Восточнославянские племена составе древнерусской народности

  Кривичи смоленско-полоцкие - полочане

Еще в то время когда кривичи сооружали длинные курганы и хоронили в них умерших по обряду трупосожжения, они, как говорилось выше, дифференцировались на две этнографические группы. Главным образом в бассейнах Великой и Псковского озера формируются псковские кривичи. В более южных регионах — там, где кривичское население смешалось с местным балтским, складывается отдельная этнографическая группировка. Поскольку она составила ядро населения будущих Смоленской и Полоцкой земель, опа называется смоленско-полоцкой. В IX—XIII вв. обе группировки кривичей в культур- ио-историческом отношении развивались самостоятельно, что, по-видимому, привело к окончательному дроблению племенного единства. Временная эволюция кривичских древностей и их региональная дифференциация показаны в  XLVIII.

Еще А. А. Спицын отметил, что в кривичском летописном ареале наиболее распространены браслетообразные височные кольца с завязанными концами. Эти украшения сконцентрированы главным образом в смоленской части Днепровского бассейна, в бассейнах верхних течепий Западной Двины и Волги. Картография браслетообразных завязанных височных колец (карта 25) позволяет утверждать, что эти украшения были этноопределяющими для смоленско- иолоцких кривичей. Вне их летописного ареала брас- летообразные завязанные кольца известны только в тех древнерусских областях, которые были освоеиы переселенцами из Смоленской или Полоцкой земель.

Там, где есть длинные курганы с зольно-угольнон прослойкой в основании, браслетообразные завязанные височные кольца не встречаются. Очевидно, что псковская часть кривичей не знала этих украшений. Псковские кривичи в XI—XIII вв. отличались от смоленско-полоцких и по другим деталям женского убранства.

Распространение браслетообразных височных колец с завязанпыми концами дает возможность детально обрисовать кривичскую территорию XI—XIII вв. На юге смоленско-полоцкие кривичи вплотную соприкасались с дреговичами и радимичами. Кривич- ско-дреговичская граница проходила примерно по линии Заславль — Борисов — Шклов — устье Остера (левого притока Сожа). Лишь по Днепру кривичская территория, видимо, языком опускалась до Рогаче- ва, где в 5 км от города, близ с. Лучин, известны курганный могильник с браслетообразными завязанпыми височными кольцами и городок Лучин, упоминаемый в Уставной грамоте Смоленской епископии середины XII в.

Между кривичами и радимичами четкого рубежа в XI—XIII вв. ие существовало. В верховьях Ипути и бассейне Остера кривичи территориально смешивались с радимичами. Здесь обнарул^епы как кривичские, так и радимичские курганные могильники. Встречаются на этой территории и смешанные группы, в которых кривичские курганы насыпаны вперемежку с радимичскими.

В левобережной части Верхнего Подесенья кривичи перемешались с вятичами. Вятичские и кривичские погребения здесь часто находятся в одних могильниках. К смешанной кривичско-вятичской полосе принадлежала и значительная часть бассейна Угры (до устья 1'ессы). От устья Рессы кривичско-вятич- ская граница уходила в северном направлении до верховьев Москвы-реки. Бассейн ее в основном входил в вятнчскую территорию. Только на небольшом участке левого берега Москвы-реки, между Исконой и Рузой, а также в бассейне Истры имеется несколько смешапных кривичско-вятичских могильников.

К территории смоленских кривичей принадлежали верховья Волжского бассейна — примерно до современного г. Зубцов. Поволжье ниже этого города было заселено двумя славянскими племенами — кривичами и словепами новгородскими. Поэтому вопрос о расселении кривичей в Волго-Окском междуречье выделен в особую тему.

Верховья Западной Двины и самая верхняя часть бассейна Ловати принадлежали смоленско-полоцким кривичам. Лишь изредка здесь встречаются ромбо- щитковые височные кольца и курганы с кольцом из валунов в основании, свидетельствующие о частичном смешении кривичей со словенами новгородскими. От верховьев Ловати северная граница территории смоленско-полоцких кривичей шла к верховьям Великой.

11а западе рассматриваемая группа кривичей вплотную соприкасалась с латгалами и литовцами. От оз. Освейское западпая граница кривичского расселения опускалась на юг, пересекая Западную Двину близ устья Дриссы. Правобережная часть бассейна Диены, левого притока Западной Двины, принадлежала кривичам, а западнее начиналась область летописной литвы. Наиболее западным кривичским поселением здесь был, очевидно, город Браслав, при раскопках которого найдены браслетообразные за- вязапные височные кольца (Алексеев JI. В., 1960, с. 102,  47, 9, 10).

