Восточнославянские племена составе древнерусской народности

  Новгородские словене

На смену сопкам по всему их ареалу приходят круглые курганы, по внешнему виду одинаковые с погребальными насыпями других восточнославянских племен. Только одна весьма примечательная особенность выделяет новгородские курганы среди прочих — основания их обкладывались кольцом нз валунов.

Курганы словен новгородских изучены в территориальном отношении очень неравномерно. Наиболее крупные исследования произведены в 70—80-х годах XIX в. на Ижорском плато, очень богатом курганными насыпями. Л. К. Ивановский раскопал здесь более 5500 курганов (Спицын А. А., 18966). Многочисленный вещевой материал пз этих кургапов распределен по комплексам и хороню сохранился, но дневниковые описания погребального ритуала до пас не дошли. Тот же исследователь раскапывал курганы в бассейне Мологн (Ивановский Л. К., 18816, с.7—15; 1884, с. 37-41).

В 1898—1901 гг. В. Н. Глазов раскопал около 400 кургапов, расположенных в нескольких могильппках на восточном побережье Чудского озера (СпицынA.А., 1903а). В конце XIX н начале XX в. значительные исследования курганов проводил художник ТТ. К. Рерих. В различных пунктах Новгородской и Петербургской губерний им раскопано несколько сотен пасыпей (Рерих Н. К., 1899а, с. 349-377: 18996, с. 323-330; 1901, с. 60-68). К рубежу XIX и XX вв. относятся также курганные раскопки Л. ТТ. Целепи, проведенные в нескольких могильниках на территории Лужского уезда. Несколько позднее, в 1912 г., исследованием кургапов Лужского уезда занимался Ф. Щитпиков (Щитников Ф., 1913, с. 35—50). В бассейне Меты и на Валдае в первые десятилетия XX в. раскопки курганов проводилиB.Н. Глазов и А. В. Тищенко (Глазов В. Н., 1904, с. 50-60; 1905, с. 97-106; Тищенко А. В.. 1914а, с. 1—22). В бассейне нижней Мологи курганы копал А. А. Виноградов (Виноградов А. А.. 1914). В последние десятилетия XIX и в начале XX в. новгородские курганы раскапывали краеведы и любители старины. Об этих раскопках в литературе остались лшпь скудные информации. Материалы о курганах на территории Новгородской губернии собраны в сводке TI. Ре- манцева (Ромапцев И., 1911).

Дореволюционные исследователи много внимания уделяли и курганным могильникам, расположенным в юго-восточном Приладожье, в зоне контакта веси, словен новгородских и скандинавов. Еще в конце XIX в. крупные исследования курганов в этом регионе произвел II. Е. Бранденбург (Бранденбург II. Е., 1895). В начале XX в. здесь же раскопками курганов успешно занимался А. И. Колмогоров (Колмогоров А. II., 1914, с. 426, 427).

Из раскопок, предпринятых вскоре после Октябрьской революции, можно назвать исследования А. В. Арцпховского на верхней Луге (Арциховский Л. В., 19306, с. 20-30; 1936, с. 187-194). В. И. Рав- допикас продолжил раскопки курганов южного п юго- восточного Приладожья (Raudonikas W. /., 1930; Равдоникас В. И., 1934).

В 50—70-х годах раскопками курганов в Новгородской земле занимались многие исследователи, но преимущественно на ее окраинах. В восточных районах Новгородчнны исследования проводили главным образом Н. В. Тухтнна (Тухтина Н. В., 1966, с. 120— 140; 19786, с. 41: 1980, с. 36) и А. В. Никитин (.Никитин А. В., 1974, с. 102-105; Сабурова М. А., 1974, с. 85—97). А. Е. Леонтьев и Г. Н. Пронин копали курганы в Бежецкой волости (Леонтьев А. Е., Пронин Г. Н., 1978, с. 272—282). Значительные работы проведены в бассейне верхнего течения р. Луга (.Верхорубова Т. Л., 1980, с. 4, 5; Платонова Н. И., 1980, с. 26, 27; Пронин Г. Н., Милъков В. В., 1978, с. 30; Прусакова 3. В., 1980, с. 27; Прусакова 3. В., Лебедев Г. С., Башенкин А. Н., Колпаков Е. М., 1979, с. 31, 32).

Заметный вклад в изучение курганов Ижорского плато внес Е. А. Рябиннн (Рябинин Е. А., 1976, с. 211-219; 1978, с. 32, 33; 19796, с. 33, 34; 1980, с. 76—82). Исследуются курганы и жальники этого региона и другими археологами.

