Древняя Русь

Боярское землевладение

Насколько можно уловить его древнейшие черты, оно, однако, строилось на принципиально иных основах, чем княжое или церковное. В XI—XII вв. в Киевской Руси не видим еще признаков существования в боярских вотчинах вотчинного суда, вотчинной власти. Время иммунитета, уже народившегося для церкви, для боярства, впереди, в удельной эпохе.

Нет данных, чтобы говорить и о княжеских земельных пожалованиях как источнике боярского землевладения. Упоминания о боярских селах случайны и немногочисленны, но это упоминания мимоходом, как о явлении обычном. В 1150 г. князь Изяслав Мстиславич говорит дружине своей: «Вы есте по мнЪ из Рускые земли вышли, своихъ селъ и своихъ жизний лишився». А князь Владимир Василькович упоминает в своей духовной грамоте село Березовичи, которое он купил у боярина Федорка Юрьевича Давыдовича за 50 гривен кун, 5 локтей скарлату и броню дщатую.

Возникнуть это боярское землевладение могло путем заимки и распашки новин на незанятых участках. Ставилось и велось это хозяйство руками челяди. Но потребность в рабочих руках и тут создала применение полусвободного труда. Отсутствие в руках боярства такой политической силы, какой располагали князь и церковь, создает иной, чисто экономический прием для достижения этой цели, — закупничество. В составе III редакции Русской Правды исследователи давно отметили ряд статей о закупах, легко выделимых в особый «Устав о закупах» (71—86, и 90).

Что же такое закуп?

1.         Закуп — свободный человек. За его обиду платеж такой же, «якоже в свободнем». Он стоит под общей подсудностью: может бежать «обиды деля» от своего господина к князю или к судьям. За продажу его в холопы — кара 12 гривен, как и за отдачу в залог другому.

2.         Свобода его понижена его социальным положением: только «в мале тяже», «по нуже» можно сложить послушество на закупа.

3.         Причина этого в том, что он состоит в личной зависимости от господина, который, например, если бьет закупа «про дЪло» 12и, то «без вины есть». А при совершении закупом кражи обращаются к господину, который может или заплатить за него и взять его себе в холопы, или, если не хочет, продаст его в холопы и уплатит «урок», а остаток себе возьмет.

4.         Закуп состоит на чужой работе, и если сбежит от господина, то обращается в полного холопа. Не ясно, всегда ли он «ролейный» закуп. Пашет он, по крайней мере, иногда на своем коне (ср. смердьего коня II редакции), но иногда («еже») получает борону и плуг от господина и должен платить, если их «погубит», как и в том случае, если пропадет господский скот, буде он его не загнал во двор и не запер, как ему велено.

5.         Связь господина с закупом — связь договорного обязательства. Содержание и характер договора неясны и вызывают различное толкование: то видят в закупничестве наем с платой вперед, то заем под залог личности с обязательством отрабатывать долг, то соединение и того и другого. Соответственные статьи Русской Правды толкуются и переводятся различно 121. Основных затруднений два: 1) перевод слова «купа» («копа», «кова») в ст. 74 и в связи с этим толкование ст. 78 и 2) понимание ст. 79.

Купа — обыкновенно переводят «цена, плата». Слово это в таком смысле не указано вне Русской Правды, и потому другие, например, Владимирский-Буданов, видят тут «копну» — долю копен половника, а Соболевский предпочитает вариант «кова», толкуя его сопоставлением со словацким chova — корм, польским chow — прокормление. Сторожев переводит «ссуда». В ст. 78 слово «отарица» переводят «имущество» на том основании, что суздальский архиепископ Дионисий в грамоте 1382 г. перевел словом этим «peculium». Но «отара» значит «стадо», и потому Владимирский-Буданов и Соболевский переводят «долю в скоте, стадце». Споры эти, однако, ничего не меняют в общем представлении о закупе как о зависимом, полусвободном человеке, работающем в чужом хозяйстве, с которым его связала та или иная экономическая связь 230.

Перед нами прошел в беглом очерке ряд крупных явлений древнерусской жизни. Вне и над строем народнообщинной жизни создаются новые организации иного типа на началах экономического и политического властвования. Их опора — в крупном хозяйстве, его основа — все разраставшийся элемент полусвободного населения, стоявшего вне обычноправовых отношений народных общин. Князь, церковь, боярство — новые социальные силы, связанные тесно друг с другом, родственные по типу и социально-политическому значению, это явления, пророчащие гибель старому складу жизни волости-государства. И первым шагом к этому результату стало развитие правительственной силы князя.