ДОГОВОР КОМИССИИ

Порядок заключения договора комиссии

В силу п. 2 ст. 990 ГК допускается заключение договора комиссии на определенный срок или без указания срока его действия, с указанием или без указания территории исполнения, с обязательством комитента не предоставлять третьим лицам права заключать в его интересах и за его счет сделки, совершение которых поручено комиссионеру, или без такого обязательства, с условиями или без условий относительно ассортимента товаров, являющихся предметом комиссии.

Приведенная норма, которой исчерпывается специальное регулирование, непосредственно связанное с возникновением комиссионных договорных отношений, относится к числу факультативных <*>. Она содержит лишь адресованную сторонам "подсказку", которой они при подготовке к подписанию договора могут воспользоваться.

--------------------------------

<*> Следует отметить, что соответствующую часть ст. 990 ГК можно расценить как не совсем удачную с точки зрения юридической техники. Имеется в виду, что факультативные нормы как таковые предполагают определенный вариант, который стороны либо принимают, либо им пренебрегают. Таким образом, необходимость в указании в самой норме вариантов, построенных по модели "или да или нет", становится в известном смысле излишней.

Отсутствие особого регулирования соответствующих вопросов применительно к данному договору восполняется общими положениями ГК о сделках и договорах как их разновидности. Вместе с тем ряд посвященных порядку заключения и форме договора норм помещены в некоторые специальные правовые акты.

Так, Указ Президента РФ от 31 августа 1995 г. "О порядке передачи в 1995 г. в залог акций, находящихся в федеральной собственности" (приложение N 3) содержал перечень обязательных условий договора комиссии, заключенного по результатам аукциона между Российским фондом федерального имущества и победителем аукциона или указанным им лицом <*>.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1995. N 36. Ст. 3527.

В качестве примера можно сослаться также на Правила комиссионной торговли непродовольственными товарами, о которых уже шла речь. В них перечисляются условия, которые необходимо включать в договор, что позволяет рассматривать их как существенные. Речь идет о наименовании товара, степени износа и недостатков бывшего в употреблении товара, цене товара, размере и порядке выплаты комиссионного вознаграждения и др. Оговорив одновременно возможность включения в договор и иных условий, Правила особо упомянули, что они не должны ущемлять прав комитента. Указанные Правила последовательно придерживаются консенсуальной модели договора. По этой причине в них и выделяется особо стадия приема товаров на комиссию, но сама такая стадия укладывается в рамки уже существующего к этому времени договора. Отмеченное и дало возможность рассматривать непринятие вещей комитентом как отказ от исполнения договора, влекущий за собой обязанность возместить комиссионеру убытки, причиненные отменой поручения.

В отличие от договоров розничной купли-продажи (п. 2 ст. 492 ГК), проката (п. 3 ст. 626 ГК), бытового подряда (п. 2 ст. 730 ГК), договора перевозки транспортом общего пользования (п. 2 ст. 789 ГК), банковского вклада со вкладчиками-гражданами (п. 2 ст. 834 ГК), складского хранения, заключаемого товарным складом общего пользования (п. 2 ст. 908 ГК), хранения в ломбарде вещей, принадлежащих гражданину (п. 1 ст. 919 ГК), хранения вещей в камере хранения транспортных организаций (п. 1 ст. 923 ГК), личного страхования (п. 1 ст. 927 ГК) глава о договоре комиссии не содержит указания на признание определенных его видов публичными договорами. Однако это не исключает оснований для подобной оценки тех из договоров комиссии, которые отвечают установленным в п. 1 ст. 426 ГК признакам публичного договора.

Указание на публичный характер соответствующего комиссионного договора включено в Положение о таможенном брокере. Предусмотрев, что деятельность таможенного брокера в совершении от собственного имени операций по таможенному оформлению товаров и транспортных средств и выполнении других посреднических функций в области таможенного дела за счет и по поручению представляемого лица, Положение одновременно указало на то, что "взаимоотношения таможенного брокера с представляемым лицом строятся на основе договора. Такой договор является публичным и совершается в письменной форме" <*>.

--------------------------------

<*> В указанном Положении, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 17 июля 1996 г. (Собрание законодательства РФ. 1995. N 31. Ст. 3737), содержится указание на то, что "таможенный брокер обязан заключить договор с любым лицом, которое к нему обратится, за исключением случаев, когда имеются достаточные основания полагать, что действия или бездействие такого лица являются противоправными и влекущими уголовную ответственность либо ответственность, предусмотренную Таможенным кодексом, а также иных случаев, предусмотренных Положением. Таможенный брокер не вправе оказывать предпочтения одному лицу перед другим в отношении заключения договора, за исключением случаев, предусмотренных Положением".

Права и обязанности сторон

Права и обязанности комитента и комиссионера довольно широко урегулированы в ГК, а с учетом специфики определенных видов комиссии - также в посвященном им специальном законодательстве.

Как и применительно к другим договорам, это все же в наибольшей степени относится к обязанностям активной стороны в договоре, в данном случае - комиссионера.

Из определения договора комиссии вытекает, что в обязанность комиссионера входит совершение по поручению комитента сделки (сделок) с третьим лицом. Поскольку комиссионер заключает сделку от своего имени, юридической связи третьего лица с комитентом сделка, о которой идет речь, сама по себе породить не может. По этой причине комиссионер обязан не только совершить сделку, но и передать ее результат комитенту.

Форма, в которой выражается подлежащий передаче результат сделки, может быть различной. До того, как третье лицо исполнит обязательство, принятое им на себя по заключенной с комиссионером сделке, обязательство последнего перед комитентом должно считаться исполненным со времени передачи комитенту прав по сделке. Для этого достаточно соглашения на указанный счет комиссионера с комитентом (соглашения о передаче).

В качестве примера можно указать на одно из решений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ. В нем было признано, что предложение комитента уступить ему права продавца по заключенному комиссионером договору купли-продажи и соглашение на этот счет покупателя-комиссионера освободило последнего от обязанностей по указанному договору, т.е. от передачи товара в натуре <*>.

--------------------------------

<*> Дело N 6065 за 1996 г. (см.: Сарбаш С.В. Арбитражная практика по гражданским делам. Конспективный указатель по тексту Гражданского кодекса. М.: Статут, 2000. С. 737).

Вместе с тем договор комиссии может предусматривать условия в расчете на иную ситуацию: третье лицо не только совершает сделку, но и исполняет ее для комиссионера. Тогда полученное по сделке от третьего лица комиссионер должен передать комитенту. В соответствии со ст. 999 ГК эта обязанность охватывает все полученное от третьего лица по совершенной с ним сделке. Удержать что-либо из исполненного, ссылаясь, в частности, на то, что третье лицо передало больше того, на что комитент мог рассчитывать, комиссионер не вправе.