Западнее очерченной границы, па правоберелшой части Западнодвипского бассейна известны курганы, по внешнему виду идентичные кривичским. Однако при раскопках их выявляется инвентарь, весьма характерный для латгальских захоронений (Рыков П. С., 1917; Спицын А. А., 1925, с. 153, 154). В захоронениях женщин найдены типично латгальские спиральные и жгутовые головные венчики, цепочки, булавки и шейпые гривпы так называемых люцинских типов. Обычиой находкой в мужских погребениях являются топоры, копья, браслеты и перстни, что не характерно для массовых кривичских захоронений. Ориентировка умерших в рассматриваемых курганах тииично латгальская: мужчин хоронили головой к востоку, женщин — к занаду. Обычай сооружать курганы пад погребенными на территорию восточной Латвии мог нропикнуть только от славяп. Нужно полагать, что курганы па востоке современной Латвии оставлены латгалами, может быть, испытавшими кривичское влияние.

В IX в. в области расселения смоленско-полоцких кривичей длинные курганы смепяются круглыми (полусферическими), по внешнему виду не отличимыми от синхронных иасыпей других восточнославянских земель.

Не все круглые кургапы Полоцкой и Смоленской земель оставлены славянами. Для курганных могильников славян характерно скученное расположение погребальных насыпей. Курганы, как нравило, недалеко отстоят один от другого и часто сливаются своими основаниями. Некоторые могильники образовались из нескольких групп, удаленных друг от друга па значительное расстояние (иногда на несколько сот метров), но всегда внутри такой группы беспорядочно разбросанные курганы «жмутся» друг it другу. Наоборот, курганные насыпи дославянского паселения не образуют компактных групп, а отдалены друг от друга на значительное расстояние — от 30-50 до 300-400 м (Седов В. В., 1960а, с. 3-12).

Обычно славянские курганы насынали из грунта, взятого здесь же, вокруг места возведения насыпи. Поэтому вокруг курганов образовывались кольцевые ровики различной ширины и глубины, иногда имеющие несколько перемычек. Эти ровики имели ритуальное значение. Как и раньше, в эпоху захо- роиепий в длинных курганах, в ровиках, вероятно,' зажигали костер или несколько костров. Следы их зафиксированы при исследовании Гнездовских курганов (Авдусин Д. А., 1969, с. 11—16), но, по-видимому, такие ровики были широко распространены. Костры в ровиках были жертвенным огнем, а значение огня в языческой религии славян очевидно.

К настоящему времени на территории Полоцкой и Смоленской земель расконано более 5 тыс. круглых славянских курганов. Начало их расконок относится еще к первой половине XIX в., однако они были проведены далеко пе совершенными методами, а полевая документация пе сохранилась. Из исследований середины прошлого столетия можно назвать раскопки Ф. В. Вильчинского и К. А. Говорского в Витебской губернии (Говорений К., 1853а, с. 98—104; 18536, с. 87—97). Во второй половине XIX в. на той же территории раскопками курганов занимались М. Ф. Кус- цинский (Кусцинский М. Ф., 1865; 1903; Указатель памятников, с. 158—161), А. М. Сементовский (Семен- товский А. М., 1867; 1890), Е. Р. Романов (Романов Е. Р., 1889, с. 129-153; 1890а, с. 597-605; 18906, с. 76-80; 1908) и другие.

На Смоленщине первые научные исследования кривичских курганов относятся в 70-м годам прошлого столетия (Керцелли II. Г., 1876; Кусцинский М. Ф., 1881, с. 1-6; Чебышева В. М., 1886а, с. 67-70; 18866, с. 11-22). В 80-90-е годы значительные исследования курганов произвел В. И, Сизов, который, кроме раскопок в Гнездовском могильнике, вскрыл около 300 насыней в различных местностях Смолепской губернии (Сизов В. И., 1887, с. 87; 1894, с. 134; 19026; Указатель памятников, с. 113—124). В те же годы раскопками курганов занимались К. А. Горбачев, Н. Е. Бранденбург, А. А. Спицын, Н. И. Криштафович, С. И. Сергеев, А. С. Уваров и многие другие (Горбачев К. А., 1887, с. 349—353; 1890а, с. 711-716; 18906, с. 724-728; Вранден- бург Н. Е., 1908, с. 200-203). На рубеже XIX и XX вв. важные исследования курганов в кривичско-вятич- ской пограничной полосе провел Н. И. Булычов (Булычов Н. И., 18996, 1903; 1913).

