ПРОИСХОЖДЕНИЕ РУССКОГО НАРОДА

СЛАВЯНЕ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ В 6-7 веках

Анты. О расселении славян и антов. Как произошло название славяне словене. Византийские источники о древних славянах

О расселении славян и антов

Кем были анты?

Как произошло название славяне (древнее словене)?

Византийские источники о древних славянах

Каким был социальный строй у антов в 6-7 веках

Если в письменных источниках венеды оставили о себе память в виде нескольких не очень ясных строк, то с течением времени число их увеличивается, сведения о славянах становятся все более богатыми и отчетливыми. И объясняется это обстоятельство тем, что славяне были вовлечены в великое переселение народов, подошли к границам Восточно-Римской империи, сокрушили и прорвали ее оборонительные линии, вторглись на территорию Византии и в короткий срок, ославянив ее, вышли к берегам Черного, Адриатического и Эгейского морей. Византия потому заговорила о славянах, что с ними ей пришлось сражаться и заключать союзы, приглашать к себе на службу и поселять на своих землях, уступать им целые области и отражать их обычное право в своем законодательстве.

Настала пора, и славянские поселения появились в Пелопоннесе, проникли в северную часть Апеннинского полуострова и в Малую Азию и побудили византийского императора Константина Багрянородного (Хв.) с грустью констатировать, что вся страна ославянилась. В этом грандиозном процессе переселений и передвижений славян приняли участие и славяне Восточной Европы.

Что же говорят о них источники?

«У левого их (Карпат.— В. М.) склона, спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами. Склавены живут от города Новиетуна и озера, именуемого Мурсианским, до Данастра, а на север до Висклы; вместо городов у них болота и леса. Анты же — сильнейшие из обоих (племен)—распространяются от Данастра до Данапра, там где Понтийское море образует излучину; эти реки удалены одна от другой на расстояние многих переходов»1. Так говорит о венедах, славянах и антах писатель VI в., историк восточных германцев-готов Иордан.

Где были земли славян и антов. О расселении славян и антов

Иордан определяет границы этих земель: от Приду- найской низменности до Днестра и Днепра, а на севере до Вислы. Славяне и анты — прямые потомки древних венедов.

Кстати _ отметим, что в названии склавены к—вставка в греческом языке, неизвестная ни в языке самих славян, ни в языках тех, кто со славянами сталкивался непосредственно. Так, у германцев — славянин (slav, slave). У тех же народов, которые познакомились со славянами через греков, в названии славян всюду встречается к (sclavos)2. Арабы называли славян сакалиба.

Другой писатель VI в. Прокопий Кесарийский говорит о славянах и антах, «которые имеют свои жилища по ту сторону Дуная, недалеко от его берега», «живут по Истру»3. Он же указывает, что далее на север ог них4 занимают место «бесчисленные племена антов»5.

О расселении славян и антов вплоть до низовьев Дуная сообщает и третий источник того же VI в. Имеется в виду «Стратегикон», приписываемый обычно императору Маврикию. В той части «Стратегикона», где речь идёт о славянах и антах, указывается, что «их реки вливаются в Дунай»6.

Повествуя о военных столкновениях готов с антами в IV в., Иордан все события связывает со Средним или Нижним Поднепровьем7. Следовательно, писатели VI в. именуют антами славян, живших на востоке Европы от Днестра до Днепра.

Всех ли славян Восточной Европы они называют антами?

Судя по тому, что их интересовали только те славяне, с которыми сталкивались византийцы или готы, антами именовались тогда только славяне, занимавшие юго-запад Восточной Европы. К западу от Днестра обитали ничем или почти ничем не отличавшиеся от антов славяне, называвшиеся «своим именем». Кто жил в лесах, как жили славяне более северных земель, византийцы не знали и не могли знать. Их интересовали только те славяне и анты, силу ударов которых испытала на себе Византийская империя.

Кем были анты?

Иордан указывает, что те, кто некогда именовался венедами, теперь называются венедами, славянами и антами. Он добавляет, что «эти (венеты),—как мы уже рассказывали в начале нашего изложения, именно при перечислении племен,— происходят от одного корня и ныне известны под тремя именами: венетов, антов и склавенов»8.

