История гипноза

СИЛА И БЕССИЛИЕ ВОЛШЕБСТВА  «ПОГРУЗИ ЕГО В СОН ТВОЕЙ РУКОЙ...»

У Валерия Брюсова есть строки:

...там, где озеро Мерида, В царстве пламенного Ра, Ты давно меня любила. Как Озириса Изида, Друг, царица и сестра! И клонила пирамида Тень на наши вечера.

То, о чем мы вам сейчас расскажем, произошло именно там, в царстве пламенного Ра, у подножия великих пирамид, несколько тысяч лет назад...

Небмаатранахт — верховный жрец Тота, бога знания и письма, бога премудрости и речи — в задумчивости стоит перед фараоном. Трудную задачу поставил перед ним Сын Солнца.

— Жрец,— сказал повелитель,— ты должен просить богов о чуде, только чудо может заставить народ подняться на новую войну. Я знаю — ее никто не хочет. Войско устало от походов. Нам дорого обошелся последний набег на страну Куш. Очень многие не вернулись из ее болот. И мои непобедимые воины больше не хотят идти туда. Но я — Сын Солнца, Великий Дом Ментухотеп — хочу этой войны! Я хочу окончательно раздавить бунтующий сброд проклятой страны. Только тогда, когда я пригну их дерзкие головы к земле, когда я поставлю свою ногу на их упрямые шеи, я смогу быть счастливым и смогу наконец сказать моим предкам, следящим за мной из Царства Мертвых, я смогу сказать всем живущим на земле от берегов Великой Дуги, где солнце всходит, до берегов, куда оно прячется по вечерам, что я, Ментухотеп, стал владыкой вселенной. Жрец, я так хочу! Начальник Мастеров Тота, так будет! Ты, служитель Носатого, поможешь мне в этом!

Трудно было сдержать Небмаатранахту охватившее его волнение, когда он Услышал приказ фараона. Хорошо известен ему характер деспота. Беспощаден фараон к тому, кто не оправдал его доверия, не выполнил возложенного на него поручения. А кому, как не жрецу всезнающего бога, известно, насколько непопулярен в

народе поход на страну Куш, о котором говорит фараон. Весь Египет, священная страна Черной Земли, наполнился стенаниями и плачем, когда два года назад жалкие остатки войска вернулись из похода на этот край света. Сколько сильных и молодых полегло в битвах с отчаянно сопротивлявшимся свободолюбивым народом, а сколько их осталось в непроходимых болотах трижды проклятой страны Куш! Только тщеславие и гордыня упрямого фараона гонят людей на верную смерть.

Так думал Небмаатранахт. Но думал он и о другом. «Передо мной сейчас открываются величайшие возможности. Исполнение воли фараона даст силу, славу, богатство. Рекой потекут дары Тоту, если ибисоголовый бог поможет фараону погнать людей на войну. Да, их погибнет много, очень много. Но я жрец Тота, и мне нет дела до их судьбы. Я должен прославлять своего бога. Делать его имя величайшим в мире. Я призван думать о его славе, богатстве его храмов, о его власти над людьми. Если силен мой бог, то силен и я, если богат мой бог, то богат и я!»

— Владыка земли и людей! — Голос Небмаатранах- та тверд.— Владыка всего живого, священный Сын Солнца, Великий Дом Ментухотеп, жизнь, здоровье, сила, твое желание будет исполнено. Я обращусь к Носатому и спрошу помощи у Отца мудрости. Буду молить Ибиса Почтенного вдохнуть в наших воинов мужество и кровожадность, разжечь в них желание идти и покарать мерзких людишек Куша, стереть их с лица земли, раз этого хочет мой фараон!

