МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ ПРАВА

Мера относительной самостоятельности

Любая правовая часть обладает относительной самостоятельностью, мера которой зависит от типа целостного правового образования, в состав которого она входит. Так, части правовой нормы настолько органически связаны между собой и настолько непосредственно подчинены общему, что их раздельное существование бессмысленно. Относительная самостоятельность этих частей выражается в том, что каждая из них выполняет специфические, только ей свойственные функции в составе целого — правовой нормы. В отличие от этого в таком целостном правовом образовании, как, например, институт права, части его обладают значительно большей относительной самостоятельностью, поскольку сами по себе регулируют соответствующие общественные отношения, хотя, разумеется, и не без известного влияния целого — института права.

Мера относительной самостоятельности правовых частей является одним из признаков устойчивости их целостности. Превышение этой меры или ее недостаточность влечет за собой выход соответствующей части из состава целого, но отнюдь не всегда влечет за собой разрушение целого. Только при условии выхода определенных (основных, главных, существенных) частей из состава целого возможно разрушение последнего. При этом его части лишаются качества таковых, обретая самостоятельное существование или становясь частями других целостных правовых образований.

Мера относительной самостоятельности правовой части нередко достигает уровня полной «автономии». Эта «автономия», «независимость» функционирования правовой части, в свою очередь, воздействует и соответствующим образом непосредственно определяет характер того целостного правового образования, в составе которого она обрела известную «автономность» .

Следует, далее, отметить и другую важную особенность отдельных частей целого. Для некоторых из них характерно не только то, что они входят в состав соответствующего целого, но и то, что одновременно являются частями другого целостного правового образования. В результате оказывается, что разнообразие свойств, связей и отношений этих правовых частей гораздо богаче и шире их разнообразия лишь как частей данного целого (т. е. целого, в которое они прямо входят). Об этом свидетельствует, например, тот факт, что общая часть того или иного кодекса (как целого) может служить не только особенной частью того же кодекса, но и играть ту же роль для других законодательных установлений. То же можно сказать и о некоторых правовых принципах той или иной отрасли права и тем более о принципах права вообще.

Различные правовые части в составе целостного правового образования занимают отнюдь не равноценное положение. Одни из них менее подвижны, статичны, стабильны, другие более динамичны, активны, изменчивы. Они имеют различное значение в целостном правовом образовании. Все это обусловливает постоянное возникновение, обострение и разрушение самой правовой целостности.

Из сказанного следует, что у различных правовых частей далеко не одинаковые перспективы: некоторые из них существуют временно и обречены на неизбежное исчезновение, другие несут в себе зародыш более прогрессивного правового целого, возможность более эффективного, рационального, целесообразного регулирования соответствующих общественных отношений и т. д. Поэтому задача научного познания правовых частей того или иного конкретного целостного правового образования отнюдь не сводится лишь к определению их места, значения и роли в функционировании данного целого; необходимо также проследить процесс их развития, будущего, возможностей, потенций в совершенствовании действующего законодательства.

Познание части, однако, вовсе еще не означает познания целого. При исследовании отдельного правового явления следует всегда находить его место как части целого, поскольку оно не может существовать и функционировать вне целостного правового образования, в состав которого оно входит и которым в той или иной степени определяется.

Целостное правовое образование — это не только простая совокупность его частей. В сложном переплетении частей целостного правового образования возникает своеобразный комплекс функциональных связей, характерный только для этого целого и вне его не существующий. Именно это своеобразие целого видоизменяет характер его составных частей, превращая их из отдельных правовых явлений в организованную правовую систему. Поэтому невозможно понять целое, исходя лишь из особенностей отдельных его частей и даже их совокупности. Гегель по этому поводу писал: «Целое по своему понятию есть то, что содержит в себе части. Но если целое будет положено как то, что оно есть по своему понятию, если оно будет разделено, то оно перестанет быть целым» .

При изучении правовой действительности необходимо исследовать не только влияние части на целое, но и обратное влияние целого на части. Ясно, например, что сущность права может быть познана и познается на основе тщательного изучения отдельных правовых проявлении и определения закономерностей их развития. Но не менее очевидным является и то, что существо, назначение и роль каждого отдельного правового явления, как и закономерность его развития, находятся в прямой связи и зависимости от сущности того исторического типа права, составной частью которого оно является.

Предшествующие рассуждения непосредственно подвели нас к центральной методологически-правовой проблеме — системе права и систематизации законодательства, рассмотрению которых посвящена следующая глава.