Особенность правового положения комиссионера состоит в том, что обязанности исполнения сделки, совершенной им с третьим лицом, комиссионер на себя не принимает. Вследствие этого правила, регулирующие ответственность должника за действия того, на кого он возложил исполнение своего обязательства (ст. 403 ГК), применению в рассматриваемом случае не подлежат. Прямое указание на этот счет содержится в п. 1 ст. 993 ГК: комиссионер не отвечает перед комитентом за неисполнение третьим лицом сделки, заключенной с ним за счет комитента.

Однако приведенная статья одновременно установила, что ответственность, о которой идет речь, в двух обозначенных в п. 1 ст. 993 ГК случаях комиссионер все же должен нести. Прежде всего это бывает тогда, когда оказывается, что он не проявил необходимой осмотрительности в выборе третьего лица. Чаще всего это выражается в том, что комиссионер тем самым оказал доверие тому, кто его не заслужил. Хотя редакция приведенной нормы такова, что позволяет считать ответственность за проявленную неосмотрительность разновидностью ответственности за действия третьего лица, на самом деле речь в подобном случае идет об ответственности не за чужую, а за собственную вину. Налицо, таким образом, culpa in eligendo.

Вторая ситуация имеет в виду случаи, при которых комиссионер принимает на себя ручательство за исполнение третьим лицом сделки (делькредере). Следует прежде всего отметить, что делькредере при всем внешнем сходстве с поручительством не является его разновидностью. Принципиальное его отличие отметил К.А. Граве. Речь идет о том, что при поручительстве происходит ручательство перед кредитором третьего лица за действия последнего, "в случае же "делькредере" комиссионер ручается перед своим кредитором (каковым по договору комиссии по отношению к комиссионеру является комитент) за третье лицо, которое, однако, является должником не комитента, а должником самого комиссионера" <*>.

--------------------------------

<*> Отдельные виды обязательств. С. 310. В имевших место ранее и теперь высказываниях о делькредере его чаще все же отождествляют с поручительством. Такую позицию занимал Г.Ф. Шершеневич. Начав с того, что "в основании del credere лежит договорное соглашение, в силу которого комиссионер переносит на себя тот риск, который естественным образом лежит на комитенте", он пришел к выводу, что "правильнее всего видеть в соглашении о del credere установление срочного поручительства со всеми его последствиями" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 2. С. 206). Аналогичный взгляд высказывал В.А. Краснокутский: "Комиссионер не должен быть поручителем за третьих лиц. Ничто не мешает комиссионеру принять на себя такое поручение. Оно называется del credere" (Краснокутский В.А. Указ. соч. С. 32). Можно указать также на два последних по времени учебника гражданского права, из которых в одном (Гражданское право. Т. I, полутом 2 / Под ред. Е.А. Суханова. Изд. 2-е. М., 1999. С. 101) обращается внимание на то, что в подобных случаях "комиссионер одновременно становится поручителем" (ст. 361 ГК). Во втором автор придерживается более осторожной позиции, считая, что делькредере "сходно по своей природе с поручительством" (Гражданское право. Часть 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 570). Необходимость вынести делькредере за рамки поручительства вытекает уже из приведенного в тексте замечания К.А. Граве. Дело в том, что в отличие от ст. 354 - 364 ГК, очевидно, нельзя считать комиссионера ни солидарным, ни субсидиарным должником уже потому, что в рассматриваемом случае нет основного должника, без которого поручительство существовать не может. Имеется в виду, что тот, кто совершает сделку с комиссионером, не играет роли основного должника уже в силу отсутствия у него юридической связи с комитентом. Есть у делькредере кое-что общее и со страхованием. Но такое отождествление вряд ли можно считать удачным. Отвергая идею "del credere - форма страхового договора", Г.Ф. Шершеневич сослался на то, что "страховой договор есть основной договор, тогда как del credere - только дополнительный; при страховом договоре страхователь вправе требовать страховую сумму, доказав наступление предусмотренного несчастного события, тогда как комиссионер по del credere обязуется заплатить комитенту неполученную им в срок цену независимо от доказательства несостоятельности или неисправности третьего лица" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 207). Очевидно, значение должно иметь именно то, что в отличие от страхования, при котором по общему правилу у страхователя есть возможность обратиться для возмещения ущерба либо к тому, кто его причинил, либо к страховщику, в данном случае обращение потерпевшего к тому, кто причинил вред, - третьему лицу - для комитента заведомо исключается. В результате остается использовать обычный для такого рода ситуаций прием: отнести делькредере к правовым конструкциям sui generis.

В то время, когда были написаны эти строки, т.е. в период действия ГК 1922 г., автор мог бы указать и на еще одно отличие, имевшее особое значение. Речь идет о том, что и ранее, и теперь Кодекс предусматривает обязанность поручителя нести ответственность за должника. В то же время в соответствии с Кодексом 1922 г. при делькредере в случае неисполнения сделки третьим лицом на комиссионера, принявшего такое ручательство, возлагалась обязанность доставить комитенту все то, что ему следовало по неисполненному третьим лицом договору (ст. 275-д) <*>.

--------------------------------

<*> Такой же была редакция соответствующей статьи в проекте Гражданского уложения. В комментарии к этой статье ее смысл усматривается в следующем: она "установляет, что комиссионер, принявший на себя ручательство за своего контрагента, обязан доставить препоручителю все то, что ему следует по неисполненной третьим лицом сделке. Если обязательства, гарантированные комиссионером, не будут исполнены, причем для препоручителя совершенно безразлично, по чьей вине это произошло - по вине ли третьего лица или комиссионера, то происшедшие вследствие этого убытки покрываются комиссионером, как следствие неточного исполнения гарантированного им обязательства, но покрытие убытков - это не сущность ручательства комиссионера, а следствие неточного исполнения гарантированного обязательства. Для препоручителя, конечно, важно, чтобы понесенные им убытки были возмещены, но для него еще важнее, чтобы обязательства, возникшие из заключенной за его счет сделки, были исполнены точно и своевременно. К этому и стремится проектируемая статья" (Гражданское уложение. Книга пятая. Обязательства. Том третий. С объяснениями. С. 180).

Между тем ГК, как и его непосредственный предшественник, такой функции делькредере не предполагает. Делькредере представляет собой дополнительную услугу, подлежащую, притом непременно, дополнительной оплате (ст. 991 ГК). Подобно поручительству, del credere, как можно сделать вывод из п. 1 ст. 993 ГК, - это не ответственность, а долг. Из чего, в частности, вытекает, что достаточным основанием для вступления его в силу служит неисполнение сделки третьим лицом как таковое.

Обе ситуации, выделенные в ст. 993 ГК, - непроявление осмотрительности и del credere, - как следует из редакции ее п. 1, представляют собой исключение из приведенного в этом же пункте правила. А это означает, что как таковая принятая на этот счет норма не подлежит распространительному толкованию.

