СУД И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ПОМЕЩИЧЬЕ-БУРЖУАЗНОЙ РОССИИ

Система уголовных судов по Учреждению судебных установлений

Присутствие судебной палаты с участием сословных представителей

Судебная система, созданная при проведении реформы 1864 года, распадалась на две ветви — иа суды мировые и суды общие.

Как в построении всей системы в цепом, так и в организационных принципах каждой из двух ветвей юстиции отразился компромисс между двумя тенденциями.

С одной стороны, представители крупного дворянского землевладения настаивали во всех комиссиях, подготовлявших проекты реформы, на такой организации суда, которая сохранила бы влияние в нем помещиков. Другая, более либеральная группа, представлявшая интересы буржуазии, считала, что в новом суде не могут иметь места старые принципы сословного представительства, что новый суд не должен быть сословным.

Сторонники первого направления ссылались как на пример на Англию, где ближайшие к населению судьи — мировые — назначаются правительством из местных «уважаемых и почтенных людей», не получающих вознаграждения за свой труд. Такая система, естественно, превращала отправление мировой юстиции в привилегию местных помещиков. Представители сословий, и прежде всего дворян-землевладельцев, должны были, по мысли консерваторов, принимать участие и в общих судах.

Либеральная группа настаивала на необходимости создания выборного мирового суда, состоящего из платных судей, а также исключения сословных представителей из общих судов. Либералы требовали организации суда присяжных для решения по существу важнейших уголовных дел. В состав присяжных должны были входить представители всего населения независимо от сословной принадлежности.

На первый взгляд могло показаться, что при составлении Судебных уставов победило требование либералов. Действительно, мировой суд был организован как суд выборный. Но, во-первых, выборы были построены как «дважды цензовые»: в уездах выбирали мировьйс судей уездные земские собрания, а в городах — городские думы, что давало явный перевес в первых — помещикам, во вторых — купцам и фабрикантам Кандидаты же в мировые судьи должны были удовлетворять требованию довольно высокого имущественного ценза.

Во-вторых, консерваторы добились еще одной уступки. Кроме участковых мировых судей, получавших за свой труд вознаграждение, в состав каждого мирового съезда входили еще и почетные мировые судьи, труд которых не оплачивался. Естественно, что кандидатами в почетные мировые судьи могли быть только лица, имеющие более или менее значительный доход. Обычно ими были уездные и губернские предводители дворянства, то есть самые крупные помещики, далее, отставные военные и статские чиновники, живущие в своих усадьбах или городских домах, и, наконец, судебные чиновники высокого ранга, такие как сенаторы, председатели судебных палат  .

Эти почетные мировые судьи не имели своего определенного участка и разбирали дела только в тех случаях, когда сами тяжущиеся обращались лично к ним с соответствующей просьбой. Но почетные мировые судьи входили в состав мировых съездов, являвшихся второй инстанцией для дел, рассмотренных участковыми мировыми судьями. Они же могли принимать участие в окружных судах при рассмотрении гражданских и уголовных дел, если по каким-нибудь причинам один из членов окружного суда отсутствовал.

Мировой судья единолично разбирал подсудные ему дела как гражданские, так и уголовные. Подсудность гражданских дел определялась ценой иска (первоначально до 500 руб., позже до 1500 руб.).

Дела по спорам о недвижимом имуществе из нее исключались независимо от цены иска. По уголовным делам мировые судьи применяли специальный «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями». Наказаниями согласно этому Уставу могли быть замечание, выговор, денежные взыскания не свыше 300 руб., арест не свыше трех месяцев и тюремное заключение на срок не свыше одного года . Подсудными мировому судье были дела о проступках против общественного порядка, о личных оскорблениях и побоях, о мошенничествах и кражах на сумму не свыше 300 руб. Однако если обвиняемый принадлежал к привилегированным классам' (дворянству и духовенству), то дела об имущественных преступлениях независимо от суммы ущерба были подсудны окружному суду с участием присяжных заседателей. Формально это изъятие объяснялось тем, что осуждение за имущественное преступление лица, принадлежащего к привилегированным сословиям было связано с применением правоограиичений.

