ФЕОДАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ И КЛАСС ФЕОДАЛОВ. ПОМЕСТНОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ, ПОМЕЩИКИ

Служба государю для получения поместного владения. Дворянство как класс-сословие. Служебно-сословная основа поместья

Основанием получения поместного владения была служба государю во всех основных ее направлениях, присущих тому времени, — военная, посольская, административная и т. п. Этой идеей проникнуто все Уложение, и преяаде всего главы о поместьях и вотчинах.

Однако к середине XVII в. дворянство как класс-сословие в значительной мере уже сформировалось, вхождение в его состав недворянских элементов все более затруднялось, а потому наделение поместьями по службе стало ограничиваться сословно-классовыми перегородками. Поместное владение все более становилось монопольным правом дворянства. Отсюда в Уложении заметен принцип — не по службе поместье, а по поместью служба. Лишая решеточных приказчиков Земского приказа права владеть поместьями, Уложение предписывает (в виде общей нормы) «по поместью государева служба служити с городом» (XVI, 67).

Собственно этот же принцип лежит в основании наследования поместий и оставления их за дворянами, освобожденными по старости или увечью от военной службы. В таком случае дворяне и дети боярские, отставленные от полковой службы и переведенные на осадную службу или по увечью- в отставку, при отсутствии наследников имели право до конца жизни владеть своим поместьем. Но чтобы поместье полностью не выходило из службы, предписывалось с таких владений брать даточных людей или взамен их деньги (XVI, 61; VII, 17). Таким образом, и права дворяп не ущемлялись, и поместье не выходило из службы. В какой мере право-привилегия на поместья закреплялось за помещиками, видно из закона, по которому дворяне, находившиеся в плену 10—25 и более лет, поместья которых (отцовские и личные) были розданы за это время другим лицам, получали право на их возврат «по рассмотрению» (XVI, 29), т. е. по обследовании всех обстоятельств дела.

Служебно-сословная основа поместья четко вырисовывается и в той части законодательства, которая карает за нарушение норм службы. Наиболее массовый вид нарушения служебного долга дворянами — побег ратных людей с государевой службы — карался дифференцированно: за первый побег — битье кнутом; за второй — кнут и убавка как поместного оклада на 50 четвертей, так и денежного оклада со ста четвертей по 1 рублю; третий побег влек наказание кнутом и полную конфискацию поместий (VII, 8). Побег с поля сражения карался суровее: виноватый лишался половины поместного и денежного окладов; предписывалась конфискация половины его реальных поместных владений (дач). Сверх этого виновный наказывался кнутом (VII, 19). Уложение карало кнутом и отсылкой в полки «с приставы» тех дворян, которые, продав свои вотчины с целью избежать государевой службы, пытались укрыться где-либо. У тех, кто купил или взял под заклад эти вотчины, они конфисковались и возвращались прежним владельцам.  В отношении беглых помещиков Уложепие дополняло экономические санкции Указной книги Поместного приказа наказанием кнутом.  Измена государю или злой умысел против него кроме казни виновного влекли конфискацию его поместий и имущества. То же распространялось и на родственников, если они жили с виновным и знали об измене (II. 5, 9).

Возвращение перебежчика из-за рубежа могло по воле государя привести к прощению вины, но п в таком случав возврата поместий пе производилось. Их нужно было заслужить вновь (II, 11). Кроме того, поместья полностью или частично становились объектом конфискации (или иных видов взысканий) прп совершении их владельцами уголовных преступлений.

Прп осуществлении угрозы убийства, если была оформлена «опасная грамота» на 5—7 тыс. рублей, помимо казни убийцы пли подосланного им лица, совершившего убийство, взыскивалась «указная заповедь» половина которой шла государству, половина — семье или родичам потерпевшего (X, 133), Поместье подлежало изъятию и передаче другим, если его владелец укрывал в нем разбойников из числа своих людей и крестьян, даже наказав («побив») их самолично, по но передав в губу (XXI, 79).

Наконец, Уложение, идя навстречу требованиям посадских людей,  предписывало конфискацию всех поместий и вотчин, примыкавших к посаду (XIX, 8).

Конфискация поместий во всех указанных случаях распространялась только на земли и строения, не затрагивая хозяйственных результатов текущего года. Если поместье отбиралось и шло в раздачу, то со ржи, посеянной на крестьянской пахоте, новый помещик получал только семена, а урожай (приполон) надлежало отдать старому помещику (XVI, 38).

Из сказанного относительно конфискации поместий видно, что Уложение, стоя на страже прав помещиков, неприкосновенности поместий, санкционировало их конфискацию лишь в крайних случаях. Отсюда, естественно, основным предметом, которому Уложение уделяет наибольшее внимание, является определение объема прав на поместья. Как и всякому объекту собственности или владения, поместьям было присуще право отчуждения. Однако — по крайней мере в законодательно оформленном виде — оно появилось далеко не сразу после зарождения поместной системы.

Один из первых указов, регулировавших мену поместьями, по предположению В. Н, Сторожева, относится к XVI в. Указ допускал мену поместьями с разрешения Поместного приказа и при условии, что опи равны (по размеру и хозяйственным показателям) и что мена не повлечет какого-либо ущерба для государства.  Дальнейшее законодательное развитие этой темы связано с Указной книгой Поместного приказа, в основном с уложением о вотчинах и поместьях от 15 декабря 1636 г. Уложепие 1649 г. в значительной мере опирается на этот источник, беря из него, однако, не все и отменяя отдельные его нормы. Уложение подтвердило взаимный обмен поместьями без каких-либо ограничительных условий, разрешенный впервые незадолго до этого по указу от 13 августа 1647 г. (XVI, 2).

Мена поместьями допускалась между всеми разрядами служилых людей, независимо от родовитости, чина и служебного положения.  Снимался прежний запрет мены поместьями с иностранцами. В хозяйственном отпошении состояние объектов мены могло быть различным — не только жилое поместье на жилое и пустое на пустое, как ранее, но и жилое па пустое. При наличии крестьян в поместьи одной из сторон они еще до обмена могли быть переведены в другое поместье (XVI, 7). В отношении размера «меновных поместий» Уложение отступало от прежних требований их равенства — разрешалась мена с небольшим превышением четвертей («немногие четверти»). Во всех таких случаях закон предлагал расписывать «меновные поместья» по «полюбовному челобитью и по заручным челобитьям» сторон (XVI, 3). Естественно, что разрешение мены поместьями различных размеров и качеств не могло не влечь за собой денежной компенсации. Тем самым мена стала смыкаться с продажей.

Разрешалась, наконец, ранее запрещенная мена поместных и вотчинных земель на монастырские вотчинные земли (XVI, 4). Такая мена преследовала цель устранения чересполосицы помещичьих и монастырских земель.