ЭНЕОЛИТ. МЕДНО-КАМЕННЫЙ ВЕК

Триполье и Кукутени

Проблемы периодизации и хронологии памятников Триполье-Кукутени разрабатывались также польскими и румынскими археологами. Выделению одной из самых ранних стадий культуры, называемой в Румынии Докукутени, способствовали предпринятые в 1936 г. Р. Вулпе и неоднократно возобновлявшиеся впоследствии раскопки многослойного поселения у с. Извоаре близ г. Пятра-Нямц в Молдавском Прикарпатье (Vulpe Д., 1957). Много было сделано и для периодизации памятников Верхнего Приднестровья (Kozlowski L., 1924; 1939). Наиболее древние поселения с полихромной керамикой типа Городни- ца-Городище и Незвиско были отнесены JI. Козловским к выделяемому им третьему периоду неолита (3000—2500 лет до н. э.), а поселения следующих двух фаз с бихромной и монохромной керамикой типа Бильче Золотое и Кошиловцы — к четвертому периоду неолита (2500—2000 лет до н. э.).

Из года в год росло число открытий, множились коллекции. Новые материалы не умещались в тесные рамки периодизации, предложенной JI. Козловским. Требовала пересмотра и типология керамики. К середине 30-х годов О. Кандыба создал новую периодизацию, основанную на сопоставлении различных орнаментальных стилей, профилировки и пропорций сосудов, степени сложности орнаментальных мотивов (Kandyba О., 1937). Первая, незвиская, фаза, выделенная еще JI. Козловским, соответствовала фазе Кукутени А. Введенная О. Кандыбой вторая фаза — залещицкая — была сопоставлена им с фазой Куку- тени А—В. Третья, городницкая, фаза занимала, по его мнению, промежуточное положение между поселениями раннего и позднего периодов. Бильчанская (четвертая) и кошиловецкая (пятая) фазы синхронизировались с фазой Кукутени В. Периодизация, созданная О. Кандыбой, очень точно отражает линию эволюции трипольской культуры в Верхнем Приднестровье и на Верхнем Пруте. Периодизация трипольских памятников рассматриваемого района, предложенная К. Маевским СMajewsky К1947), не внесла в схему О. Кандыбы значительных уточнений.

Третий период изучения трипольских памятников приходится на 40-е и 50-е годы. Он характеризуется дальнейшими исследованиями по уточнению периодизации, выявлением новых территориальных групп памятников со специфическими признаками, сплошными раскопками отдельных поселений, ставшими исходной источниковедческой базой для культурологических и социологических реконструкций. В книге Т. С. Пассек «Периодизация трипольских поселений», получившей высокую оценку, были подведены итоги довоенным изысканиям (Пассек Т. С., 1949а). В 50-е годы возглавляемая Т. С. Пассек экспедиция начала новый цикл исследований. Так, в Среднем Поднестровье был выявлен и раскопан ряд интереснейших памятников, в том числе многослойные поселения Флорешты, Солончены И, Поливанов Яр и позднетрипольский Выхватинский могильник. Была выявлена последовательность залегания слоев, относящихся к трем основным периодам созданной Т. С. Пассек периодизации, получены совершенно новые данные о некоторых этапах развития трипольской культуры СПассек Т. С., 19556; 1957; 1958; 1961а; 19616; 1965а).

В более северных районах Поднестровья были осуществлены раскопки раннетрипольских поселений у с. Лука-Врублевецкая (Бибиков С. Я., 1953), Лен- ковцы (Черниш К. 19596) и многослойного поселения Незвиско (Черныш Е. 1962). По ряду признаков были выявлены различия между ранне- трипольскими памятниками трех больших регионов — Восточного Прикарпатья, Поднестровья и Среднего Побужья (Черныш Е. К., 1956), чему способствовало изучение группы раннетрипольских поселений в бассейне Южного Буга (Макаревич М. Л., 19526; 1954). Исследования в Поднепровье позволили выделить весьма своеобразные памятники софиевского типа, относящиеся к позднему этапу трипольской культуры (Захарук Ю. Я., 1952). В 50-е годы были сделаны также первые попытки произвести хронологическое членение позднетрипольских памятников (Захарук Ю. М., 1953а; Кравец В. Я., 1955; Лаго- довская Е. Ф., 1953; 1956; Пассек Т. С., 1955а).