По существу в ряде случаев это изменение подсудности приводило к оправданию подсудимого, так как присяжные заседатели склонны были к признанию невиновными лиц, совершивших незначительные имущественные преступления.

В системе мировых учреждений, как уже было указано, судом второй инстанции являлся съезд мировых судей, состоящий из всех участковых и почетных мировых судей данного уезда или столичного города.

В системе общих судебных учреждений судами первой и второй инстанции были соответственно окр у.ж н ы е суды и судебные палаты. Однако здесь взаимоотношения этих судов и функции каждого из них были сложнее, чем в системе мировых судов. Каждый окружной суд учреждался для рассмотрения гражданских и уголовных дел, превышающих подсудность мирового судьи, и действовал на территории нескольких уездов. Но если все гражданские дела, подсудные окружному суду, рассматривались в одном и том же порядке, в составе трех постоянных членов суда («коронных судей»), то при разбирательстве уголовных дел окружной суд действовал в двух различных формах. Эти различия прежде всего относились к составу суда, но затрагивали также и порядок судопроизводства.

Дела о преступлениях меньшей тяжести, не влекущих за собой применения лишения свободы с поражением в правах («каторжные работы» и «исправительные арестантские отделения»), были подсудны коронному составу суда из трех его членов. Эти дела направлялись прокурором или (по некоторым категориям) частным обвинителем непосредственно в окружной суд, который в своем распорядительном заседании решал вопрос о принятии дела.

Дела о тяжких преступлениях разбирались окружным судом с участием присяжных заседателей. Дела этого рода направлялись прокуратурой по окончании обязательного предварительного следствия в судебную палату (в так называемую «камеру предания суду»), и окружной суд мог приступить к разбирательству дела лишь при наличии определения палаты об утверждении обвинительного акта и о предании суду обвиняемого.

Суд присяжных был построен по образцу французского суда, асеизов. Коронный состав его складывался из трех членов суда, один из которых председательствовал в заседании Скамья присяжных заседателей состояла из 12 очередных присяжных и двух запасных, которые могли заменить выбывших ввиду болезни очередных присяжных.

Ни одно из заседаний окружного суда (как судебных, так и распорядительных) не могло состояться без участия прокурора.

На приговоры окружного суда без присяжных можно было приносить апелляционные жалобы и протесты в судебную палату.

Приговоры, вынесенные окружным судом на основании решения вопроса о виновности (вердикта) присяжных заседателей, не подлежали пересмотру по существу в апелляционном порядке. Эти приговоры могли быть обжалованы и опротестованы в Сенат лишь в порядке кассационном, о котором будет сказано ниже.

Судебные палаты охватывали своей деятельностью несколько губерний и являлись еще более сложным учреждением, чем окружные суды. Как уже было отмечено, судебная палата была судом второй инстанции для рассмотрения в апелляционном порядке жалоб и протестов на все решения окружных судов по гражданским делам и на приговоры, вынесенные окружным судом без участия присяжных заседателей.

Судебная палата делилась на гражданские и уголовные департаменты в составе председателя и нескольких членов. Один из председателей департамента имел звание старшего председателя и, кроме руководства своим департаментом, осуществлял ряд функций судебного управления и дисциплинарного надзора, возглавляя общее собрание департаментов.

При уголовном департаменте судебной палаты действовала и упомянутая выше камера предания суду по делам, подсудным суду с присяжными. Она представляла собою закрытое распорядительное заседание в составе всех членов департамента, являвшихся докладчиками по делам,- которые прокурор палаты вносил с утвержденным им обвинительным актом.

Но судебная палата являлась в то же время и судом первой инстанции, именно судом с участием представителей сословий. В этом пункте консерваторы победили либералов. При самом издании Судебных уставов была одобрена их мысль о том, что дела определенных категорий, и в первую очередь политические и религиозные, не могут быть отнесены к подсудности суда присяжных.

