ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКОГО НАРОДА

ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ НАКАНУНЕ ОБРАЗОВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Повесть временных лет. Названия древнеславянских племен. Типы погребений славян

Повесть временных лет

Племена восточных славян

Названия древнеславянских племен

Типы погребений славян

Повесть временных лет

«Повесть временных лет» вспоминает о тех далеких временах, когда в процессе расселения и переселения славяне, придя откуда-то (откуда — летописец не помнит), «сели» по Дунаю, «где есть ныне Угорьска земля и Болгарьска». Но на этом расселение славян не закончилось. Они «разидошася по земле и прозвашася имены своими где седша на котором месте».

Осевшие на реке Мораве назвались моравами, в Поморье — поморянами. Летописец знает чехов и белых хорватов, сербов («серебь») и хорутанов, ляхов и полян, лутичей, мазовшан и болгар. Он подчеркивает, что если одни славяне двигались на запад и на юг, то -другие точно так же («тако же и ти») передвигались на восток и на север.

Летописец повествует о том, как славяне «сели» по Днепру и прозвались полянами, другие древлянами, получив свое название оттого, что жили в лесах. Жившие между Припятью и Двиной прозвались дреговичами, обитавшие по берегам реки Полоты назвались поло- чанами. Те же славяне, которые «сели» около озера Ильмень, прозвались «своим именем» — «словени», а обитатели земель по Десне, Сейму и Суле назвались северянами

Постепенно в рассказе летописца появляются названия других восточных славян, уточняется их местоположение. Кривичи, живущие в верховьях Волги, Западной Двины и Днепра, в земле которых стоит Смоленск. «От кривичей» пошла «севера», т. е. северяне, от них же пошли и иолочане, так как «перьвии насельници в По- лотьсте кривичи». Летописец говорит о- жителях Побужья — дулебах: «Дулеби живяху по Бугу, где ныне Волыняне», и приводит еще одно название обитателей этого края — бужане, «зане седоша по Бугу, после же Волыняне». Выступают на сцену в рассказе летописца обитатели Посожья — радимичи и занимавшие течение Оки вятичи, оба «от ляхов», хорваты и, наконец, уличи и тиверцы, жившие по Днестру до Черного моря2.

Так повествует о расселении славян по обширной Восточно-Европейской равнине древний летописец. Он подчеркивает то общее, что объединяет всех славян Восточной Европы, и то, что отличает друг от друга отдельные славянские этнические общности. «Имяху бо обычаи свои, и закон отець своих и преданья, каждо свой нрав»3.

Что же представляют собой эти славянские этнические общности?

Племена восточных славян

В советской исторической науке их обычно весьма условно называют племенами. Условно потому, что во времена летописца они не являлись племенами в том смысле этого термина, который вкладывает в него современная наука. Племя является этническим образованием эпохи первобытного общества, и самой важной отличительной чертой племени является наличие кровнородственных связей. Между тем летописные кривичи, словене, вятичи, тиверцы и другие расселились на таких обширных пространствах, что кровнородственные связи как нечто объединяющее исключались/ На смену им приходили связи территориальные, политические. Учитывая это и памятуя, что в нашей литературе за восточными славянами закрепилось наименование племя — племена, мы будем пользоваться этим термином, вкладывая в него определенное содержание — территориальные объединения восточных славян, восходящие к племенам эпохи первобытно-общинных отношений. Следует отметить, что, говоря о расселении славян, к термину племя «Повесть временных лет» не прибегает. Она оперирует термином род и подчеркивает, что славяне живуг «кождо с родом своим», «владеюще кождо родом своим», «мы от рода русского», «к родом своим», «веста род на род»4. Летописец помнит о тех временах, когда славяне Восточной Европы делились на племена, когда племена русские «имяху бо обычаи свои и закон отець своих и преданья, кождо свой» нрав и жили «особе». В его времена в дремучих лесах верховьев Оки селились вятичи, упорно отстаивавшие свою независимость; жива была еще память о подчинении киевским князем Владимиром радимичей; он помнил о длительной борьбе киевских князей с древлянами, однако когда впервые на Руси, в Киеве и Новгороде, в княжение Ярослава Мудрого начали создаваться начальные русские летописные своды, родо-племенной быт уходил в область преданий.