Нет никаких сомнений в том, что Иордан отчетливо представлял себе происхождение современного ему славянского мира и его деление, имевшее место в те времена. В отличие от ряда своих современников — Прокопия Кесарийского, Менандра, Феофилакта Симокатта, не знавших венедов, Иордан располагал хорошей информацией и мог проследить историческое развитие и корни всех ветвей славянства. Иордану вторит Прокопий. Говоря об общности языка и обычаев славян и антов, он подчеркивает, что «некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени называли спорами («рассеянными»), думаю, потому, что они жили, занимая страну «спораден», «рассеянно», отдельными поселками»9.

Мы еще вернемся к этому очень интересному месту в «Войне с готами», к этимологическим упражнениям Прокопия, но сейчас для нас важно отметить, что он считает необходимым вести славян и антов от одного корня, от одного предка и подчеркивает их чрезвычайную близость друг другу.

«У тех и у других один и тот же язык... И по внешнему виду они не отличаются друг от друга...» «И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы...»,— сообщает Прокопий о славянах и антах 10. «Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам...»,— читаем мы в «Стратегиконе» и.

Итак, не может быть сомнений в том, что деление славян VI в. на склавинов (греческая форма именования славян) и актов является отнюдь не этническим расчленением,— славянский мир еще един, и лишь намечаются некоторые особенности, приведшие со временем к выделению из общего славянского мира славян западных, южных и восточных. Поэтому по отношению к началу интенсивных славянских передвижений, переселений и расселений следует говорить не о восточных или западных славянах, а о славянах, живущих к западу ог Днестра, и славянах, живущих к востоку от него, славянах Восточной Европы.

Что же касается названия славян и антов по Проко- пию Кесарийскому спорами, то, видимо, он пытался осмыслить какое-то слово, звучащее так, что у него оно могло превратиться в спорое. Это, как ему казалось, вполне соответствует смысловому значению этого слова в греческом языке, где оно означает рассеянно, рассеянные. То, что было известно об антах и славянах Проко- пию, да и не ему одному, казалось бы, подтверждало его комментарии. Так как они живут «рассеянно», «то и земли им надо занимать много»12.

По Тациту, венеды совершают «разбойничьи набеги» на огромном пространстве от феннов до сарматов. В «Стратегиконе» об антах и славянах говорится, что они «ведут жизнь бродячую»13.

Видимо, передвижения, расселения и переселения венедов и их потомков —славян и антов, охватившие огромную территорию, а также малолюдность их поселков, большие расстояния между ними, что вполне естественно, если учесть непрерывное расширение в те времена области расселения славян, и создали такое представление у Прокопия. Возможно, что наименование сербы, сорбы, широко распространенное в разных местах славянского мира в те времена и позже и сходное по звучанию со споры, послужило основой для подобного рода догадок Прокопия.

Откуда произошло название анты, и было ли оно самонаименованием?

Сами себя антами славяне Восточной Европы не называли. Термин ант в славянских языках времен славянских письменных источников отсутствует. Кроме того, нельзя не обратить внимания на исчезновение с 602 г. названия антов в византийских источниках. Это может быть объяснено тем, что в жизни антов произошел какой-то перелом. Им был разгром, учиненный тюрками- аварами, «обрами» «Повести временных лет», антам, не раз выступавшим и в качестве союзников аваров, а в тюркских языках ант означало союзник, «принесший клятву верности». Не стало аваров, они «погибоша аки обры», не стало и их «союзных» славян, носивших это тюркское название. Причем союз этот был вынужденным и далеко не равноправным. Авары «примучили» славян и вынудили их принести присягу («роту») и таким образом стать антами. Быть может, в такое положение попала какая-то часть славян еще раньше, во времена гуннского нашествия. Термин ант примерно в этом значении встречается в тюркских, монгольских, алтайских языках, а гунны говорили на каком-то древнем тюркском языке 14.

