НЕОЛИТ СЕВЕРНОЙ ЕВРАЗИИ

Неолит Среднего и Верхнего Енисея

На раскопанном на правом берегу Енисея у д. Унюк поселении (Зяблин, 1973) обнаружены кремневые наконечники стрел и копий, вкладыши, нефритовые упло- щенно-овальные в сечении топорики, тесла и кирки. Для обработки нефрита употребляли песчаниковые пилы.

Керамика представлена круглодонными горшками и одним сосудом с уплощенным дном. По орнаменту она делится на две группы: 1) украшенная оттисками гребенчатого штампа; 2) линиями отступающей палочки. Около венчика горшки имели поясок из ямок. Орнаментирована вся внешняя поверхность сосудов, но встречаются и образцы с разреженным орнаментом из линий зигзагов.

Унюкский керамический комплекс близок керамике усть-бельской культурной общности, хотя и имеет некоторые отличия. В районе Минусинска Л.П. Зяблин открыл еще несколько стоянок с редкой для юга Красноярского края неолитической керамикой, в их числе стоянку Малый Кызыкуль с керамикой, аналогичной унюк- ской. А.В. Виноградовым (1982) раскопано поселение Вьюжное I, также давшее образцы унюкской керамики. Конец существования унюкской керамики в Минусинской котловине он датирует началом Ш тыс. до н.э. Представляется, однако, что унюкская керамика изготовлялась неолитическим населением Минусы в первой половине этого тысячелетия. Возможно, что распространившаяся в этот период по минусинским степям афанасьевская культура не сразу вытеснила редкое население неолитических охотников и рыболовов, и некоторое время пришлые скотоводы жили рядом с аборигенами.

Известно только два погребения, относимых к неолиту. Одно из них случайно найдено в 1923 г. в с. Батени (Грязнов, 1953), другое обнаружено в 1963 г. при раскопках окуневского могильника в урочище Черемушный Лог близ с. Байкалово (Хлобыстин, Шер, 1966). В погребении у с. Батени вместе с костями человека найдены четыре астрагала косули и восемь астрагалов барана, а также орудия.

У ручья Гремячего и на Афонтовой горе раскопан ряд погребений (Окладников, 1957; Глусская, 19636), обладающих рядом общих признаков. Для них характерна ориентация восток-запад, положение умерших вытянуто на спине в грунтовых ямах, некоторая нарушенность скелетов, возможно, связанная с обычаем вторичного захоронения. В некоторых случаях отмечены засыпка умерших охрой, а над погребениями у ручья Гремячего - и следы кострищ, что свидетельствует об использовании огня в погребальном обряде, нашедшем яркое выражение в погребении на Узенькой улице. В погребениях найдены украшения из клыков кабана, резцы бобра, подвески из зубов песца, медведя, мелкие бусы-кружочки из перламутра и мрамора, шилья из костей животных, тесла из сланца, листовидные наконечники стрел с тонкоструйчатой ретушью, произведения искусства. Так, из погребения у ручья Гремячего (Глусская, 19636) происходят костяные пластинки-подвески с вырезанными на них изображениями птиц, головка лося с характерными косыми линиями гравировки на поверхности. Здесь же найден игольник, покрытый спиральной резьбой. В погребении на Афонтовой горе, раскопанном А.Ф. Катковым, была подвеска в виде плавающей уточки. Эти погребения можно датировать второй половиной III тыс. до н.э. и сопоставлять с культурой западно-ангарской керамики.

К позднему неолиту, а по мнению некоторых исследователей, к энеолиту, относится захоронение, обнаруженное близ Красноярска у дач Гороно (Глусская, 1963а). В глубокой яме вытянуто на спине, головой на север была погребена женщина 30-35 лет. В погребении найдены пластины из клыка кабана с отверстиями для нашивания, подвески из зубов медведя и волка, резцов свиньи, вырезанные из кости бусы, имитирующие подвески из зубов животных, бусы в виде кружков из перламутра и агальматолита, невысокие цилиндрические бусы из пирофиллита, две бусины из небольших округлых галек. Эти украшения составляли ожерелье и обшивку обуви. С умершей положили две подвески из раковин, грубые скребловидные орудия и скребла-ножи миндалевидной формы, пластинчатое тесло, под шлифованное только по лезвию, длинный игольник из кости лебедя, украшенный на концах спиральными поперечными нарезками. Кроме того, в могиле лежали расколотые трубчатые кости животных - заготовки для орудий или украшений.