В те годы археологи все отчетливее начали осознавать культурную близость трипольских и кукутенских памятников. С наибольшей определенностью она проявилась при сопоставлении памятников раннего периода (Пассек Т. С., 1958; 1960; 19616). В связи с этим особо следует отметить, что в итоге полного вскрытия небольшого поселения Лука-Вру- блевецкая на Днестре С. Н. Бибиковым был сформулирован ряд новых идей: о происхождении трипольской культуры, о хозяйстве раннетрипольских племен, об их идеологических представлениях. Вызвав дискуссию, эти идеи в целом способствовали оживлению атмосферы творческого поиска по узловым проблемам триполеведения (Бибиков С. Я., 1953).

50—60-е годы также отмечены дискуссией о корнях культуры Триполье-Кукутени, разгоревшейся после раскопок Г. Думитреску в Траян-Дялул Вией в Молдавском Прикарпатье (Dumitrescu V., 1957; 1967; Думитреску Г., 1960; Zaharia Я., 1967). Г. Думитреску была выделена в самостоятельную группа поселений наиболее древней фазы — Докуку- тени I. По мнению исследовательницы, на территорию Молдовы эта культура, представляющая собой параллельную ветвь нижнедунайской культуры Боян (на фазе Джулешти), пришла из Трансильвании* так как она характеризуется переплетением элементов культуры Боян с элементами культуры линейно-ленточной керамики. На сходство докукутенских и боянских памятников типа Джулешти впервые указал Е. Комша, первоначально склонявшийся к тому, чтобы относить поселение Траян-Дялул Вией к культуре Боян (Соща Е.у 1957). На основании результатов, полученных при раскопках во Флореш- тах одного из древнейших трипольских (докукутенских) поселений, к разработке проблемы формирования трипольской культуры обратилась и Т. С. Пассек (Пассек Т. С., 1958; Passek Т., 1964).

Новому подходу к решению проблемы происхождения трипольской культуры содействовало начавшееся в 50-е годы изучение памятников культуры линейно-ленточной керамики на территории Украины и Молдавии, а также исследования, проводившиеся румынскими учеными (Свешников И. К., 1954; Черныш Е. К., 1962; Маркевич В. Я., 19736; 1974а; Dumitrescu V., 1967). Итоги исследований этой культуры на территории СССР были подведены в начале 60-х годов (Пассек Т. С., Черныш Е. К., 1963). К тому времени отпало мнение о существовании генетической связи трипольской культуры с культурой линейно-ленточной керамики. Слабые следы ее влияния отдельные исследователи усматривали лишь в арехологических материалах древнейших поселений докукутенского типа. Третий период отмечен также важными работами в области культуры воронковидных сосудов и культуры шаровидных амфор, позволившими более обоснованно, чем это делалось до тех пор, подойти к решению вопроса о взаимоотношении их с трипольской культурой (Захарук Ю. Я., 1959; Свешшков I. 1957; 1958; 1971).

Наконец, четвертый период в изучении трипольских памятников, приходящийся на 60—70-е годы, характеризуется не только количественными изменениями, но и качественно новым уровнем разработки соответствующей проблематики. Резко возросло число известных памятников трипольской культуры. Только в выпуске археологической карты Молдавской ССР их учтено 329 (Маркевич В. Я., 19736). В этот период были произведены сплошные раскопки позднетрипольских поселений Брынзены III (Брынзены-Цыганка) и Костешты II на левобережье Прута (Маркевич В. Я., 1981), а также раннетри- польского поселения Бернашовка на левобережье Днестра (Збенович В. Г., 1980в). Важные результаты были получены при широких раскопках поселений Клшцев (Заец Я. Я., 1973; 1975а; 19756), Цвикловцы (Мовша Т. Г., 1964а; 19656; 1970а), Жванец (Мовша Т. Г., 19706), Шкаровка (ЦвекЕ.В., 1976), Усатовского некрополя (Патокова Э. Ф., 1967; 1975; 1979) и других памятников.

