МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ ПРАВА

СИСТЕМНОСТЬ И СИСТЕМАТИЗАЦИЯ

В развитии отечественной и мировой науки последние годы ознаменованы «взрывом» интереса к проблеме системного подхода, системного метода, системных исследований (правда, в последнее время этот интерес несколько затухает).

Прежде чем непосредственно перейти к рассмотрению системности права и систематизации законодательства, следует отметить, что в западной науке за последние десятилетия получили широкое распространение системные исследования (Sistems Research), которые преподносятся как «дерзкая теоретическая идея», как поворотный пункт «в современной научной мысли», открывший путь «к новым взглядам и принципам», и т. д. и т. п.

Эта далекая от научной скромности самореклама, к сожалению, первоначально ввела в заблуждение и некоторых наших философов .

Действительно ли «системное движение» представляет собой совершенно новое явление в науке? Конечно же, нет. Еще Гегель сформулировал системную идею применительно к философии: «Каждая часть философии есть философское целое, замкнутый в себе круг, но философская идея имеется в каждой из этих частей в особенной определенности или особом элементе. Отдельный круг, именно потому, что он есть внутри себя целостность, прорывает границу своего элемента и служит основанием более обширной сферы; целое есть поэтому круг, состоящий из кругов, каждый из которых есть необходимый момент, так что система их своеобразных элементов составляет всю идею, которая вместе с тем проявляется также и в каждом из них» . Нельзя недооценивать и многие другие системные идеи Гегеля.

Очевидно, что материальный и идеальный мир отнюдь не состоит из отдельных, друг от друга изолированных предметов, явлений и процессов, а представляет собой органически взаимосвязанные, взаимодействующие и взаимопроникающие объекты и, естественно, требует системного к ним подхода и познания. Об этом, вслед за Гегелем, писал и Ф. Энгельс: «Уразумение того, что вся совокупность процессов природы находится в систематической связи, побуждает науку выявлять эту систематическую связь повсюду, как в частностях, так и в целом»3. В не меньшей степени эта систематическая связь присуща и общественным явлениям, что и побуждает науку выявлять социальные образования системного типа, изучать различные уровни системности этих образований, их связи, отношения и взаимодействия как в целом, так и в частностях.

В то же время, как признают и сами западные авторы, «современное системное движение» породило поток разноречивых, неопределенных и противоречивых суждений прежде

всего о его существе, о характере системного исследования, о самом понятии системы .

И тем не менее утверждение о том, что системный подход к исследованию материальных и социальных явлений не может претендовать на абсолютное новшество, вовсе не означает его бесплодности. Нельзя не видеть известных достижений современных системных исследований (особенно общей теории систем)2, хотя они и остаются пока довольно скромными. В настоящее время определены лишь основные направления системных исследований, происходит процесс накопления понятийного аппарата этих исследований, проведены отдельные «пробы», «эксперименты» их приложения к различным объектам познания .

Актуализация системных исследований обусловлена по крайней мере двумя важными обстоятельствами. Во-первых, все более настоятельной практической необходимостью целостного, системного и комплексного освоения и преобразования природных и социальных условий жизни. Ныне отчетливо выявляется потребность внедрения системного подхода и метода не только в науку, но и в организацию и управление производством, социальной и духовной жизнедеятельностью общества, в том числе в сферу практической политики и правового регулирования общественных отношений. Во-вторых, современное теоретическое и практическое знание и деятельность настолько углубляются, специализируются и дифференцируются, что общая картина общественного бытия, общественная практика как бы распадаются на отдельные, на первый взгляд не связанные между собой и обособленные друг от друга фрагменты или формы деятельности. Возникает объективная потребность не только в систематизации знания и деятельности, но и в их интеграции, синтезе, в восстановлении обшей картины общественного бытия, общественной практики в целом. И эту задачу призваны реализовать системные исследования, что позволит подготовить основания и предпосылки для нового витка как в углублении, специализации и дифференциации знаний и деятельности, так и в их новой, более высокого уровня интеграции, в их синтезе.

