ТЕОРИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Протоколы. Деление на прямые одноступенчатые и косвенные многоступенчатые доказательства

Деление на прямые (одноступенчатые) и косвенные (многоступенчатые) доказательства применимо и к документам. В протоколах следственных действий, фиксирующих показания свидетелей, обвиняемых, потерпевших, объем и характер информации может быть вполне достаточным для прямого обоснования любого элемента предмета доказывания.

Представляется, что некоторые элементы предмета доказывания (событие, время, место, мотивы и т. д.) могут быть прямо установлены протоколами осмотра, обыска и иными документами.

Очевидно, что документы могут быть как обвинительными, так и оправдательными доказательствами.

По способу фиксации сведений о существенных для дела обстоятельствах целесообразно различать: 1) документы, исполненные с помощью букв; 2) документы, исполненные с помощью условных графических изображений и специальных знаков (схемы, графики, чертежи, рисунки и т. п.); 3) документы, исполненные с помощью звукозаписи.

Переходя к анализу соотношения документа и вещественного доказательства, следует прежде всего отметить, что в дореволюционной русской (как и зарубежной буржуазной) процессуальной науке господствующим был взгляд, что документы нельзя отграничить от вещественных доказательств: и те, и другие представляют материальные, вещественные объекты.

Поэтому документы рассматривались как разновидность вещественных доказательств2.

Эта концепция была воспринята А. Я. Вышинским. «Наш Уголовно-процессуальный кодекс, — писал он, — различает вещественные  доказательства  и  письменные  документы,   относя  те   и другие как бы к отдельным видам доказательств.

Между тем письменные документы представляют собой лишь вид вещественных доказательств и трактуются обычно как вещественные доказательства» '. Аналогичная точка зрения высказывалась и некоторыми другими авторами.

С другой стороны, даже авторы, считавшие документы самостоятельным видом доказательств, нередко сопровождали это положение всякого рода оговорками, что усложняло разрешение рассматриваемого вопроса.

Нельзя признать вполне удовлетворительными и предложенные в прошлом рядом авторов критерии для разграничения вещественных доказательств и документов2.

Эти предложения сводятся к различению документов и вещественных доказательств по одному из следующих признаков:

а)   документы подтверждают что-либо своим содержанием; вещественные доказательства имеют значение для дела своим внешним  видом   (следами преступного  действия  на  них);   местом и обстоятельствами их обнаружения3;

б)   самостоятельным видом доказательств документ,  содержащий сведения о существенных обстоятельствах дела, будет в том случае, когда он нужен «не как индивидуальный, незаменимый предмет, а как средство удостоверения описанных в нем фактов» и поэтому его можно заменить другим аналогичным документом или дубликатом4.

Нетрудно заметить, что за основу в обоих случаях берутся признаки, не носящие универсального, присущего каждому документу характера и сами недостаточно определенные.

Действительно, в ряде случаев можно отграничить документ — вещественное доказательство от «просто» документа по тому признаку, что в  одном случае важен внешний вид  (например, наличие пятен крови), а в других — содержание. Но уже в отношении подложных документов этот критерий не действует: налицо документ — вещественное доказательство, важный именно своим содержанием. Содержанием важно и такое вещественное доказательство, как письмо с угрозами или вымогательского содержания и т. п. В большинстве же случаев значение документа как вещественного доказательства определяется и его содержанием, и признаками, внешними по отношению к содержанию (подлинная накладная, изъятая из делопроизводства и скрытая в тайнике; записная книжка подозреваемого, обнаруженная на месте происшествия, и т. п.).

Критерий индивидуальности, незаменимости также не обеспечивает разграничения двух рассматриваемых видов доказательств '.

Прежде всего в самой формулировке этого положения допущена существенная неточность. С гносеологической точки зрения любой материальный объект индивидуален, неповторим и в этом смысле незаменим. Речь может идти о другом объекте, подобном данному, но не о воссоздании данного объекта. Но даже если говорить только о незаменимости в процессуальном значении для конкретного дела, то и в такой трактовке признак незаменимости не отграничивает должным образом рассматриваемые виды доказательств.