В начале 60-х годов на юге Днестровско-Прутского междуречья были открыты поселения, давшие своеобразный комплекс вещей, отчасти напоминающий материал памятников нижнедунайской культуры Гумельница (Пассек Т. С., Черныш Е. #., 1965). Позднее выяснилось, что эти поселения относятся к слабо выраженному варианту небольшой культурной группы Алдени II, выделенной Б. Комша (Com§a Е., 1963). Вариант, выявленный на левобережье Прута и в системе нижнедунайских озер Кагул, Ялпух и Катлабух, уже в значительной мере исследован (Субботин Л. В1975а; Бейлекчи В. С., 1978). В последнее время он все чаще именуется культурой Болград, что предложено в свое время С. Н. Бибиковым, так как первые раскопки памятников этого типа на территории СССР проводились на окраине г. Болград (Бибиков С. Я., 19666). Открытие новой культуры явилось важной вехой в исследовании раннеземледельческих культур Юго-За- пада СССР. Установлено, что именно болградские общины осуществляли связь раннетрипольского населения с северобалканским и сами благотворно влияли на развитие трипольской и докукутенской культур.

В 60-е и 70-е годы появился ряд монографий, в которых исследователи подводили итоги многолетних работ по изучению отдельных археологических куль- тур - буго-днестровской (Даниленко В. Я., 1969; Маркевич В. Я., 1974а), днепро-донецкой, средне- стоговской (Телеггн Д. Я., 1968; 1973), Михайловской (Лагодовська О. Ф., Шапошникова О. Г., Макаревич М. Л1962), болградской (Бейлекчи В. С 1978) и разных вариантов трипольской культуры (Збенович В. Г., 1974; Круц В. А., 1977; Дерга- чев В. Л., 1978; 1980; Патокова Э. Ф., 1979; Маркевич В. И., 1981). К этому времени относятся монографические исследования, касающиеся классификации и интерпретации трипольской пластики (Погожева А. Я., 1971; Мовша Т. Г., 19756). Исключительно важное значение для изучения идеологических представлений трипольцев имеют исследования в этой области Б. А. Рыбакова, отличающиеся широким привлечением сравнительно-исторического материала (Рыбаков Б. А., 1965; 1966; 1976; 1981).

Обилие накопившихся данных по различным археологическим культурам потребовало применения в работе новых методов, отчасти заимствованных из других наук. С помощью аэрофотосъемки и геофизической разведки была выявлена планировка многих поселений, в том числе площадью в сотни гектар (Шишкин К. В., 1973; Шмаглий Я. Л/., Дудкин В. Я., Зиньковский К. В.у 1973). Весьма обстоятельно была изучена трипольская металлургия меди (Рынди- на Я. В1961; 1962; 1970; 1971; Черных Е. Я., 1970; 1976а), тщательно исследованы и интерпретированы остеологические и палеоботанические коллекции (Бибикова В. Я., 1963; Цалкин В. Я., 1970; Янушевич 3. В., 1976; 1980; Пашкевич Г. А., 1980). Методы петрографии позволили установить достоверные факты внутриплеменного и межплеменного обмена изделиями из различных пород камня (Пет- рунь В. Ф., 1967). Важное значение имело широкое применение при изучении трипольских комплексов трассологического метода, а затем и комплексные экспериментально-трассологические исследования, давшие конкретную основу для оценки производительности трипольских орудий (Коробкова Г. Ф., 1970; 1974а; 19756; 1977; 1978). Полученные данные привели Г. Ф. Коробкову к заключению о существовании локальных различий в хозяйстве древних племен (Коробкова Г. Ф., 1972). В настоящее время ею исследуется характер функционирования экономической системы в целом, что в какой-то степени перекликается с палеоэкономическими разработками С. Н. Бибикова (Бибиков С. Я., 1965). Вопросы палеодемографии трипольских памятников также нашли освещение в литературе (Массон В. М Маркевич В. Я., 1975; Массон В. М., 19806).

Исключительно важными представляются открытие гончарной мастерской из нескольких двухъярусных обжигательных печей за пределами позднетриполь- ского поселения Жванец (Мовша Т. Г., 1971в) и выявление керамического производственного комплекса на трипольском поселении более раннего времени у с. Веселый Кут (Цвек Е. Я., 1978; 1980а). Наряду с обнаружением кремнеобрабатывающих мастерских на ряде поселений (Пассек Т. С., 1961а; Бибиков С. Я., 1966а; Черныш Е. К1966; 1967; Попова Т. А., 1980а; 19806; Попова Т. А., Черныш Е. К., 1967) эти факты свидетельствуют об обособлении двух важных отраслей общинного ремесла в средний период трипольской культуры и одновременно указывают на происходившее усложнение общественных отношений.