Если попытаться определить в наиболее обшей форме понятия системного исследования, то можно сказать, что оно предполагает всесторонний анализ сложных динамических целостностей, части которых (представляющие собой подсистемы данных целостных систем) находятся между собой в органическом единстве и взаимодействии .

Системный подход к исследованию сложных динамических целостностей позволяет обнаружить внутренний механизм не только действия отдельных его компонентов, но и их взаимодействия на различных уровнях. Тем самым открывается возможность обнаружения субстанционально-содержательной и организационной «многослойности» систем, глубокой диалектической связи и взаимозависимости субстанционально-содержательных частей, структур и функционирования явлений бытия как сложных целостных организмов. «Однако, — как подчеркивает И. Клир, — понятие системы в различных научных дисциплинах используется различным образом и применяется для решения различных проблем.

Исходя изданного предположения, нам представляется, что всеобщее определение системы, имеющее гносеологическую цель, должно включать в себя такой «набор» характеристик, который позволил бы ориентировать любое системное исследование, во-первых, на обнаружение составных частей системной целостности; во-вторых, на выявление специфических качеств каждой из частей; в-третьих, на аналитическое изучение связей, отношений и зависимостей частей между собой; в-четвертых, на обобщение частей в их качественной определенности и взаимодействии, раскрывающем свойства системы как единого целого; в-пятых, на познание функционального назначения, роли и эффективности воздействия системы и каждой ее части на среду и обратного влияния среды на систему. Такой системный анализ  позволяет ориентировать научный поиск на всесторонний учет связей, отношений, взаимодействий компонентов изучаемого объекта, в целом объекта со средой его существования и функционирования. Тем самым исследовательская мысль направляется, в частности, на обнаружение и осмысление тех внутренних механизмов правовой системы, которые обеспечивают ее состояние в единой целостности, условий ее устойчивости, предельных границ изменчивости и т. д.

Из сказанного понятен и тот интерес к системности, который не только ориентирует исследование на всестороннее познание сложных целостностей природного и общественного бытия в единстве их структурно-функциональных и иных зависимостей. Благодаря этому интересу достигнуты весьма плодотворные результаты как в теоретической, так и в практической деятельности. Но если в практической деятельности системность использовалась пока преимущественно для решения прикладных задач, то в теоретической деятельности в основном разрабатывались общие принципы системности, их философское обоснование .

Сейчас наступил такой период в научном развитии, когда, продолжая совершенствовать общенаучные представления о системности, надлежит переходить к их использованию в конкретных отраслях знания, в том числе и в правоведении, где и происходит непосредственное «слияние» теоретической мысли с практическими потребностями социального прогресса.

Системный подход, метод, исследование являются категориями гносеологическими и поэтому входят в качестве составных компонентов в арсенал теории познания, пронизывают все ее основные законы и категории. Но это вовсе не означает, будто системный подход или метод играет, как полагают некоторые авторы, ведущую роль в общей стратегии исследования. Такое представление является, конечно же, преувеличением, поскольку функцию общей стратегии исследования выполняет отнюдь не системный подход или метод, а теория познания, в состав которой входит и системный подход, и метод. Теория познания и системность не располагаются на одной линии методологической значимости. Теория познания как всеобщая методология соотносится с системностью как с одним из своих моментов. Именно поэтому сама по себе системность, оторванная от теории познания, не только неприменима к исследованию любого объекта, но и страдает той ограниченностью, которая не позволяет ей проникнуть в тот или иной объект с достаточной мерой глубины и обстоятельностью. На это важное обстоятельство обращали внимание многие отечественные ученые. Так, В. Г. Афанасьев указывал, что «системный подход, взятый вне исторического аспекта, становится простой фотографией объекта в его статике, структурной и функциональной постоянности, что... означает отрицание закономерностей, ведь эти последние суть не только закономерности раз и навсегда данного функционирования системного объекта, но и его движения, развития» .