Курганы юго-восточного Приладожья обследовались и раскапывались А. М. Линевским и С. И. Коч- куркиной (Кочкуркина С. И., 1973), а в последние годы их изучает В. А. Назаренко (Назаренко В. А., 1974, с. 39-45; 1976, с. 96-100; 1979а, с. 106-115; 19796, с. 152-157).

Большое исследование, в котором анализируются все курганные материалы и рассматривается вопрос о славяно-весских взаимоотношениях, принадлежит Л. А. Голубевон (Голубева Л. А., 1973; 1979а, с. 131- 137).

В срединной части Новгородской земли еще в конце 40-х годов курганы с трупосожжениями в д. Борисово исследовала Т. Н. Никольская. Позднее раскопки производил А. В. Куза, а в последние годы плодотворно работает Г. Н. Пронин (Пронин Г. Н., 1979, с. 30, 31; Миронова В. Г., Пронин Г. Н., 1980, с. 20, 21). Раскапывают курганы и новгородские археологи (Конецкий В. Я., Верхорубова Т. Л., 1979, с. 16, 17). В. Я. Конецкий исследует также грунтовые могильники с захоронениями по обряду трупоположения, относительно рано (в XI в.) получившие распространение в окрестностях Новгорода (Конецкий В. Я., 1980, с. 11, 12).

Курганы с трупосожжениями новгородских словен известны почти исключительно в ареале сопок (карта 27). Можно отметить, что таких кургапов больше всего в районах плотного распространения сопок.

В Новгородской земле курганы с трупосожжениями в ряде районов выходят за пределы территории сопок. Очевидно, в IX—X вв. славянское население распространилось на северо-запад, в южные районы Ижорского плато и на восточное побережье Чудского озера. Словене направили своих переселенцев и на юго-восток. В IX—X вв. словене новгородские по Мологе достигают Ярославского Поволжья и продвигаются южнее, в глубь Волго-Окского междуречья.

Круглые курганы с трупосожжениями в Новгородской земле расположены почти всегда в сочетании с погребальными насыпями других типов — сопками н курганами, содержащими захоронения по обряду трупоположения.

По данным раскопок сожжение умерших совершалось вне пределов курганной насыпи. Остатки сожженного покойника переносили п помещали в курган. Иногда в основаниях курганов бывает темная прослойка из золы и угольков, аналогичная подошвенным слоям сопок. Изредка крупные зольно- угольные прослойки встречаются и выше основания.

Остатки трупосожжений во всех случаях помещали в верхние части курганов. Очевидно, сначала сооружали курганную насыпь, а потом в нее переносили с погребального костра остатки кремации. Это — продолжение погребальных традиций, бытовавших ранее, во время захоронений в сопках. В Новгородской земле, как и в Псковской, довольно часто встречаются курганные насыпи без захоронений. По всей вероятности, в этих насыпях остатки трупосожжений были помещены сверху и со временем оказались размытыми или развеянными.

Большинство курганов содержит по одному-два захоронения. В группе близ д. Воймерицы раскопано пять курганов, в каждом из которых насчитывалось по три-четыре погребения — трупосожжения на стороне. Все захоронения помещены в готовые насыпп и находились сразу под дерном. В одном из кургапов оказались кальцинированные кости лошади. Это или незавершенные сопки, или насыпи, занимающие промежуточное положение между сопками и курганами.

Около г. Бологое (имение Котово) II. К. Рерих раскопал четыре кургана, в которых остатки трупо- сожжеппй были помещены в срединной части насыпп. По мнению исследователя, сначала устроили возвышение (насыпали нижнюю часть кургана), на него поместили кальцинированные кости, принесенные со стороны, а затем досыпали курган до полной высоты. В этом тоже можно видеть наследие погребального ритуала, существовавшего в период сопок.