Из числа методических проблем вновь возбудили особый интерес вопросы трипольского домостроительства. Мнение большинства первых исследователей трипольской культуры, а также создателей реконструкций жилищ о специальном обжиге домов в пламени огромных костров стало вызывать сомнения. Некоторые специалисты были убеждены, что глиняная обмазка прокаливалась и ошлаковывалась в результате пожара. Еще более сомнительным выглядело утверждение о сооружении полов домов путем покрытия мощным слоем глины плах и горбылей, положенных непосредственно на землю. Невозможно было представить, как без доступа кислорода снизу пласт глиняной обмазки мог прокаляться докрасна. Не находили объяснений й факты обнаружения под глиняной обмазкой части инвентаря. Сомнения такого рода заставили не только внимательнее отнестись к изучению строительных остатков, но и поставить ряд экспериментов (Зиньковский К. В., 1976). Все это способствовало распространению взгляда о существовании на трипольских поселениях наряду с одноэтажными двух- и трехэтажных построек (Зиньковский К. В., 1973; 1975; 1976; Черныш Е. К 1973).

Мысль о наземных жилищах, возведенных на столбах, поддерживавших платформу, на которую ставилась хата, была высказана JI. Козловским после раскопок в Незвиско и Бучаче. JI. Козловский различал дома трех типов: наземный дом на опорных столбах, наземный дом типа мегарона и дом, частично углубленный в землю (Kozlowski L., 1930; 1939). В советской литературе тезис о многоэтажных трипольских жилищах впервые выдвинул В. И. Маркевич в результате исследования площадок поселения Варваровка VIII в Центральной Молдавии (Маркевич В. И1964). Новыми раскопками поселений в Молдавии и Верхнем Поднестровье было установлено, что трипольские площадки названной территории отличаются чрезвычайно мощными глинобитными настилами. Под пластами прокаленной глиняной обмазки находилось огромное количество раздавленной посуды, а на земляном полу и в хозяйственных ямах был сосредоточен различный инвентарь. Вывод о двухэтажности построек напрашивался сам собой (Черныш Е. К1973). Об умении трипольцев возводить двухэтажные постройки свидетельствует и глиняная модель жилища, найденная Е. В. Цвек в с. Рассоховатка Черкасской обл. (Арх. УРСР, т. I, 1971).

Параллельно с накоплением новых материалов шло изучение локальных особенностей трипольской культуры. Удалось связать некоторые хорошо известные позднетрипольские варианты с вновь выделенными ранними (Tchernysch Е. К., 1970). Детальный анализ раннетрипольской керамики позволил уточнить время зарождения локальных вариантов и по-новому взглянуть на процесс их образования и дальнейшего развития (Черныш Е. К., 1975а; 1976; 1977). Ближе других подошла к решению вопроса о генетической связи отдельных вариантов трипольской культуры среднего и позднего периодов Т. Г. Мов- ша (1955; 1972). Н. М. Виноградова надежно обосновала выделение на среднем этапе четырех вариантов культуры (Виноградова Н. М., 1972; 1973). В Среднем Поднепровье генетическая связь между позднетрипольскими памятниками типа Коломийщи- на, Чапаевка, Лукаши и Софиевка была установлена В. А. Круц (1977). Использовав статистический метод, В. А. Дергачев выделил пять локальных вариантов для позднего Триполья (Дергачев В. Л., 1978; 1980).

В рассматриваемый период продолжалась разработка двух основных направлений археологической систематики — периодизации и хронологии. В основу периодизации были положены многочисленные наблюдения над последовательностью залегания слоев на многослойных поселениях и результаты типологического анализа инвентаря. Исследователи трипольской культуры не имели возможности отдать предпочтение какому-либо из этих методов, так как многослойные поселения довольно редки, а к востоку от Днестра почти и не известны. Поэтому археологам, изучавшим трипольские поселения, расположенные между Днестром и Днепром, пришлось обратить особое внимание на разработку типологии вещей с целью использования полученных данных для хронологических построений.

