ИСТОРИЯ КЛИМАТА

НАСТУПЛЕНИЕ ЛАВИН  

Сначала о 1570 г. Блестящий ученый и гляциолог Хейм  напомнил, ссылаясь на работы Рейзсахера, Симони и Позепни, странную историю о средневековых золотых копях в Высоких Татрах, об отверстиях шахт, загроможденных льдом во второй половине XVI столетия. На одной из этих разработок, открытых в середине XV в. (Bartholomei — Erbstollen am Rauriser Goldberg), в 1570 г. колодцы шахт были погребены под 20-метровым слоем льда и эксплуатация их прекращена. В XVIII столетии (по цифрам и источникам Хейма, которые следовало бы критически пересмотреть) толщина льда на той же территории, по слухам, составляет уже 100 м. В 1875 г. толщина еще равна 40 м. В 80-х годах XIX в., как следствие отступания ледников, некоторые шахты открываются снова.

И опять 1570 г. В Исландии карты Гудбрандура Торклакссона (карты ледника Глама и карты Хофсйёкудля), как и карты 1840 г., указывают на огромные и более протяженные (на несколько километров), чем в XX столетии, ледники [41, стр. 516—517; 358, стр. 15—16].

Но покинем Исландию и Восточные Альпы. Перелистаем, что еще почти не делали, архивы бедного церковного прихода Шамони за XVI в. Они полны совершенно понятными (но малоизученными) жалобами на суровость климата и нищету жителей: «Это бедная страна с бесплодными горами, где льды и морозы держатся все время... Солнца не бывает на протяжении полугода... Хлеб собирается при снеге... Зерно такое влажное, что его приходится прогревать в печи, иначе животные не хотят есть хлеб, сделанный из этого зерна... Местечко расположено в холодных и необитаемых горах и не имеет никаких удобств для работы поверенных и стряпчих... Здесь насчитывается много бедняков, совсем грубых и невежественных... столь бедных, что в Шамони и Валлорсин нет никаких часов для наблюдения и узнавания времени суток... Ни один чужеземец не хочет здесь жить, а льды и морозы здесь обычны со времени сотворения мира6». Жители также жалуются на очень сильные лавины 1559—1562 гг., разрушившие горные хижины. Лавины, если верить Поджи [297], свидетельствуют о сильных снегопадах и довольно низких температурах.

Характерный факт: с 1530 по 1575 г. жители Шамони жалуются на соседство ледников (распространяющих холод вокруг себя), но не на опустошения, причиняемые ледниковыми фронтами8. Значит, продвижение ледников, если (чисто гипотетически) уже и началось, не казалось еще очень опасным для обитателей и для их земель.

Один из этих неизданных текстов 1575—1576 гг. дает интересное топографическое уточнение: во время одного судебного процесса по взиманию десятины какой-то хлебопашец из Сен-Жерве, часто приезжавший в Шамони для покупки там сыра, был вызван в суд жителями этого прихода, просившими его свидетельствовать в их пользу. И он охотно заявил, что «Шамони — место, покрытое ледниками... поля там часто оказываются пустыми, так как зерно уносит ветер в леса и на ледники, что свидетель и наблюдал на протяжении нескольких лет9».

Значит, ледники были мощными, если они подходили совсем близко к засеянной пашне (чего нет сегодня; взять хотя бы современное положение ледника Мер-де-Гляс, столь удаленного и,кроме того, отделенного скалами от возделанных или пригодных для возделывания земель).

Могут сказать, и не без основания, что этот текст еще далеко не ясен. Допустим. Но обследование, проведенное спустя четыре года «архидиаконом из Тарантеза» Бернаром Комбе и также связанное со взиманием десятины, дает важную дополнительную согласующуюся с предыдущей информацию. Чтобы полностью оценить этот текст, необходимо сначала подробно его процитировать.

В 1580 г. Комбе, прибывший из Серво, поднимается в долину Шамони с юго-запада. Он останавливается сначала в приорстве (в настоящее время — пригород Шамони), а затем, как он пишет: «мы продолжили наш осмотр, поднявшись до крайней точки земли, подлежавшей десятинному налогу, вверх над Тин (вверх по течению Тин); мы увидели поселения, носящие названия Фрассе- ран, Монтриу (Монрок) и Ле-Плане; отсюда, по существу, вернувшись назад, нам следовало бы подниматься на север, в ущелье, где расположена местность, в простонародье называемая Треле- шан... затем мы возвратились в дом Эмона» (Эмон — старшина общины Шамони, принимавший Комбе).

После этого отчета о своей поездке Комбе дает более общее описание долины Шамони. «Эта долина, — пишет он, — расположена среди гор; и справа, если смотреть с юга, вершины этих гор представляют собой сверкающие ледники. Эти ледники распространяются и вдоль различных складок местности, врезанных в горы. По крайней мере в трех местах они опускаются почти вплоть до упомянутой равнины (Арв) (et descendunt fere usque ad dictam planitiem, tribus saltern in locis). Одно ясно: эти складки, которые люди называют моренами (ruinas)10, иногда были причиной неизбежных наводнений 11 как в зонах, через которые воды должны были спускаться, так и в середине долины, где благодаря им усиливался поток, который, как говорят, берет свое начало в альпийских лугах Тура (qui ab Alpibus de Tour dictus est inci- pere) и превращается затем в довольно значительную реку (Арв)».

Этот текст стал предметом комментариев двух направлений. Школа Шарля Рабо [305]12 отдавала предпочтение ограничительной интерпретации. Как мы прочли, Бернар Комбе видит с равнины и из долины Арва всего лишь три ледника, «опускающиеся почти до равнины». Следовательно, логично замечает Рабо, ситуация в 1580 г. была та же, что и в 1900—1910 гг. Действительно, в начале XX в., в конце длительного периода отступания, продолжавшегося с 1860 г., лишь три значительных ледниковых фронта находились близко к долине, или «равнине», Шамони и были видны из ее глубины. Это Боссон, Аржантьер и Тур. Что же касается ледника Буа (Мер-де-Гляс), некогда прилегавшего к поселку Буа и подходившего совсем близко к равнине, так что он был видеи с нее, то за период с 1860 по 1900 г. он отступил настолько, что с конца XIX в. перестал «спускаться почти до равнины» и даже просто-напросто быть видимым оттуда. Следовательно, говорит Рабо, в 1580 г. в Шамони продолжается еще (до наступания 1600 г.) слабое оледенение; та же ситуация повторится в 1900—- 1910 гг. (после наступлений 1818 и 1850 гг.).

Однако ряд специалистов и среди них такие компетентные, как Мужен и Рауль Бланшар [266 в; 30], не придерживались интерпретации Рабо. По мнению этнх двух авторов, ледник Тур явно слишком удален от «равнины», в сущности говоря, и от жизненных центров долины Шамони, чтобы Комбе мог принять его во внимание в своем перечислении. Следовательно, три ледника, «спускающиеся почти до равнины», это Аржантьер, Боссон и Мер- де-Гляс. В 1580 г. Мер-де-Гляс еще не скрылся за массой угрюмых скал Мотте, как это произойдет в XX столетии. Как раз наоборот— в 1580 г. он, как и в 1730—1860 гг., на протяжении всего периода, отраженного в старинной иконографии, занимал большую площадь совсем близко от поселка Буа и поэтому был хорошо виден из долины Арва, почти до которой он опустился «descen- dens fere usque ad planitiem». Следовательно, во времена Генриха III он был уже весьма развит.

По-видимому, именно эта версия — версия Мужена—Бланшара является лучшей. Ибо если перечитать (я это сделал) оригинал рукописи Комбе (ADHS, 10 G 287), то будет видно, что как маршруты этого архидиакона, так и выражения, которые он употребляет, указывают на полную его неосведомленность о существовании «четвертого ледника» — ледника Тур.

Бернар Комбе не поднялся до конца долины Арв; он не дошел до крайних поселений этой долины — до поселка Тур, откуда виден ледник того же наименования. Комбе поднялся лишь до Монрока, затем свернул с дороги по направлению к Трелешану и потом вновь спустился вниз по течению. С этих крайних точек пути оконечность ледника Тур и верхнее течение Арва практически были не видны, в чем я имел возможность убедиться, неоднократно повторив маршрут архидиакона.