Теория познания исходит из того, что реально существующие и функционирующие социальные образования, и прежде всего сама социально-экономическая историческая формация (в состав которой входит и правовая система, без которой понять последнюю невозможно), требуют системного их исследования. Между тем исследование социально-экономической исторической формации осуществляется, как правило, в двух основных направлениях: системно-историческом и системно-логическом. При этом если в процессе системно-исторического исследования, нацеленного на конкретно-исторические формы проявления этой формации, нередко упускается из виду общая логическая закономерность ее развития, то в процессе системно-логического исследования, направленного на обнаружение общих закономерностей развития формации, зачастую упускается из виду то, что она сама имеет собственное историческое измерение.

Системность социально-экономической, исторической формации в целом обусловливает и системность (или под- системность) ее компонентов: экономической, политической, правовой систем. Отсюда вытекает необходимость системного подхода и исследования также и этих компонентов. Такой подход к исследованию данных систем (подсистем) должен, однако, учитывать системную целостность изучаемой формации и под этим углом зрения постоянно видеть связи, взаимодействия, противоречия изучаемого объекта, явления или процесса с другими компонентами, с социальным организмом в целом, с его историческим движением, изменением и развитием. Исследования отдельных объектов, явлений и процессов формации представляют собой те «кирпичики», из определенного соединения, синтезирования которых создается научное представление об этой формации как о целостной, функционирующей и развивающейся системе. Подобное представление, в свою очередь, позволяет увидеть тенденции движения и перспективы развития этой системы, закономерности ее смены другой, нарождающейся, новой формацией.

Системный подход к исследованию правовых явлений необходимо предполагает их комплексное исследование, которое требует в первую очередь выяснения качеств системности и структурно-функциональных зависимостей самих этих явлений. Выдвижение этой задачи на первый план обусловлено исходным пунктом в понимании соотношения бытия и сознания. Задача, однако, осложняется тем специфическим обстоятельством, что данное соотношение в социальной, особенно в правовой, сфере (в отличие от природы, где действуют «слепые, бессознательные силы», если мы отвлекаемся от обратного влияния на нее человека) выступает не только в прямой и обратной зависимости, но и в виде как объективной, так и субъективной связи. Любой правовой феномен является объективным в силу закономерности его возникновения и общих тенденций развития. Но с другой стороны, этот феномен субъективен в том смысле, что он является продуктом человеческого сознания и деятельности.

Рассмотрим теперь общее определение понятия системы, предложенное в мировой и отечественной литературе, учитывая замечание К. Боулдинга о том, что система «есть скелет науки в том смысле, что ее целью является разработка основ или структур систем, на которые наращиваются плоть и кровь отдельных дисциплин и отдельных предметов исследования в их движении к упорядоченному и последовательно построенному телу знания».

А. Д. Холл и Р. Е. Фейджин пишут: «Система — это множество объектов вместе с отношениями... между объектами и между их атрибутами (свойствами)»2. Чрезмерная абстрактность этого определения очевидна и для самих авторов, отмечающих, что оно не удовлетворяет требованиям точности и полноты, что «в самом деле, трудно считать, что такое определение понятия системы достаточно»3. Но, увы, то же самое можно сказать и относительно других определений, сформулированных зарубежными авторами. Так, Р. Л. Акоф считает, что «систему можно определить как любую сущность, концептуальную или физическую, которая состоит из взаимозависимых частей» . И. Клир полагает, что «множество величин, уровень анализа, отношения между величинами, свойства, определяющие эти отношения, — это основные признаки каждой системы независимо от того, с точки зрения какой научной дисциплины определяется объект как система» . М. То- да и Э. X. Шуфорд (мл.) пишут: «Системой в самом широком смысле может быть решительно все, что можно рассматривать как отдельную сущность» .