После того как авары — «обры» — исчезли без «наследия», подчиненные им славяне стали выступать под другими, своими именами. Имя славяне являлось, несомненно, самоназванием славян. Причем им назывался то весь славянский мир, то какая-то часть его, обычно занимавшая окраины славянской территории (словене ильменские, словаки, словенцы, словинцы на побережье Балтийского моря).

Как произошло название славяне (древнее словене)? Что оно обозначало?

Происхождение самоназвания славян уходит в такую даль веков, которая исключает возможность точного и единственного ответа на этот вопрос. Существует много различных предположений о происхождении наименования словене. Словен или славян производят от слово, т. е. говорящие, владеющие языком, в отличие от неумеющих говорить, немых, немцев; от славы в значении почетный, выдающийся; от местности, в названии которой имелся корень слов или слав (по аналогии с русскими волжанами или волгарями, уральцами, поморами, сибиряками). Предполагают, что в глубокой древности слав означало просто народ, племя. Аналогии имеются в кельтских языках, где slougas, sloug означает народ, община, в ряде других языков, как, например, корякском, чукотском, камчадальском, эскимосском, где самоназвания нымылан, лоуроветлан, ительмен, иннуит буквально означают настоящие люди, люди. Существует еще много гипотез о происхождении названия славян, но вряд ли на данном уровне развития науки можно будет одну из гипотез, и только одну, признать единственно правильной. Важно отметить наличие у славян этнонима, т. е. общего наименования — славяне. Следовательно, сознание единства всех славян восходит к очень далекому прошлому. Нельзя не отметить, что соседи славян — балты и германцы такого общего этнонима не знали 15.

Если о венедах мы располагаем лишь отрывочными сведениями и писатели древности ничего не говорят об их хозяйстве, социальном строе, то иначе обстоит дело со сведениями об антах. Политические события времен великого переселения и расселения славян вынудили Византию заинтересоваться славянами и антами. Анты — земледельцы. «У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, особенно проса и пшеницы»,— сообщает «Стратегикон» 16. «Вместо городов у них болота и леса»,— пишет о славянах и антах Иордан 17. «Они селятся в лесах, у неудобнопроходимых рек, болот и озер, устраивая в своих жилищах (поселениях.— В. М.) много выходов вследствии случающихся с ними, что естественно, опасностей»,— продолжает автор «Стратегикона».

Его рассказ дополняет Прокопий Кесарийский: «Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места - жительства» 18. Это подтверждает «Стратегикон», сообщающий о славянах и антах, что они «ведут жизнь бродячую»19.

Как примирить указания на «бродячую жизнь» славян и антов, на постоянную смену «мест жительства» славян и антов, напоминающую «разбойничьи набеги» венедов на земли от феннов до сарматов, с их оседлым земледелием и скотоводством?

С тех времен, как они под названием венедов появились в письменных источниках, славяне находились в состоянии постоянного и непрерывного расселения. Поэтому они жили «рассеянно» («спораден»), «на большом расстоянии друг от друга», и так как «часто меняли места жительства», то византийцам казалось, что они «ведут жизнь бродячую». Славянские полуземлянки, служившие жилищем для славян и антов, а они, как сообщает «Стратегикон», «сходны по своему образу жизни, по своим нравам», что подтверждает и Прокопий, указывающий, что у антов и славян «вся жизнь и законы одинаковы», византийцам казались «жалкими хижинами».

Славяне и анты представляют собой отнюдь не народ, а совокупность «бесчисленных племен». «Эти племена, славяне и анты,— сообщает Прокопий Кесарий- ский,— не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим»20. У них не г «единого начальника», и «так как между ними нет единомыслия, то они не собираются вместе, а если и соберутся, то решенное ими тотчас же нарушают другие, так как все они враждебны друг другу и при этом никто не хочет уступать другому»21.

Множество мелких племен, то объединявшихся, то враждовавших друг с другом, что, конечно, ослабляло славян в их борьбе с Византией и аварами,— вот что представлял собой мир антов и славян во времена Прокопия Кесарийского, Маврикия Стратега и Иордана.