Комбе не видел маленькой местности Тур. Практически он даже не знал о ней. В совершенно неопределенных выражениях, по слухам, он просто сообщает об Арве, который, говорят, берет свое начало в альпийских лугах Тура (qui ab Alpibus de Tour

dictus est incipere).

Следовательно, Мужен и Бланшар, не знавшие некоторых из этих уточнений (извлеченных мною из текста рукописи) и полагавшиеся на свою интуицию, по всей вероятности, были правы. Комбе не видел, не распознал среди «трех ледников, спускающихся почти до равнины», ледника Тур, так как он не дошел до деревни и до плеча трога того же наименования, откуда эта ледниковая масса хорошо видна. Но в числе «трех ледников» он увидел во всем великолепии Мер-де-Гляс — ледник, близкий к равнине и видимый из поселений. Он будет виден и в течение всего времени мощного развития альпийского оледнения (XVII, XVIII и первая половина XIX в.). Следовательно, наступание ледников определенно началось в 1570—1580 гг.

Спустя четыре года, в 1584 г., появился первый текст о «леднике в гроте» (glaciere de grotte) —явлении, которым заинтересовались специалисты по карсту [74]. Бенинь Пуассено посетил Фруадьер-де-Шо (Юра) —этот ледник в гроте в 1584 г., а затем в 1586 г. описал свое посещение и опубликовал описание в «Новых трагических историях»13.

24 июня 1584 г. в Безансоне, распивая охлажденное кусочками льда вино, Пуассено узнает об естественном холодильнике, поставляющем эти льдинки, о Фруадьер-де-Шо. «Загоревшись желанием увидеть место, наполненное льдом в разгар лета»,

Пауссено с проводником направляется 2 июля 1584 г. через лес «по извилистой дороге» к обширному входу в грот, столь устрашающий, «что ему вспомнилась яма святого Патриса, которая, говорят, находится в Гибернии». Объятый страхом, но тем не менее мужественно, со шпагой в руке, он спускается на дно этого глубокого грота, «который представился нам большим залом, покрытым внизу льдом; прозрачная вода, более холодная, чем воды горы Аркадия Нонакрис, струилась многочисленными маленькими ручейками, образовывавшими небольшие водоемчики с исключительно чистой водой, из которых я умылся и жадно напился. ..». Пуассено добавляет: «Ни разу я не мог поднять глаза вверх без того, чтобы не содрогнуться всем телом от ужаса — волосы на голове вставали дыбом при виде на самом верху грота огромных кусков льда, наименьшего из которых, если бы он упал на меня, было бы достаточно для того, чтобы размозжить мне череп и превратить меня в лепешку. И я был похож, таким образом, на преступника, которого, как говорят, наказывают в аду непрерывным страхом, повесив над ним огромный камень, который может внезапно обрушиться».

Итак, земля, полностью покрытая льдом, многочисленные маленькие ручейки талой воды, огромные ледяные сталактиты на всей поверхности потолка — такова картина весьма точно описанного грота Фруадьер-де-Шо в Юрских горах в июле 1584 г.

Долго ли наблюдалась эта картина в XVI столетии? Вполне возможно, что долго: с давних времен дворяне Безансона, чтобы охладить свои вина, приказывали привозить ночью лед из Фруадьер и хранили его в погребах. Во все годы в соответствии со старым обычаем жители Шо «были обязаны преподносить собору святого Иоанна в Безансоне добрую порцию льда (из Фруадьер)... и они привозили его в город ночью, на лошадях, опасаясь, что днем он может растаять».

Такой вид подземного ледника сохраняется еще очень долго. В 1686 г. аббат Буазо в «Journal des savants» пишет, что «эта пещера (Фруадьер) за один очень жаркий день создает больше льда, чем можно убрать за восемь дней». Еще в конце XIX столетия сообщается как о нормальном и обычном явлении о слое льда толщиной 1,2 м, над которым возвышаются массивные ледяные колонны. И это вопреки наводнениям, время от времени вызывающим таяние льда, и несмотря на интенсивную промышленную эксплуатацию (в 1901 г. из Фруадьер, говорят, извлекли 192 т льда).

В наши дни все изменилось: после наводнений 1910 г. лед во Фруадьер никогда больше полностью не восстанавливался. Условия равновесия, которые поддерживали и обновляли жизнь маленького подземного ледника на Юре, перестали существовать. Или же они ухудшились, как на больших ледниках на поверхности земли в близлежащих Альпах. Когда я посетил Фруадьер летом 1963 г., то вместо удивительного зрелища, описанного Пуассено, нашел лишь несколько разбросанных пластинок льда толщиной местами до 20 см и, как явное следствие, — очень мало потоков талой воды и ни одного сталактита на потолке. Туристы, посещающие грот в разгар лета, уже не рискуют тем, что их головы может размозжить глыба льда. Не свидетельствует ли исчезновение сталактитов, расположенных столь высоко (никакая горная кирка ни при каких обстоятельствах не могла их достать), о неуловимом изменении естественных условий?

Таким образом, этот ледник в гроте, практически исчезнувший сегодня, свидетельствует, как и его гигантские собратья с Роны и истоков Арва, о том, что начиная с 80-х годов XVI в. ледники развивались определенно более интенсивно, чем отступали в XX в.

В конце XVI столетия (последнее десятилетие) проблемы становятся ясными, а данные сразу многочисленными, точными и существенными.

1588    г. (первое указание): ледник Гриндельвальда «глубоко вспахивает свою конечную морену» (strekt der Gletscher d'Nasa i Boda und drtickt a Htibel mit araa Ghalt weg) 14.

1589    г.: ледник Аллален спускается настолько низко, что преграждает долину Зааса, в результате образуется озеро Маттмарк- зее; 8 сентября преграда рушится, воды озера внезапно изливаются и опустошают всю нижележащую местность15.

25 июня 1595 г.: ледник Джиетро в Пеннинских Альпах обрушивается в тальвег Дранса, от которого в настоящее время он очень удален. Такой же обвал произошел при точно таких же условиях во время наступания ледников в 1817—1818 гг.16

1594—1598 гг.: начиная с этих лет на «итальянском» склоне Альп появляются интересные новости. Так, ледник Рюитор в бассейне долины Тюиль достигает стадии максимального наступания выдвигаясь почти на километр дальше современного положения фронта. Ледник запруживает озеро того же названия (в настоящее время незапруженное и почти высохшее), где в результате накапливаются огромные массы воды. Летом в этой запруде открывается подледный канал и через него в долины низвергаются огромные потоки, уносящие 3 или 4 млн. куб. м воды и смывающие все на своем пути.

Такого рода явления, столь часто отмечавшиеся в районе ледника Рюитор в XVII и XVIII вв. (вот уже сто лет как современное отступание ледников положило им конец), впервые были зафиксированы в 1594 г.17 В 1595 г. — новое низвержение рюитор- ских вод, исключительно бурное и разрушительное. И еще в 1596 г. и 15 июля 1597 г. и более слабое в августе 1598 г. Население и власти Тюиля и Аосты были встревожены этими разрушительными водяными «смерчами», обрушивавшимися на их долины. На помощь были призваны специалисты по общественным работам: Симон Тюбингер и Джакомо Сольдати. Они предлагают за десять тысяч дукатов удалить избыток воды из озера с помощью туннеля, пробитого в скале, или же заткнуть отверстие опасного подледного канала камнями и деревом, которые нужно укрепить между движущимся льдом и скалой (!). Их проекты были рассмотрены, и между октябрем 1596 г. и январем 1597 г. были пущены в продажу с аукциона. И, как видно, без всякого результата.

В 1599—1600 гг. кривая развития ледников достигла своей вершины для всего района Альп. Этот исторический максимум Рихтер установил с 1891 г., пользуясь только документами из Гриндельвальда и Отцталя. И его открытие было подтверждено и обобщено двадцать лет спустя, при первом издании старинных архивов долины Шамони.

