ДОГОВОР ХРАНЕНИЯ

Договор хранения и смежные договоры

Хранение соприкасается с довольно широким кругом гражданско-правовых договоров. Прежде всего речь может идти об аренде и ссуде (безвозмездном пользовании). Общим для обоих этих договоров, с одной стороны, и хранения - с другой является то, что все три относятся к числу договоров возмездного оказания услуг и вместе с тем служат основанием передачи вещей, как правило, во владение контрагенту с последующим их возвратом.

Поступившие таким образом к контрагенту вещи принимаются им на учет. Однако при этом соответствующее имущество учитывается отдельно от прочего на забалансовом счете.

Тем самым имущество, о котором идет речь, является для хранителя "чужим" <*>. По указанным причинам на него не может быть обращено взыскание по долгам арендатора, ссудополучателя и хранителя, а при их банкротстве это имущество не включается в конкурсную массу. Как отмечает В.В. Витрянский, "в случае объявления должника банкротом и открытия конкурсного производства имущество, не принадлежащее должнику, а переданное ему кредиторами по договору (продажа в рассрочку, аренда, лизинг и т.п.), не включается в конкурсную массу, а подлежит возврату последним, - с другой стороны, при введении процедуры внешнего управления все подобные активы сохраняются за должником и используются в целях восстановления платежеспособности без всякой компенсации для соответствующих кредиторов" <**>.

--------------------------------

<*> Соответственно в Законе о бухгалтерском учете (Собрание законодательства РФ. 1996. N 48. Ст. 5369) содержится на этот счет прямое указание: "Имущество, являющееся собственностью организации, учитывается отдельно от имущества других юридических лиц, находящегося у данной организации" (п. 2 ст. 8).

<**> Витрянский В.В. Реформа законодательства о несостоятельности (банкротстве). Библиотека журнала "Вестник ВАС". М., 1998. С. 83.

Различие между указанными договорами состоит прежде всего в том, что для аренды и безвозмездного пользования их признаком, включенным в легальное определение (см. ст. 606 и 689 ГК), является временный переход непременно двух правомочий собственника - владения и пользования, при этом именно переход второго выражает цель договора. Иное дело - договор хранения, применительно к которому законодатель закрепляет презумпцию перехода заведомо лишь одного из указанных правомочий собственника - владения. Имеется в виду, что хранитель приобретает право пользоваться вещью только с согласия поклажедателя либо при наличии иных, прямо указанных в ст. 892 ГК обстоятельств. Тогда происходит преобразование соответствующей правовой конструкции. Обычный договор хранения трансформируется по указанной причине в смешанный договор. При этом, как справедливо отмечал К.А. Граве, в подобных случаях предоставление хранителю права пользования вещью может служить одной из форм его вознаграждения <*>.

--------------------------------

<*> Граве К.А. Указ. соч. С. 329.

И все же, совершенно очевидно, существует и более значимый разграничительный признак. Он выражается в неодинаковом ответе на вопрос, какая из сторон должна считаться оказывающей соответствующую услугу. Если при аренде и ссуде это будет сторона, которой принадлежит вещь, то при хранении в указанной роли выступает тот из контрагентов, который принимает вещь. По указанной причине, помимо прочего, при заключении возмездного договора хранения, в отличие, например, от возмездного договора аренды, вознаграждение выплачивает тот, кто передал вещь, а не тот, кому она была передана. Весьма удачной иллюстрацией отличия аренды от хранения может служить пример, приведенный Д.И. Мейером. "Точно так же, - полагал он, - как имущество отдается на сохранение лицу, у него может быть нанято помещение, и в это помещение сложено имущество, но разница между обоими договорами, что приниматель имущества (выделено мной. - М.Б.) обязывается его хранить" <*>.

--------------------------------

<*> Мейер Д.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 1997. С. 631.

Следует упомянуть и несовпадение в решении вопроса о возмездности или безвозмездности сравниваемых договоров. Для ссуды и аренды он решается хотя и по-разному, но однозначно, в императивном порядке, с отражением соответствующего признака в самом легальном определении договора. Имеется в виду, что конституирующим соответствующий договор признаком служит для аренды ее возмездность, а для безвозмездного пользования, естественно, - не только отсутствие в договоре условия о вознаграждении, но и принципиальное в нем закрепление такого условия. В отличие от этого при хранении по общему правилу (исключение составляют лишь отдельные его виды) возмездность или безвозмездность могут служить предметом соглашения сторон.

