РАЗРЕШЕНИЕ КОНФЛИКТОВ В ДОГОСУДАРСТВЕННОМ ОБЩЕСТВЕ

Мужские союзы и тайные общества, как органы классового принуждения

Мы видели, как в разлагающемся родовом обществе параллельно с ростом власти глав патриархальных семейств над своими домочадцами увеличивается все более власть родоплеменных старшин, то есть выделявшихся своим богатством семей. Это усиление власти богатых, систематически нарушавших старые родовые обычаи, не проходило без сопротивления и со стороны увеличившихся в численности рабов и иноплеменников, и со стороны обедневших сородичей.

В связи с этим представляет большой интерес вопрос о той силе, опираясь «а которую родоплеменная верхушка могла заставить и рабов, и бедняков подчиняться дальнейшему расширению своей власти и увеличению эксплуатации.

История права не дает полного ответа на этот вопрос. Памятники законодательства говорят о первых шагах государства, о деятельности его органов, — законодательных, административных, судебных. Предистория этих органов почти не отражена в исторических документах.

Материалы народного творчества, — эпические поэм-ы, мифы, сказки различных народов были недостаточны для решения этого вопроса, хотя и позволяли ученым выдвигать некоторые гипотезы.

Только привлечение за последние пятьдесят лет богатого этнографического материала, относящегося к жизни самых различных народов, сохранивших пережитки родового строя, позволило обосновать утверждение о значительной социальной роли мужских союзов, превратившихся в ходе становления классов в тайные общества.

Существование мужских союзов у самых различных народов в эпоху матриархата бесспорно. Эти союзы тесно связаны с «мужскими домами», в которых мужчины племени собирались для проведения ритуальных религиозных обрядов, организации празднеств, отдыха, военной тренировки и пр. В рамках этих мужских союзов их члены делились на несколько возрастных классов — мальчики, юноши, взрослые мужчины, старики

Переход из одного возрастного класса, в другой сопровождался различными сложными обрядами посвящения. Первоначально такие союзы могли охватывать всех мужчин рода (племени).

Мужские союзы организовывали военную охрану владений племени и набеги на соседей.

В борьбе с женщинами за преобладающую роль мужские союзы прибегали к методам запугивания, религиозно-мистиче- ского и физического террора.

С переходом к роду и племени, построенным на отцовском праве, и с постепенным ростом имущественного расслоения общества мужские союзы изменились как по своей структуре, так и по социальной направленности. Если раньше доступ в союз был открыт для всех членов рода или племени, то теперь он все более затрудняется путем увеличения имущественного взноса в мужские дома. Бедняки не в состоянии делать увеличенный взнос и, таким образом, выпадают из военной и политической организации и теряют связанные с пребыванием в ней права.

Постепенно мужские союзы превращаются в тайные общества с очень сложной организацией. Они обычно распадаются на множество разрядов, прохождение через которые связано с уплатой все более высоких взносов и сложными обрядами посвящения в тайны общества.

В руках высшего разряда сосредоточено ведение дел всего союза, он дает его деятельности определенное классовое направление. Такое тайное общество, действуя в интересах наиболее зажиточных групп племени, применяет террористические методы для поддержания влияния богатых, для обеспечения эксплуатации рабов и бедняков-сородичей. Иногда террористические действия союза направляются и против женщин, что является пережитком первоначальной роли мужских союзов в эпоху матриархата.

Этнографические работы ряда ученых доказали существование и широкое распространение мужских союзов и выросших из них тайных обществ в Африке, Америке и Азии, особенно, в Полинезии ,и Меланезии и следы их в Европе (в бассейнах Средиземного и Эгейского морей).в первобытном обществе своеобразные установления и обычаи, связанные с возрастными и половыми различиями между людьми. К ним относится деление рода или общины на возрастные группы, особое значение, придаваемое переходу из одной возрастной группы в другую, мужские и женские союзы, мужские дома».

Впервые этому вопросу была посвящена монография Шурца . Особенно интересны в ней данные, относящиеся к тайным союзам в Камеруне и на Калабарском побережье Западной Африки.

Эти союзы «эгбо» (союзы Пантеры), делящиеся на ранги по размеру взносов их членов, представляют собой террористические организации богачей против рабов и бедноты. В определенные для каждого ранга «ночи Пантеры» члены союза, замаскированные и вооруженные, устраивают избиение и ограбление всех попадающихся на их пути свободных — не членов союза — и истребление рабов .

Очень характерно, что в союз «эгбо» охотно вступали купцы, которые достигали в нем высоких степеней. С помощью «эгбо» они вели свои дела, взыскивали деньги с должников.