Правильно отмечают В. Н. Садовский и Э. Г. Юдин, что употребление термина «система» «разными авторами и в разных науках существенно отличается друг от друга — и не только по приписываемым им значениям, но и, что более важно, по лежащим в их основе содержательным и формальным принципам: нередко в их использовании просто отдают дань моде или же исходят из чрезвычайно широко понимаемого изменения характера исследуемых объектов (системные объекты); иногда под их употребление подводят философскую и общенаучную базу и т. д. Если учесть, что практически каждый исследователь системных проблем опирается на свое понимание понятия "система"... то мы оказываемся перед фактически безбрежным морем оттенков в истолковании этого понятия»1.

К сожалению, таким же безбрежным морем оттенков в определении понятия системы характеризуется и отечественная, в частности философская, литература. Например, в Философском словаре указывается: «Система — множество связанных между собой элементов, составляющее определенное целостное образование»2. В результате получается, что любая, а не только объективная, закономерная, необходимая связь между частями целого образует систему. Но, как было показано выше, суммативное целое, конгломерат частей целого или механический агрегат вовсе не является системой, которая есть органическое, внутреннее объединение частей целого (что, между прочим, и означает латинский термин «sistema», т. е. «соединение»). Возьмем другое определение интересующей нас категории. «Система, — пишет А. Г. Спиркин, — это целостная совокупность элементов, в которой все элементы настолько тесно связаны друг с другом, что выступают по отношению к окружающим условиям и другим системам как единое целое» .

Помимо ранее отмеченного отождествления понятий целого и системы здесь подчеркивается тесная связь элементов системы, и в этом усматривается ее сущность и специфика. Но такой критерий, как «тесная» связь, ничего не определяет и поэтому не может вскрыть особенность системы. Можно привести сколько угодно целостных образований, составные части которых весьма тесно связаны между собой, но которые, тем не менее, не являются системами.

Приведенные и другие подобные им определения системы настолько неточны, что вряд ли могут претендовать на применимость к различным явлениям социальной жизни и тем более к праву.

Более осторожно подходит к этому сложному вопросу В. С. Тюхтин, отмечающий, что к настоящему времени еще не выработаны общепринятые определения понятия системы, приложимые к изучению любых объективно существующих или мыслимых предметов; что трудности выработки унифицированных понятий коренятся в факте огромного (практически неисчерпаемого) множества качественно разнородных систем; что, наконец, логически более строгого и унифицированного определения системы естественно ожидать в аксиоматической форме, а это возможно при достаточной зрелости системных исследований, в частности на основе изучения различных классов систем .

Обобщая ряд отечественных и зарубежных исследований, В. С. Тюхтин предлагает следующее «рабочее» определение понятия системы: «Система — это множество связанных между собой элементов (любой природы), имеющее тот или иной вид упорядоченности по определенным свойствам и связям и обладающее относительно устойчивым единством, которое характеризуется внутренней целостностью, выражающейся в относительной автономности поведения и (или) существования этого множества в окружающей среде» .

Нетрудно видеть, что это определение имеет ряд преимуществ по сравнению с вышеприведенными (указание на упорядоченность составляющих частей системного целого по их свойствам и связям, устойчивое единство, автономность поведения и т. д.). Но и оно не может в полной мере удовлетворить нас прежде всего потому, что, во-первых, не подчеркивает объективного, закономерного, необходимого характера связей частей системного целого и, во-вторых, не отмечает соединения частей целого по содержательным признакам. Без этих существенных моментов невозможно понять, в частности, системность права, отграничить ее, с одной стороны, от других целостных правовых образований, а с другой — от структурности права.

Значительно хуже дело обстоит с определением понятия системы и правовой системы в юридической литературе .

Учитывая сложность рассматриваемой категории, особенно в ее приложении к правовым объектам, а также недостатки приведенных дефиниций, можно предложить иной вариант «рабочего» определения понятия системности права.