МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ФИЛОСОФИИ ПРАВА

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

С проблемой действительности и возможности в праве и законодательстве органически связаны и из них вытекают проблемы цели и средства. Правовая возможность первична по отношению к цели права и законодательства, она является непосредственной причиной цели. Целенаправленность и целесообразность права и законодательства аккумулирует в себе правовые возможности и конкретизирует их превращение в действительность.

Более того, из сущности права вытекает, ею обусловливается и определяется его цель, познание которой имеет фундаментальное методологическое значение для юридической теории и практики. Цель, как философская категория, лежит в основе исследования правовых явлений и процессов, детерминирует правотворчество, само право, законодательство и его реализацию, совершенствование и развитие правовой системы.

Проблема цели в философии наиболее продуктивно разработана Гегелем. Он указывал, что цели как субъективной категории противостоит объективность. «Цель есть ближайшим образом нечто сущее внутри меня, субъективное, но она должна стать также и объективной, сбросить с себя свой недостаток, перестать быть только субъективной» . Разъясняя свою мысль, Гегель далее пишет: «Можно здесь задать вопрос: почему же субъективность есть недостаток? Если то, у чего есть недостаток, не стоит, вместе с тем выше своего недостатка, то для него это не недостаток... Цель, поскольку она пока лишь наша цель, есть для нас недостаток, ибо свобода и воля суть для нас единство субъективного и объективного.

Преодоление «недостатка» цели, снятие противоположности между субъективностью и объективностью осуществляется только путем реализации цели и благодаря ей. Гегель считает, что «суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением...» . Реализация же цели требует определенной деятельности, а также средств, с помощью которых цель объективируется. В деятельности человека, использующего соответствующие средства, субъективный характер цели превращается в объективность — воля «представляет собой процесс перевода субъективной цели в объективность через опосредование деятельности и некоторого средства» , цель «смыкает себя через некоторое средство с объ- ективностью...» .

Следовательно, «в этом смысле воля становится объективной лишь через выполнение своих целей» . Деятельность воли заключается в том, что «она снимает противоречие между субъективностью и объективностью, перемещает свои цели из первого определения во второе... » , используя при этом соответствующие средства. Эти средства есть «нечто более высокое», чем цель, поскольку в «своих орудиях человек обладает властью над внешней природой, хотя по своим целям он скорее подчинен ей»7. Благодаря деятельности и средствам сама цель, хотя бы «и была совершенно частной и субъективной», превращается в объективную, «когда она становится явлением» . В результате в цели «начало и конец одинаковы друг с другом, так как мы субъективное делаем объективным для того, чтобы его снова получить обратно» .

Всякая деятельность имеет определенную цель. Деятельность, лишенная цели, является бесцельной, бессмысленной деятельностью. Любая деятельность, направленная на достижение той или иной цели, будучи по своей природе субъективным фактором, определяется объективной действительностью, поскольку возникает как закономерное следствие уже достигнутого уровня развития этой действительности. Возникнув же под воздействием определенных условий объективной действительности, цель по необходимости всегда реализуется в той или иной материально или духовно ощутимой форме, которая в итоге представляет собой результат реализации потребности. С другой стороны, любая деятельность человека непосредственно обусловливается и направляется осознанной целью, «которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю»3. Будучи порождением конкретных условий общественного бытия и в конечном счете определяясь им, цель представляет собой идеальный образ тех результатов волевых действий индивида, ради которых эти действия им совершаются. Поскольку осуществляющий волевое действие индивид ранее воссоздал мысленно то, к чему стремится, предвосхитил в сознании желаемый результат своего действия, постольку он оценил основания и мотивы, в силу которых необходимо выполнить данное действие, чтобы достигнуть уже идеально представленного результата.

Цель является, таким образом, исходным пунктом и двигательной силой волевой деятельности и одновременно направляющим фактором в этой деятельности. Цель возникает раньше, чем ее реальное воплощение в действительность, поскольку является идеальным внутренним образом подлежащих созданию предметов, явлений, процессов; они заранее намечаются человеком в качестве цели в их еще субъективной форме. В этом смысле цель выступает в качестве внутренне-побуждающего начала в деятельности людей по преобразованию действительности. Реализация же данной цели как возможности осуществляется человеческой деятельностью.

