Буржуазное государство и право Германии

От Германского союза к Германской империи. Буржуазное развитие Германии. Выступление силезских ткачей. Новая прусская конституция. Бисмарк

     1. Великая французская революция, "точно громовая стрела", ударила в тот хаос, в ту уже фактически распавшуюся феодальную империю, которой являлась тысячелетняя "Священная Римская империя германской нации".

     Наполеон 1 довершил дело ее разрушения. Он уничтожил самостоятельность "вольных" городов и отдельных "суверенностей". Вместо нескольких сотен государств осталось несколько десятков. Значительная часть Германии - ее прирейнские области - была поставлена под непосредственное управление Франции. Здесь были уничтожены крепостное право и феодальные привилегии, введен Гражданский кодекс 1804 года.

     Поражение Наполеона не восстановило старой империи. Вместо нее Парижским трактатом 1814 года был образован так называемый Германский союз в числе 34 государств - королевств, княжеств, герцогств и немногих свободных городов. Каждое из объединившихся государств сохранило свою независимость; главенство в союзе принадлежало Австрии.

     Германский союз никоим образом не решал проблемы объединения Германии. Сохранялись даже таможенные пошлины, и их последующая отмена была событием.

     Орган Германского союза, "Союзный сейм", прозванный из-за своего состава "коллекцией мумий", заботился только о том, чтобы в Германии ничего не менялось. Тон во всей этой политике задавал всесильный австрийский министр Меттерних, одна из самых мрачных фигур европейской политической реакции.

     Австрия играла при нем роль всеевропейского жандарма (наряду с царской Россией).

     Реакция вовне сопровождалась террором внутри страны: тайные суды, всесильная полиция, почти нескрываемая перлюстрация писем, а вместе с тем народная нищета, с одной стороны, и безумное расточительство - с другой. С финансами было совсем плохо, несмотря на ограбление Италии и славянских стран, захваченных Австрией. "На меня и Меттерниха еще хватит", - утешал себя император Австрии Фердинанд.

     По всей Германии торжествовала реакция. Дворяне вернули себе прежнюю власть над крестьянством, феодальные суды и барщину, право охоты и "кровавую десятину" (налог на забитый скот). В ряде областей помещики удержали за собой феодальное право безнаказанного бессудного убийства крестьянина. Сохранился и налог, заменивший право первой ночи.

     Движение протеста не шло далее узких рамок студенческих корпораций. Студенческая молодежь устраивала еще шумные собрания, на которых сжигалась порой "капральская палка" (символ ненавистного полицейского режима), и этого одного было достаточно для массовых репрессий. "В Германии, - пишет историк Блосс, - воцарилась кладбищенская тишина, которая нарушалась только хвалебными завываниями сверху в честь временщиков".

   После того как в 1819 г. студентом К. Зандом был убит реакционный публицист Коцебу, германские государства по инициативе Меттерниха создали межгосударственную следственную комиссию, преследовавшую любое проявление "либерализма".

     Террор еще более усилился после революции 1830 года во Франции. Всякое свободное слово преследовалось цензурой, тюрьмой, каторгой.

 Правительства Германского союза охотно пользовались услугами платных и добровольных доносителей. Одним из них-и наиболее известным - был литературный критик В. Менцель, по доносу которого были запрещены как вышедшие из печати, так и еще печатавшиеся книги Г. Гейне, Гуцкова и др.

   2. Буржуазное развитие Германии между тем совершалось, хотя и медленно. Его воздействием следует объяснить Таможенный союз 1834 года, заключенный между Пруссией, Баварией, Саксонией и некоторыми другими германскими государствами; он сближал между собой коммерческие классы различных государств и областей Германии, концентрировал их силу, способствовал переходу всей массы этих классов в лагерь либеральной оппозиции. Германская буржуазия стала втягиваться в борьбу за власть.

     Созданный по инициативе Пруссии Таможенный союз был ее крупным успехом. Он привлек на сторону Пруссии всю буржуазию средних и мелких германских государств, и с течением времени она привыкнет смотреть на Пруссию как на свой экономический, а затем и политический форпост.

