ЦЕРКОВЬ И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО

Отсутствие узаконенной нормы оброка. Произвол церковной власти в области семейных отношений

Жалобы крестьян на злоупотребления церковных приказчиков раздаются на протяжении всей первой половины XVIII века. Крестьяне Новоспасского монастыря указывали на то, что их приказчик Серебряков вымогает у них взятки, прибегая часто к „нещадному битью" и держанию их „в колодках и оковах".

Еще в большей степени злоупотребляла своей властью высшая церковная администрация—архиерей, игумены, архимандриты и др., которые чувствовали себя в церковных вотчинах неограниченными господами. Контроль над ними был весьма слаб, а власть их над крестьянами была чрезвычайно велика.

По их адресу один современник отозвался следующим образом: отнимаете волов и лошадей у бедных поселян, выдираете от них денежные дани, дани пота и труда, лупите их, мучите, томите, гоните зимой и летом, в негодное время, а сами, как идолы, сидите на одном месте; а если и случится ваши идолотворные трупы перенести с одного места на другое, то переносите их в колясках, а добрые подданные день и ночь на вас трудятся и страдают; высасывая из них кровь, вы одеваете фалендышами, утрофимами и каразиями своих приставников и слуг, любуетесь их убором, а у бедных подданных и порядочной армяжки нет, чем бы прикрыть наготу свою".

Игумены и архимандриты вполне оправдывали этот отзыв.

Это видно из следующих иллюстраций: крестьяне Саввина-Сторожевского монастыря жаловались, что, за отказ их ломать камни зимой, архимгандрит „безчеловечно бьет их палками, чтобы принудить к работе". Крестьяне Николаевского Амвросиева Дудина монастыря (Нижегородского уезда) также обвиняли своего игумена в том, что он „завсегда мужский пол в цепи сажает, мучит и плетьми бьет безвинно".

В своей жалобе крестьяне Новоспасского монастыря указывали на то, что архимандрит „держит их в цепях и железах недель по пяти и больше к, держав, бьет плетьми, палками, пинками, смертными побои и, бив палки, бросив в тюрьму, мучит голодной и стуленою смертью и уграживает предками и хваляся разглашает, чю в вотчину затем и с'ехал: разорить всех до койца и искоренить".

В 1756 г. крестьяне Тюменского Троицкого монастыря жаловались на архимандрита Софрония на то, что он обременял барщиной все население вотчины, не исключая малолетних и стариков; на каждого приходилось по 173 рабочих дня, кроме всяких денежных платежей; причем он не считался ни с старостью, ни с болезнью крестьян и, в случае неисправности, многих наказывал плетьми по 300—500 ударов, отчего пришли наши братья крестьяне в отчаяние".

Отсутствие узаконенной нормы оброка приводило к полному произволу церковных властей, которые, по своему усмотрению, назначали не только размер оброка, но и устанавливали дополнительные сборы, повинности и работы в каком угодно количестве Напр.. архимандрит Саввина-Сторожевского монастыря, кроме взимания рублевого оброка с крестьян, требовал с них отбывания поголовной двухнедельной повинности на полевых работах, приведения в порядок ветхих монастырских строений, приготовления семи неводов и канатов из своей пеньки, взноса 1300 рублей (т. е. до 20000 р.) вместо ежегодных сборов на столовые и конюшенные, запасы.

В довершение всех этих поборов архимандрит и себя не забыл и требовал с крестьян известную мзду и в свою личную пользу. Когда крестьяне отказались дать взятку ему в сумме 700 рублей (т. е. около 10.000 р.), то архимандрит заставил крестьян чистить монастырский пруд и продержал на этой работе более месяца в самую страдную пору. Недаром крестьяне жаловались, что „многие их тягла лежат впусте" и в результате—„недосев и против прежних лет в хлебе недостаток" >).

В одной (1-я полов. XV111 в.) жалобе на архимандрита Долматовского монастыря Иакинфа говорилось, что последний „возлагает на служителей труды, превышающие человеческие силы и при обзоре работ бьет нещадно плетьми за неисполнение".

В другой жалобе служителя Крутицкой церковной вотчины обвиняли иеромонаха Гедеона в том, что он, „озлобясь на них и взяв консисторских рассыльников и воротного сторожа, велел принесть цепи и плети и грозил плетьми с них живых кожу снять и крови их напиться, причем бил из своих рук тростью" 2).

От монастырских властей не отставали и архиереи, соборные и приходские попы. За жестокое отношение к крестьянам эконом архиерейского дома Иоакинф был прозван крестьянами „кровожаждущим"; впоследствии он был убит крестьянами.