С одной стороны, вещественное доказательство в ряде случаев оказывается заменимым: протоколом осмотра — в тех случаях, когда невозможно изъять или сохранить его в натуре2; протоколом осмотра и показаниями — в случаях утраты вещественного доказательства; копией, воспроизводящей существенные для дела признаки подлинного объекта3; другим объектом (например, другим образцом недоброкачественной продукции и т. д.).

С другой стороны, могут оказаться незаменимыми некоторые документы, не являющиеся вещественными доказательствами. Например, протокол осмотра места происшествия, если обстановка впоследствии была изменена; практически незаменимы иногда документы о рождении (при утере свидетельства о рождении подростка и архивов загса за соответствующий период экспертиза в лучшем случае сможет установить год рождения, но не точную дату).

С учетом изложенного представляется, что в основу разграничения вещественных доказательств и документов должен быть положен другой внутренне присущий каждому виду доказательств признак — способ сохранения и передачи информации о существенных обстоятельствах дела. Именно при таком подходе к вопросу удается разобраться в спорных, «пограничных» случаях. Ведь процессуальный режим оперирования каждым видом доказательств построен с учетом особенностей природы соответствующего вида фактических данных, процесса их запечатления и сохранения.

Особенность сохранения и передачи фактической информации с помощью документов состоит в том, что для этого используются описания событий и фактов с помощью знаковых систем, например с помощью письма или звуковой речи, условных обозначений (чертежей, схем, графиков и т. п.).

Сущность же сохранения и передачи фактической информации с помощью вещественных доказательств состоит в непосредственном отображении (в том числе и изображении) определенных объектов, процессов и явлений, а не описании их.

Примером элементарного отображения, сходного с оригиналом, может служить след обуви на грунте, изменение в состоянии предмета, вызванное механическим воздействием на него, и т. п. Частным случаем такого изображения является фотография и кинофильм '.

Документы — вещественные доказательства (ч. 2 ст. 88 УПК РСФСР) сочетают в себе и признаки, свойственные документам, и признаки вещественных доказательств. Их содержание передается с помощью знаковых систем (письмо, условные обозначения). «Вещественные» же признаки их могут быть выражены различно: местонахождение, изменение внешнего вида, следы на поверхности документа и т. д. Для признания документа вещественным доказательством необходимо, чтобы на нем непосредственно отображались признаки существенного для дела обстоятельства (след обвиняемого или потерпевшего; след орудия преступления), чтобы документ был орудием поличным и т. д.; чтобы эти признаки были воспроизведены в натуре, а не были переданы в  знаковой форме   (например, с помощью  описания).

Рассматриваемый критерий позволяет решить некоторые возникающие в процессуальной теории и практике вопросы. Например, к какому виду доказательств относятся приобщенные к делу о должностном преступлении документы (приказы, резолюции и т. п.), в которых выражены незаконные решения должностного лица, составившего или подписавшего документы. Указанные документы должны быть отнесены в соответствии с ч. 2 ст. 88 УПК РСФСР к вещественным доказательствам. «Просто» документом был бы в данном случае, например, акт ревизора, в котором излагалось (описывалось) содержание незаконных действий должностного лица.

«Документ, в неправильном составлении которого обвиняется то или иное лицо, является вещественным доказательством, которое должно быть обязательно приобщено к материалам уголовного дела», — подчеркнуто в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР '.

К какому виду доказательств относятся дневники и письма обвиняемого, в которых подтверждается факт совершения преступления, излагаются связанные с этим переживания и т. п.? Представляется, что эти объекты следует отнести к числу «просто» документов, так как они содержат лишь описание исследуемых событий и действий. В то же время письма клеветнического содержания будут вещественными доказательствами, ибо в их составлении и посылке непосредственно отображено инкриминируемое деяние.