Памятники мустьерской эпохи на территории Средней Азии

Первоначальное заселение территории Средней Азии, Сибири и Дальнего Востока происходило примерно так же, как и в Восточной Европе. Наблюдается постепенное расширение обитаемого ареала с юга на север. Здесь также наиболее древние памятники пока известны только к югу от 48 параллели в пределах Средней Азии и Казахстана (Алпысба- ев X. А,, 1961, 1977; Ранов В. А., 1977).

 Более 15 пунктов дают изолированные находки различных галечных изделий, которые предположительно относятся к домустьерскому времени. К сожалению, в большинстве случаев они не имеют достаточного стратиграфического обоснования, поскольку найдены на поверхности. Именно поэтому нельзя считать убедительным отнесение ко второй половине нияснего плейстоцена шелльско-ашельского комплекса каменных орудий, собранных в большом количестве X. А. Алпысбаевым в районе хребта Каратау в Южном Казахстане (см. ч. II, гл. 4).

Значительно больший интерес представляют новые находки домустьерских памятников в лессовых разрезах Южного Таджикистана, где В. А. Ранов совместно с геологами А. А. Лазаренко и А. Б. Додоновым исследует восемь местонахождений (Путеводитель..., 1977). На двух из них проводятся систематические раскопки с детальным геологическим изучением (Каратау I и Лахути I). Каменные изделия залегают в ископаемых почвах на глубине более 50 м от поверхности водоразделов. Возраст пятого почвенного комплекса, в котором залегают каменные изделия в местонахождении Каратау I, термолюминесцентным методом определен в 200 тыс. лет, что соответствует среднему плейстоцену.

Каменные изделия, собранные в этих местонахождениях, хотя и изготовлены преимущественно из галек и в галечной технике расщепления, имеют довольно развитой облик и не производят впечатления очень древних. Это дает возможность предполагать более ранний возраст типологически более архаичных местонахождений Борыказган и Танирказган, открытых и изучавшихся X. А. Алпысбаевым.

Большая часть домустьерских местонахождений Средней Азии и Казахстана имеет выраженные черты галечной техники первичного расщепления и относится к пласту галечных культур, характерных для Азии. Это уже само по себе указывает на их истоки. Однако следует отметить, что в районе казахского мелкосопочника открыты местонахождения (Сары-Арка и др.), в которых довольно хорошо представлена бифасиальная техника и ручные рубила (Медо- ев А. Г., 1970). К сожалению, все североказахстанские местонахождения представлены только сборами на поверхности и расчленены на хронологические этапы искусственно. С обоснованием этих этапов трудно согласиться. Так, например, совершенно нет оснований для датировки местонахождения Жаман- Айбат доднепровским временем (Клапчук М. Я., 1977), как нет оснований для выделения леваллуа- ашельской культуры в отличие от ангельской в Сары-Арка (Медоев А. Г., 1970). Возможно, что некоторые из них относятся к позднеашельскому времени. Если удасться найти доказательства этому предположению, тогда можно будет говорить о том, что на территории Средней Азии и Казахстана имеет место соприкосновение двух больших историко-культурных провинций: переднеазпатской с традициями двусторонней обработки камня с ручными рубилами и галечной восточно-азиатской с чопперами и без ручных рубил.

На территории Сибири и Дальнего Востока бесспорных домустьерских памятников нет. Относимые рядом авторитетных исследователей к древнему палеолиту местонахождения в Филимошках на р. Зее и в Кумарах на р. Амгуни (Окладников А. П., 1968а) не имеют, по нашему мнению, достаточно бесспорного стратиграфического обоснования. Поэтому сейчас представляется затруднительным решать проблему первоначального заселения Сибири (ср. ч. II, гл. 4).

Памятники мустьерской эпохи хорошо представлены на всей территории Средней Азии и Казахстана. Известны также они на Алтае, в Хакасии, в отрогах Кузнецкого Алат&у, в Туве, в Саянских горах и в долине р. Ангары. Так же, как и в Восточной Европе, в эту эпоху фиксируется расширение ареала обитания до 52—53 параллелей северной широты. Улалин- ка, Усть-Канская и Страшная пещеры недавно дополнены новыми мустьерскимп памятниками — пещерой Двуглазка (Абрамова 3. АЕрицян Б. Г., Ермолова Н. Л/., 1976) и серией местонахождений на высоких террасах р. Ангары (Медведев Г. И., 1975).

В эпоху позднего палеолита происходит еще большее расширение обитаемого ареала. Известны позднепалеолитические памятники на юго-восточной окраине Западной Сибири (Ачинская и Томская стоянки), в Забайкалье и в Приморье. Особенно хорошо изучены позднепалеолитические поселения в долине Енисея. В последнее десятилетие серия новых позднепалеолитических памятников открыта на ^1ене, Алдане и даже в бассейне р. Индигирка, вплоть до 71° с. ш. Появилось сообщение об открытии позднего палеолита в стоянке Ушки на Камчатке. Для Ушков- ской стоянки получено и несколько различных дат — от 10 тыс. до 21 тыс. лет (Диков Я. Я., 1977). Однако они не проясняют стратиграфической позиции памятника, а типология камейного инвентаря слоев, относимых к позднему палеолиту, не отличается от мезолитического. Это заставляет осторожнее относиться к определению памятника как позднепалеолитического.

В раннем голоцене в эпоху мезолита древние охотники появляются севернее 72 параллели на Таймыре, в Заполярье. Этот момент можно считать окончательным в освоении территории нашей страны.

Процесс освоения сибирских просторов в эпоху палеолита, очевидно, не был таким постепенным и последовательным, как он рисуется по известным сейчас археологическим памятникам. На такой схематичности сказывается неравномерность изученности разных территорий, недостаточная степень обоснованности точного возраста и сложности палеогеографических реконструкций; выводы о древности того или иного памятника иногда оказываются поспешными. Несомненно, в результате новых исследований изложенная здесь схема усложнится и станет более детальной как для каждого региона в отдельности, так и в целом для всей северной Евразии.