Особое внимание было обращено на керамику, поскольку ее формы и орнаментация подвержены частым и хорошо ощутимым изменениям. Наиболее разностороннюю характеристику керамика культуры Триполье-Кукутени получила в трудах Т. С. Пассек (Passek Г., 1935), В. Думитреску (Dumitrescu У., 1959; 1963а; 1968в; 1974а; 1979), Г. Думитреску (Думитреску Г., 1960), И. Нестора (Nestor /., 1960), Р. Вулпе (Vulpe Д., 1957), М. Петреску-Дымбовица (Petrescu-Dimbovifa М., 1965). В зависимости отспособа изготовления, манеры нанесения узора и орнаментации авторы этих работ различали в керамике большое число вариантов. Постоянное сочетание определенных вариантов посуды позволило надежно обосновать выделение периодов и ступеней развития трипольской культуры. Метод, разработанный этими учеными, значительно эффективнее метода деления посуды на два типа — столовую и кухонную, широко практикующегося в настоящее время. Попутно с изучением керамических комплексов шла разработка типологии антропоморфной и зооморфной пластики, орудий труда, оружия, украшений. Обращалось внимание на топографию поселений, их размеры и планировку, типы жилищ. Все это принималось во внимание при создании характеристики каждого из этапов трипольской культуры.

Благодаря наблюдениям над последовательностью залегания слоев стало бесспорным деление трипольской культуры на три крупных периода (ранний, средний, поздний) или на пять этапов (A, BI, BII, CI—^1, СИ—^Н). Однако до сих пор существует разнобой в определении места некоторых поселений в пределах названных этапов, а также в определении числа ступеней, особенно когда дело касается раннего или позднего периода. В последнем случае метод стратиграфии малоэффективен, так как поселения со слоями близких ступеней развития чрезвычайно редки и приходится обращаться к типологии расписной кукутенской керамики, разработанной румынскими учеными, различающими более 20 орнаментальных стилей (Schmidt #., 1932; Nestor /., 1928; 1938; 1960; Nestor /., Zaharia Е., 1968; Dumitrescu V., 1959; 1960; 1963а; Petrescu-Dimbovifa М., 1965). В настоящее время периодизация кукутенской культуры выглядит следующим образом: Докуку- тени I—III, Кукутени AI-4, Кукутени A—Bi_2, Кукутени Bi-з и, наконец, Городиштя-Фолтешти, где каждый период имеет несколько этапов, обозначаемых арабскими цифрами. Сопоставление кукутен- ских памятников с трипольскими позволяет довольно четко синхронизировать памятники Румынии, Украины и Молдавии, что нашло отражение в картах, составленных с учетом трех основных периодов Триполья, выделенных Т. С. Пассек (карты 3, 5, 6).

Для территории СССР наблюдения, сделанные в 50-е и 60-е годы, не оставляли сомнений относительно верности периодизации Т. С. Пассек основных этапов развития трипольской культуры, но на очереди уже стоял вопрос о создании более дробной периодизации, необходимой для определения в пределах соответствующего этапа возраста многих вновь открытых поселений. Над уточнением периодизации работали С. Н. Бибиков (1955а; 19666), Н. М. Виноградова (1972; 1974), В. Н. Даниленко (1969; 1974), Ю. Н. Захарук (1955; 1962; 1964),И.И.Заец (19756), В. Г. Збенович (1972; 1974; 1976а; 19766), В. П. Кра- вец (1955), В. А. Круц (1977), В. И. Маркевич (1973а; 1981), Т. Г. Мовша (1971а; 19716; 1972), Т. С. Пассек (1961а; 1964; 1965а); Е. В. Цвек (1975), Е. К. Черныш (1975а; 1976), Н. М. Шмаглий (1961; 1966). Таким образом, для памятников трипольско- кукутенской культурной общности было создано несколько схем периодизации. Каждая из них возникла в результате исследования памятников определенного региона, и вместе с тем каждая отразила основную линию эволюции культуры Триполье- Кукутени в целом, бесспорным свидетельством чего является полное совпадение основных этапов при сравнении всех трех схем периодизации ( 8).