Анты, по свидетельству Прокопия, «рассуждают сообща обо всем, что для них полезно или вредно». Речь идет, по-видимому, о сходках родов или племен, о родовых и племенных вечевых собраниях. Но объединения племен не прочны. Они то складываются, то рассыпаются. Союзы племен, формирующиеся по взаимной договоренности на межплеменных сходах, недолговечны и непостоянны. Анты не признают над собой власти ни иноземцев, ни соплеменников, и лишь на время интересы обороны или совместных военных походов заставляют их объединиться под властью одного вождя. Многочисленность предводителей у антов, которых «Стратегикон» называет «риксами», а Феофилакт Симокатта — «рекса- ми», заявляя, что «так варвары называют на своем языке» вождей, десятки «вельмож», о которых говорит Иордан, давала возможность византийцам подкупать некоторых из них и этим самым усиливать среди них вражду и препятствовать им стать «под-власть одного вождя»22. Правда, в середине VI в. анты были объединены под властью одной семьи антов. Менандр знает отца — Идара, его сыновей Межамира и Келагаста. Их авторитет, власть и могущество дали возможность Межа'миру Идаричу держать себя в ставке аварского кагана гордо и независимо23. Они свободолюбивы, и «их никоим образом нельзя-склонить к рабству или подчинению»24.

Антам присуще исключительное гостеприимство и радушие к иноземцам. У них существует кровная месть, и она распространяется на иноземцев. Если ант примет у себя чужестранца, то он охраняет его и в дальнейшем пути, а если кто-либо из антов причинит ему какой-либо ущерб, нанесет какую-либо обиду, то первый ант будет мстить обидчику за иноземца25. У антов существует собственность. «Необходимые для них веши они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют»,— читаем мы в «Стратегиконе». Появление самого понятия лишнее, т. е. не представляющее предмет первой необходимости, является свидетельством накопления богатства. А так как оно возбуждает зависть и агрессивность, то его доверяют тайникам, земле, боясь выставить открыто. Войны и набеги на Византию, во время которых славяне и анты взимали денежные контрибуции, захватывали много добычи и уводили пленных, обогащали антов и в первую очередь их верхушку — «рексов», или «риксов»26. Об этом говорит Иоанн Эфесский, сообщающий, что в результате походов на Византию они стали богатыми, имеют много лошадей, оружия, золота и серебра27.

У антов существовало рабство, но оно очень отличалось от того рабства, которое имело место в Византии. Источником его являлся плен и только плен. Ант у анта рабом быть не мог. Ант, попавший в рабство в чужих краях, «придя в родные земли... в дальнейшем согласно закону будет уже свободным»28.

Но и пленный иноземеи, превращенный в раба, пребывает в таком состоянии у антов недолго. Срок рабства пленников-рабов ограничен определенным временем, а затем анты «предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или оставаться там (где они находятся) на положении свободных и друзей?»29.

Византийские источники о древних славянах

Византийцев поражали семейные отношения антов. «Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь»30. Это указание «Стратегикона» является свидетельством господства у антов прочной патриархальной семьи.

В византийских источниках мы находит отрывочные, но ценные сведения о религии антов. Они не верят в судьбу, но в трудную минуту обращаются к богу, и если спасутся, то приносят ему жертву, считая, что их долг перед богом исполнен. «Владыкой над всеми» анты считают бога, творца молний, в котором нетрудно усмотреть древнерусского бога Перуна. Ему они приносят в жертву быков «и совершают другие священные обряды». «Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят гадания»31.

И тут перед нами предстают языческие верования русских дохристианских времен, совершавших моления (жрущих) у воды, у кладезя, почитавших берегинь (русалок), упырей, покровителей Чура, Рода и Рожаниц и пр., и приносивших им жертвы.

Познавшие всю силу ударов славян и антов, византийцы, естественно, в первую очередь интересовались их военным искусством. Особенное внимание этим качествам славян и антов уделял автор «Стратегикона». Он сообщает, что славяне и анты «выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище». Они вооружены небольшими копьями (каждый воин имеет по два-три таких копья), луками и маленькими стрелами, отравленными сильнодействующим ядом. Отравленные стрелы широко применяли скифы, от которых, видимо, это оружие перешло к антам. У многих имеются прочные, но тяжелые щиты. Панцырей они не знали32.