В ту же ночь Небмаатранахт извлек пожелтевший от времени свиток магического папируса. Еще прадед его предшественника на месте Верховного жреца Тота списал эти иероглифы с еще более древнего папируса. Списал и тщательно припрятал в одной из пещер, служившей библиотекой магических папирусов — наставлений для жрецов, своего рода перечислениях и изложениях главных секретов их ремесла. На этот папирус наткнулся Небмаатранахт в своих жадных поисках открыть какие-нибудь неизведанные секреты, которые помогут ему возвеличить своего бога, его храм и самого себя.

И сердце жреца сладко сжалось, на мгновение замерло, а затем усиленно забилось в груди в такт бешеной скачке его мыслей. Да, это выход, это решение! Мальчик станет «устами бога». Невинное дитя скажет народу, скажет войску фараона волю Носатого, и люди пойдут по этому слову на край света выполнять приказ небесных и земных владык...

Тонефри — самый преданный и исполнительный из всех младших жрецов Небмаатранахта. Молча стоит он перед своим учителем. Одно слово — и живая машина придет в движение и слепо бросится выполнять волю своего господина.

— Возьмешь мою лодку, спрятанную в камышах у третьего выхода из пещеры, и пойдешь вниз по Большому Хапи до селения Бин-Гур, причалишь там, укроешь тщательно лодку и пойдешь к людям. Надо так, чтобы никто не видел, что ты приплыл со стороны Стовратых. Ищи там мальчика. Мне нужен высокий и стройный, как дитя газели, лицо нежное, глаза большие, лучистые; там все племя красивое, большеглазое, но мне надо самого лучшего ребенка. Смотри, чтобы движения его были грациозны, вид мечтателен, задумчив... Купи такого. Если нельзя купить — укради и к исходу завтрашнего дня доставь мне...

Заросли папируса, шурша, расступаются. Их строй раздвигает небольшой челнок. На корме его сидит высокий худой человек в белом одеянии жреца и уверенными движениями длинного шеста направляет скользящие движения лодки. На дне ее — связанный мальчик. Напрасно его тело сотрясается судорогой рыданий. Напрасно напрягает он свои тонкие руки — ему не порвать крепких кокосовых веревок, а жалость чужда сердцу похитившего его человека. Прощай, ласковая мать, любимый отец, милые сестры — товарищи беззаботных игр. Куда его везет этот страшный человек? Что его ждет?

Небмаатранахт приказал Тонефри поставить мальчика

 Перевод подлинного текста из египетского папируса, насчитывающего несколько тысячелетий.

перед собой. Долго и пристально он смотрел на него и, видимо, остался доволен этим осмотром. Ребенок всхлипывал. Но старик так угрожающе прикрикнул: «Не плачь!» — что слезы застыли в глазах мальчика. Инстинктивно он почувствовал, что все его спасение в беспрекословном подчинении этому властному старику, так похожему на хищную птицу. И с этой минуты, не сводя глаз, он следил за движениями жреца, и чем пристальнее и дольше он за ним наблюдал, тем все более притягательными они становились для него.

Небмаатранахт достал медную лампу. Начищенная до режущего блеска, она сияла, как солнце, и мальчик отвел глаза в сторону. Жрец укрепил лампу на специальном клине, вбитом в стену, и зажег ее. Помещение наполнилось одуряющим, приторно-сладким ароматом. «Смотри сюда, прямо на лампу!» — голос жреца резок и сух. Он обрушивается на мальчика, как щелканье бича, и тот, превозмогая боль и резь в глазах, смотрит туда, куда властно указывает рука жреца, смотрит прямо на сверкающую лампу. В его воображении она растет, заполняет все видимое... Вот во все стороны от нее побежали лучи, огромное светящееся пятно закружилось, увлекая за собой мальчика.

—        Да, ты подходишь, подходишь мне,— тихо прошептал жрец, и вдруг в наступившей тишине громко зазвучал его гортанный голос, произнося слова древнего обращения к Тоту:

—        Приди, о Тот, Ибис Почтенный, бог вожделенный Ермополем, секретарь Энеады, великий в Упну! Приди и руководи мной. Сделай меня искусным в твоей должности...

