Судебный процесс при Петре 1. Пытки на дыбе, очные ставки. Феодальный характер права в России начала 18 века

Несмотря на преобразования, суд этого времени отличался взяточничеством и волокитой. Дела передавались из одной инстанции в другую п разбирались крайне медленно. Подчас недостаточно было целой человеческой жизни, чтобы дождаться окончания процесса. Низшие инстанции не только не слушались высших, но часто не считали нужным отвечать им.

Президент Юстиц-коллегии в июле 1719 г. говорил о Москве что «суд там до конца исчез и вопль безприкладный (беспримерный) на правительство губернское прежнее».

Суды боялись задеть «сильных особ», и даже сам президент Юстиц-коллегии граф А. А. Матвеев вынужден был просить защиты у Петра от гнева «знатных особ», ссылаясь на свое «сиротство» . Посошков в «Книге о скудости и богатстве» писал: «все пакости и непостоянство в нас чинитца от неправого суда...»

Важное значение имели формы, в каких протекала деятельность суда. Уже в конце 17 века наметилось преобладание розыска (инквизиционного процесса), причем не только расширилась сфера применения розыска, но элементы сыска проникали в «судебный» (обвинительный) процесс, который до тех пор отличался состязательностью и широкими правами сторон в процессе.

С появлением «Краткого изображения процессов» в 1716 г. резче определился розыскной характер всего процесса. Обвинительный и розыскной процесс слились, усилилась роль государства в преследовании преступников. Стороны в процессе были бесправны.

Дело начиналось по инициативе суда даже без заявления потерпевшего . Делались очные ставки, пытка применялась все шире и шире, судоговорение превратилось в расспрос. Рассмотрение политических и гражданских правонарушении в одной форме розыска с широчайшим применением пытки приводило к огромным злоупотреблениям судей.

Система формальных доказательств заключалась в том, что признавались лишь строго определенные доказательства, и сила и значение этих доказательств были заранее определены в законе. Эта система уже ставила некоторые пределы произволу судьи. Она обязывала основывать судебное решение не на личном и произвольном усмотрении судьи, а на объективных основаниях, вытекающих из закона.

Собственное признание обвиняемого считалось «лучшим свидетельством всего света» . На основании этого признания судья мог выносить приговор. Если обвиняемый не хотел сознаваться, то его пытали.

По более серьезным, особенно политическим делам, обвиняемого пытали, даже если он сознавался; по таким делам пытали и свидетелей. В вопросе о применении пытки ярко сказывался феодальный характер права Петра 1, ибо от пытки часто освобождались дворяне и чиновники высших рангов. В случае пыток (по делам политическим и должностным), предписывалось «твердых безстыдных и худых людей жесточае» пытать, чем «честных» и «благородных», под которыми разумели дворян.

Если преступник не сознавался, применялась трехкратная пытка на «дыбе», а после этого «жжение огнем». Если обвиняемый давал разноречивые показания, то пытали еще раз для выяснения разногласий.

Пытка была очень широко распространена. «Подлых людишек» — представителей эксплуатируемых масс — пытали по самым пустяковым делам. Пытка была главным рычагом всей системы формальных доказательств, всего инквизиционного процесса

Важным доказательством считались показания свидетелей. Свидетелями могли быть только «добрые и беспорочные» люди, «которым бы мочно поверить». Свидетель должен был говорить только то, что видел и слышал лично, «знатным особам» и «шляхетским женам» предоставлялось право давать показания у себя дома.

Не все свидетели считались равноценными, мужчине отдавалось предпочтение перед женщиной, знатному перед бедняком, образованному перед необразованным и духовному лицу перед светским. У кого было больше «лучших» свидетелей, тот и выигрывал дело. Показания одного свидетеля (особенно не «лучшего») признавались лишь половинным доказательством.

Согласные показания двух свидетелей, к тому же «лучших», были совершенным или «полным» доказательством.

Смотрите также:

Всемирная история