На смену старым племенным объединениям пришли новые территориальные, политические. Исчезают сами племенные названия. Последний раз в «Повести временных лет» поляне упоминаются под 944 г. С 992 г. исчеза ет со страниц летописи имя хорватов, с 984 г.— радимичей. Со времен Владимира летописец перестает упоминать о древлянах и «Деревах», т. е. о Древлянской земле, с 944 г.— о тиверцах и т. д. Все эти названия заменяются другими, происходившими от главных городов древнерусских княжеств и земель: кияне, чернигов- цы, смоляне, новгородцы, полочане, переяславцы, люб- чане, псковичи и т. д. Только упорно боровшиеся с Киевом и защищенные непроходимыми лесами вятичи сохраняли свое старое имя, да и то вскоре за ними закрепилось название рязанцы. И когда летописец тенденциозно расхваливал полян, противопоставляя им древлян, «живяху звериньским образом», радимичей, вятичей и северян, которые «один обычай имяху, живяху в лесах якоже и всякий зверь», подчеркивал Полянский обычай «кроток и тих», он сам уже был не полянином, а «кияни- ном», который, естественно, хотел возвысить своих предков.

В речи летописца понятия род и племя имели весьма широкое толкование. Род — это и семья, и племя, и народ. Племя обозначало и семью, и народ, и союзы племен, для которых у летописца не было специального термина, хотя они и были ему известны.

Археологи прослеживают специфические группы, несколько отличающиеся по материальной культуре, типу погребений и пр., на территории, занятой, по летописи, одним племенем5. Такая расплывчатость терминов род, племя свидетельствует о том, что во времена составления начальных летописных сводов, послуживших основой для «Повести временных лет», они уже отмирали, и собственно потому, что отмирал сам родо- племенной быт.

Под именем кривичей и полян, словен и северян выступают определенные новые этнические общности, уже не являвшиеся ни племенами, ни даже союзами племен, но еще не сложившиеся в народности. Занимаясь историей древних германцев—швабов, аквитан, лангобардов, вестготов и др., Ф. Энгельс называл их «народцами» (volkerschaft»)6. Нет сомнений в том, что это определение, это наименование может быть применимо и по отношению к «племенам» «Повести временных лет», к славянам Восточной Европы: кривичам, волынянам, словенам и др. Далеко не все «племенам «Повести временных лет» носят действительно древние племенные названия (дулебы, радимичи, вятичи). Такие названия, как полочане, древляне, дреговичи, поляне, являются названиями территориальными, аналогичными более поздним: двиняне, поморы, верховинцы и т. п. Такого рода топонимические наименования отдельных групп славян, связанные с местностью, имели место очень давно. Еще Иордан в VI в. писал, что названия венедов меняются в зависимости не только от различных «племен», но и «местностей»7.

Летописные «племена» славян Восточной Европы являлись территориальными этническими образованиями, и, быть может, особенности их местности отразились в названиях племен.1 Вряд ли следует отрицать, как это делают некоторые ученые, попытку летописца связать наименование древлян с лесом («зане седоша в лесах»), дреговичей с болотистой местностью (дрегва), полян с полем. Нам хорошо известно, что тип местности обусловливал наименование ее населения (лугари, поморы степняки, полешуки, верховинцы, горали).

Нельзя не обратить внимания на указание летописца, что только ильменские славяне «прозвашася своим именем» словене8. Летописцу не были известны словаки. словенцы и словинцы. Но это ничего не меняет. Название словене в славянском мире встречается редко и главным образом на его окраинах. Многие из летописных племен являлись союзами племен, названия которых были забыты уже во времена летописцев, во второй половине XI — начале XII столетий, когда составлялись летописи Никона, Ивана, Нестора и др. Судя по местным особенностям археологической культуры населения территорий, определяемых «Повестью временных лег» как земли северян, здесь обитали три этнические группы, в земле радимичей наблюдается восемь локальных трупп археологических памятников, у вятичей — шесть, у дреговичей — две группы, у западных кривичей — три.

Но, кроме археологических материалов, существование в прошлом подлинных племен, предшествующи к «племенам» «Повести временных лет», подтверждают и другие источники. Речь идет прежде всего о так называемом Географе (Землеписце) Баварском. Географ Баварский не был славянином и не бывал в Восточной Европе, но он был современником славянских племенных союзов и писал свое сочинение более чем за два столетия до «Повести временных лет». В этом ценность этого источника, составление которого следует датировать временем между 843 и 870 гг.

Названия древнеславянских племен

Географ Баварский приводит много названий славянских племен Восточной Европы, известных и неизвестных «Повести временных лет». Среди них и многочисленные (populus multus) unlizi — уличи нашей летописи, где они тоже выступают как очень многочисленное племя (бе множьство их), sebbirozi, в которых усматривают летописных северян, север, buzane — бужане, velunzani — волыняне и др. К востоку от сербов, чехов, морачан и болгар Географ Баварский помещает следующие племена: свиряне, житичи, стадичи, нерива- не, атторичи, ептарадичи, жнеталичи, атурежане, ленди- чи, хотирочи и др.9

Нельзя не учитывать указаний Географа Баварского, внимательно изучавшего славянский мир и его соседей для того, чтобы дать кому-то материал, могущий стать чем-то вроде «Стратегикона». Интересуясь численностью городов у славянских племен, хотя этими «городами», очевидно, были укрепленные поселки времен разложения первобытно-общинного строя, он, очевидно, pacполагал какой-то информацией, основанной на рассказах западнославянских, немецких и скандинавских купцов и воинов. Типичные патриотические окончания наименований чи {zi)y совпадение ряда наименований славянских племен у Географа Баварского и в «Повести временных лет» заставляют внимательно отнестись к этому источнику.