К первым десятилетиям XX в. относятся расконки курганов па Витебщине Л. 10. Лазаревича-Шепелеви- ча (Лазаревич-Шепелевич Л. 10., 1900,19016, с. 1—5; Спицын А. А., 1905в, с. 75—77), в смоленских частях Западнодвипского и Верхпеволжского бассейнов — И. С. Абрамова, В. П. Глазова и С. А. Гатцука (Спицын А. А., 19056,с. 105-108; 19066, с. 185-211; 1907, с. 237-240; Гатцук С. А., 1904, с. 32-49), в Смоленском Подненровье — Е. П. Клетновой и Е. В. Домбров- ской (Клетнова Е. //., 1910; 1915; 1916а, с. 1-18; Домбровская Е. В., 1914, с. 24-31).

В 20—30-х годах небольшие расконки кривичских курганов нроизводили многие археологи и краеведы. Среди них первое место принадлежит белорусскому исследователю А. Н. Лявданскому, раскопавшему более полутораста курганных насыпей в Смоленской и Полоцкой землях (Лявданский А. Н., 1928а, с. 285-290; Ляудансш А. Н., 19286, с. 1-98; 1928в. с. 300-305; 1930а, с. 31-40; 1930в, с. 93-104; 1930г, с. 269-338; 1930д, с. 157-198; 1930е, с. 57-70). Заметный вклад в изучепие Курганов смоленско- полоцких кривичей внесли также И. А. Сербов (Сербау I. А., 1930а, с. 85-91; 19306, с. 199-211), Н. И. Савин (Caein Н. /., 1930, с. 219-259); С. М. Соколовский (Ляудансш А. II., 1932, с. 5—68), С. А. Дубинский (Дубшсш С. А., 1930, с. 512, 518), А. К. Су- пинский (CynincKi А. К., 1925, с. 18—21). На кривич- ско-литовском пограничье иптересные курганные исследования провели Е. и В. Голубовичи (Cehak- Holubowiczowa Н., 1938-1939, s. 178-203;» 1939— 1948, s. 419—455; Голубович Е., Голубович В., 1945, с. 126-137).

После окончания Великой Отечественной войиы начались многолетние раскопки Д. А. Авдусипа курганов Гнездовских могильников. В их составе имеется немало погребальных насыпей дружиини- ков-воинов и купцов, но большая часть курганов принадлежит рядовому кривичскому паселению. Характеристика Гнездовского курганного комплекса дана пиже — в разделе, посвященном дружипным древностям.

Значительное число курганов в песколышх пунктах Смоленской обл. раскопал Е. А. Шмпдт (Шмидт Е. А., 1957а, с. 184-290; 1973, с. 3-14; 1980, с. 89, 90). Раскоиками смоленских курганов занимались также А. Г. Векслер, С. И. Борисов, А. А. Юшко, В. В. Седов и другие (Седов В. В., 1960в, с. 130-132, 149, 150; 1971в, с. 54-60; Юшко А. А., 1974, с. 53- 58). В верховьях Западнодвинского бассейна исследования вела Я. В. Стапкевич (Станкевич Я. В., 1960, с. 236, 254, 266-268, 278-293, 313, 314).

Постоянно производятся рас коночные работы но изучению кургапов в бассейне верхней Волги. Наиболее интересные результаты получены при исследованиях Березовецкого могильника, расположенного у д. Залучье на оз. Селигер (Успенская А. В., 1976, с. 39, 40; 1978, с. 90, 91; 1979, с. 100, 101; 1980, с. 84, 85).

Среди многих археологов, раскапывавших курганные могильники Полоцкой земли, заслуживают упоминания прежде всего JI. В. Алексеев (Алексеев Л. В., 1959, с. 275, 292; Алексеев //. В., Сергеева 3. Л/., 1973, с. 49-55), 3. М. Сергеева (Сергеева 3. М., 1969, с. 107-111; 1972, с. 61-64; 1974, с. 49-52; 1975, с. 85-90) и Г. В. Штыхов (Штыхов Г. В., 1969, с. 118-129; 1971; 1979, с. 448, 449; 1980, с. 371, 372; Штыхау Г. В., 1972, с. 227-247; Очерки, 1972, с. 18- ■27). Материалы из раскопок курганов, находящихся в промежуточной полосе, где сочетаются элементы смоленско-полоцких и псковских кривичей, опубликованы В. В. Седовым (Седов В. В., 19776, с. 68-74).