Не может вызвать сомнения то, что эти общефилософские и психологические представления имеют прямое методологическое отношение к познанию права и законодательства. Определяясь условиями жизни общества, закономерностями его развития, право является объективным социальным образованием. Вместе с тем право, будучи выражено и закреплено в законодательстве, должно рассматриваться и как фактор субъективный, поскольку прежде, чем возникнуть, оно созревает в сознании людей, получает форму правосознания, затем закрепляется в правовых принципах, в нормативных и ненормативных предписаниях, реализуется в правоотношениях и иных видах воздействия на общественные отношения, наконец, воплощается в законности и правопорядке как итоге достижения правовой цели. Сознательность проявляется на каждом из этапов этого процесса.

Так, правотворчество, будучи объективно детерминировано реальной действительностью, вместе с тем по своей природе субъективно, поскольку осуществляется людьми, преследующими сознательно поставленные цели. Точно так же правореализуюший процесс направляется людьми, сознательно воплощающими правую цель в действительность, в установление определенного режима законности и правопорядка. Отсюда вытекает, что нет резкой грани между объективным и субъективным в праве, хотя, понятно, субъективное и не совпадает с объективным. «Обычно полагают, — пишет Гегель, — что субъективное и объективное неподвижно противостоят друг другу. Но это неверно, так как они скорее переходят друг в друга, ибо не представляют собой абстрактных определений, как, например, положительное и отрицательное, а имеют уже более конкретный смысл»1.

Цель права, подобно самому праву, может рассматриваться и как объективная, и как субъективная категория. Она объективна, поскольку определяется условиями жизни общества, реально существует в различных проявлениях, необходимо закрепляется в действующем законодательстве и его реализации, в законности и правопорядке. С другой стороны, цель права, как и всякая цель, субъективна, поскольку формируется сознанием людей, выражается в законотворчестве и реализуется сознательной деятельностью людей.

Именно поэтому, когда мы говорим о деятельности людей по созданию законов и подзаконных актов или их реализации, то пользуемся удачным выражением Гегеля: «...в лице цели имеем содержание, которое известно уже заранее; эта деятельность поэтому не слепа, а зряча» .

Важно при этом отметить, что объективный источник возникновения цели права и субъективная ее природа — две органически связанные между собой стороны одного и того же явления. Цель права как идеальное выражение положительного или отрицательного, должного или возможного поведения людей объективна, закономерна и необходима по источнику возникновения и по содержанию. Вместе с тем она субъективна по своей природе как продукт сознательного творчества людей, организованных в государство.

Рассматривая цель в праве, выраженную в законодательстве и практике его реализации, как категорию субъективную, можно констатировать, что она может отражать реальную действительность как в соответствии с ее объективными закономерностями, так и вопреки им. В. И. Ленин писал: «Фактические отношения не мертвы, а живут и развиваются. Юридические определения могут соответствовать прогрессивному развитию этих отношений, но могут также (если эти определения плохи) "соответствовать" регрессу или застою»2. Реальность и эффективность действия права и законодательства определяются прежде всего тем, насколько они точно и полно отражают и правильно предусматривают реализацию объективных возможностей в соответствии с познанными закономерностями общественного развития. Если цель права и законодательства основана на научном познании закономерностей общественного развития, то она обеспечивает наиболее целесообразные пути и средства использования этих закономерностей. В противоположность этому фикция права и законодательства есть не что иное, как отражение в их принципах, оценках и велениях объективно невозможного, того, что фактически не может быть реализовано в данных условиях места и времени.