Сходство хранения с займом состоит в том, что на основе обоих договоров происходит вначале передача, а затем возврат переданной вещи. При этом, если речь идет об иррегулярном хранении, указанное сходство расширяется, поскольку подобно хранителю заемщик должен возвратить не те же вещи, а лишь равное количество других таких же, "того же рода и качества", вещей (п. 1 ст. 807 ГК).

К числу различий можно отнести, как уже отмечалось, и еще одно: при займе услугу оказывает не тот, кто принимает вещи, а тот, кто их передает. Соответственно А.М. Долматовский обращал внимание на то, что "при займе в торговом быту заемщик платит проценты за занятые вещи, товарный же склад не только не платит процентов, но сам получает за хранение известное вознаграждение" <*>. Особое значение имеет передача по договору займа вещи в собственность лица, обратившегося за услугами. Тем самым вещь входит в состав имущества заемщика, а потому и учитывается им как своя. И напротив, независимо от того, принята ли вещь на хранение как индивидуально-определенная или наделенная родовыми признаками (на "хранение с обезличиванием" - ст. 890 ГК), для хранителя она остается все равно "чужой". Соответственно, как уже отмечалось, учет таких вещей ведется отдельно от прочего имущества хранителя со всеми вытекающими отсюда последствиями.

--------------------------------

<*> Долматовский А.М. Указ. соч. С. 41.

Иллюстрацией подобного различия могут служить операции, совершаемые кредитными организациями с драгоценными металлами. Изданное на этот счет Положение <*> разграничивает два вида счетов, используемых в таких случаях. Так, "металлический счет" открывается кредитной организацией для операций по привлечению во вклады и размещению драгоценных металлов. Он предполагает, таким образом, возможность для кредитной организации распоряжаться свободно переданными клиентами драгоценными металлами. Иное дело - "металлический счет ответственного хранения". Его отличает то, что в этом случае сохраняются индивидуальные признаки драгоценных металлов (наименование, количество ценностей, проба, производитель, серийный номер и др.). Специально оговорено, что принятые от клиентов в таких случаях драгоценные металлы не являются привлеченными средствами банка и не могут быть размещены им от своего имени и за свой счет. Тем самым в первом случае речь идет об отношениях, основанных на договоре займа, а во втором - на договоре хранения.

--------------------------------

<*> Имеется в виду Положение о совершении кредитными организациями операций с драгоценными металлами на территории Российской Федерации и порядке проведения банковских операций с драгоценными металлами, утвержденное Центральным Банком России 1 ноября 1996 г. N 50 // Валютное законодательство. М., 1998. С. 540 - 543).

У собственника может возникнуть интерес к тому, чтобы попытаться прикрыть договор займа договором хранения, в частности с целью избежать растворения требований поклажедателей среди таких же требований других кредиторов <*>. Задача судов в подобных случаях будет состоять в том, чтобы определить подлинную волю стороны: на заключение какого именно договора, займа или хранения, она направлена. В частности, должен учитываться характер соответствующей услуги: представляет ли ее тот, кому передана вещь, или тот, кто ее передал, и соответственно кто и кому должен платить за оказанную услугу.

--------------------------------

<*> Этот вопрос подробно исследовался в дореволюционной литературе. См., в частности: Мейер Д.И. Указ. соч. С. 632 - 633. В.И. Синайский указывал на троякую выгоду для такого "прикрытия". Во-первых, оформляющая договор займа сохранная записка не подлежала действию десятилетней исковой давности; во-вторых, в случае несостоятельности поклажепринимателя (хранителя) вверенное на сохранность имущество изымается из конкурса, и, в-третьих, сохранная расписка освобождается от платежа гербового сбора и пошлины (Синайский В.И. Русское гражданское право. Вып. II. Киев, 1915. С. 201).

Подробно обосновал опасения по поводу такой подмены Г.Ф. Шершеневич. Он обращал внимание на то, что "возможность подобной симуляции... обусловливается различными причинами. В прежнее время не последнюю роль играл общественный предрассудок, не допускавший дворянина до унизительного займа у разночинца или крестьянина. Иногда здесь замешано мелочное желание избежать платежа налога, так как поклажа совершается на простой бумаге, а заем - на вексельной бумаге. Наконец, к притворности побуждает и прямое преимущество прав покладчика сравнительно с правами займодавца: по заемному письму или векселю кредитор удовлетворяется по соразмерности с другими, а вещи, отданные на сохранение, оставаясь собственностью покладчика, не входят в конкурсную массу (т. X, ч. 1, ст. 2119). Ввиду последнего обстоятельства наш закон хотя и дозволяет отдавать деньги в поклажу, но, для предупреждения скрытого займа, стремится установить незаменимость их точным обозначением в документе рода монеты, года ее чеканки, номеров государственных кредитных билетов и иных денежных бумаг" (т. X, ч. 1, ст. 2111)". Соответственно автором был сделан вывод: "Обязанности принявшего вещь по договору поклажи сводятся главным образом к двум - хранению и возвращению" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 627 - 628).