Наряду с ответственностью комиссионера за собственную вину, правда, в очень узких пределах, а также принятием на себя дополнительной особо оплаченной гарантии в виде del credere, ГК определяет и еще один способ защиты интересов комитента на случай неисполнения сделки третьим лицом: п. 2 ст. 993 ГК возлагает на комиссионера на случай неисполнения сделки третьим лицом обязанность немедленно сообщить об этом комитенту, собрав необходимые доказательства. Особое значение имеет еще одно, указанное в том же пункте, последствие: обязанность комиссионера в описанном случае передать комитенту по его требованию права по сделке. Важность этой меры для комитента состоит в том, что таким образом у него появляется возможность использовать предусмотренные законодательством способы для непосредственного воздействия на третье лицо.

Пункт 2 ст. 993 ГК не предусматривает санкций, связанных с неисполнением указанной в нем обязанности комиссионером. Однако из смысла соответствующей нормы вытекает, что комиссионер, который не исполнил указанной обязанности, в том числе не передал по требованию комитента права по отношению к третьему лицу, возникающие из заключенной с ним сделки, принимает на себя связанный с этим риск. Такую позицию прочно занимают судебные органы <*>.

--------------------------------

<*> В подтверждение можно привести такой пример. По договору комиссии предприятие обязалось от своего имени совершать сделки по реализации автомашин. Такие сделки были заключены с рядом фирм и исполнены комитентом. Однако их оплата третьими лицами - покупателями произведена не была. При предъявлении впоследствии требования комитентом и комиссионером в нижестоящий арбитражный суд последовал отказ в иске. Это решение Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ отменил, указав на следующее: отказывая в иске, суд сослался на п. 1 ст. 993 ГК РФ, признав, что комиссионер не отвечает перед комитентом за неисполнение сделок третьими лицами, поскольку не принял на себя ручательство за исполнение сделок с этими лицами. Однако такая ответственность у комиссионера может возникнуть, если он не проявил необходимой осмотрительности в выборе лиц, с которыми совершил сделку, на что прямо указано в том же пункте названной статьи. В соответствии с п. 2 ст. 993 ГК РФ в случае неисполнения третьим лицом сделки, заключенной с ним комиссионером, последний обязан немедленно сообщить об этом комитенту, собрать необходимые доказательства, а также по требованию комитента передать ему права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования. И все же, помимо этого, было обращено внимание в решении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ на то, что нижестоящий суд не исследовал фактические обстоятельства дела с учетом указанной статьи ГК РФ, а также не проверил, какие меры были приняты ответчиком для получения денег с иностранных покупателей. Кроме того, не дана оценка п. 2.5 договора, в соответствии с которым комиссионер принял на себя обязательство обеспечить юридическую и коммерческую защиту интересов комитента при выполнении контрактных обязательств (Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 11. С. 26 - 27).

Происходящая на основе ст. 993 ГК цессия отличается определенными особенностями. Прежде всего речь идет о том, что предусмотрено в ней одно из двух указанных в п. 1 ст. 382 ГК оснований передачи прав. Им служит в данном случае закон. Именно это обстоятельство позволило признать достаточным для перехода прав выражение воли одним лицом-комитентом. Следует особо отметить и то, что интересы комитента защищает и еще одно правило, содержащееся на этот раз в п. 3 ст. 993. Суть его в том, что одностороннее волеизъявление комитента способно породить соответствующую обязанность у комиссионера - передать исполненное даже тогда, когда подобный переход будет противоречить достигнутому сторонами в сделке соглашению. Имеется в виду включенное в сделку с третьим лицом условие, предусматривающее запрещение или ограничение в какой-либо форме подобной передачи. Все же само это условие сохраняет силу. По указанной причине его нарушение комиссионером способно повлечь за собой для последнего определенные негативные последствия. Ему придется нести перед третьим лицом ответственность за негативные последствия допущенного нарушения своей обязанности по отношению к третьему лицу.

В п. 2 ст. 993 ГК, помимо прочего, предусмотрена необходимость соблюдения при передаче прав комиссионером комитенту по его требованию правил об уступке требования с прямой отсылкой к ст. 382 - 386, 388 и 389 ГК.

Указание на одну из этих статей все же вызывает определенные сомнения. Речь идет о ст. 383 ГК. В ней предусмотрено, что переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности требований об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, не допускается. Между тем один из основных признаков договора комиссии как раз и состоит в том, что поручение комитента должно непременно предполагать совершение с третьим лицом такой сделки, которая порождает права, способные к последующей их передаче комитенту. По отмеченной причине, очевидно, в исключительных случаях, о которых идет речь в ст. 383 ГК, договоры комиссии заключаться вообще не могут.

Хотя отсылка к определенным статьям ГК, содержащаяся в его ст. 993, имеет в виду лишь особую ситуацию - передачу прав, связанную с неисполнением третьим лицом сделки, заключенной комиссионером для комитента, положениями ГК об уступке прав следует руководствоваться и во всех других случаях такой передачи. Это не относится, однако, к п. 3 ст. 993 ГК, носящему специальный характер. По указанной причине за пределами ст. 993 ГК переход прав должен происходить в соответствии с п. 2 ст. 382 ГК, а значит, передача прав, осуществленная вопреки запрету, который содержится в совершенной между комиссионером и третьим лицом сделке, должна представлять собой обычную незаконную сделку.

Подобно тому как имеет место в отношении всех других договоров, направленных на оказание услуг, и для комиссии целью служит удовлетворение интересов той стороны, которая обратилась за предоставлением ей услуг. По этой причине именно интересам комитента по общему правилу законодатель отдает предпочтение. Соответственно на комиссионера возлагается обязанность исполнить поручение на наиболее выгодных для комитента условиях. При этом непременно должны быть соблюдены исходящие от комитента указания с тем, что отсутствие их в договоре может быть восполнено обращением к обычаям делового оборота или иным обычно предъявляемым требованиям (ст. 992 ГК).

Значение указаний, о которых идет речь, для комиссионера состоит в том, что таким образом конкретизируется полученное им от комитента поручение. По отмеченной причине с точки зрения их обязательности подобные указания приравниваются к самому поручению, за одним все же исключением. Соответствующая сторона вправе уклониться от их соблюдения, если обстоятельства дела сложились таким образом, что сделали это необходимым в интересах самого комитента. Такое право возникает у комиссионера, если он, имея возможность предварительно направить комитенту соответствующий запрос, этого не сделал либо хотя и направил, но ответа в разумный срок не получил (все такие обстоятельства на случай спора обязан доказывать, естественно, комиссионер). Однако и применительно к таким ситуациям все же предусмотрена необходимость для комиссионера, как только это станет возможным, сообщить комитенту о допущенных им, комиссионером, вынужденных отступлениях от полученных указаний (п. 1 ст. 995 ГК).

Приведенные требования определенным образом смягчаются для комиссионера, если в этом качестве выступает предприниматель. Тогда норма, предусматривающая недопустимость отступления от указаний комитента без предварительного запроса, утрачивает свой императивный характер. Имеется в виду допускаемое Кодексом наделение комиссионера правом отступать от указаний комитента и не спрашивая предварительно его согласия. В этих случаях обязанность комиссионера сводится, если иное не предусмотрено в договоре, к посылке комитенту в разумный срок уведомления об уже допущенных отступлениях от его указаний (см. п. 1 ст. 995 ГК).