Мальчик слышит непонятные слова жреца, и они наполняют его душу ощущением чего-то страшного, сильного, наступающего на него, не допускающего никакого сопротивления. О, как больно смотреть на лампу, как нестерпимо режет глаза ее блеск! Вот откуда-то сверху полились целые потоки света, и опять совсем рядом, как будто в самом мозгу, раздается голос старика: «Перед тобой — Великий Тот, отец мудрости. Видишь ли ты его, мальчик?» — «Вижу»,— чуть слышно шепчут губы загипнотизированного. Его опутала паутина сна. Он хочет разорвать ее и не может. Он весь во власти обступивших его видений. Вот прямо со стены сходит Тот, человек с длинной изогнутой шеей, на конце которой голова птицы ибис в квадратном платке. Чудовище то открывает, то закрывает клюв, и весь подземный зал пещерного храма наполняется его голосом. Но кто это говорит— птица-человек или страшный старик? Разве это не его голос звучит, усиленным гулким эхом, здесь где-то рядом?

—        Мальчик, я Тот ибисоголовый, носатый бог мудрости, избрал тебя, чтобы ты сказал народу мою волю!

Да, это говорит жрец! Но почему же его слова исходят из раскрытого клюва ибиса? Нет, это говорит сам Тот, отец сущего.

—        Я приду к тебе еще раз, и ты скажешь фараону, скажешь народу, скажешь войску, что надо идти против течения священного Хапи, до первых порогов, там, где начинается его первая капля. Идти в страну Куш, страну темнокожих людей, их надо покорить, побить их воинов, забрать их жен и детей. Страна Куш должна лечь под пяту фараона!

—        Страна Куш должна лечь под пяту фараона,— еле слышно повторяют губы мальчика.

—        Громче, говори громче!—приказывает Небмаатранахт.

—        Страна Куш должна покориться фараону! — кричит загипнотизированный мальчик.

—        Это говорю я, Тот, бог мудрости и силы!

—        Это говорю я, Тот, бог мудрости и силы! — эхом повторяет мальчик.

Почему такие несметные массы людей у храма То- та? Кажется, со всего Египта, со всей благословенной Черной Земли, собрались они сюда. Ослепительно сверкает солнце, отражаясь в шлемах воинов и их щитах, играет на остро отточенных наконечниках копий. Сегодня великий день. Недавно Сын Солнца Ментухотеп, Великий Дом Черной страны, видел пророческий сон. К нему явился бог Тот и сказал, что он будет ждать в седьмой день после полной луны в своем храме фараона и его народ, чтобы объявить волю богов — открыть будущее, научить разумному действию.

И вот этот великий день пришел. Седьмой день после полной луны. И фараон предстал в храме Тота перед огромным изваянием бога мудрости.

—        Кто этот старик, который вышел там из-за статуи бога и пошел прямо к фараону? Как величественна его осанка! Как гордо держит он свою седую голову!

В правой руке, высоко подняв ее над головой, жрец несет сияющую, слепящую медную лампу. Другой рукой он ведет мальчика, который послушно следует за ним.

—        Тише, тише! Смотрите, жрец ставит мальчика между изваянием бога и фараоном. Сам становится напротив. Мальчик смотрит на лампу. Он бледнеет, он засыпает. Отчего это?

—        Это Тот позвал его к себе, к себе в страну мертвых, в страну богов.

И вдруг громкий торжественный голос верховного жреца покрыл шум.

—        Видишь ли ты бога?

И все ясно слышат ответ мальчика: «Я вижу Носатого». Какой странный голос у этого мальчика! Он звучит глухо, как из подземелья. Можно подумать, что мальчик сейчас где-то далеко.

—        Спроси Тота, что нам следует делать? — говорит жрец.

—        Надо идти в страну Куш и покорить ее. Надо, чтобы фараон поставил свою ногу на шею царя страны Куш...

—        Вы слышите, что говорят боги, вы слышите, куда зовет вас Отец премудрости? Он приказывает покорить страну Куш!