Традиционной для договора хранения проблемой служит отграничение его от договора охраны. Необходимость в этом вызвана направленностью обоих договоров на оказание услуг, имеющих в конечном счете одну и ту же цель: сбережение имущества.

В этой связи и последствия нарушения обоих видов договоров могут оказаться одними и теми же: возмещение стоимости утерянного или поврежденного имущества. Основное различие между указанными договорами состоит в том, что при хранении, как уже отмечалось, вещь передается во владение, в то время как при охране никакой передачи каких-либо вещных правомочий не происходит. Соответственно в Типовых условиях договора охраны содержится обычно стандартная формула, по которой "клиент передает", а "охрана принимает под охрану определенный объект". По той же причине Закон "О ведомственной охране" <*>, определяя ее основные задачи, выделил среди них прежде всего защиту охраняемых объектов от противоправных посягательств.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1999. N 16. Ст. 1935.

По договору охраны его объект продолжает находиться во владении у того, кто обратился за услугой (прежде всего у собственника имущества). В подобных случаях договор заключается, как правило, без осмотра и описи имущества и в целом отсутствует стадия приема вещи, без которой договор хранения существовать не может. Следует согласиться с Л.А. Савченко, указывавшим на то, что в договоре охраны, в отличие от хранения, речь идет "о внешней неприкосновенности передаваемого на охрану" <*>. Можно указать также на то, что предметом договора охраны служит как движимое, так и недвижимое имущество, при этом услуга, о которой идет речь, всегда выражается в принятии имущества под ответственность без его передачи. Соответственно в случае спора бремя доказывания состава находившегося под охраной имущества возлагается на того, кто передал вещь под охрану.

--------------------------------

<*> Зобов'язальне право. Теорiя i практика / Под ред. О.В. Дзерц. Киiв, 1998. С. 693. По этому же поводу З. Цыбуленко, сопоставляя договоры хранения и охраны, подчеркивал: "Предметы первого вида обязательств передаются во временное владение лиц, оказывающих услуги. В обязательствах по охране имущество не передается во владение услугодателя, оно продолжает оставаться в охраняемых помещениях - складах, базах, магазинах, предприятиях, которые тоже не передаются во владение охраны, таким образом не выходят из хозяйственной сферы услугополучателя" (Цыбуленко З.И. Указ. соч. С. 11).

Никакой иной связи между деятельностью лица, которое охраняет вещь, и того, кто ее для этой цели передал, нет. Как подчеркивал О.С. Иоффе, "охрана предполагает выполнение только технических функций, необходимых для того, чтобы сберечь имущество от опасности физического уничтожения, порчи или утраты, которые могут угрожать ему со стороны стихийных сил или действий неправомочных лиц" <*>. При этом автор проводит весьма тонкое различие между указанными двумя договорами на определенном примере. "Поскольку, - указывает он, - имущество, охраняемое сторожем, не считается находящимся в его владении, то если бы сторож продал его третьему лицу, следовало говорить о хищении, которое дает собственнику право на виндикацию даже в споре с добросовестным приобретателем. Но если бы тот же акт совершил хранитель, признаваемый владельцем вещи, добросовестный приобретатель мог бы защищаться против виндикационного иска личного собственника ссылкой на выбытие вещи из обладания истца по его воле" <**>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 496.

<**> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 496.

Среди других различий указанных договоров заслуживает упоминания и то, что смысл хранения состоит в размещении полученных вещей на территории или в помещении хранителя, а это как раз и не охватывается договором охраны <*>. Можно указать и на то, что при этом последнем существуют строго определенные случаи наступления ответственности (кража, взлом и т.п.) <**>, что суть договора охраны состоит в необходимости для одной из сторон обеспечить сохранность объекта, находящихся в нем товарно-материальных ценностей <***>.

--------------------------------

<*> Лаасик Э. Указ. соч. С. 365.

<**> Советское гражданское право. Т. 2 / Под ред. О.А. Красавчикова. С. 232.

<***> См.: Советское гражданское право / Под ред. Я.А. Куника и В.А. Язева. С. 289. В этом учебнике была выделена, наряду с посвященной хранению, такая же отдельная глава "Договор охраны объектов" (автор - В.А. Язев).