Установлены определенные последствия на случай нарушения комиссионером приведенных требований. И сделано это Кодексом применительно к наиболее распространенному варианту комиссии - тому, при котором поручение выражается в совершении комиссионером сделок купли-продажи. Особенность данного варианта состоит в том, что при количественной оценке одного из последствий допущенного нарушения договора - недополученной выгоды - ею служит цена имущества, которое комитент поручил комиссионеру реализовать или, наоборот, приобрести (п. 2 ст. 995 ГК).

Применительно к первой ситуации Кодекс имеет в виду случай, когда комиссионер продал имущество по цене, оказавшейся ниже той, которая была согласована с комитентом. Тогда на комиссионера возлагается обязанность возместить образовавшуюся таким образом разницу в цене. Эта его обязанность перед комитентом отпадает, если он сможет доказать, что у него не было возможности продать имущество по согласованной цене и в то же время осуществленная им продажа по цене более низкой предупредила еще более значительные убытки у комитента. Например, в случаях, когда состояние рынка оказалось таким, что, задержись с продажей, он вообще не смог бы найти покупателя или, по крайней мере, такого, который готов был бы уплатить хотя бы цену, по которой товары в действительности проданы. Кодекс особо предусмотрел, что, если на комиссионере лежала обязанность предварительно запросить на этот счет комитента, чего он не сделал, ему придется доказать отсутствие возможности получить от комитента такое предварительное согласие.

Вторая ситуация возникает, если имущество было куплено комиссионером по более высокой в сравнении с согласованной им с комитентом цене. Положение сторон тогда, естественно, меняется. Соответственно ГК признал за комитентом право отказаться вообще от совершенной покупки, заявив о принятом им решении комиссионеру в "разумный срок" по получении от него извещения о заключенной с третьим лицом сделке. Если такого заявления со стороны комиссионера не последовало либо оно имело место, но лишь по истечении указанного "разумного срока", на комитенте лежит обязанность осуществлять расчеты с комиссионером по фактической цене. Вступает, однако, на этот случай специальная гарантия, предоставляемая комиссионеру. Суть ее в том, что, если комитент отказывается от заключенной сделки по причине завышения цены, за комиссионером признается право сообщить комитенту о своем согласии, приняв образовавшуюся разницу в цене на себя. И тогда отказ комитента от сделки, заявленный по указанному основанию - завышению цены, теряет правовую силу.

Необходимое воздействие на поведение комиссионера, исполняющего поручение комитента, призвана оказать наряду с другими и еще одна мера стимулирования, до того в российском законодательстве не применявшаяся. Речь идет о случае, когда сделка была заключена с комиссионером на условиях, более выгодных, чем те, которые имел в виду комитент в своих указаниях. Ранее действовавшие на этот счет нормы (имеются в виду ст. 54.5 Закона 1912 г., ст. 275-ж ГК РСФСР 1922 г. и ст. 408 ГК 1964 г.) предусматривали в одной и той же по сути редакции, что вся выгода, полученная комиссионером вследствие совершения сделки на условиях, более выгодных, нежели согласованные им предварительно с комитентом, поступает последнему. Теперь же в ст. 992 ГК (имеется в виду ее п. 2) включена иная норма, в силу которой в случае, когда комиссионер совершил сделку на условиях, более выгодных по сравнению с указанными комитентом, дополнительная выгода делится между комитентом и комиссионером поровну, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Есть основания полагать такое решение более справедливым, как обеспечивающее интересы в равной мере обеих сторон. А значит, у комиссионера появляется экономический стимул для исполнения поручения наиболее выгодным для комитента образом.

Статья 996 ГК предусматривает, что находящиеся у комиссионера вещи независимо от того, поступили ли они от комитента либо предназначены ему, составляют собственность последнего.

Приведенная норма, решающая вопрос о собственнике переданных комиссионеру вещей, носит императивный характер и соответственно не может быть изменена соглашением сторон. При этом явно имеется в виду, что то или иное решение затрагивает интересы не только сторон в договоре комиссии, но и других лиц. Речь идет прежде всего о кредиторах комитента. Из признания собственником соответствующих вещей комитента вытекает, что при наступлении его банкротства принадлежащие ему вещи, которые находятся у комиссионера, все равно будут включены в конкурсную массу. И, наоборот, при банкротстве комиссионера те же вещи останутся возможным объектом взыскания по долгам комитента, подчиняясь общему для всего принадлежащего комитенту-банкроту режиму имущества.

Включенное в ГК решение вопроса о собственнике соответствующих вещей влечет ряд последствий. Одно из них выражается в том, что риск случайной гибели находящихся у комиссионера вещей комитента должен нести собственник-комитент с учетом действия ст. 211 ГК. Вместе с тем комитенту как собственнику принадлежит право предъявления по поводу вещей, находящихся как у самого комиссионера, так и переданных им другим лицам, виндикационных исков (в силу ст. 304 ГК аналогичное право на предъявление таких исков имеет и комитент как законный владелец).

В связи с подобным решением вопроса о праве собственности возникает необходимость дать объяснение тому, что при передаче во исполнение совершенной им с третьим лицом сделки вещей комитента выступающий в роли продавца комиссионер их собственником не является. И точно так же при покупке вещей собственником признают не покупателя-комиссионера, а комитента, не участвовавшего в сделке и ее исполнении. В литературе для этого, как и во многих других случаях, обычным является обращение к определенной фикции. Речь идет о том, что комиссионер, который не является собственником, все же признается таковым, но только на один момент - тот, в который происходит переход вещи к третьему лицу либо от третьего лица <*>. При этом даже в указанный момент, если учесть определенную протяженность его во времени, риск случайной гибели может считаться лежащим все же либо на комитенте, либо на третьем лице, но не на комиссионере. Таким образом, комиссионер в силу фикции, о которой идет речь, становится лишь номинальным собственником, поскольку во всем прочем следует считать вещь передаваемой "из рук в руки" <**>.

--------------------------------

<*> Г.Ф. Шершеневич привлекал модель "одномоментности собственности" только на случай продажи имущества комиссионером. Соответственно применительно к иной ситуации, возникающей при осуществлении комиссионером покупки, автор исходил из необходимости признать именно комиссионера собственником полученного от третьего лица имущества до момента передачи его комитенту. В этой связи при банкротстве комиссионера имущество, которое было ему передано третьим лицом, в отличие от проданного комитентом для третьего лица, должно было поступить в конкурсную массу (см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 222 - 224). Этот последний вывод совпадал с тем, который содержался в действовавшем в то время Уставе суда торгового (ст. 470) (Свод законов. Т. XI. Ч. 2). Однако уже Закон 1912 г. занял иную позицию - ту, которая соответствует ст. 996 ГК: имеется в виду безоговорочное признание находящегося у комиссионера имущества комитента собственностью последнего. В этих условиях в комментарии к указанному Закону А.Г. Гойхбарг, в отличие от Г.Ф. Шершеневича, признавал необходимым использовать конструкцию "одного момента" в равной мере для случаев выступления комиссионера по сделке с третьим лицом в качестве не только продавца, но и покупателя (Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 86 - 87).

