или образованные в эпоху реформ 60-х годов.

«Поэтому ближайшей его программой, исполнение которой потребует, может быть, от 5 до 7 лет времени, будет:

1) Дать земству и другим общественным и сословным учреждениям возможность вполне пользоваться теми правами, которые дарованы им законом, стараясь при этом облегчить их деятельность в тех случаях, когда на опыте в том или другом отделе предоставленной им законом деятельности, окажется недостаток полномочий, необходимых для правильного ведения дела и экономического улучшения местностей; 2) Привести к единообразию полицию и поставить ее в гармонию с новыми учреждениями, чтобы в ней не было более возможности проявляться разным уклонениям от закона, существовавшем доселе; 3) Дать провинциальным учреждениям большую самостоятельность для разрешения подведомых им дел, чтобы они не имели нужды с каждым, иногда совсем незначительным, вопросом обращаться в Петербург и ждать разрешения оттуда; 4) Дознать желания, нужды и состояние населения разных губерний, для чего, по ходатайству Министерства внутренних дел, высочайше назначены сенаторские ревизии нескольких губерний, и на основании того, что будет добыто означенными ревизиями, по возможности удовлетворить желания и нужды населения, обратив при этом внимание и на его экономическое положение; 5) Дать печати возможность обсуждать различные мероприятия, постановления и распоряжения правительства, с тем только условием, чтобы она не смущала и не волновала напрасно общественные умы своими помянутыми мечтательными иллюзиями».

Надо сказать, что эта программа обсуждалась и критиковалась довольно свободно и довольно резко в тогдашней печати, а впоследствии, когда кончился этот режим «диктатуры сердца», то большая часть прогрессивных газет и журналов все-таки с благодарностью вспоминала о тех облегчениях, которыми они пользовались в этот короткий промежуток относительной свободы.

Смотрите также:

Всемирная история