Ко всему, о чем шла речь, можно добавить и то, что при договоре охраны отсутствует конститутивный признак хранения - принятие вещей хранителем, а равно то, что в обязанности клиента по договору хранения входит обычно предварительное оборудование объекта своими силами, материалами и др. В договоре хранения, в отличие от этого, все, что относится к обеспечению хранения как такового, составляют по общему правилу исключительно обязанности хранителя.

Отмеченные особенности договоров хранения и охраны позволяют определить правовую природу отношений между пассажиром и транспортной организацией. Имеется в виду, что ст. 180 Кодекса торгового мореплавания РФ разграничивает багаж (любой предмет или любая автомашина, перевозка которых осуществляется по договору морской перевозки) и каютный багаж (багаж, который находится в каюте пассажира либо иным образом находится в его владении, под его охраной или контролем). При этом на перевозчика возлагается ответственность за утрату или повреждение не только обычного, но и каютного багажа. Аналогичные отношения возникают и при воздушных перевозках. Имеется в виду, что на перевозчика возлагается ответственность за сохранность находящихся при пассажире вещей (ст. 118 и 119 Воздушного кодекса РФ).

В обоих случаях договор перевозки пассажиров включает элементы договора именно охраны вещей, а не их хранения. Отмеченное обстоятельство учитывается при определении оснований и размера ответственности перевозчика.

С изложенных позиций вызывает сомнение безоговорочное включение ГК (§ 3 гл. 47) в состав специальных видов хранения наряду с действительно обладающими признаками хранения договорами и таких, которые являются, по сути дела, обычными договорами охраны. Имеются в виду "хранение ценностей в индивидуальном банковском сейфе" (ч. 2 п. 1 ст. 922), при котором хранитель - банк выдает клиенту ключ от сейфа, одновременно предоставляя ему право самому, без участия банка, помещать в него ценности и изымать их, а также "хранение верхней одежды, головных уборов и иных подобных вещей", которые граждане оставляют в отведенном для этого месте (ст. 924 ГК).

Перечисленные случаи объединяет то, что, хотя соответствующая сторона именуется ГК хранителем, рассматриваемые отношения не предполагают передачи вещи стороне, которую ГК считает хранителем своих вещей. Это дает, как постараемся показать, основания, учитывая природу соответствующих отношений и их отличие от тех, которые возникают при хранении, признать, что нормы § 1 гл. 47 ГК, составляющие общие положения о хранении, непосредственно не могут распространяться на соответствующие отношения. В связи с отсутствием в ГК специальной на этот счет главы к таким отношениям должны применяться общие правила о договорах, и лишь в порядке аналогии закона - общие положения о хранении.

Вопрос о разграничении хранения со смешанными договорами приобретает значение и еще в одной области. Речь идет об обороте ценных бумаг. ФЗ РФ "О рынке ценных бумаг" предусматривает, что смысл депозитарной деятельности состоит в том, что депозитарий, в роли которого выступает обычно банк, в обмен на переданный ему клиентом сертификат ценной бумаги открывает счет депо. И теперь подтверждением права держателя ценной бумаги будет служить вместо сертификата соответствующая запись на указанном счете. За пределами депозитарной находится деятельность по хранению сертификатов ценных бумаг, которая не предполагает такого учета и удостоверения прав депонентов на ценные бумаги. В подобных случаях речь идет о хранении сертификата как такового. Это позволило указать в Положении о депозитарной деятельности в Российской Федерации (утвержденном Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг 16 октября 1997 г.), что отношения сторон осуществляются в соответствии с нормами гражданского законодательства Российской Федерации о хранении.

Источники правового регулирования договора

Глава 47 ГК относится к числу тех же глав, которые посвящены видам (типам) договоров, обладающим сложной структурой. Разбитая на три параграфа, эта глава начинается с "Общих положений о хранении", которые составляют ее § 1. Вслед за ним следует § 2, целиком посвященный хранению на товарном складе, и § 3, содержащий правила, регулирующие еще семь "специальных видов хранения": хранение в ломбарде, хранение ценностей в банке и - особо - в индивидуальном банковском сейфе, хранение в камерах хранения транспортных организаций, хранение в гардеробах организаций, хранение в гостинице, а также хранение вещей, которые являются предметом спора (секвестр).