<**> В литературе предлагались и иные конструкции, имеющие целью, не прибегая к фикции, обосновать возможность для комиссионера, не являющегося собственником, осуществить сделки купли-продажи с третьими лицами от своего имени. Наиболее подробно указанный вопрос был исследован К.А. Граве. Ссылаясь на статьи действовавшего в то время ГК 1922 г., он пришел к следующему выводу: "Ст. 275-в, говорящая о том, что по договору комиссионера с третьим лицом приобретает права и становится обязанным комиссионер, а не комитент, определяет правовое положение комиссионера, но лишь в его отношениях с этим своим контрагентом по сделке; ст. же 275-г, устанавливающая, что находящееся в распоряжении комиссионера имущество (как присланное ему комитентом для продажи, так и купленное им за счет комитента) признается собственностью комитента, определяет отношения между комиссионером и комитентом, с одной стороны, а также между комитентом и всеми прочими третьими лицами - с другой" (Отдельные виды обязательств. С. 315). Следует по этому поводу прежде всего отметить, что все же так и не был получен ответ на основной вопрос: каково соотношение приведенного автором вывода и действовавшей в то время ст. 275-г ГК 1922 г., в силу которой находящиеся в распоряжении комиссионера товары, как присланные ему комитентом, так и купленные за счет последнего, признаются собственностью комитента? А между тем именно это и порождало сложность проблемы. К отмеченному можно добавить, что в том же месте работы К.А. Граве используется и еще один аргумент, связанный на этот раз с двойственным положением комиссионера. Имеется в виду сочетание отношения его с комитентом (внутренняя сторона) и с третьими лицами вообще, включая тех из них, с которыми должна быть заключена им сделка (внешняя сторона) (см. там же, с. 314). Но этот бесспорный и позволяющий многое в договоре комиссии объяснить вывод в данном случае вряд ли может быть использован. Если расчленить фигуру комиссионера еще возможно, то вряд ли допустимо поступить таким же образом с правом собственности как таковым, если, разумеется, иметь в виду континентальное право. Следует, наконец, указать и на то, что в своих объяснениях К.А. Граве опровергал ст. 182 ГК 1922 г. (она отсутствует в Кодексах 1964 и 1994 гг.), которая предусматривала, что право продажи имущества принадлежит собственнику (кроме случаев продажи с публичных торгов). Соответственно автор стремился определить наличие права собственности у комиссионера на момент именно совершения сделки (см. там же, с. 313). Позиция К.А. Граве отличалась от той, которую в этой же книге отстаивала Е.А. Флейшиц: "Продавец может и не иметь права собственности (права распоряжения) в момент совершения договора купли-продажи. Необходимо, чтобы это право собственности принадлежало продавцу в момент, когда должно перейти к покупателю" (Отдельные виды обязательств. С. 92). Отмеченное обстоятельство еще ранее использовал при обосновании соответствующей конструкции Г.Ф. Шершеневич, увязав наличие права собственности у продавца и приобретение его покупателем именно с моментом передачи, а не с заключением договора. "Комиссионер, - указывал Г.Ф. Шершеневич, - должен быть собственником не в момент совершения сделки, а в момент исполнения, т.е. передачи товара" (Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 2. С. 224). Очевидно, и это обстоятельство должно быть учтено при оценке соответствующей конструкции. Оригинальные соображения высказал на указанный счет С.Н. Ландкоф. Он разграничил складывающиеся между всеми участниками отношения на формальные и фактические, имея в виду, что принадлежность собственности на соответствующее имущество - это отношения формальные, а те, которые выражают выступление комиссионера по поручению комитента, - фактические. При этом только перевесом фактических отношений над важными явлениями и признаками можно объяснить то, что Закон признает комитента собственником комиссионного имущества" (Ландкоф С.Н. Торговые сделки. С. 219). Есть основания полагать, что и в этом случае речь все же идет больше об описании явления, чем о его объяснении.

Между тем наиболее простым и, более того, единственно возможным решением можно считать ссылку на закон, которая допускает в данном случае возможность выступающего от своего имени комиссионера наделить покупателя правом собственности.

По отношению к находящимся у него вещам комитента комиссионер выступает как хранитель. Однако в данном случае нет оснований полагать комиссию смешанным, в смысле п. 3 ст. 421 ГК, договором, включающим элементы хранения. Хранение имманентно комиссии, подобно тому как это имеет место в отношении, например, перевозки. Выступая в качестве хранителя, комиссионер принимает на себя ответственность за утрату, недостачу или повреждение соответствующего имущества (п. 1 ст. 998 ГК). Притом к складывающимся между сторонами - комиссионером и комитентом - отношениям могут применяться нормы гл. 47 ГК. Однако статьи этой главы действуют субсидиарно по отношению к нормам, которые содержатся в гл. 51 ГК. Таких норм три.

Первая (п. 1 ст. 998 ГК) устанавливает общее правило, в силу которого на комиссионера возлагается ответственность за утрату, недостачу или повреждение находящегося у него имущества.

Прямо связана с первой вторая норма (п. 2 ст. 998 ГК), предусматривающая, что в случаях, когда при приеме присланного комитентом или поступившего комиссионеру для комитента имущества оно оказалось поврежденным или с недостачей, притом для обнаружения этого было достаточно наружного осмотра, а равно тогда, когда кто-либо причинил ущерб имуществу, которое находится у комиссионера, на последнего возлагается обязанность принять меры по охране прав комитента. С этой же целью на него возлагается обязанность собрать необходимые доказательства (совершенно очевидно, в преддверии заявления комитентом или третьим лицом в будущем исковых требований), а также сообщить обо всем, притом без промедления, комитенту.

Третья по счету норма (п. 3 ст. 998 ГК) посвящена страхованию находящегося у комиссионера имущества. Поскольку собственником находящегося у комиссионера имущества является комитент, есть основания предполагать, что он же, как являющийся собственником имущества, его же и страхует, притом за свой счет. И предписание о страховании имущества за его, комитента, счет, было это предусмотрено договором комиссии или обычаями делового оборота, становится для комиссионера обязательным. Это означает, что, если комиссионер в любом из таких случаев страхования всего этого имущества не осуществит, соответствующий риск (риск "нестрахования") он, комиссионер, полностью принимает на себя (п. 3 ст. 998 ГК). Размер риска соответствует страховому интересу самого комитента. Имеется в виду, что он, по крайней мере, не охватывает причитающееся к выплате комиссионеру основное и дополнительное (при делькредере) вознаграждение, а равно подлежащие возмещению комиссионеру расходы по исполнению поручения комитента. Это объясняется тем, что в противном случае комитент, получивший страховое возмещение, оказался бы в положении лица, неосновательно обогатившегося <*>.