Византийцы подчеркивали коренное различие между своим военным строем и военным искусством славян и антов. «Не имея над собой главы...— сообщает «Стра- тегикон»,—они не признают военного строя, не способны сражаться в правильной битве»33. Такое суждение вполне понятно. У феодальной Византии была армия, прошедшая многовековой путь развития, строившаяся на определенных принципах, подчинявшаяся сложившимся правилам, придерживавшаяся определенной тактики, стратегии, военной доктрины. Славяне и анты были вооруженным народом. Поэтому, естественно, они предпочитали сражаться в лесах, теснинах, оврагах, «пользоваться (засадами), внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью изобретая много (разнообразных) способов» («Стратегикон») ведения боя. Славяне и анты не любят сражаться «на открытых и ровных местах», «они умеют отлично сражаться» в лесах и «среди теснин» («Стратегикон»). «Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей» («Стратегикон»). Застигнутые врасплох, анты укрывались в камышах и, опустившись на дно у берега реки или озера, дышали через выдолбленные камышины, мужественно часами выдерживая пребывание в воде и укрываясь от глаз врага34.

Нет никакого сомнения в том, что в византийских источниках VI в.— а уж кто, как не византийцы, интересовался воинскими качествами славян и антов — они выступают как вооруженный народ. Анты не знали ни дружин «риксов», ни дружинной организации как военно-политической силы, стоявшей над народом. Единственное деление среди этого вооруженного народа — это деление возрастное: на старших по возр-асту и уже по этому одному более опытных, искушенных в битвах, и молодежь. Деление это дожило до времен Киевской Руси, когда существовала передняя, отня (отцовская), старшая дружина и дружина молодшая: детские, отроки, юные (уные), паробки; причем сами термины старшая, молодшая в ту пору, как правило, означали уже социальное членение, хотя восходили ко временам антов, когда знаменовали деление лишь возрастное. Так начался боевой путь антов и славян в борьбе с Византией, о котором говорят писатели VI в.

В непрерывных походах и войнах «грубые варвары»— славяне и анты, шедшие в бой с «ремеями» (византийцами), в начале своих вторжений в Византию с простым оружием, без «военного строя» научились военному искусству у своих же противников, вооружились их же оружием, и настала пора, когда «благодаря своей доблести» (Прокопий) анты, «сильнейшие из обоих (племен)» (Иордан), «научились вести войну лучше, чем римляне» (Иоанн Эфесский)35. Немудрено, что они стали богаты, имеют золото и серебро, «табуны коней и много оружия» (Иоанн Эфесский).

Византийские источники, хоть и очень скупо, но все же говорят об одежде, о внешности славян и антов. В бой они идут в рубашках и шароварах, но «иные не носят ни рубашек, ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах»36. «Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый, и не совсем черный, но все они тёмнокрасные (русые.— В. Л1)»37. «Образ жизни у них грубый, без всяких удобств... но-по существу они не плохие и совсем не злобные»,— заключает свою характеристику славян и антов Прокопий Кесарийский38. В «Стратегиконе» славяне выступают тоже как «желтый народ», т. е. русый, светловолосый. Интересно отметить, что Ибрагим ибн-Иакуб (X в.), как и все арабы, называвший славян «сакалибами», что означает «светловолосые», пишет: «Интересно, что жители Чехии смуглые». Следовательно, в его представлении все славяне светловолосы, и смуглые жители Чехии, тоже славяне, его удивили. Феофилакт Симокатта пишет о трех славянах с берегов «Западного океана», что они были рослы, стройны, красивы39.

Каким был социальный строй у антов в 6-7 веках. Каковы общественные отношения, которые рисуют византийские источники?