В последние годы курганными раскопками в кривичских землях активно занимаются белорусские археологи (Дучиц Л. В., 1978, с. 412, 413; 1979, с. 433: 1980, с. 359, 300; Заяц Ю. А., 1978, с. 414; 1979, с.435; 1980, с. 362).

До конца X — начала XI в. у кривичей господствовал обряд кремации умерших. Все детали погребальной обрядности, отмеченные в длинных курганах, повторяются в круглых насыпях IX—X вв. Очевидно, что с изменением формы погребальной насыпи и переходом от коллективных захоронений к индивидуальным каких-либо изменений в погребальном ритуале не произошло.

В это время получают широкое распространение ритуальные кострища, следы которых выявляются под погребениями в основаниях курганов или на подсыпке высотой от 0,1—0,2 м до половины общей высоты насыпи.

По-прежнему распространен обычай кремации умерших на стороне. Остатки трупосожжения, собранные с погребального костра, цомещались в круглых курганах совершенно так же, как и в длинных. Процентное соотношение между различными типами захоронений в VI—VIII вв., когда сооружались длинные курганы, и в IX—X вв. одинаково.

Между длинными и круглыми курганами кривичей и в устройстве насыпей, и в деталях погребального обряда наблюдается полная преемственность. Такая же преемственность выявляется и при сопоставлении вещевых инвентарей этих памятников. Как и в длинных курганах, процент урновых захоронений в круглых насыпях Псковщины очень невелик п заметно повышается в Смоленском Поднепровье и Полоцком Подвинье. Положение урн при остатках сожжения в круглых курганах абсолютно такое же, как и в валообразных насыпях. Среди лепных урн круглых курганов преобладают горшки с коническим туловом, округлыми плечиками и слегка отогнутым венчиком. Это такая же посуда, которая выше отнесена ко второй группе керамики длинных курганов. Сходство наблюдается не только в форме, но и в технологии изготовления. В X в. в курганах появляются гончарные урны.

Среди захоронений в круглых курганах большинство лишено вещей. Украшения и предметы одежды, как и в более раннее время, сгорали на погребальном костре. В захоронения попадали лишь отдельные перегоревшие или расплавленные вещи, и очень редко встречаются предметы, не побывавшие в огне.

Украшения, найденные в круглых насыпях, повторяют типы, известные по длинным курганам. Судя по находкам бус и стеклянных сплавов, цветовая гамма шейных ожерелий IX—X вв. идентична той, которая известна по материалам длинных курганов. По-прежнему преобладают синие стеклянные бусины, а среди них — зонные небольших размеров. На втором месте стоят бусины (небольшие зонные или бисер) зеленого и желтого цветов. Типы овальных, четырехугольных, кольцевидных и трапециевидных пряжек одинаковы в круглых насыпях и в длинных курганах. Спиральки и трапециевидные привески в одинаковой степени встречаются как в длинных, так и в круглых курганах.

В смоленско-полоцкой части кривичского ареала в курганах IX—X вв. продолжают встречаться вещи балтских типов. Так, узкопластинчатые височные кольца с заходящими концами найдены в круглых курганах с сожжением близ Полоцка, у д. Глинище, в Слободе на оз. Саишо и в Акатове. В Акатовских и Арефинских круглых курганах встречены височные кольца с пластинчатым расширением внизу. Остатки головного венка латгальского типа зафиксированы в круглых курганах Арефина, Акатова, Торопца, Ка- зихи. Встречены в круглых курганах и биэсовидные привески, и подвески из кости в форме уточек.

Таким образом, какие-либо заметные различия между вещевой коллекцией длинных курганов и предметами из круглых кривичских курганов IX— X вв. не обнаруживаются. Очевидно, в длинных курганах хоронило умерших то же население, которое чуть позже сооружало круглые погребальные насыпи.

Вместе с тем в круглых курганах попадаются вещи, получившие широкое распространение в последующие столетия. Так, в курганах с сожжением на Смоленщине (Березовка и Копнево) найдены брас- летообразные завязанные височные кольца. Несколько раз встречены обломки перстнеобразных височных колец. В некоторых курганах обнаружены также бубенчики, подковообразные застежки, толстопроволочные браслеты, привески из дирхемов.