Большинство захоронений в курганах Новгородчнны не содержит урн и лишено вещей. Курганы с погребениями в глиняных горшках-урнах встречены только в Березовом Рядке, Бологом, Борисове, Вой- мерицах, Низовке и Подоле. Вся керамика лепная. По форме, тесту и обжигу она сопоставима с глиняной посудой из сопок, отнесенной выше к первому типу. Это слабопрофилированные горшки, довольно приземистые, со слегка округлыми в профиле плечиками, суживающимися книзу. Сосуды сделаны из грубой глины со значительной примесью дресвы или песка. Орнамент отсутствует. В Воймерицких курганах

Как и в более раннее время, вещевой материал обычно сгорал на погребальных кострах. В захоронениях оказываются лишь единичные и случайные предметы. В одном из курганов у д. Низовка найдено перстнеобразное височное кольцо, в кургане у д. Избоищи — бронзовый толстопроволочный браслет. Несколько раз в захоронениях встречены бронзовые лировидные пряжки и железные ножн. Из Воймерицких курганов с сожжением происходят стеклянные бусы голубого и синего цветов, бронзовые спиральки, браслеты и бляшка с тиснением.

Этот материал явно недостаточен для определения времепн новгородских кургапов с трупосожжениями. Очевидно, эти памятники следует- датировать в целом IX-X вв. по аналогии с курганами других древнерусских земель ( L1I). Верхняя дата новгородских Курганов с трупосожжениями может быть определена началом XI в., поскольку в ото время получает широкое распространение обряд нпгумацин, который при ходит на смену ритуалу сожжения умерших и окончательно вытесняет его.

Курганы с трупоположепиями новгородских словен представлены двумя основными типами. Наиболее ранние пз них содержат захоронения в основаниях. В окраинных районах Новгородской земли такие курганы сооружались довольно продолжительное время. В срединной я;е части территории расселения словен очень скоро захоронения стали помещать в грунтовые ямы под курганами.

Наиболее ранппе курганы с трупоположениями в грунтовых ямах датируются арабскими и западноевропейскими монетами первой половины X в. (Кшева, 24; Хрепле, 20), середины и второй половины X в. (Замошье, 3 и 7), рубежа X и XI вв. и первой половины XI в. (Замошье, 2, 8, и 12; Каменка, 47). Следовательно, уже в XI в. в Новгородской земле распространился обычай захоронения в грунтовых ямах. Сопровождающие эти трупоположения вещи (стеклянные позолоченные или посеребренные бочонкообразпые бусы, щитковые завязанные перстни, витые браслеты с обрублеппымп концами, бубенчики с крестообразной прорезыо) подтверждают эту дату. Пока трудно сказать, чем объясняется столь раннее распространение в Новгородской земле ямных трупоположений под курганами. В окрестностях Новгорода, на верхней Луге, а также в бассейне Мологп нередки могильники, целиком состоящие пз курганов с погребениями в грунтовых ямах.

Сооружение этих курганов происходило так. Сначала на месте кургана выкапывали прямоугольную яму размерами 1,7—2X0,Г)— 1 м и глубиной от 0,3 до 2 м. В бассейне среднего течения Луги встречены грунтовые ямы, края которых обложены камнем. После того как умершего клали па дно ямы, ее засыпали, сооружали насыпь и основание ее обставляли камнями. Обычно под одной пасыпыо находится одно захоронение. При двух одновременных трупоположениях рыли или общую могильную яму, или две ямы.

Одновременно с курганами, содержащими ямные захоронения, в течение XI в. сооружались насыпи с трупоположениями па горизопте. Число пх постепенно уменьшалось, однако изредка пх насыпали п в начале XII в. (курганы с находками монет второй половины XI в.: Калпхновщина, 52, 53, 78; Кшева, 27). Позднее курганы с трупоположепиями на горизопте не встречаются.

Курганных трупоположений выше горизонта, помещенных на специальных подсыпках, в ареале новгородских словен почти нет. Встречаются лишь ярусные трупоположения, по они оставлены фппским населением лесной полосы Восточной Европы (Седов В. В., 1958, с. 3 — 11). Изредка попадаются также курганы с впускными захоронениями.

Как и все славяне, новгородцы клали умерших в курганы головой к западу. В Новгородской земле, особенно на ее окраинах, так же как и в курганах других древнерусских земель, прежде занятых финно-угорским населением, постоянно встречаются трупоположения с меридиональной ориентировкой (карта 28).