Несколько восточнославянских «племен» упоминается не только в «Повести временных лет» и у Географа Баварского, по и в других источниках.

Константин Багрянородный (X в.) знает древлян, дреговичей уличей, кривичей, хорватов, северян; арабские источники той же поры — Ибрагим ибн-Иакуб и Масуди — дулебов, волынян: Гардизи, Ибн-Росте — вятичей; хазарский царь Иосиф — северян и вятичей. Этим исчерпываются наши сведения о славянах Восточной Европы, извлеченные из письменных источников. Теперь на авансцену должны выступить археологические материалы. Постановка вопроса о славянах Восточной Европы, отвечающая современному уровню развития науки, оказалась возможной только благодаря исследованиям советских археологов.

Типы погребений славян

А. А. Спицын в своем труде «Расселение русских племен по археологическим данным» основными признаками этнической принадлежности восточных славян той или иной области считает характер погребений и типы погребального инвентаря и украшений, в частности форму височных колец. Но эта классификация условна, так как тип погребения зависит, например, не только от того, какое именно племя определенным образом хоронило своих покойников, но и от эпохи. Так, одно и то же племя знает и трупоположение, и сожжение на костре, и заключение пепла в урны, и обжигание трупа.

Некоторое сомнение вызывает и причисление погребений к тому или иному «племени» в зависимости от типа височных колец, так как в различных районах жительства одного и того же «племени» могли господствовать различные формы височных колец. Так, например, на границах радимичских и северянских поселений в ради- мичских курганах встречаются северянские вещи. На рубежах вятичской и северянской земель вятичи могли носить спиральные северянские, а северяне — семило- пастные вятичские кольца. В пограничных районах такое смешение наблюдается повсеместно. Могли встречаться кольца, принадлежавшие соседям, и в самом центре данного племени, попадая туда в результате торговли, воин и т. д., да и просто выделанные местными ремесленниками без непосредственной связи с ремесленной деятельностью соседей. Наконец, наличие более или менее стандартного типа височных колец могло быть обусловлено существованием определенных ремесленных центров с общими приемами, распространивших свою продукцию на определенной территории.

Все эти обстоятельства заставили П. Н. Третьякова заявить, «что не старые племенные границы, а границы новых складывающихся феодальных образований определяли распространение форм украшений» в X—XIII вв.10 Отсюда — определение им погребального инвентаря по княжествам. Так называемые «курганы дреговичей» — это курганы населения Туровского княжества, «курганы северян» — это курганы жителей Новгород-Северского княжества. «Курганы кривичей» делятся на курганы полоцкие и смоленские, «словенские курганы» принадлежат населению, подвластному Новгороду, независимо от его этнической принадлежности, а «вятнчские» и «радимичские» принадлежат жителям Черниговского княжества. Таким образом, типы женских украшений укладываются в границы не племенных земель, а феодальных княжеств.

В ответной статье «В защиту летописей и курганов» А. В. Арциховский замечает: «Археологам хорошо известны две удивительным образом совпадающие карты. На одной из них изображаются ареалы курганных женских украшений, на другой летописных племен»11. В XI и даже XII в. еще упоминаются кривичи, северяне, вятичи, хотя в данном случае речь йдет о сохранении за землей старых племенных названий, а известные нам памятники материальной культуры датируются главным образом этим временем. Даже в период феодальной раздробленности сохранились еще следы древнихч«племен» и живо было представление о «племенных» землях.

И археологам надлежит ответить на вопрос: в какой мере различия вещественных памятников отдельных русских земель, совпадающих с крупными княжествами Руси, отражают древние, отмирающие «племенные» деления? Записанные этнографами и исчезающие бук-^ вально на наших глазах обычаи, песни, поверья, обряды и т. п. часто уводят нас ко временам седой древности. Также удивительно архаичными и консервативными являются многие памятники материальной культуры. На протяжении многих столетий в зодчестве, резьбе, ювелирном деле, гончарном ремесле, в женских рукоделиях бытуют одни и те же приемы, мотивы, рисунки, эволюционируя, изменяясь в деталях, но сохраняя основные формы. Типы вещественных памятников являются очень устойчивыми и ведут зачастую к временам древних этнических образований.