В 1884 г. в урочище "Бор" у устья Базаихи И.Т. Савенков (Savenkov, 1893) раскопал пять погребений. Погребение № 2 сопровождалось кельтом карасукского типа и было устроено в менее глубокой яме, чем остальные. В двух погребениях вещей не было, за исключением одного кварцитового скребка. Богатый инвентарь оказался при двух наиболее глубоких захоронениях женщины с ребенком и мужчины (№ 4 и 5), лежащих недалеко друг от друга. Между ними отмечены следы большого костра. В захоронениях найдены шлифованное тесло из кремнистого сланца, линзовидное в сечении, сланцевый нож с односторонне выпуклым лезвием и притуплённой спинкой, обработанной ретушью, кинжал с желобками для вкладыша, наконечники стрел, украшения из клыков кабана, клык медведя, составной рыболовный крючок из кости, аналогичный крючкам из серовских погребений Верхоленского могильника и другие вещи.

Замечательны сделанные из лосиного рога фигурки лосей, животного с подогнутыми ногами и антропоморфная скульптурка с головой птицы. Человека, с которым положены в могилу эти предметы, И.Т. Савенков назвал "шаманом". Скелет "шамана" оказался неполным. Возможно, это связано с обрядом вторичного захоронения, который известен по другим погребальным комплексам Среднего Енисея. А.П. Окладников (1957), отметив сходство изделий из двух последних погребений с серов- скими материалами, отнес погребения к серовскому времени, т.е. к Ш тыс. до н.э. Другие исследователи датируют их началом П тыс., периодом раннего металла (Студ- зицкая, 1966). Исследования черепов из Базаихи (Дебец, 1948; Герасимов, 1955) показали, что черепа принадлежат к смешанному типу, возникшему в результате метисации монголоидов и европеоидов.

Инвентарь и обряд погребений № 4 и 5 Базаихи позволяют сближать их с захоронениями у ручья Гремячего и на Афонтовой горе II. Таким образом может быть намечена их связь с культурой западноангарской керамики.

Возможно, из разрушенного погребения происходят собранные у Базаихи агальматолитовые подвески. Две подвески - стержнеобразные с головками медведей на одном конце - напоминают сделанную из кремня фигурку животного из неолитического поселения у д. Патроны на Ангаре. Третья подвеска из Базаихи интерпретирована как изображение человека, но своей изогнутой позой она походит и на изображения птиц на подвесках гремячинского погребения.

Радиуглеродная дата IV слоя Казачки, определяющая его возраст серединой III тыс. до н.э., заставляет относить к этому времени культуры, материальные остатки которых оказались погребенными в V и IV слоях этого поселения. Однако эта дата представляется нам удрев- ненной. Вероятно, находки из этих слоев и соответству- щие им изделия с других памятников Среднего Енисея следует датировать концом Ш и даже началом П тыс. до н.э. Тем самым заполняется лакуна между неолитическими и памятниками развитой бронзы Среднего Енисея.

Многие из каменных изделий, обнаруженных на стоянках у Красноярска, не могут быть достоверно связаны с определенными культурами. Таковы скребки, листовидные наконечники копий, кинжалы, шлифованные простые и желобчатые тесла и трапециевидные топоры со скругленными гранями.

Развитие неолитических культур на Среднем Енисее из-за промежуточного положения, которое занимал этот район между ареалами восточно-сибирских и запад- но-сибирских культур, было сложным. Если в ранний период преобладали восточные влияния, то к концу неолита выросло значение западных связей, что особенно проявилось в конце Ш тыс. до н.э., когда на берегах Енисея керамическую посуду стали украшать оттисками шагающей гребенки. Благодаря меняющимся влияниям средне- енисейский неолит приобрел своеобразный набор признаков. Это отразилось и на метисном антропологическом типе местного населения.