Иногда крестьян заставляли выполнять такие повинности, смысла которых не понимали и сами управители. Например, эконом одной церковной вотчины заставлял копать землю в одном месте (у верхнего пруда) и носить „через поток в поле"; в этой работе принимало участие 400 человек, которые работали более 2-х недель. 3)

Бывали случаи, когда духовные отцы допускали насилия не только над своими крепостными и соседними крестьянами, но и над свободными людьми. Из жалобы жиховских казаков мы узнаем о следующем случае: монахи Новгородсеверского монастыря многих казаков окружающих сел „привергнули себе в подданство", воспользовавшись изменой Мазепы и происшедшими по этому случаю неурядицами.

Когда казаки сделали попытку освободиться, то монахи напали на них, разграбили их имущество и .мучили их немилосердно" ').

Издевательство духовных крепостников над личностью крестьян не знало никаких пределов; Протопоп Муромского собора приказывал в торговые дни ловить всех крестьян, приводить их в воеводскую канцелярию и сажать их под арест, „похваляясь всех их бить кнутом; во время рекрутских наборов он особенно „мучил немилостиво" крестьян. Другой поп того же собора „забыв страх божий и не чувствуя священства, имея законную жену, наглостью брал из деревень девок и жен молодых, держал их у себя недели по две и по месяцам и с ними прелюбодействовал".

Иногда духовные отцы до смерти забивали крестьян. Например, архимандрит Дионисий в 1734 году бил одного крестьянина до тех пор, пока „оный не умер". Этот же пастырь „взял кол и прибил дворника до смерти, о чем ведомо было всей братии того монастыря". Кроме того, он отнимал в свою пользу крестьянский хлеб, скот, морил крестьян голодом, томил в заключении; от голода умерло 13 человек, а 24 „разбрелось" 2).

Иногда в качестве наказаний употреблялись тяжелые работы в церковной вотчине (напр., переноска камней); некоторых приковывали к стулу железной цепью; иных держали под арестом продолжительное время в холодном помещении на большой, тяжелой цепи. От жестоких и мучительных наказаний не избавлялись и больные...

Особенно больно отражался на их положении тот произвол, который допускали церковные власти в области семейных отношений. Последние часто подбирали пары по своему усмотрению, не обращая внимания на то, соглашались ли они вступать в брак между собой или нет. Ослушания в данном случае не полагалось. „И тое девку,, писал в своем приказе Солотчинский архимандрит Игнатий, „велеть ей вдове (матери этой девки) за него Макарку (монастырского кузнеца), выдать безсрочно, а будет не выдаст, и мы велим детей ее поверстать в тягло".

Жестокое наказание ожидало тех, кто оказывал сопротивление. Это видно из следующего примера: в 1695 голу тот же архимандрит приказал крестьянину деревни Мухиной Безпалому выдать дочь за крестьянина с. Григорьевского Ефима Афанасьева. Однако последний отказался вступить в брак, за что был „посажен под караул". Когда монастырские слуги явились к невесте, чтобы взять ее насильно, то брат и дядя последней оказали сопротивление, за что быди „смирены плетьми" 3).

Не была свободна от грубого вмешательства духовных отцов, даже бытовая сторона жизни церковных крестьян. За малейшее нарушение строгих правил обрядовой стороны церковного уклада крестьяне жестоко наказывались. Например, за катанье по снегу на ма- слянице девушки и молодые женщины с- Григорьевского Солотчинской монастырской вотчины строго наказывались плетьми наравне с их родителями, мужьями и братьями, давшими разрешение на „игрища".

Особенно тщательно следили духовные отцы за „нравственностью" своих крестьян. „Да и крестьянам нашим заказать, чтобы они блядни за собой не деражали", говорилось в одном наказе приказчику Тихвинского монастыря. Виновных подвергали телесному наказанию.

Еще более суровые репрессии ждали тех крестьян, которые ленились в церковь ходить, не соблюдали постов, не причащались, не исловедывались, бранились „матерны и всякими скверными словами", играли „в бесовские игры, в сопели, и в гусли, и в гудки". В случае Систематического нарушения правил монастырского режима крестьян заковывали в кандалы и отсылали в ссылку в Олонецкий край.

Кроме того, каждый проступок крестьян карался денежными штрафами. Это сообщало церковным властям стимул к тщательному и кропотливому контролю над личной, частной жизнью крестьян. Крепостное право в церковных вотчинах носило особенный характер с привкусом ладона и елея.