РУССКАЯ ИСТОРИЯ

Упадок и запустение Киевской Руси

Но организационные средства древнерусского князя были слишком слабы, чтобы поддерживать эксплуатацию на такой огромной территории; а с другой стороны, и волжские болгары, и ляхи сами были уж достаточно организованы, чтобы дать отпор и при случае отплатить тою же монетой. Судьба Киевской Руси представляет известную аналогию с судьбою императорского Рима. И там, и тут жили на готовом, а когда готовое было съедено, история заставила искать своих собственных ресурсов, пришлось довольствоваться очень элементарными формами экономической, а с нею и всякой иной культуры.

Причем, как и в Римской империи, "упадок" был больше кажущийся, ибо те способы производства и обмена, к каким переходит, с одной стороны, суздальская, с другой - Новгородская Русь XIII века, сравнительно с предыдущим периодом, были несомненным экономическим прогрессом.

     Никто не нарисовал более яркой картины запустения Киевской Руси, чем тот же проф. Ключевский*. Приводимые им факты относятся большей частью ко второй половине XII столетия, отчасти к началу XIII. Но одно из отмеченных автором явлений - упадок у князей интереса к киевским волостям - можно проследить и несколько глубже, до первой половины ХII века.

 Уже в 1142 году между Ольговичами, старший из которых, Всеволод, сидел тогда в Киеве, происходил очень любопытный спор из-за волостей, причем младшие братья выражали большую готовность променять данные им старшим киевские волости (правда, плохие) на тех самых вятичей, с которыми лишь за четверть столетия до этого окончательно справился Владимир Мономах. Этот интерес к вятичам, в свою очередь, весьма любопытен, если мы припомним, что это был наиболее глухой и наименее затронутый разбойничьей эксплуатацией угол Русской земли.

Младшие братья Всеволода желали получить себе вятичей, конечно, не для того, чтобы их грабить - это всего удобнее было сделать из другой, соседней, волости. Очевидно, что прежняя точка зрения на князя как на завоевателя по преимуществу, руководителя охоты за "полоном" - и, разумеется, защитника своей земли от чужих охотников того же сорта, уступает место какой-то другой.

Перемена во взглядах княжеской власти на свои права и обязанности опять-таки давно отмечена литературой: об отличии северо-восточных князей XII - XIII веков от их южных отцов и дедов писал еще Соловьев. Так как князья ему представлялись единственной движущей силой Древней Руси, по крайней мере, в политической области, то для него дело сводилось, главным образом, к изменению отношений между самими князьями.