Для устранения возможных коллизий ст. 905 ГК предусмотрела приоритет правил гл. 47 ГК об отдельных видах хранения по отношению к общим положениям о хранении, содержащимся в той же главе. Этот же приоритет распространяется и на иные законы, но только на те, которые изданы для регулирования одного из поименованных в гл. 47 "специальных видов хранения". Если же будет издан закон, применительно к какому-либо виду договоров, не поименованному в § 2 и 3 гл. 47, то при возникновении коллизии между таким законом и статьями той же гл. 47, а равно общими положениями о хранении необходимо будет руководствоваться п. 2 ст. 3 ГК. Это означает, что приоритетом обладают статьи ГК, включенные в состав общих положений о хранении.

Законы, которые посвящены договорам, соответствующим "специальным видам хранения", поименованным в гл. 47 ГК (имеются в виду договоры, которые заключены с банком, с товарным складом, в ломбардах и др.), в силу п. 2 ст. 3 ГК не должны противоречить статьям Кодекса, регулирующим тот же, что и закон, вид договоров. Так, например, если будет издан закон, посвященный хранению ценностей в банке, он должен соответствовать одноименным статьям ГК (ст. 921 и 922), поскольку правило об ином (приоритете закона по отношению к Кодексу) на этот раз отсутствует.

При принятии закона о складских документах приоритетом по отношению к нему будут пользоваться соответствующие статьи § 2 гл. 47 ГК. За этим последним, а равно § 3 гл. 47 ГК признается приоритет по отношению ко всем без исключения статьям указанной главы. Этот приоритет распространяется и на отдельные статьи транспортных уставов и кодексов, которые содержат определенные нормы о хранении. Все это распространяется, однако, только на виды хранения, основанные на договоре. Как предусмотрено ст. 906 ГК, включенные в данную главу правила (не имеет значения, идет ли речь об общих положениях о хранении либо о содержащихся в статьях, посвященных соответствующему виду хранения) подлежат применению к обязательствам хранения, возникающим в силу закона, если этот последний не установил иные, чем содержащиеся в гл. 47 ГК, положения норм ГК по отношению к хранению, основанному не на договоре, а на законе, действующем лишь в случае, когда это предусмотрено в самом законе.

Следует учитывать и то, что всякий раз, когда в гл. 47 ГК идет речь о приоритете закона по отношению к статьям, помещенным в эту главу Кодекса, то под законом подразумеваются в равной мере как собственно закон, так и изданные в его развитие правовые акты, принятые на более низком уровне. Необходимо лишь, чтобы их принятие было прямо предусмотрено законом. Имеются в виду, например, Правила оказания услуг по перевозке пассажиров, а также грузов, багажа и грузобагажа для личных (бытовых) нужд на федеральном железнодорожном транспорте <*>. Изданные в соответствии со ст. 5 Транспортного устава железных дорог РФ, они так же, как и регулирующие этот вид хранения нормы самого Устава, пользуются приоритетом по отношению к общим положениям о хранении.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1999. N 11. Ст. 1311; 2001. N 6. Ст. 574.

Источниками регулирования отношений по хранению могут являться в полном объеме и не основанные непосредственно на законе подзаконные акты. Примером могут служить Правила оказания услуг автостоянок, регулирующие отношения по поводу хранения автомобилей, мотоциклов, мотороллеров, прицепов и полуприцепов <*>. Договоры хранения используются в различных экономических сферах, включая и ту, которая связана с обслуживанием потребностей граждан. В указанных случаях следует иметь в виду ст. 9 ФЗ РФ о введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации <**>. Эта статья предусматривает, что в случаях, когда одной из сторон в обязательстве является гражданин, который, в частности, использует, заказывает или имеет намерение заказать услуги для личных бытовых нужд, он пользуется правами стороны в обязательстве в соответствии с ГК, а также правами, предоставленными потребителю Законом "О защите прав потребителей" и изданными в соответствии с ним иными правовыми актами. Указанный Закон действует в случаях, когда такому лицу противостоит в качестве контрагента организация либо индивидуальный потребитель, осуществляющие услуги по хранению на основе возмездного договора <***>.

--------------------------------

<*> Утверждены Правительством РФ 17 ноября 2001 г. (Собрание законодательства РФ. 2001. N 48. Ст. 4517).

<**> Собрание законодательства РФ. 1996. N 5. Ст. 411; 2001. N 17. Ст. 1644.

<***> Ср. п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. N 7 (Постановления Пленумов Верховных Судов по гражданским делам: Сборник. М.: Спарк, 2000. С. 299).

Стороны в договоре

В виде общего правила субъектный состав договора хранения не ограничен. Однако это правило знает и определенные исключения.

