Палеолит Забайкалья — Варварина Гора, поселения Мальта и Буреть, Ачинская и Томская стоянки  

Один из древнейших позднепалеолитических памятников Забайкалья — Варварина Гора имеет абсолютные даты 30 600±500 л. н. (СОАН-850) и 34 900db780 л. н. (СОАН-1524).

Он находится между деревнями Старая и Новая Брянь недалеко от г. Улан-Удэ в глубине долины. Культурный слой приурочен к отложениям конуса выноса под толщей чередующихся щебня и супеси делювиально-про- лювиального происхождения. Среди фаунистических остатков отмечены кости зайца, сурка, серого волка, благородного оленя, лисицы, мамонта, лошади, шерстистого носорога, сайги (?), винторогой антилопы, быка или бизона (Оводов Я. Д., 1975). В культурном слое отмечены выкладки из камней и ямы. Некоторые из ям служили, видимо, хранилшцами-кладовы- 1ш. Особенно интересна одна с выстланными камнями стенками и дном. Внутри этой ямы находился череп хищника и целые кости лошади.

Каменный инвентарь Варвариной Горы, как отметил А. П. Окладников, характеризуется леваллуазскими чертами. Имеются одно- и двуплощадоч- яые леваллуазские нуклеусы; широкие и, как правило, массивные пластины с параллельными краями, часто ретушированными; массивные скребловидные орудия, в том числе один бифас. Особо отмечен типично мустьерский по форме и ретуши остроконечник треугольных очертаний (Окладников А. 17., 1974).

 Из отщепов изготовлены скребла, скребки, проколки, ножи, долотовидные орудия, из пластин—остроконечники, концевые скребки, резцы бокового типа. Обнаружен полудиск из мягкого камня, очевидно, обломок украшения. Имеются и костяные изделия: типа проколок, тонкая лопаточка, фрагмент обработанного бивня (Окладников А. J7., Кириллов И. #., 1980). Ни по абсолютным датам, ни по инвентарю Варварина Гора не может относиться к позднемустьерским памятникам, как полагают ее исследователи. К тому же единственный мустьерский остроконечник не связан с культурным слоем.

Следующий этап — начало сартанского оледенения—включает памятники более широкоизвестные. Это или поселения с мощным культурным слоем, с остатками жилищ и произведениями искусства или многослойные стоянки со своеобразным инвентарем, развивающим традиции предшествующего этапа. В фауне продолжает существовать шерстистый носорог, обычен мамонт. К этому этапу, прежде всего, следует отнерти ангарские поселения Мальта и Буреть, обладающие идентичным инвентарем, позволяющим выделить специфическую мальтинско-буретскую культуру.

Мальта исследована М. М. Герасимовым на площади свыше 1000 кв. м (Герасимов М. М., 1931, 1935, 1958, 1961). Культурный слой залегает в средней части толщи суглинков, покрывающих речные галечники и пески 16—20-метровой р. Белой, притока р. Ангары. На площади поселения обнаружены остатки различных жилых сооружений, погребение младенца, богатейшие коллекции фаунистических остатков, каменного и костяного инвентаря, произведений искусства и украшений.

Большая часть фаунистических остатков принадлежит северному оленю. Затем по количеству особей идут песец, шерстистый носорог, мамонт, бизон и бык, лошадь, росомаха, лев, волк. В пыльцевых пробах из культурного слоя и вмещающих его суглинков установлен обедненный спектр, в котором пыльца травянистых растений преобладает над пыльцой древесных форм, представленных сосной и березой. Угольки, найденные на поселении, показали, что поблизости от него росли береза и, видимо, ель.

Остатки деятельности человека, каменный и костяной инвентарь, произведения искусства и украшения ставят Мальту в один ряд с выдающимися поселениями палеолита Евразии, дающими неоценимые свидетельства материальной и духовной жизни человека.

Своеобразие этого памятника выражается, помимо других особенностей, в каменном инвентаре. Нуклеусы — призматические ( 126, 24), конические, кубовидные с поперечным скалыванием изготовлены из небольших желваков серого полосчатого, очень характерного для палеолита Ангары, кремня, и часто сработаны до предела. Типичных клиновидных нуклеусов нет, хотя на единичных изделиях видны снятия неправильных мелких пластинок с торца ( 126, 26). Диски ( 126, 23) единичны и существенно отличаются от мустьерских дисковидных: нуклеусов. Говорить о развитии леваллуазской техники в Мальте, как это делают некоторые американские археологи, не приходится.

