СУД и УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ФЕОДАЛЬНОЙ ФРАНЦИИ

Большой уголовный ордонанс 1670 года

Более полное в ряде вопросов и более систематическое описание розыскного процесса дано в «Большом уголовном ордонансе» Людовика XIV 1670 года.

В указе короля при опубликовании ордонанса следующим образом указывалось его назначение:

«Великие благодеяния, полученные нашими подданными, вследствие тех забот, каковые мы проявили, производя изменения в гражданском судопроизводстве нашими ордонансами в 1667 и 1669 гг., побудили нас приложить подобное же усердие к положению об уголовном судопроизводстве, которое является тем более важным, что оно не только охраняет мирное владение имуществом частных лиц, подобно гражданскому суду, но обеспечивает еще и общественный порядок, сдерживая страхом наказания тех, кого не останавливает чувство их долга...».

На самом деле «Большой уголовный ордонанс», как и другие законы последних веков абсолютной монархии, служил орудием террористического подавления нещадно эксплуатируемого крестьянства. Абсолютная монархия, покончив с феодальной раздробленностью и превратив бывших «суверенов-феодалов» в алчную толпу придворных, выпрашивающих все новые подачки за счет того же крестьянства, истощаемого тысячью налогов и поборов, упорно поддерживала старые производственные отношения, давно уже ставшие тормозом для дальнейшего развития производительных сил. Это и вызвало революцию конца XVIII в., ликвидировавшую феодальные отношения и приведшую к господству буржуазии, которая экономически созрела еще в недрах феодального строя.

В ряде постановлений «Большого уголовного ордонанса» подчеркиваются эти два момента, — политическое господство дворянства и усиление значения буржуаз'но-чиновничьего аппарата, административного и судебного.

С одной стороны, сохраняется система сеньориальных судов, этих, по выражению Маркса, «ста тысяч тиранов», с их прокурорами и другими должностными лицами, которые хотя и подчинены надзору королевских судов и прокуроров, но по-прежнему притесняют простой народ. Для дворян сохраняется и подсудность высшим судам, независимо от характера совершенных ими преступлений.

С другой стороны, обрушивая все тяготы и ужасы розыскного, тайного производства без участия защитника на всех лиц, совершающих тяжкие преступления против бога и короля, против основ феодального правопорядка, а фактически на угнетаемые массы трудящихся, ордонанс оставляет привилегию использования помощи защитника обвиняемым для определенных категорий дел.

«Обвиняемые обязаны отвечать лично, не прибегая к содействию поверенного, которое не может быть им оказано даже после очной ставки, несмотря на все противоречащие этому обычаи, которые мы отменяем» Исключение допускалось только в отношении кражи денежных сумм по должности, лихоимства, злостного банкротства. «В этих делах судьи могут приказать, если дело того потребует, чтобы обвиняемый после допроса имел общение со своим поверенным».

Классовая направленность этого исключения совершенно ясна. Обвиняемыми по перечисленным категориям дел являлись в основном чины дворянской администрации и буржуа, купившие свои должности в финансовом и судебном аппарате.

Характеризуя уголовный ордонанс, мы должны отметить еще две важные его черты. Во-первых, он не аннулировал всего ранее изданного законодательства по вопросам уголовного процесса. Во всех разделах ордонанса многократно повторяется указание, что его статьями не отменяются «правила, регулирующие порядок ведения дел в наших парламентах» или «в Парижском шатлэ». Тем самым открывалась широкая возможность для неприменения ряда правил ордонанса, облегчающих положение обвиняемого.

С другой стороны, чуть ли не каждая третья или четвертая статья ордонанса расточает угрозы крупными денежными штрафами, уплатой сторонами убытков и отрешением от должности

Как и в предшествовавших ордонансах, ряд статей посвящен искоренению злоупотреблений, которым обвиняемые подвергались в тюрьмах. Их перечень очень ярко рисует картину полного произвола и вымогательств, которым подвергались в тюрьмах обвиняемые. Тут упоминается и плата за «водворение в тюрьму», и взимание поборов за питание, солому и иные «удобства», незаконное помещение в различные «карцеры», «ямы», всяческие притеснения со стороны низших чинов тюремной администрации, незаконное задержание в тюрьме и пр. и пр.

Ордонанс говорит как об основаниях для возбуждения процесса о жалобах, Доносах и обвинениях.

Но, говорит ордонанс, «жалобщики не будут считаться гражданскими сторонами, если только они определенно о том не заявят путем подачи специального требования...». На жалобщика — гражданского истца падали все издержки производства.

Но кроме этой нормы, показывающей почти полное отмирание старой формы обвинительного процесса, ордонанс содержит и другое прямое на это указание.

«Прокуроры наши и сеньориальные будут иметь ведомость для приема и записи доносов, которые будут обстоятельно изложены и подписаны авторами их, если они умеют подписываться, в противном случае доносы записываются в их присутствии. Если в деле нет гражданского истца, оно будет вестись по ходатайству и от имени или наших прокуроров или прокуроров сеньориальных судов».