В самом деле, в Шамони ледники перешли в наступление начиная с 1600 г., как об этом свидетельствует один текст Контрольной палаты Савойи: «Начиная с податной реформы (это значит с 1600 г.; податная реформа в Савойе была введена в действие указом от 1 мая 1600 г.) ледники, река Арв и другие потоки опустошили сто девяносто пять моргов18 земли в различных местах указанного прихода (Шамони) и, в частности, девяносто моргов опустошили и двенадцать домов разрушили в деревне Шателяр, от земель которой осталась лишь двенадцатая часть. Деревня Буа стала необитаемой из-за ледников. В деревнях Jla Розьер и Аржантьер семь домов завалило вышеуказанными ледниками, причем производимые ими опустошения продолжаются и с каждым днем усиливаются... два других дома разрушены в Бонвиле... по причине указанных разрушений размеры подати значительно уменьшены» !ь.

Текст сам по себе наводит на некоторые размышления: по точности топографии — пострадавшие местности в настоящее время располагаются более чем в километре от фронтов ледников; по хронологическим указаниям — наступление ледников, начавшееся с 1600 г., было катастрофическим; по тщательности описания деталей— ледник вызывает не только наводнение, падение сераков, по он заваливает моренами или массой льда, «которая с каждым Днем увеличивается», семь домов. Дата постройки этих домов неизвестна, но можно предположить вместе с гляциологами, комментировавшими эти тексты, что строители, основываясь на традиции по крайней мере вековой давности, считали эти дома находящимися вне опасности.

Другие тексты о Шамони, опубликованные и неопубликованные, которые я обнаружил в архивах общины или в приорстве, дополняют и уточняют это первое свидетельство. И эти тексты также представляют интерес, притом тройной. Они, прежде всего, подчеркивают особенно сильное действие ледников; освещают топографию языков и, наконец, подтверждают хронологию наступления ледников.

Особое действие ледников. В исследовании 1610 г.20 свидетели совершенно отчетливо отличают его от других стихийных явлений, гораздо менее разрушительных, связанных с потоками, рекой Арв и обвалами или лавинами. Так, земледелец Никола Море из Серво, допрошенный в апреле 1610 г. в качестве беспристрастного свидетеля комиссаром Контрольной палаты Савойи Франсуа Бертье по поводу «ледяного обвала», сказал, что «потоки повредили семнадцать моргов земли после податной реформы (с 1600 г.)... Арв повредила восемь моргов... сами ледники нанесли вред двумстам четырем с половиной моргам со времени реформы...» А земледелец Жерве Виан из Сен-Жерве, пятидесяти шести лет от роду, удостоверяет эти цифры и не без основания констатирует, что «именно ледники причинили наиболее крупные и серьезные беды» (необходимо отметить, что при многочисленных расследованиях, проведенных в XVI столетии в Шамони, свидетели никогда не отмечали опустошений такого рода)21.

Топография оконечностей языков. По этому вопросу предоставим слово Никола де Крану, выборному комиссару контрольной палаты, следователю в Шамони, о жалобах жителей в 1610 г. Воскрешая в памяти «деяния» ледника (вероятно, имевшие место в 1600—1601 гг.), он пишет: «Мы осмотрели разрушения, произведенные ледниками и рекой Арв в нескольких местах на землях Шамони, а также ледник, носящий название Буа (Мер-де-Гляс), который внушает ужас тем, кто смотрит на него, и который опустошил добрую часть земли и все селение Шателяр и совершенно снес другой поселок, называемый Бонненюи»22.

Где же, стало быть, были расположены эти два поселения, уничтоженные ледником Мер-де-Гляс, — Шателяр и Бонненюи (или Бонанэ, как говорят местные жители)? Топонимия, сохранившая их названия для некоторых участков земли, устные предания, собранные Шарлем Рабо в 1920 г. [304] и мною в 1960 г., дают возможность сопоставить данные современного межевания с данными, содержащимися на старой карте (это кадастр 1730 г., в котором указано местонахождение одной часовни в Шателяре, расположенной вблизи Тин). Шателяр, развалины которого еще были видны в 1920 г., располагался приблизительно на полпути между селениями Тин и Буа (см.  16).

Что касается поселения Бонанэ, то оно находилось непосредственно к северу от Кот-дю-Пиже.

Расположение двух савойских покинутых селений подтверждает то, на что указывали некоторые старинные картины и

 16. Мер-де-Гляс и его история.

На карту, взятую нз [2386], я нанес: 1 — конечные границы Мер-де-Гляс в 1958 г.; 2 — положение максимальной морены в XVII в. (вероятно, 1641—1644 гг.) по [238] н [266в]; 3 — приблизительное положение Шателяра [304]. Все сравниваемые письменные источники указывают, что Шателяр должен был находиться между Буа н Тии. Я считаю, что (по текстам и по указаниям Кутте) Шателяр должен был располагаться на несколько сотен метров дальше на юго-восток; 4 — приблизительное положение Бонане по [304], Б — современное местоположение «леса Бонане» (кадастровая ведомость 1945 г.); 5 — Кот-дю-Пнже.

гравюры и особенно «раскрашенная гравюра, изображающая Мер- де-Гляс, рисованная с натуры Жалабером и гравированная Гейс- лером» (1777)23. Она подтверждает выводы, к которым пришли Рабо, Кинзл и еще ранее Соссюр [304; 202; 238 б, стр. 726], изучая положение наиболее продвинутых морен ( 16). То есть, что Мер-де-Гляс, в XVII и XVIII вв. распространившись как предгорный ледник, «перепрыгивает» через небольшие возвышенности, обычно защищающие жилища в Буа и Тин; преодолевает Кот-дю- Пиже и нависает всей массой над склонами, спускающимися по направлению к Арв и к Тин. Это именно то крайнее положение, которого действительно достигает ледник Буа между 1600 и 1610 гг. Возвышаясь в то время (после последнего штурма) над северо-восточным выступающим краем Кот-дю-Пиже, ледник, по выражению, употребляемому Никола де Краном, мог унести Бо- нанэ, расположенный на самом выдающемся участке; от него на сегодняшний день не осталось и следа, если не считать «небольшого кусочка леса, ограниченного с юга древней мореной»24, и этот же самый ледник нависает над Шателяром и опустошает его, тот Шателяр, над которым он «возвышается всей своей сокрушительной массой» и который он «превращает в руины» обвалами сераков и потоками воды, низвергающимися из его оконечности. Об этой длительной угрозе ледника Мер-де-Гляс поселениям Тин— Шателяр свидетельствует один превосходный неизданный текст. В 1616 г., через десять или пятнадцать лет после первой катастрофы в Шателяре, объективный свидетель Никола де Кран проезжает мимо руин этого поселка, где еще живут несколько несчастных, которым угрожает нависающая над их домом масса ледника. «Проезжали мимо поселения Шателяр, где еще есть около шести необитаемых жилищ и, кроме того, два дома, в которых живут бедные женщины и дети, хотя эти жилища и принадлежат другим хозяевам. Выше, прилегая к поселению, расположен большой и страшный ледник огромной и неисчислимой мощности, от которого нельзя ожидать ничего, кроме уничтожения домов и земель, еще оставшихся там».25

Такая угроза нависшего ледника оказывается не напрасной. Однажды, неизвестно точно когда именно, между 1643 26 и 1700 гг., из Шателяра эвакуируются последние жители, и о нем больше нигде не говорится.

Итак, топографические уточнения: в 1626 г. ледник Буа «прилегает» к руинам Шателяра, выдаваясь на 1 км вперед по сравнению с его оконечностью в настоящее время (1960 г.). То же самое можно сказать и о леднике Аржантьер, который в начале XVIII столетия прилегает к селению Аржантьер и к деревне Ла Розьер. В настоящее время их отделяют ото льда большие леса и расстояние по меньшей мере 1100 м. «В деревнях Ла Розьер и Аржантье семь домов завалены вышеназванными ледниками, причем опустошение продолжается и с каждым днем усиливается...»,—сообщает текст уже 1605 г. по поводу разрушений

1600—1605 гг. В 1610 г. следователь Бертье говорит о леднике, «именуемом Ларжантьер или Ла Розьер»27. Название ледника Ла Розьер на сегодняшний день не употребляется, оно могло иметь смысл лишь в случае очень близкого расположения ледника Аржантьер к селению Ла Розьер.