--------------------------------

<*> См.: Отдельные виды обязательств. С. 314 (автор - К.А. Граве).

За пределами правового режима, установленного для передаваемого на хранение комиссионеру имущества комитента, находятся деньги и ценные бумаги. Необходимость и порядок их хранения, а равно порядок предъявления соответствующих обязательственных по природе требований определяются применительно к отдельным видам комиссионных услуг специальными актами. Примером может служить Закон "О рынке ценных бумаг", которым предусмотрено для случаев выступления брокера в качестве комиссионера принятие им на себя обязательства перед клиентами хранить деньги или ценные бумаги на своих забалансовых счетах с сохранением права их использования до момента возврата клиенту в соответствии с условиями договора <*>.

--------------------------------

<*> В принятых в развитие указанного Закона Правилах осуществления брокерской деятельности на рынке ценных бумаг с использованием денежных средств клиентов (утверждены ФКЦБ 22 сентября 2000 г., см.: Бюллетень нормативных актов РФ. 2000. N 51) предусмотрена обязанность брокеров открывать отдельные банковские счета для учета на них денежных средств клиента. Имеются в виду средства, поступающие брокеру во исполнение заключенного с клиентом договора. При этом установлено, что осуществление брокерской деятельности на рынке ценных бумаг допустимо только с открытием и использованием таких специальных брокерских счетов.

Последняя по времени обязанность комиссионера - представить отчет об исполнении комитенту, передав ему все полученное по договору комиссии. Таким образом, передаче подлежит и то полученное комиссионером имущество, которое не было прямо предусмотрено в самом договоре комиссии <*>.

--------------------------------

<*> В ряде специальных актов предусматриваются особые правила, относящиеся к такого рода отчетам. Так, в Законе "О рынке ценных бумаг" указано на возможность устанавливать в договоре обязанность предоставлять и промежуточные отчеты, а также названы документы, которые в подобных случаях подлежат приложению к нему.

Следует особо подчеркнуть, что предоставление отчета имманентно рассматриваемому договору и в определенной мере может считаться предопределенным также его признаками. Значение, которое может придаваться данной обязанности, подтверждает следующее, например, утверждение: "Для решения вопроса о том, какого рода сделка - за свой счет или за счет комитента - имеется в виду, недостаточно употребления слова "поручаю", так как поручение может иметь место и по отношению к сделкам первого рода; недостаточно также и назначения комиссионного вознаграждения, так как и при поручении купить за счет уполномоченного может быть условлена известная приплата к покупной цене. Однако решающее значение для признания сделки договором торговой комиссии имеет условие о представлении отчета или самое представление отчета со стороны комиссионера, так как отчет представляется только лицом, действующим за чужой счет" <*>. В результате обязанность направить отчет становится в определенных случаях классификационным признаком для соответствующей правовой оценки конкретного договора.

--------------------------------

<*> Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 16.

Статья 999 ГК закрепляет за комитентом право в пределах установленного срока (если соглашением сторон не предусмотрено иное, он составляет 30 дней со дня получения отчета) сообщить комиссионеру свои на этот счет возражения. Молчание комитента по поводу пропущенного срока рассматривается как одобрение отчета.

Основные обязанности комитента включают принятие исполнения, выплату комиссионного вознаграждения, а также возмещение комиссионеру сумм, израсходованных им на исполнение поручения.

Обязанность принять исполнение (ст. 1000 ГК) относится к числу кредиторских и в таком качестве корреспондирует основной обязанности комиссионера - заключить сделку и передать ее результат. Соотносительность этих обязанностей находит выражение и в том, что обязанности комиссионера передать все полученное по договору комиссии корреспондирует обязанность комитента принять от комиссионера все исполненное по договору (ст. 1000 ГК).

С вопросом об обязанности принять исполнение связана весьма широко обсуждавшаяся в разное время возможность того, что называется заключением договора "с самим собой". Суть ее, как уже отмечалось применительно к германскому праву, сводится к вопросу о том, можно ли считать надлежащим исполнение договора комиссии в ситуации, при которой комиссионер вместо заключения сделки по покупке или продаже товаров с третьим лицом сам же ее исполняет. Речь в подобных случаях идет прежде всего о том, может ли комитент уклониться от принятия предложенного таким образом комиссионером исполнения либо, приняв исполнение, впоследствии отказаться от него, ссылаясь на то, что полагал, будто исполнение совершает третье лицо.

Указанная проблема была подробно исследована Г.Ф. Шершеневичем. Обратив внимание на различия в подходе к ее решению в правовых системах ряда стран, он счел необходимым поставить вопрос о самой возможности существования у комиссионера подобного права. Речь идет о том, вправе ли комиссионер, получив соответствующее поручение, не прибегая к услугам третьего лица, предложить комитенту свой товар или соответственно приобрести самому от комитента товар за свой счет? На этот вопрос автор предпочел дать отрицательный ответ. При этом в качестве обоснования он сослался на то, что "с теоретической стороны невозможно совместить в одном лице роли комиссионера и контрагента (продавца или покупщика). Сущность комиссионного отношения состоит в обязанности комиссионера совершить сделку от своего имени за счет комитента. С кем же совершает комиссионер сделку в рассматриваемом случае, когда он сам продает или покупает? С самим собой? В одном лице совмещаются два контрагента - продавец и покупщик. Если же мы предположим, что комиссионер просто превращается в продавца или покупщика, оставляя роль комиссионера, то за что же, спрашивается, получает он право на комиссионное вознаграждение, признаваемое за ним законодательствами" <*>.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 218 - 219.

Не ограничиваясь теоретическими рассуждениями, автор привлек соображения и практические. И тут он сослался на то, что "комиссионер, по своему назначению, обязан исходить из интересов комитента и потому не должен быть лично заинтересован в результате операции. Между тем, превращаясь в продавца или покупщика, он теряет почву беспристрастия" <*>.

--------------------------------

<*> Там же. С. 219. Заслуживает внимания то, что уже в действующем теперь Законе "О рынке ценных бумаг" отмеченное Г.Ф. Шершеневичем необходимое сочетание интересов контрагентов в договоре комиссии, вытекающее из фидуциарности комиссии, нашло прямое выражение. Так, имея в виду одного из возможных комиссионеров, действующих на указанном рынке, - брокера, Закон счел необходимым предусмотреть: "В случае наличия у брокера интереса, препятствующего осуществлению поручения клиента на наиболее выгодных для клиента условиях, брокер обязан немедленно уведомить последнего о наличии у него такого интереса". И там же: "В случае, если конфликт интересов брокера и его клиента, о котором клиент не был уведомлен до получения брокером соответствующего поручения, привел к исполнению этого поручения с ущербом для интересов клиента, брокер обязан за свой счет возместить убытки в порядке, установленном гражданским законодательством Российской Федерации".