Основой для изготовления каменных орудий служила преимущественно кремневая пластинка средних размеров призматической формы. Часто очертания таких пластинок неправильные и края неровные, обработанные мелкой ретушью. Многочисленны изготовленные из таких пластинок острия ( 126, 10,11), проколки ( 126, 8, 9), резчики с прямым или асимметрично расположенным жальцем ( 126, 7, 13), небольшие ножи ( 126, 22, 16, 17). Резцы изготовлены из таких же пластинок с помощью одного или двух резцовых сколов на конце. Они немногочисленны, но разнообразны: срединные ( 126, 19), боковые, угловые ( 126, 18). Из пластинок же и пластинчатых отщепов оформлены концевые скребки ( 126, 21). Вместе с тем типичны крупные округлые скребки высокой формы ( 126, 22, 25), встречаются скребки и из тонких округлых отщепов. Имеются пластинки ( 126, 15) и отщепы ( 126, 20) с выемками, оформленными ретушью. Единичны долотовидные орудия с подтеской конца ( 126,14), а также галечные орудия и скребла. Микропластинок правильной огранки нет, отсутствуют вкладышевые орудия с продольными пазами, несмотря на большое мастерство в обработке кости.

Среди костяных орудий следует упомянуть длинные острия из бивня мамонта с поперечными нарезками, расположенными на одной стороне. Тыльные концы имеют неглубокие концентрические нарезки, видимо, для лучшего закрепления в рукояти ( 126, 5). Шилья и иглы многочисленны, орудия, служившие, очевидно, в качестве долот и лощил, единичны.

Уникальна коллекция произведений искусства из Мальты, но на ней как и на обнаруженном вдесь погребении младенца, остановимся ниже.

На правом берегу Ангары, недалеко от устья р. Белой и по прямой не далее, чем в 20 км от Мальты, расположена стоянка Буреть, во многом аналогичная Мальте (Окладников А. П., 1940в). Среди исследователей палеолита Сибири до недавнего времени господствовало мнение, что Мальта и Буреть относятся к самой ранней ступени развития позднего палеолита Северной Азии. Радиоуглеродная дата, полученная для Мальты,—14 750=Ы20 (ГИН — 97) оказалась неоясиданно омоложенной. Проведенные С. М. Цейтлиным исследования условий залегания этих стоянок позволили ему утверждать, что культурные остатки Мальты и Бурети залегали на интенсивно разрушенной мерзлотой погребенной почве, которую, видимо, следует считать сформировавшейся в каргинское межледниковье. С. М. Цейтлин пришел к выводу, что культурные слои должны быть несколько моложе конца каргинского времени, т. е. моложе 22—24 тыс. лет iЦейтлин С. Д/., 1969).

С этой датой вполне можно согласиться, поскольку и фаунистические остатки свидетельствуют о существенном похолодании. Еще раньше было высказано мнение, что мальтинская культура существовала в Восточной Сибири в то же самое время, когда на территории Чехословакии развивалась культура Долни Вестонице, а на Днестре немного позже этого времени отлагался слой 7 Молодовы У (Абрамова 3. А., 1966а, с. 145). Тогда же было отмечено, что поселения Восточной Европы с развитым домостроительством, использующим кости мамонта, и ярким искусством, где определяющее - место занимал образ женщины, могут относиться к тому же хронологическому этапу. Это подтверждает и недавно полученная дата для Костенок 1 (23300=ь230, ГИН-1870). Следовательно, если памятники одновременны, то нет доказательств для прихода мальтинцев в Сибирь с запада, из Восточной Европы, как полагают некоторые исследователи. Вместе с тем вопрос о происхождении мальтинской культуры по-прежнему остается одним из самых сложных в проблематике сибирского палеолита, хотя исследования последних лет показывают, что Мальта и Буреть оказываются в Сибири уже не столь одинокими.

Определенное сходство с ними обнаруживает Ачинская стоянка, открытая и частично исследованная Г. А. Авраменко (1963). В дальнейшем раскопки этого памятника производились Г. А. Авраменко совместно с В. И. Матюшенко (Анико- вич М. В., 1976) и позднее В. Е. Ларичевым. Результаты последних работ опубликованы лишь в самой суммарной форме (Ларичев В. Е., 1974). Стоянка находится на окраине г. Ачинска в северном борту небольшой долины при переходе на высокую правобережную террасу р. Чулыма. Тонкий культурный слой залегает в желтоватой неслоистой глине, перекрытой делювиальным суглинком. В раскопе В. Е. Ларичева обнаружено скопление находок, интерпретируемое как жилище округлой формы. Фаунистические остатки состоят из костей мамонта, лошади, песца, козы или сайги, волка, птицы (куропатки?). Трактовка Ачинской как возможного «кладбища» мамонтов, затем найденного и использованного человеком (Цейтлин С. М., 1979, с. 90), не убедительна, поскольку в отличив от Волчьей Гривы и в определенной степени от Шикаевки кости мамонта здесь единичны, а сам памятник обладает всеми атрибутами более или менее долговременной охотничьей стоянки.

