ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПАРТИИ И ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: КОНСТИТУЦИОННЫЕ АСПЕКТЫ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ

ГКЧП 1991 года. Постановлении Верховного Совета СССР О ситуации, возникшей в стране в связи с имевшим место государственным переворотом

Конституция Российской Федерации в статье 50 устанавливает, что "граждане Российской Федерации имеют право на объединение. Ограничение этого права может быть установлено только решением суда на основании закона". В конституционной норме предусмотрен как раз судебный порядок ограничения права на объединение, основывающийся на законе. Причем термин "закон" в данном случае, как представляется, не подлежит расширительному толкованию в смысле любого нормативного акта, это обозначение такого юридического акта, который обладает определенной правовой формой и соответствующей юридической силой, принят надлежащим органом и с соблюдением соответствующих процедур.

События августа 1991 года, особенно в случаях, когда они касаются основных прав и свобод человека и гражданина, не могут рассматриваться в качестве основания для признания конституционной деятельности государственных органов и должностных лиц с отступлениями или нарушениями Конституции и действующего законодательства.

Необходимо учитывать, что в компетенцию Суда не входит оценка событий августа 1991 года, хотя, разумеется, Государственный комитет по чрезвычайному положению, в который входил ряд высших руководителей СССР, не был предусмотрен действовавшей тогда Конституцией СССР и, следовательно, являлся неконституционным органом. Но для решения вопросов, поставленных в ходатайствах, такая констатация либо ее отсутствие не имеют принципиального значения.

Представляют интерес некоторые положения, содержащиеся в Постановлении Верховного Совета СССР от 29 августа 1991 года "О ситуации, возникшей в стране в связи с имевшим место государственным переворотом". Так, во вводной части этого акта сказано, что "создание Государственного комитета по чрезвычайному положению и введение чрезвычайного положения в отдельных районах СССР было активно поддержано Секретариатом ЦК КПСС. Центральным Комитетам компартий, рескомам, крайкомам, обкомам КПСС было рекомендовано в связи с введением чрезвычайного положения принять меры по привлечению коммунистов для содействия и осуществления решений, принятых ГКЧП".

Однако в части первой пункта 7 Постановления (она в отличие от преамбулы цитируемого акта имеет нормативный характер и должна приниматься во внимание прежде всего) Верховный Совет СССР установил: "На основании имеющихся сведений об участии руководящих органов КПСС в подготовке и проведении государственного переворота 18–21 августа 1991 года приостановить деятельность КПСС на всей территории СССР, поручив органам МВД обеспечить сохранность ее материальных ценностей и архивов, а учреждениям банков прекращение всех операций с денежными фондами КПСС". А в части второй этого же пункта Верховный Совет, руководствуясь частью второй статьи 3 Закона СССР "Об общественных объединениях", поручил Прокуратуре СССР провести расследование данных об участии руководящих органов КПСС в действиях по насильственному изменению конституционного строя и при их доказанности передать материалы в Верховный Суд СССР.

Тем самым Верховный Совет СССР воздержался от оценки степени виновности КПСС в создании ГКЧП, поручив ее установление управомоченным органам. Затем этим занялись специально на то уполномоченные Конституцией и законами Российской Федерации органы.

В данном случае установление и исследование фактических обстоятельств входит в компетенцию Верховного Суда РФ. Только после вынесения решения Верховным Судом эти обстоятельства могут считаться установленными и имеющими для Конституционного Суда РФ доказательную силу. Конституционный Суд не вправе устанавливать и исследовать фактические обстоятельства, связанные с созданием и деятельностью ГКЧП и участием в них КПСС (часть четвертая статьи 1 Закона о Конституционном Суде РФ), поскольку это не входит в круг его полномочий.

Представляется, что создание ГКЧП могло бы служить доказательством неконституционности партии и конституционности по крайней мере некоторых положений рассматриваемых Указов только в том случае, если бы ГКЧП был создан по решению партии, ее руководящих органов, управомочен-ных принимать решения, обязательные для партии и ее членов. Не соответствующая требованиям Конституции деятельность некоторых или даже многих должностных лиц партии или ее региональных органов и организаций не может служить аргументом в пользу конституционности или неконституционности партии и ограничивающих ее деятельность актов исполнительной власти.

В рассматриваемых Указах Президента Российской Федерации и ходатайстве группы народных депутатов о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР правильно отмечается, что коммунисты не могут нести ответственность за действия руководящих органов партии, противоречащие закону, если они (коммунисты) не участвовали в принятии или реализации противоправных решений. Соответственно этому и партия не может нести ответственность за правонарушения, включая самые тяжкие преступления, совершенные людьми, придерживающимися (или считающими, что они придерживаются) коммунистических убеждений и состоящими в компартии, если такие правонарушения прямо не предписывались учредительными и иными общеобязательными для ее членов актами либо не вытекали непосредственно из членства в партии в силу устойчивой традиции или сложившегося обычая внутрипартийной жизни.

Нужно принять во внимание и то, что члены партии, виновные в правонарушениях, несут ответственность в обычном порядке в соответствии с действующим законодательством. Это обстоятельство, как представляется, имеет универсальное значение в смысле распространения на членов любого общественного объединения, включая компартию.

Есть еще одно обстоятельство, которое обусловлено особенностями исторического развития нашей страны с присущей ей в недавнем прошлом взаимной интеграцией партийного и государственного руководства.

Высшие должностные лица партии, как утверждается в ходатайстве о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР, выполняли государственно-властные функции. Коль скоро это так, то для ходатайствующей стороны возможно было бы ставить вопрос о проверке соответствия решений и действий этих должностных лиц Конституции РФ (по аналогии с частью второй статьи 32 или при наличии соответствующих условий по аналогии со статьей 74 Закона о Конституционном Суде РФ).

Несмотря на гипотетичность и даже беспредметность такой постановки вопроса в настоящее время, ходатайствующая сторона в принципиальном плане могла бы вести речь о проверке таких решений и действий высших должностных лиц партии, которые сохраняли свое значение в качестве государственно-властных велений к августу 1991 года.