Прежде всего речь идет о консенсуальном договоре хранения. Он представляет собой разновидность договоров, рассчитанных на участие в них предпринимателей, что нашло прямое отражение в установленном в ГК для указанного договора правовом режиме. Соответственно п. 2 ст. 886 ГК называет в качестве возможного участника консенсуального договора со стороны хранителя коммерческую организацию. Указанная норма подлежит распространительному толкованию, выходящему за рамки того представления о коммерческих организациях, которое содержится в части первой ГК. Подразумевается, что в роли хранителя могут участвовать в договорах как коммерческие организации - юридические лица (хозяйственные товарищества и общества, производственные кооперативы, государственные и муниципальные унитарные предприятия), так и граждане-предприниматели. Соответствующий вывод следует из п. 3 ст. 23 ГК, который предусматривает, что правила Кодекса, регулирующие деятельность юридических лиц - коммерческих организаций, распространяются на предпринимательскую деятельность граждан без образования юридического лица.

Вывод о недопустимости участия в консенсуальном договоре в качестве хранителей граждан-предпринимателей в силу приведенного п. 3 ст. 23 ГК можно было бы сделать только в случаях, когда это прямо указано в законе, ином правовом акте или вытекает из существа правоотношения, чего в данном случае по общему правилу нет.

В силу п. 2 ст. 886 ГК хранителем в консенсуальном договоре хранения может выступать и некоммерческая организация, но лишь при условии, если хранение составляет одну из целей ее профессиональной деятельности (профессиональный хранитель). Соответствующее ограничение связано с общими нормами, закрепленными в п. 1 ст. 49 и п. 3 ст. 50 ГК, из которых можно сделать вывод, что некоммерческие организации обладают специальной правоспособностью. Из этого вытекает, что прием вещей на хранение в виде определенной деятельности должен служить достижению целей, ради которых названные организации созданы, и соответствовать этим целям.

Поскольку унитарные государственные и муниципальные предприятия хотя и относятся к числу организаций коммерческих, но, подобно организациям некоммерческим, также должны обладать специальной правоспособностью; возможность осуществлять деятельность по хранению, а значит, и участвовать в консенсуальных договорах хранения, зависит от того, укладывается ли хранение в такую специальную правоспособность организации. С изложенных позиций, как нам кажется, нуждается в определенном уточнении точка зрения С. Суворовой, полагающей, что "хранителем в консенсуальном договоре может выступать только организация, осуществляющая хранение в качестве одной из целей своей профессиональной деятельности. Юридические лица выступают в качестве хранителя, если это не противоречит целям их деятельности и прямо не запрещено их учредительными договорами" <*>. Все же грамматическое толкование п. 2 ст. 886 ГК (имеется в виду, что "требование об осуществлении хранения в качестве одной из целей своей профессиональной деятельности" в тексте статьи находится в логической связи только с "организацией некоммерческой") позволяет признать, что в данном случае законодатель не имел целью сделать исключения из правила об общей правоспособности всех, кроме унитарных предприятий, коммерческих организаций. Следовательно, все такие организации, за исключением указанных предприятий, могут осуществлять деятельность по хранению, используя для этого в равной мере как реальные, так и консенсуальные договоры.

--------------------------------

<*> Суворова С. Договор хранения // Российская юстиция. 1998. N 6. С. 12.

В самом законе (ином правовом акте) могут содержаться дополнительные ограничения для участия в договоре в качестве хранителя. Прежде всего следует указать на то, что деятельность по хранению может войти в число лицензируемой. Так, ФЗ РФ "О лицензировании отдельных видов деятельности" такой лицензируемой деятельностью признается хранение химического оружия, взрывчатых материалов промышленного назначения, оборудования и приборов взрывного дела, хранение нефти, газа и продуктов их переработки, деятельность по хранению зерна и продуктов его переработки. Существуют и иные специальные нормы, направленные на ограничение участия в договорах на стороне хранителя применительно к отдельным предметам (вещам).

Примером может служить ФЗ РФ "О наркотических средствах и психотропных веществах" <*>. Им установлено, что в роли хранителя вправе выступать лишь имеющие лицензию юридические лица. Соответствующий режим оказывается столь строгим, что та же ст. 20 запрещает их хранение в любых количествах в целях, не предусмотренных Законом.

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1998. N 2. Ст. 219.

