ФЕОДАЛЬНО-ЗАВИСИМЫЕ ЛЮДИ

Служилые люди по прибору на посаде - стрельцы, казаки, пушкари

Ликвидация частновладельческих белых слобод на посадах безотносительно к рангу их владельцев (патриарх, бояре, монастыри и т. п.) сопровождалась включением в тягло с прикреплением к посаду на общих основаниях всех торговых и ремесленных людей этих слобод.

Подлежали включению в посады и поповы дети, церковные дьячки, пономари и вольные люди, проживавшие в городах на церковных землях и занятые торговлей и промыслами (XIX, 13).

Исключение в данном случае предусматривалось только в отношении кабальных людей, и то ограниченно: у своих владельцев оставались «вечные» кабальные люди с условием перевода их «па свои дворы». А кабальные люди, родители которых были посадскими людьми или черносошными крестьянами, передавались в посад «за государя» (XIX, 1,7).

В равной мере включались в посад слободы феодалов (патриарха, монастырей, бояр), находившиеся в непосредственной близости от Москвы и других городов, вместе со всеми проживающими в них промышленными и торговыми людьми, кроме кабальных, с теми же ограничениями, которые указаны выше.

Второе исключение касалось пашенных крестьян, поселенных в слободах вблизи Москвы.

Такие крестьяне подлежали возврату в свои вотчины и поместья, а их лавки, погреба и соляные варницы на посадах — продаже посадским тяглым людям (XIX, 5). Были обязаны продать свои лавки и промыслы на посадах торговые крестьяне тех вотчин и поместий, которые «от пасадов неблизко» (XIX, 9). Аналогичным образом Уложение решало вопрос о вотчинах и поместьях, расположенных в городах на досадах и около посадов («сошлися те вотчины и поместья с посады, дворы с дворами, или близко посадов»), а также в отношении частновладельческих сел и деревень, которые «в ряд с посады».

 Такие вотчины и поместья предписывалось «взяти за государя и устроити к посадам податьми и службами». В данном случае, однако, предусматривалась компенсация другими вотчинами и поместьями, пожаловаными из государевых сел, территориально отдаленных от городов (XIX, 8). Не вполне ясно решался вопрос относительно пашенных крестьян сел и деревень, примыкающих к посадам и включаемых в его состав. О таких крестьянах предписывалось сообщать государю в каждом отдельном случае. «И тех крестьян указал государь описать себе статьею» (XIX, 9). По торгам и промыслам включалось в посад и обращалось в тяглых людей все постоянное население отдельных белых дворов и огородов, кроме дворника.

Им мог быть кто-либо «из людей», бобылей или крестьян по усмотрению владельца двора или огорода, но не более как один человек. Попытка держать на огородах или дворах под видом -дворников «многих крестьян и бобылей» влекла по закону конфискацию таких крестьян в пользу посада (XIX, 14)/(Итак, пополнение рядов посадских людей на основе принципа «по торгам и промыслам» предусматривалось в Уложении преимущественно за счет торгово-ремесленного населения белых слобод и вотчий, находящихся в пределах городской черты либо примыкающих к ней, а также за счет служилого элемента, связанного с торгами и промыслами

Крестьяпе тех же слобод и вотчин, занятые сельским хозяйством и одновременно имеющие лавки и промыслы на посаде, не приписывались к посаду, а переводились в свои вотчины и поместья, а их собственность на посаде подлежала продаже посадским тяглецам.  Крестьяне получали лишь право привозить товары в Москву и другие города и торговать ими «на гостине дворе с возов и стругов», не заводя своих лавок (XIX, 17). Для ремесленных дел крестьяне могли приходить из деревень во дворы своих вотчинников лишь на короткие сроки (XIX, 14). Отсутствие закона о прикреплении к посадам пашенных крестьян, занятых торговлей и промыслами, и фактический запрет такого прикрепления вызывались интересами феодалов. Однако ущемление собственности крестьян в городах и стеснение их торгово-промышленной деятельности были исключительно в сословных интересах посадских людей.

В отличие от посадских существенно иным было правовое положение другой категории лиц на посаде. К ним относятся занятые торгами и промыслами служилые люди по прибору (стрельцы, казаки, пушкари и др.), их насчитывалось к середине XVII в. в 150 городах более 60 тыс. человек. Отношение к тяглу и посаду той части из них, которая занималась торгами и промыслами,— а таких в городах центральных уездов было большинство,— определялось Уложением на основе того же принципа «по торгам и промыслам», но с иными правовыми последствиями.

В общей форме положение служилых людей по прибору, занятых наряду со службой торговыми делами, определялось в Уложении следующим образом: «А которые всяких чинов люди на Москве емлют государево денежное и хлебное жалованье и лавки за собою держат, и наймуют, и всякими промыслы промышляют, опричь стрельцов, и тем людем быти попрежнему в своих чинех, и служить государевы службы з государева жалованья. А с торговых со всяких промыслов быти им в тягле в сотнях и в слободах и в ряд с черными людьми подати давать, а службы никакой тяглой не служить, а кто не похочет в тягле быть, и тем людем лавки свои продать государевым тяглым людем» (XIX, 4).

Из этой общей формулы устанавливались, однако, исключения. Под него попадали стрельцы, казаки, драгуны, которые пользовались наибольшими льготами как наиболее привилегированная часть приборных людей. Они освобождались при наличии у них лавок и мастерских от тягла и от тяглых служб, но были обязаны платить таможенные пошлины, а с лавок —оброк (XIX, 11). Наоборот, пушкари, затипщики, воротники, казеные плотники и кузнецы, имевшие торги и промыслы на посаде, облагались тяглом, государевыми податями и службами наряду с посадскими людьми, а с торговых промыслов быш обязаны платить таможенные пошлины (XIX, 12). Однако у всех этих служилых людей по прибору была одна общая существенная особенность, отличавшая их от посадских людей, прикрепленных к тяглу и посаду. Они могли освободиться от тягла по собственной воле при условии продажи в посад своих лавок и промысловых заведений: «А кто в тягле быти не похочет, и тем людем лавки свои продать государевым тяглым людем» (XIX, 4, 12).

Такое пополнение служилых людей по прибору на посаде в середине XVII в. объясняется тем, что в социальном отношении они занимали промежуточное положение между посадскими людьми и низшими разрядами служилых людей по отечеству. В то же время их правовой статус определялся промежуточным положением между прикрепленными и свободными людьми.

В итоге процесса пополнения и формирования посадского населения в городах и наряду с этим процессом происходило расширение и определение территории посадов. Территория складывалась главным образом в итоге отчуждения в посады частновладельческих белых слобод, т. е. непашенных торгово-промышленных поселков, расположенных как внутри городов, так и в непосредственной близости от них (XIX, 1, 5, .7). Уложение различает два вида таких слобод. Одни из них существуют на посадах исконно и главным образом в результате пожалований верховной властью или с ее санкции. Такие слободы подразумеваются в 1-й статье XIX главы. Им противопоставлены слободы, принадлежавшие тем же категориям феодалов, по устроенные в «городах на государевых посадских землях или на белых местах, на купленных и на не купленных, или на животинных выпусках без государева указу» (XIX, 7). Это слободы, возникшие в итоге самовольного захвата феодалами посадской земли. И тот и другой вид слобод подлежал отчуждению в посад, но в отношении конфискации второго выдвинуто обоснование: «не строй на государевой земле слобод, и не покупай посадской земли». Определяя в этом отношении основную особенность территории посада, законодатель установил: «А впредь, опричь государевых слобод, ничьим слободам на Мосх^ве и в городех не быть» (XIX, 1).