И все же законодатель в дореволюционной России пошел по другому пути. Подобно тому как это было сделано в Германском торговом уложении и Швейцарском обязательственном законе, им допускалась возможность совершать такого рода сделки ("сам с собой"), правда, лишь в отношении товаров, имеющих биржевую или иную рыночную цену. Тем самым законодатель явно стремился сузить возможную сферу конфликта интересов сторон в подобных случаях. Кроме того, возможность, о которой идет речь, допускалась, если существовали на этот счет прямые распоряжения комитента. В подобных случаях за комиссионером признавалось право требовать, наряду с возмещением понесенных расходов, также выплаты обусловленного договором комиссионного вознаграждения <*>.

--------------------------------

<*> См. п. 54 - 14 Устава торгового 1912 г. Комментируя указанную норму, А.Г. Гойхбарг усматривал в ней то, что "комиссионер, по общему правилу, не может исполнить поручение комитента, не заключая сделки с третьим лицом, а выступая лично в той роли, в какой должно было выступить это третье лицо, напр., при поручении продажи он не может выступить лично в роли покупателя, а при поручении покупки - в роли продавца". Смысл этого исключения, по мнению А.Г. Гойхбарга, состоял, в частности, в том, что "бывают случаи, когда комитенту совершенно неважно, с каким лицом будет заключена сделка, а важно только, на каких условиях эта сделка будет заключена. Поэтому если эти условия могут быть заранее известны, то интересы комитента не пострадают от того, что сам комиссионер вступит в сделку" (Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 74).

ГК не содержит каких-либо указаний относительно путей решения соответствующей проблемы. Это дает основание сделать вывод, что заключение таких сделок все же не соответствует в ее чистом виде модели договора комиссии <*>. Не случайным является то, что исполнение обязательства комиссии подобным образом в странах, где оно допускается, основано на прямом указании закона, дополненном установлением в определенных рамках специального режима. Представляется, что соображения Г.Ф. Шершеневича о возможном расхождении интересов сохраняют свое значение и теперь. Не является случайным поэтому, что Кодекс 1922 г., а затем и все последующие, воспроизведя многие нормы Закона 1912 г., статью, о которой идет речь, оставили без внимания.

--------------------------------

<*> До принятия указанного Закона судебная практика в дореволюционной России испытывала колебания, то признавая, то, напротив, отвергая возможность признания за комиссионером права стать самостоятельным продавцом или покупателем по отношению к комитенту (см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. II. С. 220).

Отмеченное отнюдь не означает недопустимости подобной ситуации, при которой комитент и комиссионер сразу же, без участия третьего лица, станут контрагентами по сделке. Однако это возможно только при условии, что будет высказана, естественно положительно, воля комитента. Имеется в виду, что в целом подобная ситуация во всех случаях должна рассматриваться как лежащая за пределами договора комиссии. Следовательно, нормы о таком договоре непосредственному применению не подлежат. А это означает, что, если согласие комитента совершить подобную сделку с комиссионером и будет получено, но не достигнуто согласия по вопросу о ее условиях, нормы ГК о комиссии, даже носящие императивный характер, не должны применяться. В частности, это относится к такого рода императивным нормам, как установленные п. 1 ст. 991 и ст. 1001 ГК и предусматривающие соответственно обязательность выплаты вознаграждения и компенсации израсходованных комиссионером на исполнение сумм. Следовательно, если только по этому поводу не будет достигнуто сторонами соглашение, вознаграждение следует, полагаем, считать не подлежащим выплате <*>.

--------------------------------

<*> В.С. Поздняков и Р.А. Нарышкина, имея в виду случаи совершения сделок, о которых идет речь, указывали на то, что "в комиссионных договорах внешнеторговых объединений в случае, если по каким-либо причинам появляется необходимость ограничить это право комиссионера (речь идет о праве на вознаграждение и на возмещение расходов, не покрываемых вознаграждением. - М.Б.), следует сделать специальную оговорку. Целесообразно специально выделить и условие о том, что в тех случаях, когда заключение таких сделок не допускается, комиссионер лишается права на вознаграждение" (Экспортно-импортные операции. Правовые вопросы. С. 275 - 276). Из приведенных рассуждений авторов можно сделать вывод, что их рекомендации относятся все же к случаям, когда применимым правом является законодательство страны, признающей и право на совершение сделки с "самим собой", и право требовать в этом случае выплаты комиссионного вознаграждения.

Статья 1000 ГК связывает с принятием исполнения еще две обязанности комитента. Имеется в виду необходимость, во-первых, осмотреть приобретенное комиссионером имущество и обо всех обнаруженных недостатках немедленно известить комиссионера, а во-вторых, освободить комиссионера от принятых им на себя обязательств перед третьими лицами по исполнению поручения комитента. Последняя обязанность обычно выступает в форме погашения возникшего долга комиссионера либо перевода его долга перед третьими лицами на себя.

Особое место занимает обязанность комитента, связанная с комиссионным вознаграждением. Выплата его производится в размере и в порядке, установленных договором. Если же в договоре размер вознаграждения не предусмотрен, притом не может быть определен и исходя из других договорных условий, его размер определяется в общем порядке, предусмотренном на случай отсутствия цены в возмездном договоре. Имеется в виду, что в соответствии с п. 3 ст. 424 ГК вознаграждение выплачивается тогда в размере, который при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные услуги. При отсутствии иного в договоре выплата вознаграждения производится после исполнения обязательства комиссионером.

Статья 1001 ГК возлагает на комитента обязанность возместить комиссионеру суммы, которые тот израсходовал. Речь идет о расходах, находящихся в причинной связи с исполнением поручения. Наличие и размер таких сумм в случае возникновения спора должен доказывать комиссионер. Сходный режим установлен для определения размера понесенных им расходов. На возмещение расходов сверх выплаченного ему вознаграждения комиссионер претендовать не вправе, если только иное не предусмотрено в законе или договоре.

В состав сумм, о которых идет речь, входит и все то, что пришлось уплатить третьему лицу комиссионеру в связи с неисполнением обязательства по заключенной им сделке. К обстоятельствам, зависящим от комитента, относятся суммы, которые комиссионер не выплатил вовремя третьему лицу (например, стоимость приобретенных для комитента товаров) из-за того, что необходимую для этого сумму тот не перечислил. Вместе с тем это отнюдь не означает существования у комитента самостоятельной обязанности исполнять обязательства, принятые на себя комиссионером перед третьим лицом. По этой причине Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, указав на необходимость для комитента возмещать понесенные комиссионером расходы, вместе с тем признал, что "включение в договор, который является по своей природе комиссией, неустойки за недопоставку продукции третьему лицу не может служить способом обеспечения обязательств комитента перед комиссионером и взысканию не подлежит" <*>.

--------------------------------

<*> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1996. N 6. С. 49.