Очевидная близость, катастрофическая для Ла Розьер. Катастрофа произошла 22 июня 1610 г. во время нового обвала ледника. «После обследования, произведенного Бертье-старшим в апреле 1610 г., 22 июня 1610 г. вследствие выхода из границ ледника Ла Розьер было совершенно разрушено восемь домов и опустошено сорок пять моргов земли».28

Эта катастрофа 1610 г. к тому же, как показывают свидетели, явно отличается от катастрофы в начале XVII столетия (имевшей место около 1600 г.). В самом деле, в 1616 г. свидетель Никола Гранжан подчеркивает, что «ледник Ла Розьер совершенно завалил 8 домов, 5 хлебных амбаров», и недвусмысленно различает «опустошения, произошедшие от пятнадцати до двадцати лет назад» (то есть около 1596—1601 гг.), от разрушений, которые имели место «от шести до семи лет назад» (значит, в 1609— 1610 гг.)29.

Через три года, в 1613 или 1614 г., «вышедший из берегов» Арв, вздувшийся в результате таяния огромных ледников, довершает разрушение селения Бонвиль30, уже и так сильно пострадавшего в 1600—1605 и в 1610 гг. На самом деле река Арв меняет русло и сметает деревянные дома этого маленького, отдаленного местечка. Устные предания (которые, разумеется, следует собирать с осторожностью), по-видимому, хорошо подтверждают эти указания текстов. По сообщениям Куте и проводника Раванеля (1960—1961 гг.), Бонвиль находился около Арва, между Тин и Аржантьер или, точнее, между современными поселками Грас- соне и Шозале (см.  25).

Наконец в 1616 г. Никола де Кран, срочно прибывший для расследования жалоб жителей деревни, дает весьма важное уточнение топографии ледника Аржантьер: он широко распространился по предгорью, выдавшись вперед более чем на четверть лье по сравнению с современными позициями (XX в), и прилегает южной стороной своей фронтальной массы к поселку Ла Розьер. Все тексты из досье Крана (1616 г.) согласуются: «Ла Розьер, над которым располагается большой и суровый ледник, приносящий множество огромных камней, покрывающих и уничтожающих значительные площади земли.. ,»31.

«Ла Розьер, который всегда находится в большой опасности. ..»32.

97

«Большой ледник Ла Розьер пять или шесть лет тому назад время от времени прорывался и низвергался, принося разрушения... невозможно получить какие бы то ни было доходы от мест, на которые он распространяется... свидетель (Мишель Фор из Ла Розьер) потерял дом и амбар, целиком затопленные, и он,

7 Заказ Л» 662

как и другие, понесшие такой же урон, не мог противостоять вышеназванному леднику».

И наконец, решающий текст, совершенно ясно дающий топографию южной части фронта ледника Аржантьер в 1600— 1616 гг.33: «Вследствие бурного натиска огромного и страшного ледника, нависшего сверху и прилегающего совсем близко к нескольким уцелевшим домам в задней части деревни Рузье, уничтожены 43 морга (земли), на которых не осталось ничего, кроме камней и нескольких небольших, малоценных деревьев, и это сверх восьми домов, семи амбаров, пяти небольших риг, которые полностью разрушены и потеряны». Значит, в 1616 г., спустя несколько лет после бедствий, которые причинил ледник Аржантьер деревне Ла Розьер в 1600 и 1610 гг., он все еще «прилегает» («прилегающего совсем близко») к домам этой несчастной деревни, частично уже разрушенной.

В 1616 г. ледник Аржантьер имеет как бы раздвоенную форму (но более подчеркнутую, и он дальше выдвинут вперед), которую он еще будет иметь на одной гравюре 1830 г. [2266]. Одна часть его массы опускается к деревне Аржантьер, другая — к Ла Розьер. Посредине пробивается подледный поток — Арвейрон, или Арберон. Таким образом, прекрасно объясняется выражение, повторяемое всеми свидетелями 1616 г.34, которое так заинтриговало Кинзла: «Река Арвейрон, спускающаяся с вершины горы, между двумя большими ледниками35».

Другое достоинство текста 1616 г.: он превосходно передает особенности современной конфигурации территории Ла Розьер: древняя морена, образованная обломками «огромных камней»36, действительно ограничивает нынешний поселок с севера; она увенчана елями более чем столетнего возраста, она отмечает границу распространения ледника Аржантьер на юг в прошлом. Каменистая дорога, идущая с северо-запада, теряется и исчезает в этих моренных обломках (см.  17), явным образом ее преграждающих. По местному преданию, которое мне поведал Луи Рава- нель, это старинная дорога из Шозале в Ла Розьер. Начиная с обрывистого края на юге и до конца на востоке, а точнее, до соединения с мореной, эта дорога окаймлена отчетливо видимыми четырехугольными цоколями, наполовину скрытыми в морене. Это остатки зернохранилищ, некогда разрушенных ледником (местное предание, проверенное сопоставлением с текстами 1616 г. и с топографией).

Эти руины, где сейчас мирно растет лес, представляют собой, весьма вероятно, следы катастроф 1600—1610 гг. Данные текстов из досье Крана подтверждают: ледник Аржантьер, имея максимальные для нового времени размеры (1596—1616 гг.), приближался вплотную не только к селению Аржантьер, но и к Ла Розьер (несколько южнее).

Итак, фронты Мер-де-Гляс на Кот-дю-Пиже и ледника Аржантьер, постоянно примыкавшего к Ла Розьер, в первые десятилетия

XVII в. находились на добрый километр дальше, чем современные фронты. Такое значительное и длительное развитие ледников объясняет разрушения и катастрофические наводнения37, которые за шестнадцать лет полностью опустошили три средневековых селения (Шателяр, Бонненюи, Бонвиль) и от которых сильно пострадало четвертое (Jla Розьер).

Во всем этом, нам скажут, есть один «большой пробел» — это ледник Боссон. Был ли ледник также сильно развит в 1600—

 17. Эта схема для района Аржантьер—Л а Розьер взята с топографической карты (л. Шамони, № 5—6), составленной в 1949 г.

Я добавил на ней пометки по указанию проводника по Шамоии

7*

99

Луи Раванеля, семья которого давно проживает в Ла Розьер. 1 — конец и обрыв старинной дороги нз Шозале в Ла Розьер, а также развалины зернохранилищ, поглощенные мореной ледника Аржантьер (1600—1620 гг.); 2 — старинная дорога из Шозале в Ла Розьер; 3 — современная дорога из Шозале в Ла

Розьер.

1610 гг.? Возможно. Во время расследования 1616 г. шестидесятипятилетний Никола Гранжан свидетельствует:

«. .. Вот уже около сорока лет, как он посещает указанный приход и долину Шамони, где он видел и отмечал, что из-за неудержимого натиска потоков38, ледников и рек долина Шамони время от времени терпела большие убытки... он отметил как наиболее сильные те повреждения, которые имели место от шести до семи лет назад, и в первую очередь те опустошения, которые произвели река Арв и множество потоков и тающих ледников на пространстве от деревни Фулье (Ле-Фуйи, община Хуш) до приор- ства».

Текст недвусмысленный39. Единственный ледник, близкий к равнине между Ле-Хуш и приорством (ныне пригород Шамони)— это ледник Боссон. В 1610 г. он описывается как наиболее

опасный и вредный из всех ледников, и весьма вероятно, что с тех пор он продолжал энергично наступать, как это было снова в 1640—1645 гг.

Шамонийские архивы интересны также и с другой стороны. Они устанавливают важные моменты в хронологии ледников, и прежде всего подробности самого явления. Разумеется, ни один текст не сообщает точную дату первой катастрофы в Шамони (которая произошла около 1600 г.). Но расследование40, проведенное Контрольной палатой (1605 г.), устанавливает ее возможные пределы (1600 г., дата податной реформы и 1605 г., дата самого обследования). А свидетельские показания Никола Гранжана относят это событие к периоду между 1596 и 1601 гг. Путем рассмотрения этой хронологической «вилки» можно, следовательно, прийти к заключению, что первый катастрофический максимум имел место в 1600 или в 1601 г. Как можно увидеть далее, это точно совпадает с относящимися к тому же времени максимумами катастроф в Гриндельвальде и Фернагте.