Бытовые предметы — ножи, шилья, пряслица, кресала — в курганах с сожжением представлены единичными экземплярами. Очень мало курганов, где найдены предметы вооружения. Исключением являются дружинные курганы, в которых помимо оружия встречаются золотые и высокохудожественные изделия, в том числе импортированные издалека. В кривичской земле дружинные курганы больше всего известны по материалам Гнездовского могильника под Смоленском.

Основная масса круглых курганов с сожжением (карта 25) сосредоточена там, где известны длинные курганы, что косвенно отражает преемственность этих памятников. Но курганы кривичей IX—X вв. занимают несколько более широкую территорию по сравнению с ареалом валообразных насыпей, показывая освоение кривичами новых районов. Расширение территории наблюдается главным образом в юго- г.осточном и восточном направлениях. На юге-востоке кривичи в это время освоили южные области Смоленщины, где в Верхнем Подесенье и Посожье они встретились с радимичами и вятичами. В Верхнем Поволжье курганы с сожжением еще единичны, что говорит о малочисленности здесь славянского населения в IX—X вв.

Уже в X в. у кривичей появились первые трупоположения. В различных пунктах кривичского ареала исследованы курганы переходного типа. В одних случаях трупосожжение в таких насыпях находилось в основании, а трупоположение — в верхней части (например, Славены и Вядец на Полотчине), в других, наоборот, на материке располагалось ингумированное захоронение, а сверху — трупосожжение (например, Вядец, Дымово, Каховка, Катынь, Курганье, Ступеньки). К переходному периоду относятся также курганы с неполным (частичным) трупосожжением. Период, когда применялись два обряда погребения (кремация и ингумация), продолжался в земле кривичей 50—80 лет. В первой четверти XI в. обряд ин- гумации окончательно вытеснил трупосожжение.

Наиболее ранние курганы с трупоположениями на территории смоленско-полоцких кривичей сохраняют элементы огнепоклонства: под захоронениями сохранились остатки ритуальных кострищ. Костры разжигали, как правило, на материке или на специально устроенной подсыпке высотой 0,2—0,5 м и более. Особенно распространены кострища размерами от 1,5X0,7 до 2,5X1,5 м. Очертания их овальные, круглые или неправильные. Курганы с трупоположениями на кострищах не составляют исключительной особенности смоленско-полоцких кривичей. Такие насыпи известны также в дреговичском и ради- мичском ареалах.

Ритуал очищения огнем места, предназначенного для захоронения умершего, бытовал у смоленско-по- лоцких кривичей в течение XI в. В XII в. разведение костра становится пе обязательным, и широко распространяются насыпи с трупоположениями на материке без кострищ.

Судя по Харлаповским курганам, женщин хоронили в XI — начале XII в. на выжженном материке и часто в деревянном срубе (домовине).

К XI—XII вв., кроме курганов с захоронениями в основании, относятся насыпи с трупоположениями выше горизонта. Среди них есть курганы с погребениями на специальной подсыпке самой различной высоты и курганы с так называемыми дополнительными захоронениями. Это семейные курганы, в которых на горизонте чаще бывает погребен мужчина, а дополнительно, в готовую насыпь, совершено захоронение женщины. Е. А. Шмидт видит в широком распространении дополнительных вводных трупопо- ложений XI—XII вв. пережитки традиции длинных курганов (Шмидт Е. А., 1972а, с. 147, 148).

Какое-либо территориальное различие между курганными трупоположениями на материке и захоронениями на подсыпке на кривичской территории не наблюдается. Погребальный инвентарь их в целом однороден. Количество мужских и женских погребений примерно одинаково.

В XII в. для трупоположений начинают выкапывать прямоугольные подкурганные ямы, которые вначале были неглубокими, а к концу столетия стали значительно глубже. В XIII в. погребения в глубоких ямах становятся господствующими.

Курганы с захоронениями в грунтовых ямах известны по всему ареалу смоленско-полоцких кривичей. Однако в отдельных его районах такие погребения появляются уже в XI в. Таковы курганные могильники, расположенные на кривичско-латгальском пограничье (Голубович Е., Голубович В., 1945, с. 135), где погребения в ямах преобладают уже в XI в. Столь раннее распространение здесь ямных подкурганных трупоположений, очевидно, обусловлено латгальским влиянием. Однако изредка курганы с трупоположениями в ямах, относящиеся к XI в., встречаются и в срединных районах кривичской территории. Таковы курганы, исследованные у деревень Мутышино (с западноевропейской монетой рубежа X—XI вв.) и Топорково (с монетой германского императора Отто- на III). Сюда же относятся, вероятно, Гнездовские курганы с захоронениями по обряду ингумации в грунтовых могилах.