Особое значение для определения соотношения интересов сторон в договоре комиссии имеет решение вопроса о влиянии последствий неисполнения договора комиссионером на обязанность комитента выплатить комиссионное вознаграждение и возместить понесенные расходы. ГК (п. 2 ст. 378) предусматривает сохранение такой обязанности при условии, что указанный результат произошел по причинам, которые зависели от комитента. Отсюда следует, что риск случайного неисполнения договора принимает на себя комиссионер. Это в наибольшей степени соответствует правовому режиму, установленному ст. 401 ГК для предпринимателей. Тем самым еще раз подтверждается, что соответствующий договор все же рассчитан главным образом на выступление в нем в качестве комиссионера предпринимателя.

Комиссионеру предоставляются определенные гарантии, призванные обеспечить исполнение комитентом его обязанностей. Прежде всего речь идет о закреплении законом (абз. 1 п. 2 ст. 996 ГК) за комиссионером права на удержание находящегося у него на хранении имущества комитента. Указанное право распространяется на все находящиеся у комиссионера вещи комитента, как полученные для вручения третьему лицу от комитента, так и переданные третьими лицами для комитента. Регулирование подобных отношений строится на правилах, предусмотренных ст. 359 и 360 ГК. Специальная на этот счет норма (абз. 2 п. 2 ст. 996 ГК) выделяет случаи, при которых комитент, выступающий в качестве должника, объявляется несостоятельным (банкротом). Тогда право удержания прекращается с тем, что требования к комитенту в пределах стоимости вещей, которые подверглись удержанию, удовлетворяются в соответствии со ст. 360 ГК наравне с теми требованиями кредиторов, которые обеспечиваются залогом. Таким образом, они в соответствии с п. 1 ст. 64 и ст. 65 ГК оказываются включенными в число удовлетворяемых в третьей очереди.

Еще одна гарантия предусмотрена на этот раз в ст. 997 ГК. Речь идет о возможности для комиссионера удержать то, что причиталось ему по договору комиссии, из всех сумм, которые поступили к нему за счет комитента, т.е. произвести зачет. Однако с целью устранить возможную коллизию интересов комиссионера с интересами других кредиторов комитента установлено: требование всех таких кредиторов, чьи требования пользуются преимуществом перед залогодержателем, т.е. стоят впереди него в очередности, установленной ст. 64 ГК, все же подлежат удовлетворению перед требованиями самого комиссионера.

Прекращение договора

Правовое регулирование договора комиссии завершается статьями, посвященными его прекращению. Первая из них - ст. 1002 ГК выделяет основания прекращения договора комиссии. Два из них после упоминания в указанной статье подробно урегулированы в дальнейшем. Притом каждому посвящена специальная статья ГК. Речь идет об отказе от исполнения договора комитента и особо - об отказе комиссионера.

В отношении еще одного основания, когда имеется в виду комиссионер-гражданин, законодатель ограничился перечислением отдельных случаев, при которых прекращение возможно. Речь идет о смерти, признании недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим комиссионера. Все та же основная особенность договора комиссии - выступление комиссионера в сделке с третьим лицом от собственного имени - нашла прямое выражение и в том, что о необходимости особого доверия речь может идти лишь применительно к отношениям между комитентом и комиссионером. Явно учитывая указанное обстоятельство, ГК в главе о поручении (п. 1 ст. 977) предусмотрел прекращение договора в случаях смерти доверителя или поверенного, признания кого-либо из них двоих недееспособным, ограниченно дееспособным или безвестно отсутствующим. В то же время в силу ст. 1002 ГК договор комиссии прекращается при аналогичных четырех обстоятельствах, но только тогда, когда это произошло с одной из сторон - комиссионером. Таким образом, если что-либо из того, о чем идет речь, наступило в отношении комитента, само по себе оно никакого влияния на судьбу договора оказать не может.

Назвав еще одно основание прекращения договора с участием предпринимателя, выступающего в качестве комиссионера, - несостоятельность (банкротство), ГК счел необходимым указать на то, что в подобных случаях, если только речь идет о сделках, которые были заключены таким комиссионером для комитента во исполнение указаний последнего, права и обязанности комиссионера (банкрота) переходят к комитенту.

Указанная норма направлена на защиту интересов не только комитента, но и тех третьих лиц, которые заключили сделку с комиссионером. Ее введение, в частности, означает, что кредиторы такого объявленного несостоятельным (банкротом) комиссионера на соответствующую часть имущества претендовать не могут.

Одна из содержащих подробное урегулирование статей ГК (ст. 1003) носит название "Отмена комиссионного поручения комитентом". Ею закреплена за последним полная свобода на отказ от исполнения договора путем отмены данного комиссионеру ранее поручения. В то же время за комиссионером закреплено в подобных случаях право требовать от комитента возмещения причиненных отменой договора убытков. Особый порядок установлен для договоров, отличающихся тем, что в них отсутствует указание на срок их действия. Для таких договоров введен 30-дневный срок, в течение которого комитент должен быть уведомлен о предстоящем прекращении договора (в самом договоре может быть предусмотрен и более продолжительный для этого срок). Комитент в таком случае обязан выплатить комиссионеру вознаграждение за сделки, которые были совершены до прекращения договора, а равно возместить комитенту понесенные им до этого момента расходы. Наконец, еще одно последствие отмены договора комитентом состоит в необходимости для него незамедлительно (если в договоре установлен на это особый срок, то в его пределах) распорядиться своим имуществом, которое находится в ведении комиссионера. Если же комитент этого не сделает, у комиссионера возникнет право по своему выбору сдать имущество на хранение за счет комитента либо продать его, притом непременно по возможно более выгодной для комитента цене.

Специальная статья гл. 51 ГК (ст. 1004) регулирует основания и последствия отказа комиссионера от исполнения договора. В отличие от комитента за комиссионером признается право отказаться от исполнения лишь в отношении договоров, в которых отсутствует срок их действия, а если речь идет о договорах, имеющих такой срок, - в самом договоре предусмотрено право комиссионера на отказ от исполнения.

В указанных случаях комиссионер обязан предупредить комитента о своем отказе от исполнения, сделав это в срок не позднее 30 дней (если договор не предусмотрел более продолжительного срока), а также принять меры, необходимые для обеспечения сохранности имущества комитента. Получив уведомление на этот счет комиссионера, комитент, в свою очередь, в течение 15 дней (если опять-таки в договоре не был установлен срок иной продолжительности) должен распорядиться тем своим имуществом, которое находилось у комиссионера. В противном случае у последнего возникает право сдать имущество кому-либо на хранение за счет комитента либо продать его по возможно более выгодной для комитента цене. Еще одно последствие отказа комиссионера от исполнения договора связано на этот раз с судьбой принадлежащего ему права на вознаграждение и возмещение расходов. Это право сохраняется в отношении лишь тех сделок с третьими лицами, которые были совершены им до прекращения договора.