С другой стороны, по архивам можно установить хронологию длительных периодов, ибо Ла Розьер, Боннюи—Бонанэ и Шателяр— очень древние поселения. Разрушение их ледником указывает, что он достиг состояния максимального наступания, равного которому не было в предшествующих столетиях.

Более точно, на основании этих разрушительных событий можно сделать по крайней мере два предположения, а именно:

1.         В момент, когда названные населенные пункты были основаны, ледниковые фронты располагались сравнительно далеко от них и не угрожали им.

2.         В следующую эпоху, промежуточную между основанием этих трех селений и разрушением их, ледники, несомненно, могли несколько раз подходить довольно близко к ним, но определенно не достигали масштабов наступания 1600—1610 гг., настолько значительного, что поселения были сметены с лица земли.

Само собой разумеется, что в данном случае речь идет лишь о предположениях. Однако эти теоретические предположения могут привести к конкретной хронологии: ибо нет недостатка в документах, большей частью не опубликованных, в которых описывается жизнь и история этих деревень вплоть до смертоносного вторжения ледников, когда селения были уничтожены.

Сперва о Шателяре. Это место с испорченным латинским названием вызывает представление об укрепленном пункте, охранявшем ущелье Тин. Возможно, что оно упоминается еще с 1289 г., и совершенно определенно — с 1384 г. Действительно, с 1384 по 1640 г. счета приорства Шамони, довольно хорошо сохранившиеся, содержат упоминания о десятинном налоге (рожью или деньгами), уплачиваемом тремя соседствующими друг с другом селениями: Шателяр, Буа и Пра. Десятина, получаемая с Шателяра, обычно самая большая из трех. В 1458, 1467 и 1521 гг. в текстах упоминаются имена арендаторов земли в Шателяре (например, Жана Одрана и четырех Годенов) и подтверждается положение местечка под склоном Буа (иначе говоря, под склонами Роше-де- Кот или Кот-дю-Пиже). В 1521—1522 гг. в Шателяре взимается десятина с конопли. В 1523 г. учитываются поля, обрабатываемые за деревней, и, возможно, пользование мельницей. В 1528, 1530, 1540, 1544, 1549, 1554, 1561 гг. и т. д. весьма успешно осуществляются земельные сделки между местными жителями — Годёнами, Лешья, Симонами, Каша и т. д. В 1559 г. жители Шамони отказались платить каноникам Салланша обложение в одно бише41 ржи, причем должниками числились многие главы семейств. В Шателяре, Ла Розьере и Бонвиле — трех населенных пунктах, которые будут через полстолетия разрушены, в 1551 г. насчитывалось соответственно 21, 20 и 13 дворов; это столько же или даже больше, чем в поселках, которые уцелеют (Аржантьер — 20 дворов или Буа — 16 дворов).

Аналогичное дело, связанное с выплатой десятины в 1562 г., дает нам возможность иметь описание Шателяра. Некий Жан Фор, житель этого селения, фактически предоставил свой дом под склад зерна каноникам. Его соседи, взбешенные таким предательством, «разнесли в щепки» этот дом. Тем не менее они его не подожгли, опасаясь сжечь всю деревню, построенную «из дранки». Из этого можно, следовательно, сделать вывод, что Шателяр представлял собой группу домиков (шале) с каменными основаниями и деревянными стенами, расположенных близко друг к другу, скорее даже скученно. Еще один интересный факт: во время расследования состоявшейся «агрессии» было допрошено около десяти человек, «имевших дома в Шателяре», причем некоторые из них были в возрасте около восьмидесяти лет.

В 1564, 1565, 1570 гг. еще многие крестьяне за наличный расчет или путем обмена приобретали земли или дома в Шателяре. Не похоже на то, чтобы эти покупатели в какой-то степени были обеспокоены опасностью, которой им грозил ледник. Сделки продолжаются до конца столетия, по 1600 г. включительно. В 1602 г. нет никаких сделок — катастрофа произошла, как известно, между 1600 н 1605 гг., возможно, в 1601 г. (см. стр. 100). В 1616 г. в нескольких полуразрушенных домах в Шателяре еще жили бедняки, но владельцы этих домов ушли. Я обнаружил сделку, состоявшуюся в 1622 г.; это «сдача внаем» земли в Шателяре; покупатель— житель Лаванше, поселка, пощаженного ледником. Но вопрос о домах не возникает.

И это все. Шателяр фигурирует затем лишь как название местности, с которой должна собираться десятина и которая расположена между Тин, Арв, Лаванше и мореной, или лощиной ледника Буа. Часовню св. Теодюля, построенную в Шателяре около 1640— 1650 гг., в 1693 и 1702 гг. считают относящейся к деревне Тин, кУДа, вероятно, переселились жители Шателяра. Все происходит так, как если бы ледник Буа, слишком угрожающе продвигаясь, заставил жителей Шателяра переселиться в более защищенное место — в Тин42.

Судьба другого разрушенного с&тения — Бонанэ— также типична с точки зрения хронологии: длительный безопасный период, затем внезапное вторжение ледника.

Бонанэ всегда было маленьким, захолустным местечком, насчитывавшим менее десяти домов. В 1458 г. он значится только как засеянная пашня — terra Bonenoctis (заметим, что с этого времени название Бонанэ рассматривается как эквивалент простонародного названия Бонненюи; название, указывающее на место спокойное, защищенное от ветра, выглядит не очень старинным). То же отмечается и в 1467 г. В 1523 г. там удостоверяется наличие сельскохозяйственных построек (curtilis или curtinis). В 1556— 1557 гг. некий Гюго (Гюго из Бонанэ, имевший собственность также в Шателяре) обосновывается там. В 1562 г. это место застраивается и здесь насчитывается один или несколько домов. Допрошенный по поводу одного десятинного бунта Жан Форе- фюйе сообщает: «что он не знает, какими людьми были совершены эти дерзости, так как тогда он находился в другом доме, в местечке Бонненюи». В 1571 г. там производится раздел фермы (un courtil) и относящихся к ней угодий. Еще в январе 1591 г. не чувствуется никакой боязни катастрофы, если судить по тому, что Жорж Годен приобретает за двадцать семь флоринов участок земли, расположенный «ниже Бонанэ».

После катастрофы, когда Мер-де-Гляс перевалил через Пиже и обрушился на селение Бонанэ, оно исчезает. Остается лишь название места, которое тексты 1679 г. характеризуют как место, расположенное совсем близко к одной «морене, или лощине».

Что касается топонимики Ла Розьер, то непохоже, чтобы это название появилось там до начала больших работ по расчистке целины. В шамонийских текстах, в отчетах по сбору десятины, оно указывается (вероятно) с 1315 г. и определенно — с 1390 г. С этого времени Ла Розьер поставляет гораздо больше зерна, чем соседнее селение Аржантьер. С XV в. один из жителей Ла Розьер входит в число одиннадцати старшин общины Шамони, и это селение существует в течение всего XVI в.

Отчеты по сбору десятины, рассматриваемые сами по себе, дополняют данные монографий о селениях.

И действительно, шамонийские отчеты отражают два различающихся типа изменения налогов в XVI и в начале XVII в.