В мотивах к ст. 1032 Устава уголовного судопроизводства была приведена следующая аргументация. «...Политические и социальные теории, направленные против существующего порядка вещей в государстве и обществе, имеют столько оттенков, что от пустых, почти невинных мечтаний и утопий, доходят до самых вредных учений, подрывающих даже возможность общественной жизни; но иногда и те, и другие, людьми неопытными считаются равно ничтожными и безвредными. При таких воззрениях предоставить присяжным, избранным обществом, разрешение вопроса о преступности или непреступности учений и действий, превратно толкуемых и неверно понимаемых многими, иногда даже добросовестными членами общества, значило бы оставить государство, общество и власть.без всякой защиты».

Далее, авторы приводили дополнительный мотив ограничения компетенции суда присяжных, лицемерно подчеркивая свою заботу об укреплении доверия к этому суду: «Весьма желательно, чтобы учреждение присяжных действовало у нас сколь возможно успешнее и приобрело то доверие и уважение, которого оно заслуживает, а для этого необходимо на первое время его введения предоставить присяжным заседателям только разбор таких преступлений, по которым от них можно ожидать приговоров безошибочных».

Исходя из этих соображений, авторы мотивов делают такой вывод: «В настоящее время суд по государственным преступлениям должен быть устроен таким образом, чтобы высокое общественное положение судей служило ручательством в строгом, но справедливом преследовании ими всякого злоумышления, чтобы при сем подсудимые пользовались всеми средствами защиты, установленными общим порядком уголовного судопроизводства, и чтобы вместе с судьями, в охранении государственных учреждений и общего спокойствия и в ограждении подсудимых, участвовали представители как правительственной власти, так и всех сословий»

Таким образом, в Судебных уставах и появился особый суд, который при наличии некоего подобия «элементов народного представительства» должен был обеспечить по каждому политическому делу постановление приговора, «отвечающего видам правительства».

Этим судом стало «особое присутствие судебной палаты с участием сословных представителей».

Особое присутствие состояло из председателя департамента судебной палаты, трех членов его и трех представителей от основных сословий Российской империи. Дворянство здесь представлял губернский или уездный предводитель дворянства, крупный помещик, часто имевший придворное звание. Представителем купечества был городской голова губернского города, в котором происходило заседание палаты. Представителем же крестьянства являлся волостной старшина, то есть «крепкий мужик» (кулак).

Блестящую политическую характеристику членов этого особого присутствия с точки зрения их подхода к разбираемый делам и степени их влияния на исход дела дал В. И. Ленин в статье «Бей, но не до смерти».

«Как известно, эти сословные представители, слитые в одну коллегию с судьями-чиновниками, представляют из себя безгласных статистов, играют жалкую роль понятых, рукоприкладствующих то, что угодно будет постановить чиновникам судебного ведомства...

...Вот волостной старшина, — я имею в виду провинциальный суд, — конфузящийся своего деревенского костюма, не знающий, куда деть свои смазные сапоги и свои мужицкие руки, пугливо вскидывающий глаза на его превосходительство председателя палаты, сидящего за одним столом с ним. Вот городской голова, толстый купчина, тяжело дышащий в непривычном для него мундире, с цепью на шее, старающийся подражать своему соседу, предводителю дворянства, барину в дворянском мундире, с холеной наружностью, с аристократическими манерами. А рядом — судьи, прошедшие всю длинную школу чиновничьей лямки, настоящие дьяки в приказах поседелые, полные сознания важности выпавшей им задачи: судить представителей власти, которых недостоин судить суд улицы»

Третьей, кассационной инстанцией, в то же время объединяющей и направляющей всю деятельность судебных учреждений «по правильному и единообразному применению законов», стал после судебной реформы 1864 года уголовный кассационный департамент Сената. Он рассматривал кассационные жалобы сторон на постановленные в апелляционном порядке окончательные приговоры съезда мировых судей и судебной палаты, а также кассационные жалобы и протесты на не подлежавшие апелляционному обжалованию приговоры окружных судов с участием присяжных заседателей и судебных палат с участием сословных представителей.

Как суд кассационный, Сенат, «не решая дел по существу, в общем порядке судопроизводства, наблюдает за охранением точной силы закона и за единообразным его исполнением всеми судебными установлениями империи» (ст. 5 Учреждения судебных установлений).