Абсолютное большинство трупоположений смоленско-полоцких кривичей имеет общеславянскую (западную) ориентировку. Насыпи с захоронениями головой к востоку встречаются в небольшом числе. Есть также единичные курганы с меридиональными трупоположениями, по-видимому, оставленные славянизированными финнами.

Весьма разнообразно убранство женского костюма смоленско-полоцких кривичей. Характерными височными украшениями, как уже отмечалось, были брас- летообразные завязанные кольца ( XLIX, 1; L, 2). Они прикреплялись при помощи кожаных ремешков к головному убору типа русской кички с твердой основой.

Головной убор изготовлялся из бересты и ткани, поэтому в полном виде он не сохранился. Иногда такие уборы украшались металлическими и стеклянными предметами. Так, из курганов, исследованных в Милееве Дорогобужского р-на, происходят мелкие оловянные бляшки и пластинки, которые, как чешуйки, покрывали берестяную основу головного убора. Нашивные бляшки и привески к такому убору встречены и в некоторых других кривичских курганах. В б. Торопецком уезде найдены остатки головного венчика из парчовой ткани.

Очень часты в находках шейные ожерелья, составленные из бус, а иногда и металлических привесок. Для многих ожерелий свойственно сочетание стеклянных позолоченных и сердоликовых бус. Стеклянные позолоченные или посеребренные бусины бочон- кообразной или цилиндрической формы наиболее распространены в ареале смоленско-полоцких кривичей. Бусы из стекла ( L, 19) разнообразны по цвету и форме и принадлежат к типам, распространенным на широких пространствах древней Руси. В курганах XI в. встречаются сердоликовые призматические бусины ( L, 1, 4), но более популярны были би- пирамидальные.

Кроме того, в состав кривичских ожерелий входили хрустальные и янтарные бусины.

Привесками к ожерельям служили лунницы, круглые пластинчатые или ажурные подвески и крестики ( L, 6—9, 11, 21, 22). Среди нагрудных привесок, носимых на шнурках или цепочках, наибольший интерес представляют изделия в виде пластинчатого конька (собачки). Тело конька всегда украшено циркульным орнаментом. Форма подвесок стандартная: на голове — стилизованные уши; хвост загнут вверх и образует колечко. Часто такие привески комбинируются с другими привесками — бубенчиками, ложечкой, ключом и гребнем ( L, 5,15), но встречаются и отдельно. Ареал пластинчатых коньковых подвесок позволяет связывать эти украшения со смо- ленско-полоцкими кривичами, на территории расселения которых сосредоточено около 80% подобных находок (Седов В. В., 1968а, с. 151—157). Среди амулетов встречаются и просверленные клыки животных ( L, 10).

Шейные гривны в кривичских курганах весьма немногочисленны. Обычно они витые с пластинчатыми концами или круглопроволочные ( XLIX, 5). Кроме того, единичными экземплярами представлены шейные гривны балтских типов.

Браслеты и перстни принадлежат к общерусским типам ( XLIX, 2—4; L, 3, 16—18): браслеты — витые завязанные и петельчатые (из трех, четырех или шести проволок), толстопроволочные и пластинчатые, а перстни — проволочные, витые, рубчатые, пластинчатые и щитковые. Встречаются они повсеместно, но далеко не во всех курганах.

К принадлежности мужской одежды относятся пряжки, поясные кольца и поясные наборы ( XLIX, 6—11] L, 20). Женская одежда, видимо, не имела пояса с металлической пряжкой, поэтому в женских курганах кривичей поясные принадлежности не попадаются.

Неоднократно найдены подковообразные застежки ( XLIX, 12) для плащей или накидок. К принадлежностям одежды относятся также небольшие металлические пуговицы грибовидной или шарообразной формы ( L, 12—14).

В погребениях и мужчин и женщин попадаются железные ножи и глиняные горшки. Горшки преимущественно поставлены у йог. Ножи носили у пояса, где их обычно и обнаруживают при раскопках. Отмечены случаи размещения железных ножей на груди или у плечевых костей погребенного, что свидетельствует о ритуальном значении этих предметов в славянских захоронениях.