В селениях, мало или совсем не подвергавшихся воздействию ледников, размер десятины, оплачиваемой деньгами (флоринами), более или менее растет (как в результате происходившей на протяжении столетия инфляции, так, возможно, и в силу прироста реальной продукции). В противоположность таким селениям; в селениях, непосредственно подверженных вторжениям ледников (Шателяр, Ла Розьер, Аржантьер, Тур), размер десятин, выплачиваемых по номинальной стоимости (во флоринах), обычно не менялся на протяжении XVI в. (особенно во второй его половине), а также в первые тридцать лет XVII в. И вот эта устойчивость номинала на протяжении длительного периода, когда цены повышались, говорит о снижении реальной продукции: отметим только, что подобное снижение происходит лишь на территориях, на которые в конце XVI в. постоянно вторгаются ледниковые фронты. В частности, в Ла Розьер, в месте, столь злосчастном из-за катастроф 1600—1610 гг., десятинный доход падает с 50 флоринов в 1577—1600 гг. до 32 флоринов в 1622 г.43

В Бонвиле, старинном поселении, упоминаемом с XV столетия и разрушенном в 1614 г. вышедшей из берегов рекой Арв, десятина падает с 50 флоринов в 1570—1602 гг. до 26 флоринов в 1625 г. В Буа и Шателяре десятина остается стабильной, но ясно видно, что одно из селений исчезло, поскольку десятина, которая упоминается с 1520 по 1590 г. как десятина, взимаемая с Буа и Шателяра (Nemorum et Castellarii), начиная с 1600 г. именуется лишь «десятиной с Буа» (бралась с 1600 по 1625 г., последняя десятина, известная из документов).

По контрасту с этими стабильными или снижающимися под воздействием ледников размерами десятин можно было бы указать на значительный их рост в Валлорсине—-церковном приходе, совершенно защищенном от ледников: 92 флорина в 1520 г., 160 —в 1578—1590 гг., 300 —в 1600 г., 400 флоринов —в 1622— 1625 гг.

В соответствии с этим (еще далеко не полным) хронологическим обзором, можно те данные, которыми мы располагаем, предварительно свести к следующей схеме, которую мы попытаемся в дальнейшем развить (см. главу V и [258]).

Стадия А — период относительного отступания ледников (возможно, сходного с отступанием в XX в., но более четко выраженного), на протяжении которого в местечках, казалось, избавленных от вторжения ледников, обосновывались поселенцы, обстраивавшиеся и расчищавшие целину, — и это несмотря на довольно близкое (около 1 км) соседство крупных ледников! Среди таких местечек имеется и группа селений, расположенных ниже ледника Мер-де-Гляс (Шателяр, Буа, Бонанэ) и ниже ледника Аржантьер (Ла Розьер).

Стадия А относится, вероятно, к «средневековью» (мы попытаемся дать в дальнейшем, при случае, более точное определение этого расплывчатого и нестрогого термина).

Стадия Б — период относительного наступания (ледники, несомненно, были более продвинуты, чем в XX столетии). Этот период начинается у ледников со «сближения с противником». Дата начала «сближения» еще неизвестна, но для альпийских ледников она как будто бы уже установлена надежно и относится к промежутку времени между 1546 и 1590 гг.

18. Взимание десятины в Шамони (в флоринах) с земель, которые в 1580—1620 гг. пострадали при наступании ледников.

Шкала полулогарифмическая. Следует отметить стабилизацию и даже понижение (верхняя кривая) десятинных поступлений по номиналу. Такого рода тенденция на фоне длительной фазы сильной инфляции показывает снижение фактического сбора зерна.

Стадия В — период максимального продвижения, начинающийся с 1600—1616 гг. В эти пятнадцать лет селения, воздвигнутые несколько столетий назад, то есть в стадии А, частично или полностью разрушаются и разоряются ледниками. В результате решительного наступания ледники занимают «стратегические» позиции (Кот-дю-Пиже, подступы к Л а Розьер), совершенно не предусматривавшиеся застройщиками в стадии А.

В отношении этой третьей стадии (В), а возможно, и стадий А и Б шамонийские ледники могут служить примером, ибо обнаруживаемый для них максимум оказывается идентичным максимумам для всех ледников в Альпах.

Что касается других савойских ледников, приведем прежде всего один, очень выразительный текст44, в котором сказано: помимо Шамони «жители Самоен, Сис, Валлона, Монпиттона, Морийона также пострадали от ледников».

Я уже сообщал о разрушениях, причиненных этим комплексом ледник — озеро в 90-х годах XVI в. В 1604 г. новая угроза, затем крестный ход к ледяной запруде. Наконец в 1606 г. молодой охотник, мечтатель, видит во сне святого, который приказывает ему построить часовню около опасного озера (чтобы этим отвратить

разорение). Деревенские жители повинуются: постройка часовни закончилась к 1607 г. Все годы вплоть до 1870 (дата, начиная с которой ледник Рюитор, отступив, перестал создавать запруды и порождать опасность) совершаются крестные ходы к этому храму [22, 323].

Те же проблемы возникают и в Швейцарских Альпах: ледник Мон-Дюран (совсем как и ледник Аржантьер) перекрывает старинную дорогу [241], и официальный акт от 28 июня 1599 г. обязывает строить другую.

В Гриндельвальде Кронегг (местная хроника) отмечает45: «В 1600 г. ледник приблизился к мосту через ручей Бергель, ниже селения Бергель46, так что пришлось покинуть два дома и пять других строений, место которых занял ледник. Оттуда ледник пошел вниз до Бургбюля... и Лишна (река Лючин) ушла из своего обычного русла и вздулась... Вся община пыталась бороться с этим, но ничего не получилось и пришлось оставить (погреба?), четыре дома и много других строений. Воды распространились, затопили все поле, размыли и опустошили его». Этот столь живой текст подтверждается превосходным рисунком Мерьяна, выполненным сорок лет спустя (см.  I). На этом рисунке Нижний Гриндельвальдский ледник гораздо крупнее, чем сегодня; изображено также несколько домов в окрестностях поселка с надписью: «Дома, которые пришлось переместить из-за ледника». Добавим, что еще с 1603 г. некоторые жители Гриндельвальда, имущество которых оказалось подо льдом, были освобождены от уплаты налогов [72].

В этом месте нашего повествования, пожалуй, стоит обратиться к старой и милой загадке часовни святой Петронии, к маленькой «общеизвестной истине» гриндельвальдской учености. Точно так же, как и савойские селения Шателяр и Бонанэ, эта часовня дает указания о топографических и хронологических ориентирах. Прекрасный ученый и альпинист Кулидж говорит о ней в своей малоизвестной брошюре [72].

Кулидж тщательно изучил и «табулировал» все тексты, карты и свидетельские показания, так что его доказательства представляются неопровержимыми. Я могу лишь отослать к ним читателя, а здесь приведу принципиальные выводы из его изложения.

Культ святой Петронии, исцелительницы от лихорадки, очень популярен в Альпах по крайней мере с XI в. Посвященная ей гриндельвальдская часовня была расположена у подножия Эй- гера ( 20)—у выхода левого берега современного подледни- кового ущелья, у ледника Нижнего, около Нелленбальма (или Петроннелленбальма — грота Петронии). Эта маленькая церквушка имела колокол, который был доставлен в другое место и намного пережил само здание часовни. Бессон утверждает, что на этом колоколе он видел в 1780 г. дату 1440 г. (более поздние авторы исказят эту дату и превратят ее в 1044!).

Пока, как можно видеть, во всем этом нет никакой гляциологии. Однако дело осложняется с появлением поэмы Ребмана. Ханс Ребман, поэт и настоятель церкви в Тюне (около Гриндель- вальда), родившийся в 1566 г. и скончавшийся в 1605 г., говорит о наступании ледников конца XVI в. в выражениях, весьма близких к тем, которые уже цитировались по Кронеггу: «На склоне этой горы (Эйгер), у св. Петронии некогда возвышалась часовня — место паломничества. Огромный ледник (Нижний Грин- дельвальд) теперь навис там. Он полностью покрыл это место. Пришлось отодвинуть дома. Ледник подтолкнул и продвинул впереди себя-—о чудо! — поле, деревья, дома». В дальнейшем местные предания, собиравшиеся Мерьяном в 1642 г., Шёйхцером в 1723 г., Грюнером в 1760 г., приукрасят всю эту историю —они будут утверждать (о чем текст Ребмана не говорит ничего), что это сам ледник разрушил часовню (Ребман пишет лишь о том, что он «занял это место»), А Грюнер даже сообщит, что в ясную погоду еще можно увидеть подо льдом дверь часовни!