В Черемушном Логу в могильной яме было обнаружено захоронение мужчины 30 лет, череп которого, по определению Д.Г. Рохлина, имел заметные палеомонго- лоидные черты. Умерший лежал на спине, головой на север, параллельно берегу Енисея. Его сопровождали шлифованные тесла, желобчатое долото и топорик из сланца, нефритовый топорик, орудие для снятия шкур, сделанное из лопатки оленя, обломки двух костяных иголок и проколки, бусина из раковины, точильный брусок из песчаника и клюв журавля. Из предплюсневой кости благородного оленя был сделан остов вкладышевого ножа, украшенный по обеим сторонам косыми поперечными нарезками. По аналогии с неолитическими погребениями района Красноярска и Приангарья захоронение Черемушного Лога можно датировать концом III тыс. до н.э. Находка клюва журавля, как и изображения птиц из погребений у ручья Гремячего и в "шаманской" могиле Базаихи, позволяют предполагать, что у неолитических обитателей Енисея существовал культ птиц.

На некоторых петроглифах Верхнего Енисея (Шала- болино и др.) есть рисунки лосей, которые напоминают как фигурки Базаихи, так и отнесенные к неолиту рисунки лосей на петроглифах Ангары. Возможно, эти древнейшие петроглифы Енисея возникли в неолите.

В верховьях Енисея первые изделия неолитического облика найдены в Туве С.А. Теплоуховым еще в 1926 г., но только в последние годы в результате работ экспедиций Л.Р. Кызласова (Кызласов, 1958; Сидоров, 1969), С.Н. Астахова и М.А. Дэвлет появилась возможность наметить основные черты культур, существовавших в горах Западного Саяна в каменном веке.

Наиболее ранним неолитическим памятником в Туве следует считать стоянку-мастерскую у выходов кремня на р. Шугур (Беляева, 1975). Здесь вместе с заготовками нуклеусов и отходами производства при раскопках найдены вкладыши из ножевидных пластинок, обломок тонко отретушированного наконечника стрелы, скребок на отщепе и т.д.

На ряде стоянок с каменным инвентарем неолитического облика керамика отсутствует. В число этих стоянок входит Усть-Хемчик Ш, датированная временем 6500 ±110 (ЛЕ-1014), где найдены конические нуклеусы, большое число ножевидных пластинок, скребки на отщепах, треугольные наконечники стрел с асимметрично вогнутыми основаниями. По-видимому, подобные комплексы, в которых большой удельный вес имеет пластинчатая техника, характерны для поселений раннего и развитого неолита этого региона. Примечательно, что на таких памятниках керамика отсутствует, либо представлена единичными невыразительными фрагментами, что позволяет считать ранний этап неолита Тувы бескерамическим.

С ранним неолитом можно связывать крупное шлифованное тесло, напоминающее исаковские, найденное напротив устья р. Хемчик, и фрагмент кольца из мрамо- ровидной породы со стоянки Мадарак. Аналогичное кольцо найдено на притоке р. Абакан - Узунжуле (Савенков, 1896).

Для позднего этапа неолита Тувы характерна керамическая посуда с гребенчатым орнаментом и почти полное исчезновение ножевидных пластинок. Ряд позднене- олитических стоянок изучен в зонах водохранилищ Майнской и Саяно-Шушенской ГЭС С.Н. Астаховым и сотрудниками руководимых им экспедиций. Опорным памятником является многослойное поселение Тоора- Даш (Семенов, 1983). Под слоями железного века залегали два слоя окуневской культуры. Ниже обнаружен слой с керамикой и кремневыми наконечниками стрел, принадлежащими афанасьевской культуре, появление которой в Туве, вероятно, датируется второй половиной Ш тыс. до н.э. Нижележащие четыре слоя содержат поздненеолитические комплексы с гребенчатой керамикой, близкой к афанасьевской, и, соответственно, могут датироваться первой половиной Ш тыс. до н.э. Керамика представлена в трех нижних слоях обломками тонкостенных круглодонных горшков, сплошь украшенных тесно нанесенными отпечатками гребенчатых штампов. Отпечатки расположены вертикально или наклонно, образуя иногда вертикальные или реже горизонтальные зигзаги. Встречены черепки с оттисками шагающей гребенки.