Как и всякая цель, правовая цель отнюдь не является продуктом, извне навязанным праву, спускаемым откуда-то свер- ху , а представляет собой результат творчества людей, привлеченных как к созданию правовых норм, так и к их реализации. В правотворчестве, как и в любой иной деятельности, люди, определяя свои цели, подчиняя свои действия достижению этих целей, тем самым критически относятся к действительности, констатируют, что те или иные стороны, черты, факты, явления, процессы этой действительности не соответствуют их потребностям, интересам, устремлениям и поэтому или нуждаются в изменении, преобразовании, или должны получить дальнейшее развитие в том или ином направлении. Это и достигается четким определением правовой цели и ее закреплением в законодательстве. В правовой цели непосредственно выражается опережающее отражение сознанием действительности, и в этом состоят творческие потенции законодательства в преобразовании действительности. Правотворчество должно исключать «созерцательное отражение» в правовых установлениях объективной действительности, пассивно их приспосабливать к стихийно складывающимся общественным отношениям. В этом случае утрачивается целевая направленность правовых установлений.

Напротив, научная обоснованность правотворчества предполагает активное, целеустремленное проникновение в глубинные процессы общественной жизни, смелое и решительное их преобразование правовыми средствами в интересах социального прогресса. Именно поэтому критерием ценности правовых установлений должен быть не только факт точного и всестороннего отражения в них материальной и духовной действительности, но и степень преобразования этими установлениями регулируемых ими общественных отношений.

Развитие бытия порождает объективные возможности в двух основных формах: с участием и вмешательством человека и без его участия и вмешательства. Право, законодательство связано с первой из указанных форм, поскольку оно направлено на сознательное регулирование деятельности и поведения людей и через посредство такого регулирования достигает определенной цели: превращения объективной возможности в материальную или духовную действительность через посредство деятельности людей.

Поскольку же правовая цель связана с объективными возможностями, осуществление которых предполагает определенное правовыми нормами установленное действие и поведение людей, постольку отмеченное выше отсутствие резкой грани между объективным и субъективным в праве (законодательстве) конкретизируется в данном случае в том, что реальные возможности и цели права (законодательства) не разделены непроходимой пропастью. Они взаимодействуют и взаимно обогащают друг друга: возможность отражается в цели права (законодательства) и определяет ее содержание, а реализация этой цели приводит к превращению возможности в действительность и к дальнейшему развитию объективной реальности. Тем самым право (законодательство) не только отражает возможности, порожденные действительностью, но и в результате своей реализации преобразует эту действительность.

Обоснование первичности объективных возможностей по отношению к правовой цели методологически необходимо для того, чтобы исключить какое бы то ни было проявление субъективизма и волюнтаризма в правовой теории и практике.

Объективная возможность лишь отражается в законодательстве и определяет цель, которая в нем выражена. Поэтому-то и в содержании законодательства концентрируется не только отражаемое, но и смысл отражения — цель, непосредственно определяющая тот или иной характер, способ или метод правового регулирования общественных отношений и намечающая конкретные пути превращения возможности в действительность.

Следовательно, цель законодательства есть не что иное, как превращение объективной возможности в идеальную (до ее практической реализации) действительность, т. е. в ту действительность, которой еще нет, но которая может, более того, должна быть. Иначе говоря, цель законодательства — это не только отражение и закрепление существующих отношений, но и своеобразная форма будущего в настоящем, прообраз того общественного состояния, к которому сознательно стремится законодатель.

Объективная закономерность никогда не выступает в завершенной форме, в окончательном виде, а существует как необходимость, тенденция, возможность. Всякая закономерность создает определенные объективные возможности того или иного поведения, действия, поступка, направленных на достижение конкретной цели. И если любая цель является идеально выраженным результатом предстоящего поведения, действия, поступка и всегда выступает как задача, которую предстоит разрешить, то законодательство является одним из средств целесообразного разрешения этой задачи, указателем пути в процессе движения к цели. В законодательстве воссоздаются порядок, этапы, темпы, способы и другие действия людей, ведущие к определенной цели.