Однако ни для одного локального варианта культуры Триполье-Кукутени мы не имеем пока четко разработанной периодизации, учитывающей все известные к настоящему времени ступени развития названной культуры в пределах каждого периода. Вместе с тем отдельные работы в этой области указывают на возможность решения данной проблемы {Мовша Т. Г., 1971а; Збенович В. Г., 19766; Черныш Е. /Г., 1976; Цвек Е. 19806; Маркевич В. И 1981). В настоящей работе автором делается первая попытка создания схемы развития памятников три- польско-кукутенской культурной общности ( 9). На основе сопоставления керамических комплексов, отражающих временную и локальную специфику, выделены шесть ступеней для раннего периода, семь —для среднего и 11 —для позднего. Представлены и территориальные группы памятников, соответствующие районам обитания отдельных групп трипольско-кукутенских племен. С разной степенью точности прослеживаются некоторые специфические черты в культуре этих групп населения. Очевидно, здесь мы имеем дело с локальными вариантами три- польско-кукутенской культуры, хотя обоснование существования некоторых таких вариантов как устойчивых сочетаний типов археологических объектов еще требует дополнительной аргументации. Предлагаемая карта 4 показывает ареалы отдельных групп населения в их развитии. Тем самым графическое выражение получает процесс формирования триполь- ско-кукутенской общности в целом.

В то же время схема развития памятников три- польско-кукутенской культуры ( 9), как и иллюстрирующие ее карты (карты 3—6), учитывают лишь примерное соотношение трипольских и куку- тенских памятников в наиболее обследованных районах. Поскольку степень исследованности отдельных поселений и регионов в целом не одинакова, в качестве эталонов из числа сотен известных памятников каждого периода могут быть использованы очень немногие. При разработке дробной периодизации выявляются пробелы в наших знаниях, затрудняю- щие изучение отдельных локальных вариантов в процессе развития, начиная с момента их возникновения. Вместе с тем особенности инвентаря позволяют сопоставить памятники отдаленных территорий и выявить общие закономерности процесса их формирования.

Разработка метода радиоуглеродного датирования, естественно, отразилась на решении вопросов абсолютной хронологии памятников культуры Триполье- Кукутени (Ehrich В. W., 1965; Титов В. С., 1965; Долуханов П. Л/., Тимофеев В. И1972). Одной из первых среди исследователей, оценивших большие возможности нового метода, была Т. С. Пассек, предложившая в 1962 г. на VI Международном конгрессе доисторических и протоисторических наук новую систему хронологии неолитических и энеолитических культур Юго-Запада СССР и Подунавья (Passek Г., 1964). Удревняя неолитические и энеолитические памятники, Т. С. Пассек опиралась не только на данные стратиграфии, но и на радиокарбонные даты, полученные для культур линейно-ленточной керамики, Винча и Кукутени. В результате раннее Триполье было отнесено ею к первой половине IV тысячелетия до н. э., среднее — ко второй половине IV —началу III тысячелетия до н. э., а позднее — к середине III тысячелетия до н. э.

В связи с датировкой культуры Триполье-Кукутени представляет интерес статья В. Думитреску по абсолютной хронологии энеолита Румынии, где приводятся пять радиоуглеродных дат для памятников культуры Кукутени и большое число абсолютных дат для памятников синхронных ей культур (Dumitrescu F., 1974b). С одной стороны, радиокарбонные даты свидетельствуют о необходимости еще большего удревнения культуры Триполье-Кукутени* чем это было сделано Т. С. Пассек, с другой,— помещенные в один ряд с абсолютными датами различных культур Юго-Восточной Европы V—III тысячелетий до н. э., они помогают синхронизировать отдельные фазы развития культуры Кукутени с определенными фазами культур Боян, Хаманджия, Винча, Гумельница, Сэлкуца и т. д. Новейшие денд- рохронологические измерения возраста сосны остистой (Pinus aristata) удревнили используемые археологами унифицированные радиокарбонные даты середины III тысячелетия до н. э. примерно на 500 лет, а IV и V тысячелетий до н. э.— на 800 лет, что необходимо учитывать при оценке реального возраста исследуемого объекта или отдельной культуры (Колчин В. А., Витвинскас Т. Г., 1972; Квита X, Кол Г., 1975).