Каменный инвентарь первых лет раскопок достаточно полно описан М. В. Аниковичем. Отметим лишь наиболее характерные моменты. Хорошо представлены одноплощадочные нуклеусы, предназначенные для снятия пластинок ( 127, 26, 29). В ряде случаев они сильно сработаны и по очертаниям приближаются к конусовидным ( 127, 28). Имеются и нуклеусы с торцовым принципом скалывания, но с широкими фасетками снятий ( 127, 30, 31). Им соответствуют пластинки часто неправильной формы, края которых не параллельны. Много пластинок длиной 3—4 см, обработанных ретушью по продольном краям, иногда на конце ( 127, 2, 3, 9); очень характерны пластинки с выемками ( 127, 4— 8,16,17). Вместе с орудиями ив отщепов, на которых выемки обработаны противолежащей ретушью ( 127, 14, 15), эта категория является одной из специфических черт инвентаря. Многочисленны скребки ( 127, 12, 13, 18—20, 23), в том числе высокой формы, изготовленные из нуклеусов. Редко встречаются диски, служившие скорее всего не нуклеусами, а орудиями ( 127, 27). На наличие резцовой техники указывают краевые отщепки резцов и единичные маловыразительные изделия. Долотовидные орудия с чешуйчатой подтеской концов представлены небольшой серией, но достаточно типичны ( 127, 24, 25). Немногочисленны и проколки ( 127,11). Интересно сочетание проколки и скребка ( 127, 10). Выделение М. В. Аниковичем серии острий не представляется убедительным ни по опубликованным им рисункам, ни по той части коллекции, которую мне удалось видеть. Сравнительно немногочисленные скребла изготовлены главным образом из небольших галек и имеют широкое выпуклое лезвие ( 127, 21, 22), представлены и массивные орудия ( 127, 33). Имеется один чоппер, изготовленный из крупной продолговатой гальки ( 127, 32). Наряду с каменными орудиями найдены изделия из бивня мамонта — обломки наконечников в виде стержней прямоугольного сечения, подвеска и поделка с точечным орнаментом, трактуемая В. Б. Ларичевым как фаллическое изображение ( 127, 1).

Сходство инвентаря Ачинской стоянки с материалами Мальты и Бурети, с одной стороны, и Самаркандской стоянки, с другой, уже отмечалось в литературе САбрамова 3. А., 19666; Окладников А. Я., 19686 и др.). Различия, возможно, объясняются более поздним возрастом Ачинской по сравнению с Мальтой и Буретью, хотя временной разрыв между ними ни в какой мере не был столь большим, как представляется С. М. Цейтлину, отнесшему Ачинскую к позднесартанскому похолоданию (Цейтлин С. М., 1979, с. 51). Напротив, если отказаться от сопоставления высот террасовидных площадок лога, в глубине которого расположена стоянка, с высотами террас р. Чулым, что не является доказательством их одновозрастности, все остальные данные будут свидетельствовать о раннееартанском возрасте памятника.

Возможно, ко времени первой половины сартан- ского оледенения относится и Томская стоянка (Кащенко Я. Ф., 1901; Абрамова З.А., Матющенко В.И„ 1973), но каменный инвентарь ее столь незначителен, что говорить о культурной принадлежности не представляется возможным. Единственно, можно сказать, что инвентарь — пластинчатый, а сама стоянка по многим показателям сходна с открытой недавно на Енисее стоянкой Тарачиха с очень специфичным инвентарем. Стоянка размыта водами Красноярского моря, но размыв произошел таким образом, что кости животных (преимущественно мамонта) и расщепленный камень были отложены на высоком террасовид- ном уступе без значительного смещения (Абрамова 3. А., 19756). В 1976 г. на расстоянии 50 км от Та- рачихи вверх по левому берегу Енисея найдена другая стоянка — Афанасьева Гора с аналогичным инвентарем (Лисицын Я. Ф., 1980а, б).