Следовательно, для того чтобы цель законодательства была научно обоснованной, нужно учитывать не только саму цель, но и необходимость ее правового закрепления в конкретных условиях жизнедеятельности того или иного общества; следует изучать конкретные возможности, исходить из этих возможностей и опираться на них. Но возможности, как было ранее отмечено, имеют различную степень обоснованности, развитости, зрелости для их перехода в действительность. Именно поэтому в законодательстве закрепляются цели ближайшие, перспективные и конечные. Каждая ближайшая цель, будучи закреплена в соответствующих конкретных правилах поведения, выражает задачи правового регулирования в данный период исторического развития общества и является необходимым шагом, ступенью, звеном в цепи, связывающей близлежащую цель с перспективной целью, которая, в свою очередь, является средством, периодом, этапом на пути к конечной цели.

Если объективно существующие возможности являются основой для закрепления в законодательстве их безотлагательного превращения в действительность, то зарождающиеся, возникающие объективные возможности могут учитываться в законодательстве лишь как перспективная цель. Такой учет означает, что при существующих условиях еще нет всех необходимых предпосылок для полного осуществления цели, выраженной в законодательстве, хотя некоторые из данных предпосылок уже существуют, а недостающие могут быть созданы и необходимо появятся в процессе дальнейшего общественного развития. По мере того как под воздействием общественной практики недостающие предпосылки для превращения возможности в действительность будут возникать, созревать и развиваться, перспективные цели станут превращаться в ближайшие, но отсюда вовсе не следует, что в законодательстве должны находить отражение лишь последние. Закрепление перспективных целей в законодательстве не только оправданно, но и необходимо хотя бы уже потому, что тем самым указывается путь сознательного, организованного и гармоничного общественного развития.

В зависимости от того, охватывают ли цели полностью результат, преследуемый законодателем, или выражают лишь составные, подчиненные части этого результата, они подразделяются на общие и специфические. Формулируя общие цели, законодатель конкретизирует их в специфических целях, причем эта конкретизация должна быть доведена до такого уровня, чтобы данная специфическая цель могла выступать в качестве непосредственной цели деятельности. Если же цель выражена в чрезмерно общей форме, то ее реализация становится затруднительной, вызывает необходимость создания новой нормы, в которой данная цель доводится до соответствующей степени конкретизации.

С точки зрения последовательности осуществления целей во времени они подразделяются на ближайшие и перспективные. Ближайшие цели выражают актуальные задачи правового регулирования в данный период исторического развития общества и подлежат непосредственному осуществлению. Перспективные цели выражают более отдаленные результаты, которые достигаются посредством реализации определенной совокупности ближайших целей. При этом недостаточно ясное выражение ближайших целей в правовых нормах отвлекает от насущных задач правового регулирования, превращает их в декларации, оторванные от средств, с помощью которых они могут быть реализованы. С другой стороны, игнорирование значения перспективных целей правотворческой и правореа- лизующей деятельности вносит стихийность в эту деятельность.

Воздействуя на поведение людей, законодатель в одних случаях имеет в виду только наступление изменений в самом их поведении, в других — наступление определенного материального результата. В первом случае цели можно назвать функциональными, во втором — предметными. При этом правовые нормы, включая предметные цели, тем самым должны включать и функциональные. Последние же в идеально реализованном виде учитываются при постановке предметных целей, а будучи фактически реализованными, становятся реальными средствами их осуществления. Законодатель в предметной цели предвосхищает результат, выражающийся в том или ином предмете, но сам этот результат всегда является следствием определенного поведения, действия.

Правовые цели, соответствующие объективным закономерностям общественного развития, являются истинными, а противоречащие им — ложными. Однако объективной истинности недостаточно для того, чтобы данная правовая цель могла быть реализована.