Можно указать и на то, что заниматься осуществлением депозитарной деятельности, представляющей собой оказание услуг по хранению сертификатов ценных бумаг, могут только специальные виды организаций - депозитарии <*>. Хранение сертификатов ценных бумаг, в которых размещены пенсионные резервы, осуществляется по договорам, заключенным с депозитарием, роль которого может выполнять только юридическое лицо, которое имеет разрешение (лицензию) на осуществление соответствующей деятельности <**>. ФЗ РФ от 29 декабря 1994 г. "О государственном материальном резерве" <***> допускает заключение договоров хранения материальных ценностей государственных резервов только с предприятиями, которые входят в перечень учреждений и организаций, осуществляющих ответственное хранение.

--------------------------------

<*> См. ст. 7 Закона о рынке ценных бумаг (Собрание законодательства РФ. 1996. N 17. Ст. 1918).

<**> Статья 26 Закона о негосударственных пенсионных фондах (Собрание законодательства РФ. 1998. N 19. Ст. 2070).

<***> Собрание законодательства РФ. 1995. N 1. Ст. 3.

Особая ситуация складывается при передаче собственнику на хранение принадлежащей ему вещи. В подобных случаях происходит чисто правовое "раздвоение личности". Это связано с тем, что в качестве собственника лицо обладает правомочиями владения, пользования и распоряжения по отношению к соответствующему имуществу, а в качестве хранителя - только правомочием по владению им, к тому же производным от прав поклажедателя.

Принципиальная возможность подобной ситуации предусмотрена в ряде законов. При этом указанные акты позволяют определить, как решается вопрос о складывающейся таким образом коллизии прав одного и того же лица. Законы, о которых идет речь, относятся главным образом к области процессуального права. Включенные ранее в Гражданско-процессуальный кодекс, а также в Арбитражный процессуальный кодекс соответствующие нормы теперь оказались и в ст. 53 ФЗ РФ "Об исполнительном производстве" <*>. Статьей предусмотрено, что пристав-исполнитель может передать имущество должника, арестованное в целях обращения на него взыскания, на хранение кому-либо. Особо выделена возможность передать такое имущество, среди прочих, и должнику. Важно подчеркнуть, что режим заключаемых в подобных случаях договоров хранения в принципе не зависит от того, выступает ли хранителем должник или кто-либо другой.

: примечание.

Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 5 мая 1995 г. N 70-ФЗ утратил силу с 1 сентября 2002 года в связи с принятием Федерального закона от 24.07.2002 N 96-ФЗ "О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации".

--------------------------------

<*> Собрание законодательства РФ. 1997. N 30. Ст. 3591.

Аналогичная конструкция используется при передаче наследственного имущества нотариусом на хранение. Выступая в таких случаях в качестве стороны по договору, нотариус вправе избрать в качестве контрагента любое лицо, в том числе и наследника, т.е. того, кто уже с самого момента открытия наследства стал собственником соответствующего имущества (см. ст. 66 и 67 Основ законодательства о нотариате) <*>.

--------------------------------

<*> Ведомости РФ. 1993. N 10. Ст. 357. В соответствии с вышеупомянутыми Основами "для охраны наследственного имущества нотариус производит опись этого имущества и передает его на хранение наследникам или другим лицам... Хранитель, опекун и другие лица, которым передано на хранение наследственное имущество, предупреждаются об ответственности за растрату, отчуждение или сокрытие наследственного имущества и за причиненные наследникам убытки" (ст. 66). При этом лица, "которым передано на хранение наследственное имущество... вправе получить от наследников вознаграждение за хранение наследственного имущества", но только при условии, "если они не являются наследниками" (ст. 67).

Существует и еще одна, сходная с рассмотренной, ситуация, которая прямо предусмотрена в самом ГК. Речь идет об оставлении предмета залога у залогодателя, к тому же под замком и печатью залогодержателя либо с наложением знаков, свидетельствующих о залоге. Цель передачи вещи на хранение собственнику состоит в ограничении возможности распоряжаться вещью и ее сбережении. Таким образом, в рассматриваемых случаях происходит вытеснение вещных отношений обязательственными.

В приведенных примерах подобное вытеснение предусмотрено законом, однако, очевидно, оно не должно быть препятствием для использования той же конструкции и при отсутствии специального упоминания в законе. О возможной потребности в этом можно судить по такому примеру. Фирма, владеющая гаражами и автомашинами, сдает те и другие в аренду. При этом не исключена ситуация, когда взятую им в аренду автомашину лицо хранит в гараже, который является собственностью фирмы - арендодателя. В подобном случае следует признать за поклажедателем весь набор прав соответствующей стороны в договоре хранения. При этом требованиям, заявленным в осуществление соответствующих прав хранителю (например, в связи с повреждением автомашины в период хранения), последний не вправе противопоставить возражения, основанные на том, что собственником автомашины является он сам.