Еще Л. Нпдерле заметил, что обычай помещать тело умершего по направлению север — юг —''неславянский, и в России он в большинстве случаев — финно-угорский (Пидерле Л., 1956, с. 220). Действительно, обращение к материалам могильников различных фшшо-угорекпх племен севера европейской части СССР выявляет исключительно широкую распространенность обычая погребения умерших в меридиональном направлении — от Прибалтики на западе до Северного Урала и Среднего Поволжья на востоке. Этот ритуал зафиксирован у эстов, суми, ливов, корелы, ижоры, веси, мордвы, мари и нрнкам- скнх финно-угров. Обычай погребения умерших головой на юг ИЛИ север был известен некоторым фпн- но-угорским племенам уже в раннем железном веке н удержался среди мордовского населения вплоть до XVII—XVIII столетий. Все это говорит о тесной связи рассматриваемой похоронной обрядности с общефинно-угорскими мифологическими представлениями п о возникновении пх в глубокой древности (Седов В. В., 19666, с. 246 - 248).

Древнерусские курганы с северо-южными трупоположениями известны не только в Новгородской земле, по вообще распространены почти по всей территории, где дославянским населением были финно- угры. Картография курганов с меридиональной ориентировкой погребенных и встречаемость в них украшений типичного фшшо-угорского наряда позволяют считать северо-южные трупоположения фип- ио-угорскими по происхождению. Очевидно, часть древнерусских курганов с захоронениями головой па север или на юг оставлена финно-уграми, ассимилированными славянами, а в окраинных районах древней Руси некоторые подобные курганы могли принадлежать и финноязычному населению, воспринявшему у славян обычай погребения под курганной насыпью.

В регионе расселения словен новгородских исследованы и курганы с трупоположениями головой к востоку (карта 12). Уже отмечалось, что такое направление погребенных было но происхождению балт- ским обрядом. В Новгородскую землю этот обряд занесен из более южных, кривичских областей, где происходила метисация славян с балтами. Не исключено также, что трупоположения, обращенные головой на восток, в новгородских курганах оставлены балтами, увлеченными славянской переселенческой волной.

Большинство захороненных погребено без гробов. Долбленые колоды или дощатые гробы встречаются сравнительно редко. Несколько чаще отмечены случаи подкладывания доски под трупоположение.

Северо-западная часть Новгородской земли до славянского расселения принадлежала одному из прибал- тийскофинских племен — води. Древнее население не покинуло мест своего обитания — славяне на Ижор- ском плато и на восточном побережье Чудского озера селились среди водских поселений. Результатом территориального смешения славян и води была аккультурация и постепенная ассимиляция местного при- балтийскофинского населения.

Наряду с обычными трупоположениями, при которых умершего клали в курган на спине, с вытянутыми ногами, в Новгородской земле, чаще чем в каком- либо ином древнерусском регионе, встречаются сидячие захоронения (карта 29). Выяснить причины и условия появления этой обрядности в древнерусских курганах пока не удается.

А. А. Спицын, публикуя материалы раскопок JI. К. Ивановским курганов Ижорского плато, отметил, что древнейшим здесь был обряд, когда умершего в сидячем положении прислоняли спиной для устойчивости к правильно сложенной груде камней, обкладывали дровами и сжигали (Спицын А. А., 18966, с. 7). Позднее, когда на Ижорском плато господствовал обряд трупоположения, многих умерших, по утверждению А. А. Спицына, хоронили опять-таки в сидячем положении, прислоняя к заранее сложенной груде камней (Спицын А. А., 18966, с. 8).

Ижорское плато наиболее насыщено куганами с захоронениями в сидячем положении. Однако они есть в немалом количестве и в других местах Новгородской земли. Поэтому вряд ли сидячие захоронения связаны исключительно с водским ритуалом. Скорее всего такие трупоположения в новгородских курганах являются реликтом древней погребальной обрядности северо-запада Восточной Европы. Однако с определенным финно-угорским племенем этот ритуал связать ие удается. Не исключено, что некоторые каменные кладки, обнаруживаемые в сопках, свидетельствуют о распространении сидячих захоронений в Приильменье в VI —IX вв. Эти кладки из камней во многом тождественны сооружениям внутри курганов XI— XIII вв. Ижорского плато, на что уже обращалось внимание (Седов В. В., 1970а, с. 18,  X). Что касается сравнительно немногочисленных курганов с сидячими захоронениями, находящихся в более южных районах территории древней Руси, то они могли быть оставлены переселенцами из Новгородской земли.

Курганы с трупоположениями в срединной части Новгородской земли не отличаются богатым вещевым инвентарем. Очень многие захоропения вовсе лишены вещей. В курганах XI в. предметы украшений одинаково часто встречаются и в трупоположениях на горизонте, и в захоронениях в подкурганных ямах. Курганы XII в., бесспорно, беднее инвентарем по сравнению с более ранними насыпями.