—        Просите фараона вести нас на наших врагов из страны Куш,— торжествующий голос Небмаатранахта покрывает шум толпы. На минуту наступает полная тишина. Потом раздается вопль, исторгнутый из тысяч глоток:

—        Веди нас, несравненный Сын Солнца, владыка Черной страны, жизнь, здоровье и сила твоя да будут вечны! Веди нас на страну Куш, раз этого хочет мудрейший из мудрых богов...

Солнце играет тысячами бликов на сверкающих лезвиях мечей. В одно мгновение, как лес, они заколыхались над головами воинов.

Рассказ, который вы только что прочли, нам поведал начертанный рукой неведомого египтянина-писца древний папирус. Египтологи считают, что хотя возраст этого папируса относительно невелик (каких-нибудь 1700— 1800 лет), содержание его является воспроизведением других, значительно более старых текстов, относящихся, вероятно, к третьему-четвертому тысячелетиям до нашей эры.

В этом папирусе, содержащем предписания для жрецов, описано несколько способов погружать детей в гипнотическое состояние, чтобы затем внушить им кажущиеся образы богов и ответы на задаваемые этим видениям вопросы. Ответы эти в устах невинных детей казались непосвященным прорицаниями, возвещенными самими богами.

Нетрудно понять, как должны были в те времена потрясать воображение простых смертных преподносившиеся в подобной форме «чудесные» откровения «свыше». Как возрастала от этого их вера в мудрость и всевластие богов, как увеличивалось их преклонение перед могущественной силой жрецов — обладателей тайн священных заклинаний.

Знакомство древних египтян с гипнозом не может подлежать сомнению. Немецкий этнограф Швейнфурт нашел в Верхнем Египте наскальный барельеф, относящийся к третьему тысячелетию до нашей эры, на котором изображена процедура гипнотизации или, как более принято говорить, чарования змеи. Есть и другие прямые и косвенные свидетельства, приводящие к тому же заключению.

Так, известный древнегреческий историк конца первого века до нашей эры Диодор из Сицилии, длительно путешествовавший по Европе и Азии и изучивший множество документов в лучших библиотеках своего времени, в одном из своих трудов рассказывает: «Египтяне верили, что богиня Изис нашла много лекарственных средств и очень опытна в искусстве врачевания и теперь, даже когда она стала бессмертной, наибольшая радость для нее делать людей здоровыми, молящим об этом она открывает лечебные средства во сне, ясно показывая нуждающимся свою волю. Доказательством этого для них служат не мифы, как у греков, а факты, лежащие перед глазами... Многие больные, от которых врачи отказались бы, как от неизлечимых, были спасены Изис, и многие, потерявшие зрение или возможность пользования другими чувствами и членами, снова полностью получили то, что потеряли, когда прибегали к этой богине».

По утверждению древнеримского историка Страбона, исцеления у египтян происходили в храме Сераписа. В это верили повсюду уважаемые люди и ради того, чтобы увидеть вещий сон, открывающий путь к выздоровлению, «спали там,— по выражению историка,— для себя и для других».

Из того места Ветхого завета, где сообщается о состязании в чародействе между Моисеем и Аароном, с одной стороны, и египетскими жрецами — с другой, становится ясным, что последним было известно искусство внушения обмана чувств, например превращения палок в змей.

В одном из древних исторических сочинений «О Изиде и Озирисе», авторство которого приписывают Плутарху, сообщается, что египтяне верили, будто дети могут предсказывать будущее, и прислушивались к их голосам, как к словам оракула, когда они играли в храме и говорили что-либо во время игры.

Можно еще приводить доказательства, но нужно ли? Разве этого недостаточно, чтобы убедиться, что египетские жрецы знали гипноз и умело им пользовались. Мы уже говорили, что в Древнем Египте знания были привилегией жрецов. Суровая кара ждала каждого, дерзнувшего проникнуть в их секреты.