Суммируя исследования Паркинсона, Броуна, Кодригтона, Риверса, Токарева, относящиеся к Меланезии, советский ученый, профессор С. П. Толстов, указывает, что существовавшие в Меланезии союзы «дукдук» и «иниет», и особенно «сукве» и «тамате», были организацией, основная задача которой — приобретение богатств и закрепление господствующего положения обладателей этих богатств. В них существуют ранги, принадлежность к которым определяется величиной вступительного взноса. Господствующее положение занимает немногочисленная верхушка крупных богачей, стоящих на высших ступенях в союзной иерархии.

Организация направлена своим острием против рабов, женщин и бедноты. Она занимает командующее положение по отношению к родовой организации. Власть вождя племени стоит в тесной зависимости от ранга, занимаемого им в союзе, то есть от имущественного ценза .

В специальной работе, посвященной «примитивным тайным обществам», Вебстер подробно останавливается на их социальном значении.

«Там, — говорит он, — где глава рода или племени пользуется еще незначительной властью, тайное общество часто захватывает функции вождя... Где оно по своему характеру племенное, т.-е. членами его являются лишь мужчины одного племени, такая власть, естественно, сосредоточивается в руках тех представителей племени, которые имеют больший вес и значение».

Вебстер делает предположение, что самый ранний «правитель» являлся только высшим представителем тайного общества. Его власть исходила из его принадлежности к тайному обществу, его приказы исполнялись прежде всего членами этого общества. Так, власть, которой пользовались вожди племен Новой Померании, в огромной мере усиливалась тем обстоятельством, что люди, облеченные этой властью, являлись всегда главами тайных обществ.

Давая характеристику тайных обществ, Вебстер указывает, что часто, наряду с религиозными и церемониальными функциями, они выполняли «функцию общественной власти», распространявшейся на несколько племен.

В качестве примера автор указывает на общество «укуку», обнаруженное среди племен испанской территории Кориско-бай. Представители этого общества собираются и обсуждают межплеменные трудности для того, чтобы предотвратить возникновение войн между племенами.

Другое тайное общество «Пирабы» Сиерра Леоне было организованным, эффективным инструментом предотвращения конфликтов между племенами. Общество отличалось известной централизацией. «Во главе его стоял главный пираб. Он имел власть над всеми ответвлениями братства — тайного общества. Пирабы зорко следили за тем, чтобы кровь не проливалась в спорах между племенами: нарушитель наказывался смертью»

Уже из приведенных отрывков исследований Шурца и Вебстера можно сделать довольно определенный вывод о социально-классовой направленности тайных обществ, выросших из мужских союзов. Хотя Вебстер и находит в деятельности тайных обществ (например, общество «дукдук» на архипелаге Бисмарка) наряду с «плохими сторонами» и «хорошие стороны», а именно поддержание порядка «в условиях господства анархии», однако все его изложение показывает, что тайные общества действовали в интересах уже появившегося класса собственников.

 Советские исследователи вопроса, применяя метод марксистского анализа общественных явлений, показали с полной очевидностью, что тайные общества, генетически связанные с мужскими союзами, являлись во многих местах первыми органами классового господства в догосударственном обществе.

Характеризуя описанный еще Шурцем союз «эгбо» в Камеруне и на Калабарском побережье Западной Африки, С. П. Тол- стов указывает, что это — типичная организация богачей, главное острие которой направлено против рабов и бедноты, как орудие закрепления классового деления общества

Указывая на тот же характер союза «эгбо», как и союзов «сукве» и «тамате», С. П. Толстов подчеркивает, что в их деятельности «с еще большей резкостью выступает их роль как органа публичной власти высшей судебной организации, орудия террора по отношению к рабам, несостоятельным должникам, опасным для союза лицам и т. д., имущество которых под^ вергается захвату, а сами они и нередко их семьи — уничтожению»  .

Те же черты отмечаются в мужских союзах северо-западных индейских племен в Америке. Их особенностью является наследственность публичной власти, захваченной и монополизированной верхушкой аристократии.

Поэтому надо признать совершенно правильным указание С. П. Толстова, что «перед нами, выросший из родового строя, но превратившийся в стоящую над родами и племенами классовую организацию институт, первая ступень к замене родо- гтлеменного членения общества классово-кастовым и территориальным».

С. Я- Лурье, специально исследовавший вопрос о мужских союзах на территории Греции, также указывает, что эти союзы с течением времени приобретали все более аристократический характер.

Надо полагать, — говорит он, — что эти союзы мужчин в маленьких изолированных общинах были некогда господствующей формой государственного устройства на всей той территории, где мы впоследствии находим типичные государства — города, то есть на берегах и островах Эгейского моря  .

Что касается территории СССР, то новейшее исследование проф. С. П. Толстова «Древний Хорезм»   доказало длительное л существование в Средней Азии тайных обществ, выросших Из мужских союзов в период укрепления патриархата.

В этой работе особенно подчеркивается роль тайных обществ в процессе межплеменной консолидации, в процессе перехода от племени и конфедерации племен — к народу, как новой форме этнографической общности.