Хотя вместе с керамикой найдено несколько нуклеусов с негативами пластинок, все каменные орудия изготовлены из отщепов. Среди них треугольные с вогнутым основанием и выпуклыми лезвиями наконечники стрел, скребки, скребла, вкладыши с двусторонней ретушью. Найдены три подвески из просверленных клыков марала, две иголки, гарпун с односторонними зубцами, роговое тесло, орнаментированная пластина из окаменевшего дерева.

В нижнем слое обнаружено 13 каменных кладок (диаметром 1-3 м) с ямами в центре. Исследователь связывает их с погребениями. В одной из ям найдено несколько десятков халцедоновых отщепов и фрагменты костей, в другой - костяная проколка, еще в одной - скребок и зубчатое орудие.

Для неолитических комплексов стоянок Усть-Канте- гир и Шаганар характерна керамика с узорами из отпечатков шагающего штампа. Употребление на ряде стоянок в качестве сырья темно-серых кварцитов привело к тому, что сделанные из него скребки, скребла, те- словидные орудия своей грубостью напоминают палеолитические изделия. Но изготовленные из него же узкие вкладыши с двусторонней ретушью, небольшие наконечники стрел (треугольные с прямым или вогнутым основанием, иногда с жальцами, миндалевидные, подром- бические со слабо вогнутым основанием, редкие треугольно-черешковые) и прекрасно сделанные из высококачественного кремня изделия типа крупного кинжала - наконечника копья придают каменному инвентарю явно поздненеолитический облик. На неолитических стоянках западно-саянского течения Енисея найдены нефритовый топорик, подпрямоугольное тесло из кремнистого сланца, пест, обработанный точеной обивкой.

Группа стоянок исследована М.А. Дэвлет (1973 а, б) на правобережье Большого Енисея (Бий-Хем). Одна из них - Первая поляна - расположена у впадения р. Тоора- Хем в Бий-Хем две другие - Азас I и II - на протоке, соединяющей оз. Тоджа (Азас) с оз. Хочжир-Холь. Раскопки дали своеобразную керамику и обильный каменный инвентарь. К неолиту относятся слабо профилированные горшки с округленными днищами. Орнамент покрывал всю внешнюю поверхность и состоял из рядов ямок, линий, сделанных палочкой в отступающей манере, вертикальных или наклонных гребенчатых отпечатков, образующих вертикальные зигзаги. Кроме того, встречены фрагменты горшков, которые могут быть определены как относящиеся к тувинскому варианту окуневской культуры.

Каменный инвентарь представлен призматическими и клиновидными нуклеусами, большим числом ножевид- ных пластинок, из которых делали скребки и ножи, небольшими треугольно-черешковыми, листовидными и подромбическими наконечниками стрел, узкими отретушированными вкладышами, скребками на отщепах. Встречены двусторонне обработанные ножи на отщепах, абразивы, каменный пест.

Сочетание горшков, орнаментированных глубокими ямками, с каменным инвентарем, в котором преобладает техника ножевидных пластин, позволяет говорить об особой культуре. Ее можно отнести к позднему неолиту и датировать концом Ш тыс. до н.э., когда в Минусинской котловине уже распространилась афанасьевская культура.

Итак, ранний неолит верхнего течения Енисея можно датировать с середины V тыс. до н.э., когда здесь появляются памятники с каменным инвентарем неолитического облика. В нем важное значение имела техника ножевидных пластин. Отсутствие керамики на таких памятниках может быть объяснено и тем, что ее не изготовляли, и тем, что она не сохранилась. Появление керамики с гребенчатой орнаментацией фиксируется на поселениях III тыс. до н.э. К концу неолита следует, по-видимому, относить некоторые материалы тоджинских стоянок, включающие в себя керамику с ямочными вдавлениями. Высказываются мнения, что такую керамику можно связывать с протосамодийским населением.