В области новгородских словен распространены ромбощнтковые (и овальнощитковые) височные кольца, которые служат этноопределяющим признаком этого племени. Концы колец, как правило, сомкнутые, реже — втульчатые. Основной ареал их — Приильменье с бассейнами Луги и Плюссы. Найдены ромбощнтковые кольца и в самом Новгороде. Кроме того, они встречены на Ижорском плато, освоенном слове- пами в X—XIII вв. Их находки отражают также словенскую инфильтрацию на Псковщину (карта 30).

Общее распространение ромбощитковых височных колец свидетельствует о весьма широком расселении словен новгородских (карта 31). Эти украшения неоднократно найдены в курганах Ярославского и Костромского Поволжья и в центре Ростово-Суздаль'ской земли, свидетельствуя о том, что в освоении этих территорий славянами активное участие приняли и новгородские словене. Встречены ромбощнтковые кольца и в ряде пунктов Смоленской земли. Здесь эти украшения специфичны. Очевидно, в подражание кривичским браслетообразным кольцам концы их завязаны. Ромбощнтковые кольца ни разу не найдены в типично кривичских трупоположениях на кострищах. Более того, их нет даже в могильниках, содержащих кривичские курганы с кострищами. Это может быть объяснено тем, что ромбощитковые височные кольца были занесены на Смоленщину новгородскими переселенцами.

Отдельные экземпляры ромбощитковых украшений встречены далеко от их основного ареала — в Дроги- чине, на Волыни, в Гомельском Поднепровье. Известны они и за пределами территории древней Руси. Из земли новгородских словен ромбощитковые кольца проникли в Карелию (Nordman С. А., 1924, s. 70, fig. 50), Финляндию (Kivikoski Е., 1973, Abb, 1077), на Готланд (Stenberger М., 1947, Abb. 226, 1) и Скандинавию (Hardh В., 1976, Taf. 3, 22). В скандинавских землях ромбощитковые кольца не употреблялись как украшение. Они представлены фрагментами в составе кладов.

Ромбощитковые кольца бытовали в Новгородской земле продолжительное время — с начала XI до XIVB. включительно. За этот период их форма видоизменялась. Наиболее ранними были кольца с четко вырезанными ромбическими щитками, орнаментированными пунктирным крестом в ромбе. Крест оформлялся на концах тремя круясками ( LIII, 1). Время этих так называемых классических ромбо- щитковых колец —XI—XII вв. Постепенно щитки становятся сглаженноромбическими, а потом овальными ( LIII, 5). Изменяется и орнаментация — вместо креста появляется пунктирный рисунок с кружками или выпуклинами или без них ( LIII,2,6). Распространяются такие кольца в конце XII в. и бытуют в XIII в. (Седов В. В., 19536, с. 194). Происходят изменения и в размерах колец. Более ранние их экземпляры отличаются крупным диаметром (до 9 — 11 см), височные кольца позднего периода, как правило, небольшие.

Носили ромбощитковые кольца так же, как и браслетообразные. Обычно при умершей находят два кольца — по одному на каждом виске. Но нередко встречаются с одним ромбощитковым кольцом, а иногда — с тремя-четырьмя.

Кроме ромбощитковых височных колец постоянно встречаются перстнеобразные и несколько раз обнаружены трехбусинные. В некоторых местностях насыпи содержали захоронения с браслетообразными сомкнутыми височными кольцами, об этнической принадлежности которых будет сказано далее, в связи с характеристикой курганных древностей Вол- го-Клязьменского междуречья.

В XIII—XIV вв. получают заметное распространение серьги в виде вопросительного знака ( LIII, 7, 13).

В курганах Новгородской земли нередко находят тонкопластипчатые (серебряные или бронзовые) головные венчики. Концы их имели или отверстия для продевания шнура, при помощи которого венчики завязывались, или крючки. В курганах у с. Хреп- ле найдено четыре пластинчатых венчика, околоРстенское — два, в курганах Ижорского нлато, исследованных JI. И. Ивановским,— более 20. В других местах Новгородской земли обнаружены фрагменты подобных венчиков. Не исключено, что пластинчатые головные венчики являются характерной племенной принадлежностью словен. Вне Новгородского региона они найдены в Верхнем Поволжье и междуречье Волги и Клязьмы — на территориях, в освоении которых активное участие приняли новгородские словене.