Е. Шиллинг описал обнаруженные им в высокогорном селении Кубачи в Дагестане пережитки ранее существовавшего мужского союза в виде игрового цикла «союз неженатых». Устная версия раскрыла и самый прототип игры, — когда-то реальные институты «батирте» и «чине». Это был союз холостых юношей и мужчин, возглавляемый властной верхушкой старших по летам, захвативших в свои руки внутреннюю власть, охрану имущества и военные дела, связанные с обороной и наступлением.

Автор, далее, описывает довольно сложную процедуру «суда», которая по преданию существовала сто лет назад и осуществлялась «старшими» (чине)  .

Таким образом, и в этом случае видно, что союз «батирте» и «чине» осуществлял функцию публичной власти: его «судебные приговоры» обладали принудительной силой.

Исследование проф. С. П. Толстова «Древний Хорезм» показывает, что в определенных исторических условиях тайные общества существуют и действуют как большая социальная сила уже при наличии государственной власти. Однако большая часть тайных обществ после организации государства отступает на задний план перед государственными органами власти. Постепенно они утрачивают общественно-политические функции. Долее других за ними сохраняются жреческие функции. В конце концов они превращаются в замкнутые религиозные союзы, сохраняя иерархическую организацию и сложные обряды посвящений  .

В отношении мужских союзов в Древней Греции С. Я. Лурье отмечает, что пережитки их деятельности в Спарте, в которой установилась наиболее застойная форма рабовладельческого государства, сохранились и в исторические времена. Криптия, то есть освященная религией и старым обычаем кровопролитная война, объявляемая время от времени спартиатами против илотов, в точности воспроизводит террористическую расправу мужских союзов с рабами, направленную на подавление малейших признаков непокорности, на поддержание нерушимой дисциплины рабского труда.

В дальнейшем мы обратимся к изучению форм государственного принуждения, и в частности уголовно-процессуального, в греческих государствах, а затем и римском. Поэтому мы остановимся здесь на выводе, сделанном в советской историко-архео-. логической науке, о значении деятельности тайных обществ в становлении греческого и римского государств.

Сопоставление всех данных, относящихся к деятельности тайных обществ, позволяет сделать следующее, вполне вероятное предположение. Реформы, приписываемые Солону и Клисфену в Афинах и Сервию Туллию в Риме и приведшие к образованию государства (противопоставление имущественно-цензовой и территориальной организации старой родовой организации и создание органов власти, стоящих над обществом), протекают в рамках военной демократии, в рамках архаических мужских союзов. Эти последние превращаются на данном этапе общественного развития в антагониста родовой организации и орудие классового господства богатых. «Революция» VI века в Аттике — лишь последнее звено этого процесса. Не случайно указанная реформа в основном была уже проведена мифическим Тезеем, в личности которого объединена работа ряда поколений эпохи военной демократии

Таким образом, данные о деятельности мужских союзов в Греции как бы расшифровывают указание, сделанное Энгельсом в его работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», в разделе, посвященном Греции: «А тем временем незаметно развилось государство»  .

Подытожим еще раз данные о деятельности мужских союзов — тайных обществ, поставив их в связь с данными о способах разрешения конфликтов в родовом обществе.

Социальная характеристика деятельности описанных выше тайных обществ не вызывает сомнений. Это — принуждение, опирающееся на угрозу применения физического насилия в самых крайних его формах, угрозу весьма реальную вследствие постоянного ее осуществления.

Принуждение это было направлено на подавление всякого сопротивления как чужаков, превращенных в рабов, так и закабаляемых бедняков-сородичей, на обеспечение эксплуатации этих групп становящимся классом «господ». В древней Греции и древнем Риме это был класс рабовладельцев. В раннефеодальных («варварских») государствах это был класс феодалов. Но в том и другом ходе развития общества оставались те же характерные черты деятельности тайных обществ — применение физической силы, террора против угнетаемых классов в интересах эксплуататорского класса.

Что касается формально-юридического момента, то в деятельности тайных обществ невозможно провести четкого разграничения, позволяющего приписывать им функцию административную или функцию судебную.

Тайные общества еще не были органом государства, но в них, несомненно, можно видеть зародыш этих органов с функцией применения принуждения в конкретных, повседневно теперь происходящих конфликтах между представителями класса угнетателей и представителями класса угнетаемых. Тайные общества, таким образом, являлись зародышевой формой органов и административных, и судебных.

Выше мы указывали, что в доклассовом обществе при разрешении конфликтов внутри родовой группы не существовало никаких форм разбирательства, процедуры, а при разрешении конфликтов между представителями различных родовых групп не было никакой принудительной силы, могущей обеспечить выполнение принимаемого посредниками решения.