О контактах трипольско-кукутенских племен с окружающим населением свидетельствуют привозные вещи —изделия из металла, украшения, керамика. Постоянная меновая торговля фиксируется между трипольскими и кукутенскими общинами и общинами нижнедунайских культур Болград- Алде- ни (Маркевич В. И., 1970а), Гумельница (Dumitrescu V., 1968а) и Чернавода I (Збенович В. 71., 1974; 19766; Tudor Е., 1965; Nestor /., Zaharia Е., 1968; Morintz 5., Boman P., 1968; 1969; Berciu /?., Morintz S., Boman P., 1973), с одной стороны, и общинами культур Карпато-Дунайского бассейна Ти- саполгар, Бодрогкерестур (Титов В. С., Маркевич В. Я., 1974; Dumitrescu У., 1968а) и централь- ноевропейской культуры воронковидных кубков (Захарук Ю. Я., 1955; 1957; 1959; 1962) - с другой. Отмечены культурные связи трипольцев и с восточными степными соседями — племенами днепро-до- нецкой, среднестоговской и древнеямной культур (.Мовша Т. Г., 1961; 1979; Телегт Д. Я., 1968; 1973; Телегин Д. Я., Зализняк Л. Л., 1975; Лагодов- ская Е. Ф., 1955; Лагодовська О. Ф., Шапошникова О. Г., Макаревич М. Л.., 1962). На непрерывность контактов трипольского населения с балканским, от которого к ним поступал металл, и на существование контактов с населением, связанным с кавказским металлургическим очагом, указывает в своих работах Е. Н. Черных (Черных Е. Я., 1976а; 19766). О связях с этой зоной упоминает и Т. Г. Мовша (Мовша Т. Г., 1979).

Благодаря разнообразному импорту и необычайно длительному (около 1500 лет) периоду существования культура Триполье-Кукутени заняла центральное положение в системе периодизации энеолитических культур Юго-Восточной Европы, что наглядно демонстрирует таблица 10 ( 10), составленная на основе разработок В. Думитреску и Г. Тодоровой сDumitrescu У., 1968а; 1974b; Тодорова X., 1979). Истоки этой культуры пока еще не достаточно ясны. В ее ранних памятниках исследователи усматривают пережитки поздненеолитических культур Карпато- Дунайского бассейна и находят черты, сближающие ее с нижнедунайскими и восточнотрансильванскими культурами (Боян, Турдаш, Хаманджия). Однако вопрос о происхождении культуры Триполье-Кукутени с территории Нижнего Подунавья или Тран- сильвании остается пока дискуссионным. Единая по своему происхождению рассматриваемая культура в процессе развития обрела множество самостоятельных вариантов, закончивших существование приблизительно одновременно, когда на смену им пришли скотоводческие культуры раннебронзового века.

Неразбериха, царящая в специальной литературе в связи с вопросами синхронизации трипольских поселений отдельных районов и построения локальных хронологических колонок, объясняется в первую очередь неудовлетворительным состоянием разработки типологии керамики и различных категорий инвентаря. Серьезным препятствием здесь являются видимые отличия комплексов вещей, происходящих с поселений разных локальных вариантов. К сожалению, типологические схемы керамики до сих пор не созданы ни для одного из локальных вариантов трипольской культуры. Обычно исследователи ограничиваются разработкой типологии керамики и других категорий инвентаря лишь одного из периодов трипольской культуры. Очевидно, трудоемкая работа по созданию единой типологической схемы для культуры в целом может быть выполнена коллективом ученых после того, как предварительно будет создана типология вещей каждого из локальных вариантов, полностью отражающая их эволюцию от ранней ступени до наиболее поздней. В настоящей работе приводятся формы сосудов наиболее распространенных типов и исключительно для того, лтобы иметь возможность на их примере продемонстрировать эволюцию керамики во времени.

В части III настоящего тома основное внимание уделяется памятникам культуры Триполье-Кукутени, результаты изучения которых столь значительны, что позволяют выйти за пределы сугубо археологического исследования и обратиться к проблемам историческим. Среди последних узловой является проблема формирования раннеземледельческими племенами исключительно устойчивой культурной общности. Посильное освещение этой проблемы и обусловило определенную сгруппированность данных, содержащихся в каждой из глав, посвященных, согласно периодизации Т. С. Пассек, раннему, среднему и позднему периодам культуры Триполье- Кукутени. Изложение ведется с учетом кратковременных ступеней развития культуры, что позволяет более точно синхронизировать памятники разных локальных вариантов. Приводится характеристика типов жилищ, планировки поселений, комплексов орудий труда, керамики, пластики, ритуальных предметов и украшений. На основании сходства различных категорий инвентаря устанавливаются приблизительные ареалы отдельных локальных вариантов культуры Триполье-Кукутени. Подобным образом построено изложение и в главе, посвященной памятникам других энеолитических культур Юго- Запада СССР. Вопросы хозяйства, социального строя и идеологии раннеземледельческих племен рассматриваемого региона освещаются в отдельных главах.