     Приблизительно в тот же период заявляет о своем существовании германский рабочий класс. Знаменитое выступление силезских ткачей (1844 г.) положило начало борьбе немецких рабочих с феодализмом и деспотизмом.

     Нищета и обездоленность силезских рабочих, особенно ткачей, не поддается описанию. За 16 часов ежесуточной работы ткач мог рассчитывать -и то в лучшем случае - на ничтожную сумму 110-120 марок в год. Голодная смерть была здесь обыкновенным делом. А когда зимой 1847-1848 гг. вздорожали продукты питания (следствие недорода), здесь стал умирать каждый двенадцатый. Доведенные до отчаяния рабочие начали громить машины на фабриках, дома хозяев. Ответом были массовые расстрелы и экзекуции.

     Французская революция 1848 года дала наконец давно ожидаемый повод к борьбе. Столица Пруссии Берлин покрылся баррикадами (март 1848 г.). Пока пролетариат сражался с войсками, буржуазные либералы упрашивали прусского короля согласиться на некоторые перемены. Наконец они были обещаны, и борьба прекратилась. Среди них фигурируют: уничтожение помещичьих судов и полицейской власти помещиков над крестьянами; распространение суда присяжных на политические преступления; выборы в учредительный ландтаг (Национальное собрание).

     Буржуазно-демократическое движение охватило и другие германские государства. Чтобы выиграть время для расправы с ним, короли и князья дали свое согласие на созыв во Франкфурте-на-Майне Учредительного собрания. Составленное из депутатов всех государств, оно должно было дать Германии единую конституцию. Но, к сожалению, франкфуртское Собрание не оправдало надежд германской демократии. Чем дальше развивались события, тем все больше выявлялись непримиримые противоречия, раздиравшие левую и правую части Собрания. Июньская битва в Париже способствовала переходу германской буржуазии на сторону крайней реакции. Вооруженная буржуазная гвардия стала стрелять в рабочих с тем же фанатизмом ненависти, что и во Франции. Крестьяне дали себя успокоить обещанием отмены феодальных повинностей.

     Вместо того чтобы действовать, левая часть Собрания дала себя втянуть в бесконечные дискуссии, бывшие на руку реакционным правительствам. А когда революция была раздавлена, франкфуртское Собрание было просто-напросто разогнано штыками. Выработанный им проект общеимперской конституции остался на бумаге.

     Конституция, выработанная Национальным собранием Пруссии (1849 г.), содержала в себе некоторые элементы "либерализма", и потому король Фридрих-Вильгельм IV потребовал ее пересмотра. Было решено наконец созвать новое собрание, избранное по особой системе, двустепенными и открытыми выборами.

     Система эта получила название куриальной. Суть ее - в следующем. Избиратели - все мужчины определенного возраста - делятся на три "класса", курии. Первые две курии составляют крупные налогоплательщики. В последнюю зачисляются все остальные избиратели. Каждая курия выбирает одинаковое число выборщиков.

     Таким образом, две первые курии - в численном отношении незначительная кучка - избирали две трети выборщиков. На долю последней, многомиллионной курии оставалась всего одна треть.

     Выборы дали нужный правительству результат: из 350 членов Собрания 250 были чиновниками. Новая прусская конституция (1850 г.) стала, как и следовало ожидать, конституцией торжествующей контрреволюции. Уступки, сделанные буржуазии, были ничтожными.

     Торжество контрреволюции было отмечено по всей Германии. В Саксонии участники дрезденских боев были брошены в каторжные тюрьмы, где их в виде наказания морили голодом. Особым изобретением палаческой фантазии сделалось приковывание к ноге заключенного дубового бревна, которое следовало таскать за собой. Смертные приговоры и расстрелы без суда свирепствовали в Бадене, Баварии и многих других германских государствах.

     Конституция 1850 года создавала две палаты с законодательной властью. Нижняя из палат была выборной, верхняя состояла из принцев крови, князей, а также других назначенных короной пэров.

