ГОСУДАРСТВЕННЫЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ СТРОЙ РОССИИ 17 ВЕКА

Стрельцы, служилые люди по прибору. Стремянной приказ — личная гвардия царя

В составе второй части войска — служилых людей по прибору—на первом месте стояли стрельцы. Численно они даже превышали дворянское ополчение, оставаясь до 30-х гг. XVII в. единственной постоянной частью войска.

Стрельцы делились на московских и городовых (X, 126). Содержание тех и других состояло из денежного и хлебного жалованья и отчасти земельных наделов. Средний стрелецкий оклад составлял 3 рубля и 12 четвертей ржи и овса в год. Во многпх городах, особенно окраинных, вместо хлебного жалованья стрельцы паделялись землями в размере 8—12 четвертей, что вынуждало их заниматься земледелием. 

Сотники московских стрельцов, вербовавшиеся из дворян, получали подмосковный поместный оклад в размере 50 четвертей на человека (XVI, 1).

Учитывая недостаточность материального обеспечения стрельцов, правительство разрешало им заниматься торговлей и промыслами в городах, предоставляя ряд льгот. С торговых промыслов они платили таможенные пошлины, а с лавок — оброк, но освобождались от посадского тягла и посадских служб (XIX, 11). При невозможности вернуть взятые взаймы деньги стрельцы — в изъятие из общего правила — не отдавались головою до искупа, а долг выплачивался истцу из жалованья стрельца (X, 265).

Были и другие льготы: освобождение от уплаты пошлины по судным делам (X, 124, 126), за различного рода грамоты — в «уп- равных делех и в займех по. кабалам и которые грамоты даны будут головам же и сотникам на вотчины и на поместья ввозные и отказные и жаловальные...» (XVIII, 49).

В другом случае уточняется, что от пошлин освобождаются городовые стрельцы, стрелецкие головы и сотники только в случае, если будут бить челом государю друг на друга или подавать челобитья о землях, денежном и хлебном жалованье, а также в том случае, когда им будут даны грамоты с указанием размеров беспошлинной торговли (XVIII, 51—53).

Если же челобитные поданы ими на сторонних людей и в ответ получены государевы грамоты, то «пошлины имати по указу» (XVIII, 51).Без взимания пошлин оставались иски стрельцов в сумме до 12 руб., а к стрельцам —до 100 рублей. Иски свыше этих сумм облагались пошлиной в размере «с рубля по гривне, да с суда пересуду по шти алтын по четыре деньги, да правого десятка по четыре деньги». Это правило распространялось и на родственников стрельцов, живших с ними (X, 126). Указанные меры предпринимались с целью облегчить положение стрельцов и сохранить их кадры.

Стрельцов, как и других служилых по прибору (пушкарей, затинщиков и др.)? вербовали из числа охочих людей, но чаще по неволе — из числа посадских людей (XIX, 26) и других категорий населения.

Тяглые посадские люди, перешедшие в стрельцы добровольно, вместе с первыми двумя сыновьями подлежали возврату в посад. Третьего сына оставляли в стрельцах (XIX, 26, 27).

Беглые крестьяне, попавшие в состав стрельцов, казаков и пушкарей, подлежали возврату своим помещикам (XI, 2). Стрельцы составляли важную боевую часть походного войска в военное время. В мирное время они использовались для подавления восстаний, педовольства парода и для выполнения текущих полицейских обязанностей — поимки и привода ослушников, пьяниц и т. п. к воеводам или в приказы %(Х, 119, 141; XXV, 10).

Из стрелецкого войска был образован Стремянной приказ — личная гвардия царя. Близость стрельцов по происхождению и положепшо к посадским людям, с одной стороны, и их роль полицейской силы — с другой, определили двойственность поведений стрельцов в отношении Повстанцев в городских восстаниях 40-х гг. и в Московском восстанпи 1662 г.

Тем не менее значение стрельцов как военной и полицейской силы подчеркивалось наличием Стрелецкого приказа. Именно в этой связи Уложение 1649 г. впервые конституировало в специальной главе подсудность стрельцов Стрелецкому приказу по всем делам, кроме разбоя п кражи (XXIII, 1). При исках стрельцов к сторонним лицам дело могло рассматриваться в другом приказе, но при условии, если челобитная стрельца удостоверена Стрелецким приказом (XXIII, 2).

Взаимные иски стрельцов о бесчестьи их самих или членов семей рассматривались также в Стрелецком приказе, причем по просьбе виновного обычпая мера наказания за бесчестье — штраф в пользу потерпевшей стороны — могла быть заменена — битьем кнутом (XXIII, 3). Иначе обстояло дело, еслп стрелец был повинен в бесчестьи представителей высших сословий.

За бесчестье духовных чинов от патриарха до епископа назначались батоги и тюрьма, а духовных чипов ниже епископа — штраф в пользу потерпевших (X, 31—82).

Кнут и тюрьма полагались И за бесчестье бояр, ОКОЛЬНИЧИХ И думных людей (X, 92), а чипом ниже-— штраф в пользу обесчещенных (X, 93, 94).