Помимо этого, необходимо, чтобы данная цель обладала также признаком реальности. Реальна та цель, для осуществления которой уже имеются достаточные (а не только потенциальные) средства. Истинность и реальность в правовой цели не всегда совпадают. Истинная цель может быть в данный конкретный момент нереальной, и в то же время не всякая реальная правовая цель является истинной. Невозможность немедленного осуществления данной правовой цели сама по себе еще не снимает вопроса о ее объективной истинности. Для истинной цели, однако, характерно, что рано или поздно, но она непременно будет осуществлена. В некоторых случаях могут быть реализованы и такие правовые цели, которые противоречат объективным закономерностям общественного развития. Но от этого они вовсе не становятся истинными. Правовые цели, основывающиеся на случайных правовых возможностях, будучи реализованы, не ведут к исчезновению тех правовых целей, которые возникают на основе необходимых правовых возможностей.

Для реализации цели необходимы соответствующие средства. Именно средства выступают в качестве связующего звена между субъектом цели и объектом его деятельности, направленной на достижение определенного результата. Без средств цели нереальны, неосуществимы, равно как и при отсутствии целей существующие средства не приводят к какому-либо результату. Более того, при наличии и целей, и средств нужна еще деятельность, которая при помощи средств превращает цели в результат.

Следовательно, цель и средства соотносительно едины. Определенная цель предполагает, требует и определенных средств, по отношению к которым эта цель выступает первичной, доминирующей, руководящей. Как справедливо заметил Гегель, «цель есть... всеобщее, руководящее, и мы обладаем средствами и орудиями, деятельность которых мы определяем соответственно этим целям»1. Но благодаря средству реализованная цель обретает объективность, определенность и конкретность. Цель законодательства определяет те правовые средства, с помощью которых эта цель достигается. При этом в зависимости от характера самой цели правовые средства являются общими (нормативность, общеобязательность, формальная определенность, обеспеченность государственным принуждением) или специфическими (гражданско-, административно- или уголовно-правовые методы правового регулирования общественных отношений). По отношению к этим средствам (как общим, так и специфическим) цель законодательства выступает в качестве доминанты. Но с другой стороны, цель законодательства, реализуясь в своих средствах, сама превращается в средство своего собственного осуществления.

Здесь проявляется общая закономерность перехода, превращения целей в средства для достижения определенных результатов через материальную и духовную деятельность людей. Подобно тому как в психологической сфере происходит сдвиг мотива на интерес, а интереса на цель , так и в правовой сфере правосознание сдвигается на правовые цели, а правовые цели — на средства его реализации ради практического достижения того результата в регулировании общественных отношений, который имелся в виду правовой целью. Тем самым законодательство выступает в единстве цели и средства достижения этой цели. Благодаря этому единству оно не только обретает характер ориентира, установки должного или возможного поведения членов общества, но и становится силой, способной обеспечить реализацию этой установки.

Однако одного наличия цели и средств законодательства, как было отмечено, недостаточно для достижения предусмотренного его велениями результата. Необходима еще деятельность людей, использующих правовые средства для объективизации правовой цели в регулируемых общественных отношениях. И здесь мы вплотную подошли к рассмотрению правореализующей деятельности с точки зрения воплощения правовой цели в действительность, к проблеме целесообразности законодательства и его практического осуществления на основе законности. Цель законодательства, если говорить в наиболее общей форме, состоит в реализации требований законности и в установлении режима правопорядка в жизнедеятельности общества. Более подробно эта проблема будет рассмотрена в дальнейшем .

Научное познание не только отображает состояние действительности в настоящем, но и, основываясь на тенденциях ее закономерного развития, намечает предполагаемые результаты целенаправленного воздействия на нее .

Отсюда следует, что и наука, призванная составить основу управления общественным развитием, должна в совершенстве владеть прогностическим орудием познания. С тем большим основанием это относится к юридической науке. Приходится, однако, констатировать тот факт, что до сих пор юридическая наука в основном ограничивалась выполнением диагностической и этиологической функций и меньше заботилась о своих прогностических обязанностях. Но теперь и в юридическую науку стало проникать прогнозирование , которое требует не только глубокого осмысления правовых явлений и процессов, но и предвидения их развития. Прогнозирование является необходимым этапом становления правовой цели, которая всегда включает в себя те моменты предвидения, которые наиболее достоверны, строго основаны на объективных закономерностях действительности, ее реальных возможностях.