В деятельности тайных обществ по ликвидации конфликтов обоих видов имеется опирающееся на силу классовое принуждение. При разрешении конфликтов второго вида (например, между двумя племенами) имеются и определенная процедура, и принудительная сила принимаемого решения. Это очень ясно видно на приведенных выше примерах деятельности тайных обществ «пи- рабов» и «укуку».

Перенесение этой формы процедуры на случаи конфликтов между членами одного племени или народа было подготовлено деятельностью по ликвидации межродовых (межплеменных) конфликтов.

«Узаконить» тот или иной порядок процедуры должно было уже государство. После этого появились суди процесс в том смысле, в каком марксистско-ленинская юридическая наука употребляет эти термины. При этом в деятельности органов, осуществлявших суд, сохранились в измененном, сообразно с новыми условиями жизни, два различных порядка применения карательных мер. Один из них применялся при разрешении конфликтов внутри господствующего класса, другой — для разрешения конфликтов между представителями господствующего класса и рабами (или феодально-обязанными).

Первый порядок сохранял черты старого примирительного разбирательства межродовых конфликтов, развернутую процессуальную форму, участие тяжущихся в разбирательстве дела перед судом, их активность в возбуждении дела и в судебном состязании.

Во втором порядке отразились черты возросшего с разложением родового строя применения власти патриархального главы семейства ко всем его домочадцам, которая постепенно переходит в активность органа власти, применяющего карательное принуждение, стесненное или даже совершенно бесправное положение обвиняемого, —черты ничем не ограниченных розыска и расправы

Типичным образцом этой второй формы принуждения является деятельность «страшной коллегии одиннадцати» в Афинах.

Специальная литература к первому разделу

Богораз-Тан, В. Г. Чукчи, т. 1, Ленинград, 1934.

Гакстгаузен, А. Закавказский край, т. II, 1857.

Г а рк а в и, А. Я- Сказания мусульманских писателей о славянах и руссах, СПб, 1870.

Грабовский, А. Очерк суда и уголовного права в Кабардинском округе (Сборник сведений о кавказских горцах), вып. IV, Тифлис, 1870.

Ковалевский, М. М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении, т. I и II, М., 1886.

Ковалевский, М. М. Закон и обычай на Кавказе, т. 1 и 2, М., 1890.

Ковалевский, М. М. Родовой быт, вып. 1.

Ковалевский. М. М. Очерк происхождения и развития семьи н собственности, М, 1939.

Косвен, М. О. Очерки истории первобытной культуры, М, 1953.

Л е о н т о в и ч, Ф. И. Адаты кавказских горцев, вып. 1, Одесса, 1883.

Лурье, С. Я. История Греции, Ленинград, 1940.

Лурье, С. Я. История античной общественной мысли, М.—Л., 1929.

Миклухо-Маклай, Н. Н. Путешествия на берег Маклая, М, 1956.

Морган, Л. Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации, Ленинград, 1935.

Мэн, С. Г. Древний закон и обычай, М, 1884.

Петрушевский, Д. М. Очерки из истории средневекового общества и государства, М, 1913.

Пфаф, В. Б. Народное право осетин (Сборник сведений о Кавказе), вып. 2, Тифлис, 1870.

Равдоникас, В. И. История первобытного общества, чч. 1 и 2, Ленинград, 1939 и 1947.

Самоквасов, Д. Я. Сборник обычного права сибирских инородцев, Варшава, 1876.

Собестианский, И. М. Круговая порука у славян по древним памятникам их, Прага, 1886.

Сборник «50 лет книги Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», М, 1934.

Толстов, С. П. Древний Хорезм. Опыт историко-археологического исследования, М., 1948.

Толстов, С. П. Военная демократия и проблема «генетической революции», «Проблемы истории докапиталистических обществ» 1935 г. № 7-8.

Фукс, С. Л. Очерки истории государства и права казахов XVIII и первой половины XIX веков (Рукопись докторской диссертации, М, 1948).

Шиллинг, Е. М. Кубачинцы и их культура. Историко-этнографиче- ские этюды. М.—Л, 1949.

Шпилевский, С. М. Союз родственной защиты у древних германцев и славян, Казань, 1876.

Ache lis, Т. Ober die Organisation und Bedeutung der Geheiinbiinde, «Globus» LXIV № 24.

G ii n t h e r, L. Die Idee der Wiedervergeltung in der Geschichte und Philosophie des Strafrechts, 1889.

Kohler, J. Zur Lehre der Blutrache, 1883.

Letourneau, C. L'evolution juridique dans les diverses races humai- nes, 1891.

Post, A. H. Bausteine einer Rechtswissenschaft auf vergleichend ethno- logischer Basis, 1881.

Post, A. H., Der Ursprung des Rechts, 1876.

R u n d s t e i n, S. D. Blutrache und das System der Kompositioncn. «Zeitschrift fur vergleichende Rechtswissenschaft», В. XIV.