Вся эта история, немного длинноватая, необходима для нашей цели. Она позволяет, как и в случае с Шамони, различить две стадии развития ледника Нижний Гриндельвальд: 1) стадию незначительного развития между 1440 и 1520 гг., когда существовала некая часовня, и 2) стадию расширения (1600 г.), когда место, где стояла эта старинная (вероятно, уже не действующая) часовня, занимал фронт ледника.

После 1600 г. швейцарские ледники, как и ледники Шамони, все еще сохраняют угрожающее положение: в 1608—1610 гг. ледники Гларне, по местной хронике господина Трюмпи, «очень развиты». В 1620 г. ледники Гриндельвальда находятся все еще очень близко к своим конечным моренам [314, стр. 7].

В Восточных Альпах (Тироль и др.) ледники наступают одинаково и одновременно. Первые сведения об этом относятся к 1595 г., — это сведения о леднике Вермонш, расположенном в горном массиве Сильвретта. «Ледник, или фернер47, с каждым годом становится все длиннее, — говорит один из текстов этого года, — и он становится все более страшным, холодным и злым, к тому же он раскалывается, выбрасывает сераки, и видно, как расширяются его расщелины».48

Позднее, через пять лет, происходит катастрофа, вызванная j ледником Фернагт в Тироле. Она была превосходно изучена Рих- !

тером, хорошим географом и скрупулезным историком, использовавшим хронику Куэна, старинную карту, бумаги одного корреспондента из Фуггера и многочисленные административные донесения той. эпохи [312, 313, 314, 315].

Ледник Фернагт [315] (меняющий свое положение исключительно сильно) в настоящее время удален на многие километры49 от места, называемого Цвершванд (и его совершенно нельзя оттуда увидеть), где вытекающая из ледника река (поток из Фер- нагта) вливается в узкую долину Рофен (Рофенталь). Однако во времена максимального наступания ледник достигает противоположных склонов Цвершванда и преграждает Рофенталь, что приводит к образованию озера (Айсзее), которое, прорываясь (или переполняясь), опустошает все в низовье. Это происходит, как мы увидим, в XVII и XVIII столетиях довольно часто и в последний "раз (вплоть до наших дней) в 1848 г. А первый эпизод такого рода, документально подтвержденный, имел место в 1600 г. И вот краткий рассказ о том, как это было.

Начиная с 1599 г. продвижение ледника «заставило о себе думать». В 1599 и в 1600 гг. ледник достиг дна долины Рофен, образовал ледниковую запруду, возникло подпруженное озеро. 20 июля 1600 г. под воздействием летнего тепла и под давлением воды ледяная запруда рушится. Массы воды низвергаются в долину Рофен и устремляются затем еще дальше вниз, в Эцталь. Мосты, поля, дороги уничтожаются, убытки достигают двадцати тысяч флоринов. Однако это лишь кратковременный прорыв. Ледник снова начинает расти и в 1601 г. достигает гораздо больших размеров, чем в предыдущем году. Длина снова появившегося озера (по тексту 1611 г.), по-видимому, 625 туазов50 (Klafter), ширина—175 и глубина — 60 туазов. В 1601 г. здесь, как и во всем Северном Тироле, опять опасаются наихудшего. Но, к счастью, между июлем и сентябрем этого же года вода постепенно вытекает через образующуюся под ледниковой преградой своего рода арку «высотой в полпики».

Является ли катастрофа 1600 в Фернагте первой катастрофой такого рода за довольно длинный период времени? Вполне возможно. Ибо текст досье Фуггера (от 9 июля 1601 г.) сообщает, что ледник образовал при наступании подпруженное озеро там, где ранее простирались «прекрасные луга» [312, стр. 168].

По отчету одного судьи, в 1601 г. в Тироле, в долине Шнальс, «люди собирают урожай с гораздо большими трудностями, чем ранее, так как поля в этом районе год от года все больше превращаются в залежи, а по причине роста ледника многие владения и луга становятся негодными для использования, заброшенными»51. Зато в 1602 г. тот же ледник начинает отступать.

Далеко ли продвинулись альпийские ледники после всех своих «деяний» в 1600 и 1610 гг. (несмотря на незначительные колебания, например, в долине Шнальс в 1602 г., о которых мы только что упомянули)? Вполне вероятно.

Действительно, в Шамони между 1628 и 1630 гг. произошло , новое катастрофическое наступание ледника. По оценкам современников, вероятно, преувеличенным, «третья часть недвижимого ' имущества и обработанной земли» была разрушена. Три текста, относящихся к несколько более позднему времени, сообщают об «этих обвалах снега и льда» 1628—1630 гг. и датируют это событие в Шамони, не приводя, к сожалению, других подробностей. В одном тексте, хронологически наиболее точном и датируемом 1640 г., говорится лишь об исключительном наводнении на реке Арв, которое было вызвано действием ледников и происходило «за двенадцать лет до этого» (следовательно, в 1628 г.)52. И как это очень часто бывает, даты совпадают. В Рюиторе в 1630 г.53 снова происходит «излияние» озера, связанное с прорывом ледниковой преграды, само по себе показательное для ледника Рюитор, находящегося в состоянии наступания, и гораздо более значительное, чем в XX в.

Такая же активность [241] характерна для ледника Аллален, при сползании которого в долину Зааса образуются постоянные запруды и частые «излияния» озера Маттмарк (в 1620 г., затем в 1626, 1629, 1630 гг. и 21 августа 1633 г.) Окрестные крестьяне объясняют эту «черную серию» Аллалена влиянием семи следовавших друг за другом холодных и сырых лет, когда зерно не успевало созреть (это было около 1627—1633 гг.). Даты сбора винограда во Франции и Швейцарии54 [11] подтверждают это эмпирическое суждение об изменениях климата: в этот период, особенно в 1626—1629 и в 1632 и 1633 гг., виноград обычно снимали с опозданием. А когда говорят о поздних сроках сбора винограда, говорят и о более холодной весне и холодном лете, а потому о меньшей абляции и о более мощных ледниках.

Но как бы то ни было, с 1626 г. и даже до этой серии холодных лет прорывы озера Маттмарк катастрофичны. Долина Зааса опустошена по оценкам, подтвержденным современниками (и, вероятно, преувеличенным), «половина земель долины» размыта, «половина жителей» вынуждена в результате эмигрировать в Италию, Францию, Швейцарию и Эльзас.

Типична также катастрофа 1636 г. в местности Церматт, вызванная ледником, носящим название Бье, или Вейсхорн. Как показал в своем одновременно хронологическом и географическом исследовании Рихтер, такой эпизод, повторявшийся в 1626, 1736 (или 1730, или 1737), 1786, 1819, 1848 и 1865 гг., соответствует стадии сильного развития ледника. Когда обильно питаемый язык ледника возвышается над крутой стеной на высотах около 2200—2400 м, он устремляется оттуда мощными ледопадами, причем сераки не только нагромождаются у подножия этой стены,но и низвергаются по склону до обитаемой долины Ранда, расположенной на высоте 1350 м55. В 1636 г. обвал был настолько сильным, что у жителей создалось впечатление, будто весь ледник был «брошен» на них (в 1819 г. речь идет лишь о большом «обломке» этого ледника). Катастрофа 1636 г. стоила жизни почти сорока человекам в деревне Ранда.

К этим данным о периоде 1600—1640 гг. (извлеченным из текстов) следует добавить данные иного происхождения. Летом 1961 г. я и мой друг Жан Корбель присоединились к одной комплексной экспедиции, изучавшей французский склон Монблана. Мы (один — историк, другой — гляциолог) хотели обнаружить и датировать, как это было сделано на Аляске и в Швейцарии, ископаемые остатки деревьев, погребенных под моренами. Мы последовательно осмотрели ледниковые языки, спускающиеся с массива Монблан. Ж- Корбель отыскал на кромке ледника Таккона остатки стволов деревьев (Pinus cembro) с ободранной корой, вмерзшие в одну из высоких боковых морен. Стволы, по всей вероятности, относились ко времени образования морены, так как они были сплющены моренными камнями, среди которых застряли.66

Датировка, проведенная в 1962 г. в Бернской лаборатории по С-14 профессором Эксгером, устанавливает следующие годы гибели двух изъятых образцов:

образец 1 (В-349)—330±80 лет назад, то есть около 1630 г.; образец 2 (В-350) —280±80 лет назад, то есть, около 1680 г. Образец 1 крепко сдавлен и искривлен мореной. Это произошло приблизительно во время образования моренного вала, что же касается самого вала, то это наиболее высокий вал во всей моренной системе, образовавшийся, по-видимому, во время хорошо выраженного максимума ледника Таккона. Этот максимум, следовательно, близок к 1630 г., если не к 1680 г; он, несомненно, имел место между 1550 и 1760 гг.