     Поначалу верхняя палата, названная "палатой господ", была наполовину выборной, наполовину назначенной. В 1852 году прусский двор надумал превратить ее в полностью назначаемую пожизненно и наследственно. По требованию короля, Бисмарк как министр отстаивал этот план и добился его принятия. Только много позже он понял, что был неправ.

     Палата, писал он в своих мемуарах, имеющая какое-то число выборных членов, пользовалась у населения престижем, какого никогда не имела палата, ее сменившая (то есть целиком назначенная). А между тем престиж, пишет Бисмарк, - это очень важно, если палата хочет играть отведенную ей роль "исполнителя оборонительных задач". Когда верхняя палата становится в глазах общественного мнения органом правительственной или даже королевской политики, это свидетельствует о дефекте в конституции.

     Иногда бывает даже полезно, продолжает Бисмарк, чтобы ничтожная сама по себе и безопасная палата демонстрировала некоторую видимость независимости в суждениях. Правительству бывает иногда на руку побуждать палату к безобидному несогласию, чтобы не очень уж бросалось в глаза ее действительное положение "дублера правительственной власти". Комментарии излишни!

     Законодательная власть палат парализовалась абсолютным вето короля. По мысли последнего, сущность конституции 1850 года состояла не в том, чтобы в данный момент или когда-либо в дальнейшем создать новую правительственную систему, а в том, чтобы благодаря "трем вето" - обеих палат и решающему королевскому - помешать "произвольным изменениям существующего положения".

     Помимо абсолютного вето на постановления палат, конституция предоставляла прусскому королю законодательную инициативу. Он оставался непререкаемым главой исполнительной власти.

     Королю не возбранялось столько раз распускать парламент (ландтаг), сколько он сочтет нужным и когда он сочтет нужным. Много раз это действительно делалось, причем нередко еще до того, как нижняя палата собиралась на свое первое заседание (если не нравился ее состав).

     Министры правительства не были подотчетны ландтагу, вотум недоверия был им не страшен. Они не знали, что такое коллективная ответственность. Их действительным главой являлся король, и только перед ним они отвечали за свои действия.

     Конституция 1850 года не лишена некоторых деклараций насчет равенства граждан перед законом, свободы слова, собраний, союзов, неприкосновенности личности. Вместе с тем было сделано все для того, чтобы эти свободы оставались мнимыми.

     Свобода собираться, например, была обставлена условиями: только в закрытом помещении и не на квартире устроителя.

     За этим странным требованием скрывалась простая хитрость: помешать тем, у кого недостает денег на то, чтобы нанимать помещение.

     В отмену старого закона, согласно которому никакое учебное заведение не могло быть открыто без разрешения правительства, конституция провозгласила свободу обучения. Но закона о праве открывать школы не было издано, и потому все осталось по-старому.

  В других случаях правительство всегда имело возможность обойти неугодный закон. Конституция запретила цензуру на печатные издания. В 1863 году в период острой избирательной борьбы Бисмарк, обозленный нападками оппозиционной прессы, издал, помимо палат, временное распоряжение о введении последующей цензуры. Печатный орган, получавший три предупреждения правительства, подлежал закрытию. Когда выборы были выиграны, Бисмарк с лицемерным смирением представил распоряжение на утверждение палат, хотя прекрасно знал, что оно не будет утверхздено. Так и случилось, но дело было сделано. Бисмарк понимал, что обязанная ему победой клика депутатов не посмеет поднять вопрос об ответственности, да и он не боялся ее, поскольку речь шла об ответственности перед палатами.

     Гораздо больший резонанс имел другой "конституционный конфликт" между Бисмарком и ландтагом. В течение четырех лет Бисмарк тратил огромные деньги на вооружение прусской армии, несмотря на прямое запрещение ландтага. По общему правилу, его следовало судить. Но как только была выиграна война с Австрией (1866 г.) и Пруссия стала самой сильной державой Германского союза, раболепный ландтаг постановил о полной реабилитации министра.

     Обшитая парламентскими формами, прусская конституция оставалась по своему содержанию конституцией абсолютной монархии, способной удерживать дворянство с опорой на буржуазию, а эту последнюю - с опорой на дворянство.