Восточнославянские племена составе древнерусской народности

Бирнтуальность — сосуществование курганных трупосожжений с трупоположениями в подкурганных ямах

В Полянском ареале, как отмечалось, уже в X в. широко применялся обряд трупоположения в подкурганных ямах. Причины столь раннего распространения нпгумации до сих пор неясны. Исследователи предполагают, что распространение трупоноложешш в иодкурганных ямах обусловлено христианизацией восточнославянского населения (Соловьева Г. Ф-, 1902, с. 52). Однако среди вещевых инвентарем ранних погребений пет материалов, подтверждающих эту мысль. Даже в Киевском некрополе предметы, свидетельствующие о распространении христианской религии в X в., не найдены, в связи с чем М. К. Картер утверждает, чю массовое распространение христианской религии в Киевском Поднепровье в X it. невероятно (Каргер М. К., 1958, с. 202, 203), П.П.Русанова высказала догадку,что причиной появлении захоронений в подкурганиых ямах явилось стремление отразить при сооружении могил идею жплшца. Она связывает такие курганы с жилищами с углубленным полом (Русанова И. Я., 1966а, с. 26). Однако полуземляиочпые жилые постройки как в более раннее время, так и в эпоху рассматриваемых курганов были распространены на обширной территории Южной Руси, в частности и там, где сооружались курганы с трупоположениями на горизонте.

Длительность бпрптуализма в могильниках Среднего Поднепровья, в том числе в Киевском и Черниговском некрополях, пытались объяснить многие исследователи. Большинство из них склонны были видеть в этом отражение разпоплеменпости погребенных -полян и северян или полян и древлян. Однако такому объяснению противоречат курганные материалы собственно древлянского и собственно севе- рянекого ареалов.

Б. А. Рыбаков, анализируя материалы Черниговских курганов, попытался объяснит!, сосуществование насыпей с сожжением и насыпей с трунополрже- пнем иерубпых гробницах «возможностью племенных скрещений)) (Рыбаков Б. Л., 1949а, с. 52). Курганы с сожжением он отнес к славянам, а курганы со сруб- ными гробницами —к славянизированным потомкам местных кочевых племен, и «в IX—X вв. по своей культуре не отличавшихся от остального населения Чернигова, но сохранивших особый обряд погребения...» (Рыбаков Б. А., 1949а, с. 53). Далеким прототипом срубпых гробниц Среднего Поднепровья, по мнению Б. А. Рыбакова, были скифские курганы с захоронениями в обширном срубе иод насыпыо (Рыбаков Б. А., 1948, с. 40, 117).

М. К. Каргер, разбирая материалы Киевского некрополя, пе согласился с точкой зрения Б. А. Рыбакова. По он все же полагал, что причины сосуществования обрядов трупоположения в срубной гробнице и труиосожжеиии лежат в «неоднородности этнографического состава населения крупнейших древнерусских городов, каковыми были Киев и Чернигов в 1Х-Х вв. (Каргер М. К., 1958. с. 230).

Однако подобная бирнтуальность — сосуществование курганных трупосожжений с трупоположениями в подкурганных ямах — характерна не тол ько для городских кладбищ Киева и Чернигова, но и для всей иолянской земли. Выше отмечалось, что срубы или рамы из брусьев в подкурганиых ямах с трупоположениями встречаются на всей полянской территории. Следовательно, нужно признать, что все Киевское Поднепровье в IX—X вв. было неоднородно в этническом отношении.

В этой связи предположение Б. А. Рыбакова представляется наиболее убедительным. Конечно, речь может идти только о восприятии Полянским погребальным обрядом элементов похоронного ритуала среднедпенровского населения, непосредственно предшествующего славянам.

Славянское население Киевщины, происходящее от славян — носителей культуры пражско-корчакского типа, хоронило умерших по обряду трупосожжения в курганных насыпях. Когда на рубеже X и XI вв. на смену кремации пришел обряд трупоположения, это население стало хоронить умерших в основании курганных насыпей.

Славянский обряд ранних трупоположеиий в подкурганиых грунтовых ямах (IX—X вв.), по-виднмо- му, восходит к ингумациям черняховской культуры. Правда, как отмечалось выше, носители культуры пражско-пеньковского типа хоронили умерших по обряду трупосожжения. Однако как раз на той территории, где предположительно локализуются русы VI—VII вв. и где иранский этнический компонент .мог быть более значительным, известны отдельные захоронения по обряду ингумации, которые можно рассматривать в качестве связующего звена между Черняховским обрядом трупоположения и подкур- гапиымп ямными погребениями IX—X вв.

Таковы трупоположение, открытое в 1896 г. у с. Балаилоя Чигиринского р-на Черкасской обл., при котором находились фибулы, браслеты и другие вещи мартыновского тина (Бобринский А. А., 1894, с. 29. 118, 149,  I, 3); впускное захоронение с зооморфной фибулой в кургане у с. Поставмуки Лохвицкого р-на Полтавской обл. (Авенариус Я. Я., 1896, с. 184, рпс. 53); два трупоположения с пальчатыми фибулами, обнаруженные у с. Буда и хут. Березовка в Ах- тырском р-пе Сумской обл. (Данилевич />\ /?., 1905, с. 428,  56).

Более определенно в пользу такого решения вопроса свидетельствуют материалы палеоантропологии. Славянские черепа, происходящие из среднеднепровских курганов X—XII вв. с ямными трупоположениями, принадлежат к мезодолихокранному узколицему антропологическому типу. Черняховские племена Среднего Поднепровья, как и скифы того же региона, по антропологическому строению относятся к тому же типу, свидетельствуя о преемственности населения (Седов В. В., 19746, с. 16—31). Поэтому можно полагать, что обряд трупоположепия в грунтовых ямах в славянских курганах IX—X вв. восходит своими корнями к Черняховскому и далее к скифо- сарматскому ритуалу. Таково же, но-видимому, происхождение ранних подкурганных грунтовых трупоположеиий и в земле волынян.

Иранский этнический компонент в составе сред- неднепровских славян проявляется и на основе иных материалов. В. И. Абаев и А. Калмыков убедительно показали, что восточнославянские языческие божества Хорс и Симаргл имеют скифо-сарматское происхождение (Kalmykow А., 1925, р. 68—71; Абаев В. //., 1965, с. 115—117). В. И. Абаев считает, что украинский Вий этимологически и семантически связан с иранским богом ветра, войны, мести и смерти (Абаев В. И., 1960, с. 5—7). Скифо-сарматское наследие прослеживается в древнерусском искусстве, фольклоре и ремесле (Kalmykow А., 1925, р. 68—71; Рыбаков Б. А., 1948, с. 99—117). Многочисленные ира- низмы ощутимы и в части славянских языков (Абаев В. И., 1964а, с. 115-121; 19646, с. 90-99; 1966, с. 1-20; Трубачев О. Н., 1967, с. 37-44).