Хотя по точному смыслу закона решение Сената, вынесенное по конкретному делу, имело обязательную силу для судов только по данному делу при его вторичном рассмотрении, однако Сенат постепенно стал проводить учение об общеобязательной силе данных им разъяснений «точного разума законов». Нередко бывали случаи отмены приговоров, мотивированные тем, что суд нарушил не закон, а толкование, данное Сенатом по применению закона. А так как с течением времени накопилось множество разъяснений Сената, противоречащих друг другу, то Сенат всегда мог выбрать соответствующее решение из множества прецедентов для того, чтобы отменить неугодный почему- либо министерству юстиции приговор или, наоборот, оставить в силе явно неправильный приговор, вынесенный с учетом «видов правительства».

Функции Сената не исчерпывались, однако, рассмотрением дел в кассационном порядке.

По закону 1877 года было образовано соединенное присутствие Сената в составе назначаемых государем б сенаторов — по два от обоих кассационных и первого департамента. Оно должно было осуществлять надзор за судебными местами и предание суду должностных лиц судебного ведомства.

Кроме того, по закону 1872 года уголовный кассационный департамент Сената мог быть судом первой инстанции по делам о должностных преступлениях высших должностных лиц. В зависимости от важности дела оно разрешалось с участием или без участия сословных представителей. Во втором случае приговоры могли быть обжалованы в апелляционном порядке в общее собрание кассационных департаментов.

По законам 1872 и 1878 годов особое присутствие Сената из пяти сенаторов, первоприсутствующего и четырех сословных представителей (губернский и уездный предводители дворянства, городской голова и волостной старшина) разрешали те дела о государственных преступлениях, которые передавались ему специальными повелениями государя. В таком именно особом присутствии рассматривалось в 1881 году дело Желябова, Перовской и других, обвинявшихся в убийстве 1 марта Александра II.

Приговоры особого присутствия могли быть обжалованы в общее собрание кассационных департаментов Сената исключительно по поводу неправильного применения закона. Если общее собрание находило такую неправильность, оно исправляло приговор, не возвращая дело для нового рассмотрения.

По закону 1885 года в составе Сената было учреждено высшее дисциплинарное присутствие для производства дел о дисциплинарных нарушениях лиц судебного ведомства.

Особняком в системе уголовных судов царской России стоял Верховный уголовный суд. Его создание не предусматривалось проектами реформы, но вопрос о нем был поднят и положительно решен при обсуждении проекта в общем собрании Государственного совета. В утвержденном государем мнении большинства по этому вопросу указывалось на необходимость создания Верховного уголовного суда для рассмотрения дел о таких государственных преступлениях, «которые, исходя из одного общего заговора, охватывают сетью своею разные края государства...»; при этом делалась прямая ссылка, как на пример такого заговора, на заговор декабристов 1825 года.

В отношении состава предполагаемого суда члены Государственного совета указывали: «В суждении уголовных дел, касающихся спокойствия и благосостояния всего государства, должны участвовать не одни высшие судебные чины, но и другие должностные лица, стоящие во главе государственного управления, так как им ближе известно значение фактов, имеющих какое-либо отношение к государственному устройству и порядку управления»

Согласно ст. ст. 1062—1065 Устава уголовного судопроизводства Верховный уголовный суд есть высшее место для рассмотрения важнейших уголовных дел в качестве первой и последней инстанций. Он учреждается каждый раз по особому указу государя для дел: 1) о важнейших государственных преступлениях и 2) о служебных преступлениях высших должностных лиц, именно членов Государственного совета, министров и главноуправляющих отдельными частями. „Верховный уголовный суд состоит из председателя Государственного совета (председатель) и председателей департаментов Государственного совета и первоприсутствующих обоих кассационных департаментов и общего собрания Сената.

Следствие по делам, подсудным Верховному уголовному суду, должен был производить особо назначенный сенатор уголовного кассационного департамента Сената, а обязанности прокурора возложены были на министра юстиции, секретарские же — на государственного секретаря или на одного из статс- секретарей Государственного совета.

Приговоры Верховного уголовного суда не подлежали никакому обжалованию.