Ордонанс предписывает королевским и сеньориальным прокурорам немедленно возбуждать судебное преследование против тех, кто будет задержан по обвинению в совершении преступления, караемого смертной казнью или телесным наказанием, независимо от полюбовных сделок между сторонами.

В случаях, когда в распоряжении суда нет данных, изобличающих кого-либо в совершении преступления, ордонанс разрешает применять правило канонического процесса об увещании пастырями церкви верующих, дабы последние сообщили все им известное о преступлении.

«Всякие судьи, даже церковные или сеньориальные, могут дать разрешение на получение увещательного послания, хотя бы со стороны свидетелей не было еще ни поступления доказательств, ни отказа в даче показаний». «Священники и викарии обязаны под страхом наложения ареста на их доходы по первому требованию опубликовать увещательное послание...» «Разоблачения, которые получаются священниками или викариями, будут ими посланы запечатанным пакетом в канцелярию той судебной инстанции, которой дело рассматривается». Содержание разоблачений сообщается только прокурорам, сторонам же сообщается лишь имя и местожительство лица, сделавшего разоблачение.

Старый обвинительный порядок, все еще называемый ординарным, может применяться только по делам о незначительных правонарушениях. Это ясно из следующего постановления:

«Судьи могут постановить о том, чтобы процесс, начатый в порядке ординарном, продолжался в порядке чрезвычайном (экстраординарном), если они полагают, что может иметь место применение какого-либо вида телесного наказания.»

Если до очной ставки окажется, что дело не должно рассматриваться в порядке чрезвычайном, судья привлекает стороны для ведения процесса в ординарном порядке и для этой цели прикажет, чтобы розыск (information) был превращен в дознание при посредстве «enquete». Обвиняемый примет в нем участие согласно установленным для этого формам.

После проведения очной ставки со свидетелями дело не может быть направлено в порядке ординарного процесса, и суд должен вынести окончательный приговор либо об осуждении, либо об оправдании обвиняемого.

Но хотя бы стороны и были привлечены к участию в деле в порядке ординарном, чрезвычайный порядок будет снова возобновлен, если этого потребуют обстоятельства дела.

Ордонанс описывает детально этот, ставший обычным, порядок «чрезвычайного» процесса, в котором различные виды допроса обвиняемого занимают центральное место.

Задержанные по обвинению должны быть допрошены немедленно и не позже 24 часов. Допрос должен быть произведен лично судьей, но не секретарем. Прокуроры и гражданские истцы могут вручить судье докладные записки о фактах, добытых следствием, и о других, которые могут быть выяснены при допросе.

Обвиняемые допрашиваются порознь. Перед допросом обвиняемые приносят присягу.

Обвиняемые обязаны отвечать на вопросы немедленно. Протокол допроса прочитывается обвиняемому в конце каждого допроса. Допрос может быть возобновлен всякий раз, когда этого требуют интересы дела. Протоколы допроса посылаются прокурору и гражданскому истцу для дачи заключения.

Ордонанс подробно регулирует проведение особого вида допроса обвиняемого — очной ставки, развивая положения эдикта 1539 года.

Если есть веская улика против обвиняемого в совершении преступления, караемого смертью, и он упорствует (в сознании вины), — всякий судья может приказать подвергнуть его пытке в случае, если улик недостаточно.

Прежде чем подвергнуться пытке, обвиняемый приносит присягу, допрашивается и подписывает свое показание.

Пытка происходит в присутствии комиссаров, которые включают в свой протокол отчет о имевших место пытках, ответы, Признания, отрицания, изменения показаний обвиняемого по каждому пункту допроса.

Комиссар может смягчить пытку и частично отменить применение некоторых видов ее в случае, если обвиняемый сознается, а если он изменяет свои показания, подвергнуть его снова тем же мучениям. Если же пытка была полностью прекращена, обвиняемый не может быть вновь пытаем.

«Немедленно после прекращения пытки обвиняемый вновь будет подвергнут допросу по поводу, своих показаний и поступков, в которых он под пыткой признался или какие отрицал».

За одно и то же деяние обвиняемый не мог быть подвергнут пытке повторно, независимо от вновь собранных доказательств '.

Ордонанс сохраняет установленный законодательством и судебной практикой XVI в. негласный порядок окончательного рассмотрения дел на основании доклада одного из членов суда и письменного заключения прокурора, не дающий обвиняемому никаких гарантий проверки его возражений.

Ордонанс оставляет в силе систему апелляции. Однако и тут делаются оговорки, направленные на стеснение прав обвиняемого, пытающегося оспорить законность приговора или частного определения суда.

В отношении приговоров к тяжким наказаниям, вынесенным местными судами, ордонанс устанавливает порядок ревизионного их пересмотра.