Особый интерес вызывает и вопрос о том, кто может выступать в роли контрагента хранителя. Речь идет главным образом о том, какими правами на передаваемую хранителю вещь должен обладать для этого поклажедатель.

Поклажедатель - это прежде всего собственник передаваемого на хранение имущества, вместе с тем ни ГК, ни другие акты не содержат запрета на передачу на хранение имущества и другим лицам. Попытка ограничить круг поклажедателей собственниками, которая предпринята в Своде законов в свое время, была единодушно отвергнута и в доктрине, и в судебной практике. Неудивительно поэтому, что проект Гражданского уложения отказался от предлагаемого Сводом законов решения. Также поступил и действующий Кодекс. Однако теперь в связи с этим возникает вопрос: может ли передать на хранение вещь тот, кто приобрел ее незаконно? В конечном счете речь, естественно, пойдет о воре.

Вопрос о защите прав поклажедателя - вора мог положительно решаться в римском праве именно потому, что правомочия хранителя выражались в праве держания, но не владения. Конструкция держания теперь отвергается, и поклажедатель соответственно признается владельцем, будучи именно в этой связи наделен вторичными правами, прежде всего правом предъявления виндикационного иска. Однако это не исключает необходимости вернуться к римскому праву. К формуле, о которой уже шла речь: Nemo plus juris ad alienum transferre potest quam ipse habet (никто не может передать другому больше прав, чем он сам имеет). Значит, хранитель приобретает соответствующие права на переданную ему на хранение вещь, если, в свою очередь, поклажедатель обладал правомочием владения. Не случайно применительно к одному из наиболее значимых договоров хранения - на товарных складах - § 2 гл. 47 ГК счел необходимым назвать контрагентом хранителя не поклажедателя, как это имеет место в § 1 и 3 той же главы ГК, а "товаровладельцем", следовательно, им должен быть собственник либо любое лицо, которое владеет вещью на законном основании. Имеется в виду весьма широкий круг лиц: это и арендаторы, и хранители, и транспортные организации <*> и др. В литературе находили место и другие высказывания. Так, К.А. Граве полагал, что в роли поклажедателя может выступать не только собственник, но и "иное лицо, имеющее тем не менее интерес к сохранности имущества" <**>. Однако справедливости ради следует отметить, что все приводившиеся автором для иллюстрации примеры имеют в виду поклажедателей, которые обладали достаточным для предъявления виндикационных исков правовым титулом (речь шла о подрядчике, которому передал имущество заказчик, о нанимателе, комиссионере, залогодержателе).

--------------------------------

<*> Имеется в виду, например, предусмотренный ст. 75 Транспортного устава железных дорог случай, когда при смешанной перевозке груз, доставленный в пункт перевалки, после наступления объявленного срока окончания приема грузов сдается порту на хранение (имеется в виду до наступления очередного сезона).

<**> Граве А.К. Указ. соч. С. 325. См. также: Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 494.

На наш взгляд, отказ принять вещь на хранение со ссылкой на отсутствие доказательств правомерности обладания ею является в такой же мере нарушением режима публичного договора, как и ссылка на любое иное не предусмотренное законом (ст. 426 ГК) обстоятельство. Однако, очевидно, здесь дело лишь в вытекающей из закона презумпции того, что поклажедатель наделен необходимым титулом. По этой причине следует, видимо, отвергнуть римский принцип, в соответствии с которым был узаконен принцип: хранителем может быть и вор. Не случайно в праве многих стран (в том числе, как уже подчеркивалось, и в дореволюционной России) уделено внимание специальным требованиям к хранителю, которому стало известно о неправомерности обладания вещью поклажедателем <*>. Таким образом, следует прийти к выводу, что наличия интереса недостаточно для признания поклажедателя надлежащим. Одним из последствий такого решения можно считать возможность собственника вещи требовать признания недействительным договора хранения, совершенного тем, кто украл у него эту вещь, либо третьим лицом, которым может быть признан законный владелец.

--------------------------------

<*> Правда, составители проекта Гражданского уложения в своих объяснениях по поводу того, почему же не была воспроизведена соответствующая статья Свода законов, ссылались на то, что положение Свода, о котором идет речь, "имеет более уголовный, чем гражданский характер" (Гражданское уложение. Книга V. Обязательства. Том второй. С объяснениями. С. 258). К этому добавлялось и то, что в некоторых случаях собственник отнюдь не всегда хочет использовать меры уголовного права, например, если принадлежащую ему вещь помимо его воли передаст от своего имени на хранение кто-либо из ближайших родственников (там же).