В курганах с трупоположениями смоленско-полоцких кривичей встречаются также украшения балт- ских типов. Так, головной венок латгальского типа (вайпагн) обнаружен не только в курганах, исследованных поблизости от латгальской территории (Овсн- новка, Остенец, Федотково, Шакелево), но и в глубине кривичского ареала (например, Дымово под Оршей, Стерж в Осташковском р-пе). Еще чаще встречаются отдельные элементы этого головного убора. В кривичских курганах Смоленской и Полоцкой земель много и других украшений балтских типов: браслеты и шейные гривны со стилизованными змеиными головками на концах, шейные гривны из проволоки круглого сечения с уплощенной передней частью и заходящими концами, шейные гривны пз толстого прута, спирально обвитого тонкой проволокой, спиральные перстни, лучевые кольцеобразные пряжки и некоторые виды подковообразных застежек.

Подобные находки, как и курганные захоронения с восточной ориентировкой, свидетельствуют о том, что в XI—XII вв. здесь продолжался процесс славянизации местных балтов. В этой связи, по-видимому, нужно рассматривать находки топоров и копий в кривичских курганах. Хотя они спорадически встречаются па всей территории смолеиско-иолоцких кривичей, по распространены здесь довольно неравномерно. Значительная часть топоров п наконечников копий происходит из курганов западных областей, где кривичи вплотную соприкасались с латгалами и литовцами. В срединной части кривичского ареала топоры и наконечники находят редко и обычно вместе с предметами балтских типов.

Единичными находками в кривичском ареале представлены железные наконечники стрел, серпы, косы, сошник, рыболовные крючки, острога, долото, пешня п костяные гребни. Несколько чаще попадаются кала- чевндпые и овальные кресала, а в женских погребениях — шиферные пряслица.

Смоленско-полоцкие кривичи были отдельной этнографической единицей восточного славянства. Ареал смоленско-полоцких кривичей в раннее время соответствует области распространения днепро-двинской культуры периода раннего железа. Балтские элементы в кривичских курганах VIII—XII вв. бесспорно свидетельствуют об участии дославянского этнического элемента в генезисе смоленско-нолоцких кривичей. Очевидно, важнейшие культурно-племенные признаки их и обособление от псковских кривичей обусловлены славянизацией балтов — потомков носителей днепро-двинской культуры.

В русских летописях несколько раз упоминаются полочане. Так, рассказывая о славянском расселении иа территории Восточпой Европы, автор Повести временных лет сообщает: «...инии седоша на Двине и на- рекошася полочане, речьки ради, яже втечеть въ Двину, имянемъ Полота, от сея нрозвашася полочане» (ilBJI, I, с. И). Далее он пишет: «И по спхъ братьи держати почаша родъ ихъ кияженье в поляхъ, а в де- ревляхъ свое, а дреговичи свое, а словеии свое в Но- вегороде, а другое на Полоте, иже полочане... Се бо токмо словепескъ языкъ в Руси: поляне, деревляне, иоугородьци, полочане, дреговичи...» (ПВЛ, I, с. 13). Эти сообщения дали основания некоторым исследователям считать иолочан отдельным восточнославянским племенем. Между тем, в той же летописи говорится, что «перьвии населышци... въ Полотьски кривичи» (ПВЛ, I, с. 18). В историографии XIX в. высказано мнение, что полочане являлись ветвью кривичей, расселившейся в полоцком течении Западной Двины и назвавшейся по имени реки Полоты (Барсов II. П., 1885, с. 71, 85; Довнар-Запольский М. В., 1891, с. 24; Данилевич В. Е., 1896, с. 49). Существует противоположная точка зрения, согласно которой кривичи произошли от полочан (Голубовский II. В., 1895, с. 46).

II. Н. Третьяков, рассмотрев письменные свидетельства о полочанах, пришел к заключению, что летописные полочане не были восточнославянским племенем (Третьяков П. Н., 1953, с. 222, 223). Исследователь отметил, что в древних летописных сводах, предшествующих Повести временных лет и реконструированных А. А. Шахматовым, полочане не упоминаются. Нет этого имени и в тех частях Повести временных лет, которые имеют северное происхождение: в легенде о призвании варягов названы словене, кривичи, чудь и меря; в рассказе о походе Олега па Киев в 882 г. упомянуты варяги, чудь, меря «и все кривичи». Олег обложил данью словен, кривичей и мерю. Нет полочан и в перечне племен — участников похода 907 г. на Византию, но жители Полоцка, видимо, все же были среди воинов-дружинников этого похода. Не упоминаются полочане и среди племен, принимавших участие в походе Игоря 944 г. на Царьград. Поскольку летопись сообщает, что первыми поселенцами в Полоцке были кривичи, нужно думать, полагал П. 11. Третьяков, что полочанами назывались в XI—XII вв. жители Полоцка и Полоцкой земли, подобно тому как новгородцами называлось все население Новгородской земли.