Другой тип головного венчика имел более широкое распространение. Делались эти венчики из парчовой ткани и иногда украшались штампованными серебряными бляшками. В Хреплевских курганах найдены квадратные, круглые и треугольные бляшки, украшенные рубчатыми каемками. Кроме Новгородского региона парчовые венчики найдены в кривичских курганах, а также в погребальных насыпях Волго-Окского междуречья. По-видимому, подобные тканевые венчики в основном делались из домотканой тесьмы и поэтому во многих случаях не сохранились.

Посиди новгородские женщины и сложные головные уборы. В словенском курганном могильнике у д. Новинки в Вологодской обл. найдены остатки головного убора, состоявшего из шести рядов округлых и,.удлиненных оловянисто-свинцовых бляшек. Височные кольца здесь обычно крепились непосредственно к головному убору (Сабурова М. А., 1974, с. 88, 89).

Шейные гривны для новгородских словеп не характерны. В курганах Приильменья они не встречены. Единичные находки происходят лишь с верхней Луги. Зато на окраинах Новгородской земли шейные гривны попадаются довольно часто. Может быть, их появление здесь было обусловлено неславянским этническим элементом.

Для новгородских словен характерны небогатые шейные ожерелья. Они состоят преимущественно из стеклянных и настовых бус разных цветов ( LIII, 19, 23—27). Преобладают зонные бусины, встречаются также шарообразные, винтообразные, ребристые и битрапецоидные. Их цвета белый, голубой, синий, желтый, черный. Довольно часто встречаются зеленый, голубой, желтый бисер и мелкие кольцевые настовые бусины. Менее многочисленны сердоликовые (призматические и многогранные —  LIII, 21, 22) и хрустальные (призматические, шарообразные и многогранные) бусины. Единичными экземплярами представлены медные бусины ( LIII, 18).

Нагрудные привески в новгородских курганах немногочисленны. Это лупницы ( LIII, 3, 4, 9, 16), бубенчики ( LIII, 17), крестики общерусских типов. В северо-западной части Новгородской земли весьма распространены круглые привески с различными орнаментами, а также ажурные, в том числе решетчатые ( LIII, 8, 10—12, 14, 15, 20, 28).

Встречены привески в виде пластинчатых коньков смоленского типа, ложечки, ключи, гребни. Из Хреплевских курганов происходят треугольная пластинчатая привеска со штампованным глазковым орнаментом и привеска-колокольчик.

Довольно широко были распространены перстни и браслеты. Перстни принадлежат к общевосточнославянским типам ( LIV, 2—5, 7, 9—12, 14, 16, 19, 21, 23—26, 29, 31). Из них паиболее часто встречаются узкопластинчатые и проволочные перстни. Изредка попадаются спиральные перстни ( LIV, 30).

Курганы новгородских словен содержали значительную коллекцию браслетов. Среди витых самыми ранними, относящимися к XI—XII вв., считаются браслеты с обрубленными концами ( LIV, 1).

Во второй половине XII в. появляются витые тройные браслеты с петельчатыми концами ( LIV. 8), а позднее — и витые браслеты 2X2, 2X3, 2X4 ( LIV, 17).

Кроме обычных для восточнославянских древностей пластинчатых браслетов ( LIV, 6, 13, 15, 18), в новгородских курганах северо-западного окраинного региона в большом количестве найдены широкие пластинчатые браслеты ( LIV, 20, 27, 28), а также толстые плосковыпуклые ( LIV, 22). Пластинчатые браслеты из курганов словен ипог- да имеют в элементах орнаментации сходство с узорами ромбощитковых височных колец ( LIV, 6). Орнамент в виде пунктирного креста в ромбе на предметах вне расселения новгородских словен не встречается.

В курганах северо-западных районов Новгородской земли довольно часты бронзовые и биллоновые подковообразные застежки ( LV, 1—4, 6—8). Они принадлежат к различным типам, и многие пз них имеют аналогии в прибалтийских древностях. Из кургана Калитинского могильника происходит подковообразная застежка с утолщенными концами ( LV, 10). Она имеет литовско-латышские параллели (Сергеева 3. М., 1977, с. 34—37). В курганах Ижорского плато встречены пластинчатые кольцевые застежки ( LV, 5), аналогии которым находят также в Прибалтике.

В мужских захоронениях новгородских словен попадаются лировидные и иных типов пряжки, поясные кольца и бляшки ( LV, 9, 11, 12—16). При трупоположениях мужчин и женщин обычны железные ножи и глиняные горшки древнерусских форм. Однако большинство погребений мужчин лишено вещей.