Вооруженный народ, народоправство, собрания племен и их союзы, патриархальное гостеприимство и патриархальное рабство, накопление богатств в результате войн — все это свидетельствует о том, что общественный строй антов следует охарактеризовать как развивающуюся из родового строя «военную демократию». «Военную» «потому, что война и организация для войны теперь становятся нормальными функциями народной жизни» (Ф. Энгельс), «демократией» потому, что перед нами вооруженный народ, управляющийся народным собранием, советом старейшин — «риксов», еще не, знающий не только власти, противопоставляющей себя народу, но даже органически отделенной от него.

Обратимся к археологии. В отличие от предыдущей главы, в которой мы указывали на чрезвычайную сложность причисления тех или иных культур к славянским, определения той или иной культуры как прото- и пра- славянской, археологическая культура славян VI— VII вв., времен антов, теперь нам хорошо известна, хотя еше не так давно мы терялись среди множества определений и предположений, выдвинутых археологами.

В последние годы труды советских археологов и их коллег из Польши, Чехословакии, Болгарии, Румынии значительно продвинули вперед изучение славянских древностей той поры. В результате этих исследований было установлено определенное единство культуры славян VI—VII вв. на всей территории, занимаемой славянами и актами. Этой областью единства материальной культуры славян (с учетом, конечно, местных особенностей их археологической культуры) явилась обширная территория, охватывающая Днепровское Право- и Левобережье, Подесенье, Посемье, верхнюю Оку, Припять, Полесье, Поднестровье, Западный Буг, Восточную и Южную Польшу, Придунайскую Болгарию, Восточную Румынию (Прут, Серет, Нижний Дунай), Чехословакию от границы с СССР до Южной Моравии (так называемая «культура керамики пражского типа»). Это территория, которая определена как область обитания славян и антов в источниках VI—VII вв., территория древней славянской топонимики, которая непрерывно расширялась. Указывая на то, что в VI в. поступательное движение германцев приостановилось, Ф. Энгельс отмечает^ что речь идет об участии в великом переселении народов, именно германцев, «а не славян, которые и после них еще долгое время находились в движении»40. Ф. Энгельс подчеркивает, что это были подлинные переселения народов. Целые народности или по крайней мере значительные их части отправлялись в дорогу с женами и детьми, со всем своим имуществом.

Наличие одних и тех же племенных наименований в разных концах славянского мира — дулебы восточнославянские и чешские, севера или северяне на Дунае, в Польше (в верховьях Варты, северо-западнее Кракова) и на Левобережье Днепра (Северская Земля, Север- ская Украина, Северский Донец), поляне «ляшские-> и «русьские», хорваты карпатские и адриатические, дре- ване приэльбские и древляне Днепровского Правобережья, дреговичи Полесья, получившие свое наименование от его болот, «дрягв», и дреговичи в горах (!) Родопы на Балканах, кривичи верховьев Днепра и кривичи в Добрудже и т. д.— является свидетельством расселения славян в разных направлениях на определенной территории. Славяне продвигались, и довольно быстро, во всех направлениях: на юг, где они в VI—VII вв., форсировав Дунай, заселяют весь Балканский полуостров, появляются на островах Эгейского архипелага и Ионического моря, в Малой Азии; на запад, где в V—VI вв. переселяются на Лабу (Эльбу), а к IX в. южнее Гамбурга, в южной Дании, занимают Рану (Рюген), достигают низовьев Рейна, побережья Северного моря, поселяются даже в юго-восточной Англии. В IV—V вв. славяне переходят Карпаты, заселяют территории современном Чехословакии, Австрии, Баварии, Венгрии.

Как уже говорилось, посетивший ставку вождя гуннов Аттилы в Паннонии Приск Панийский сообщает, что гунны употребляли «мед» и «камос», а по покойнику справляли «страву». Мед и страва — славянские слова. Они свидетельствуют о том, что в V в. в Паннонии среди гуннов были славяне41.

Уже в первые века нашей эры в Дакии и Паннонии встречается явно славянская топонимика (Patissus — Потиссье, Pelso—Пелсо, Плесо, Bistra — Быстре, Быст- рице, Tsierna — Черная), славянское слово в надписях (dzoapan — жупан).