Недавно А. Г. Кузьмин попытался показать, что места летописи, где названы полочане, являются вставками авторов-редакторов XI в. (Кузьмин А. Г., 1970, с. 125—127). Эти вставки были обусловлены взаимоотношениями Киева и Полоцка того времени.

Такому решению вопроса о полочанах целиком соответствуют археологические выводы. Бесспорно, что земли вокруг Полоцка были заселены кривичами. Длинные курганы Полоцкой земли идентичны таким же памятникам Смоленщины. Тождественны и круглые курганы с трупосожжениями на этих территориях. Погребальный обряд полоцких кривичей XI—XIII вв. не отличается от ритуала смоленских кривичей. Как па Смоленщине, гак и в Полоцкой земле распространены одинаковые браслетообраз- пые завязанные височные кольца. Тождественны и другие украшения в курганах этих территорий.

Иногда обращают внимание на то, что в нолоц- кп\ курганах встречается меньше украшении, чем в смоленских, или на то, что в курганах Полоцкого Подвннья известны височные кольца с навязанными концами малых размеров и грубо скрученные (Алексеев Л. В., 1066, с. 55). Однако ;ггн злем'епты нельзя считать этнографическими. Среди височных украшений Полоцкой земли нередкн и браслетооб- разные завязанные кольца, не отличимые от смоленских, н, наоборот, на Смоленщине встречены подобные кольца небольших размеров.

Таким образом, археологический материал пе дает возможности считать полочан отдельной этнографической (племенной) группой крпвичей. Очевидно, почочапе летописей былп такими же кривичами, как и населепие Смолепской земли. Назывались они нолочапами исключительно по политико-географическим мотивам. Ото — население, подвластное полоцким князьям, или жители Полоцкой землп.

Какого либо этнографического рубежа между Смолепской и Полоцкой землями XI— XIV вв. не обнаруживается. И для смоленских крпвичей. н 1ля полочан характерен общий диалект, выявленный на основе нзучепия письменных памятников XIII XV вв. (Соболевский А. П., 1S86).

Некоторые русские историки высказывали предположение, что почоцкпмн кривичами были заселены земли Верхнего Попеманья. Так, например, И. Д. Беляев допускал, что выходцами из Полоцкой 1СМЛН были основаны города Новогрудок, Слоним, Волковьтск, Тургйск, Гродно и др. (Беляев П. Д.. 1872. с. 7—10). М. К. Любавскпй писал, что полоцкими кривичами были освоены области, составившие Черную Русь (Любауст М., 1929, с. 15). Такую же мысль проводили в своих исследованиях В. И. Ппчета н другие. В. Б. Антонович отмечал, что в западных источниках Черная Русь до XIV в. иногда называлась «кривичской землей» (Антонович В. Б1878, с. 9, 19, 49). Однако большинство исследователей признавали, что наряду с кривичским проникновением в Понеманье происходило расселение дреговичей и других славянских племен. В частности. П. П. Барсов писал, что славянское пасгление Попеманья пришло «из кореппых земель крпвичей, дреговичей, древлян и полян» (Барсов Н. П., 1885, с. 133).

Курганные исследования, проведенные в Верхнем Понеманье, показали, что славянское заселение этого края осуществлялось с разных сторон. О дреговичском проникновении в эти земли уже говорилось. Не исключена инфильтрация сюда славян с Волыни. Бесспорно расселение в этом регионе и кривичского населения из Полоцкой земли. Браслетообразные кольца с завязанными концами в Верхнем Понеманье найдены в нескольких курганных могильниках (карта 16). О проникновении кривичей в этот край говорят и географические названия «Кривичи», зафиксированные в Слонимском, Лидском, Ивьенском и Ви- лейском районах Белорусского Понеманья.

Смоленско-полоцкие кривичи приняли активнейшее участие в освоении территории Ростово-Суздаль- ской земли. Однако Волго-Клязьменское междуречье не принадлежит к собственно кривичскому региону. Славянское население Северо-Восточной Руси формировалось в результате расселения нескольких племенных группировок. Поэтому археологическую характеристику этой территории целесообразно выделить в особый раздел.