Как бы то ни было, но именно с позиций 1630 г. альпийские ледники начали снова наступать между 1640 и 1643 гг. Как и в начале XVII столетия, при этом оказались затопленными наиболее незащищенные земли.

В «прошении на имя его светлости», поданном в марте 1640 г., не без пафоса говорится о катастрофах в Шамони 1628—1630 гг.: «треть земельных владений, потерянная приблизительно десять лет назад... как из-за лавин, снегопадов, ледников, так и из-за разливов реки Арв и других потоков, берущих начало от ледников». И этот текст весьма многозначительно добавляет, что угроза ледника существует и в 1640 г.: «но и то малое (количество земли), которое осталось, находится под угрозой полного уничтожения».

 Угроза вполне реальна и ею потрясают не только для того, чтобы разжалобить налоговые органы. В 1640 г. все там же, в массиве Монблан, образуется ледниковая запруда и озеро у Рюи- тора прорывается. Таким образом, упорное наступание этого ледника подтверждается [22; 323].

Одно поколение спустя, в 1640 г., на гравюре Мерьяна все ясно и определенно; все распределено, названо и датировано. Речь идет о гравюре, приложенной к «Топографии Гельвеции», первое издание которой относится к 1642 г. На этой гравюре представлен ледник Нижний Гриндельвальд, покрытый ощетинившимися сераками и примыкающий к равнине Гриндельвальда (равнина в настоящее время отстоит от ледника не менее чем на 600 м). Из фронта ледника вытекает река Белая Лючин. Неподалеку от нее изображены дома, «которые пришлось переместить,—■ как говорит надпись на гравюре, — чтобы уступить место леднику». (Этот текст подтверждает описание событий 1600—1601 гг. в Кронегге.) Путешественники и всадники восхищаются всем этим. На заднем плане проглядывают высоты Эйгера, Фишерхорна и Меттенберга.

Гравюра Мерьяна [265]59 изображает действительность идиллическую и угрожающую. Наступание альпийских ледников в 40-е годы XVII в. было опасным, и доказательством тому служат документы Шамони.

С 1641 г. фронты ледников массива Монблан расположены вблизи деревень Буа, Тур, Аржантьер и Боссон. В 1644 г. они находятся все там же. В теплую погоду с них периодически низвергаются водяные «смерчи». В июне 1641 г. они полностью уничтожают один поселок.60 В 1648 г. прошение жителей Шамони, поданное Элья Шампрону, аудитору контрольной палаты, совершенно определенно подтверждает опускание ледников. Жители «просят соблаговолить приступить к составлению перечня других потерь, опустошений и наводнений, недавно причиненных указанному приходу».

«Просят рассмотреть и принять во внимание, что указанные ледники угрожают упомянутому приходу полным уничтожением, опускаясь с гор вниз и подходя близко к домам и землям этого прихода, приближаясь иногда вплотную к упомянутым землям, что держит просителей в состоянии крайнего страха перед опасностью ежечасной гибели».

Одно «донесение присяжных оценщиков» из Шамони от 28 мая 1642 г. гласит еще более определенно:

«Кроме того, указанный ледник Буа продвигается каждый день и в течение августа приблизился даже к упомянутым землям на расстояние около мушкетного выстрела, и если он будет еще четыре года перемещаться таким образом, то упомянутая земля, подлежащая обложению десятиной, будет подвергаться опасности полного уничтожения. По слухам ледники даже напускали порчу своим колдовством, поэтому причастившиеся после окончания общего молебна прошли крестным ходом, взывая к божьей помощи для предохранения и спасения от упомянутой опасности. В отношении подлежащей десятине земли Ла Розьер, говорят, что видели, как у деревни Тур приблизительно в январе тысяча шестьсот сорок второго года вдруг произошел обвал снега и льда, увлекший за собой два дома и четырех коров, и восемь овец, с которыми была также одна девушка, которая, однако, не пострадала, хотя и находилась под снегом полтора дня. По слухам, сейчас остались лишь развалины от этих двух домов. А менее двух лет назад видели эти дома в хорошем состоянии... Так, упомянутой деревне Тур сильно угрожает ледник, именуемый Туром, из которого вытекает река Арв, и он все продвигается вперед, распространяясь по этой земле. Также и упомянутое место Ла Розьер находится под угрозой ледника Аржантьер, наибольшего из всех и сильно продвигающегося вперед; он угрожает снести упомянутую деревню, так как лавины, спускающиеся и падающие с упомянутого ледника, с каждым днем все ближе и ближе подходят к упомянутой земле и уносят луга и пашни, где можно высеять лишь овес и немного ржи, и эти поля остаются большую часть года под снегом, так что за три года с них не снимают полного урожая, а зерно, которое с них собирают, затем гниет, и лишь некоторые бедняки его едят, а для посева обычно отправляются покупать другое зерно, а жителей этих мест остерегаются, так как они так плохо питаются, что почернели, имеют устрашающий вид и кажутся совсем изнемогающими».61

После наступания при столь трагических обстоятельствах ледников Тур, Аржантьер и Буа обрушивается также и ледник Боссон; «прошение» от 11 марта 1643 г., сообщающее об этом событии, относит наиболее драматические факты к периоду между 1641 и 1643 гг.: «Приблизительно три недели тому назад на подлежащую обложению десятиной землю Монкар очень стремительно обрушился ледник Боссон, столь стремительно, что унес треть земли упомянутой деревни... Около двух лет назад ледники, льды и потоки затопили, разрушили и повредили много земель и владений, дома, хлебные амбары, крытые гумна и наделали опустошения позади упомянутого прихода». Два месяца спустя положение оказывается не лучшим и для Боссона. Жители говорят о «многих владениях, затопленных и потерянных вследствие выхода из своего ложа ледника Боссон, который седьмого числа настоящего месяца мая (1643 г.) увлек за собой часть подлежащей десятине земли Монкар, а девятого числа следующего месяца тот же ледник снова вышел из берегов и если бы не старания просителей, которые немедля туда устремились, то это погубило бы упомянутую землю полностью».

Что касается ледника Буа, то он так низко спускается по направлению к Пра, а также через склон Кот-дю-Пиже62, что возникает вопрос, не преградит ли он течение реки Арв? Коадьютора (помощника епископа) Женевы, Шарля де Саль, племянника св. Франциска, предупреждают об опасности; 29 мая 1644 г. ему наносят визит старшины Шамони, указывающие, что их «приход расположен в горной долине, высокой и тесной, у подножия больших ледников, которые, срываясь, спускаются на упомянутое место и разоряют и опустошают его, и жители, находясь в страхе, что дома их и владения будут уничтожены, думают: не божье ли это наказание за их грехи». Епископ обещает свою помощь и в начале июня 1644 г. ведет крестный ход — сотни три человек-—«в упомянутое место Ле Буа, где над деревней находится неотвратимый и грозящий полным разрушением большой и страшный ледник, спускающийся с вершины горы», который он освящает «торжественно, по ритуалу». Затем он освящает «большой ледник, расположенный совсем близко от деревни, именуемой Ларжантьер», и «другой ужасающий ледник над деревней, именуемой Ла Тур», и, наконец, двумя днями позднее, «четвертый ледник у местечка Боссон».

Следовательно, ледники, как подтвержают эти и предыдущие тексты, находятся очень близко от деревень, гораздо ближе, чем в настоящее время. Селения, или «упомянутые местечки», Тур, Аржантьер, Ла Розьер, Шателяр, Буа, Пра и Боссон стоят буквально у самого края ледников, от которых в настоящее время, повторяем это еще раз, их отделяет добрый километр леса, морен, ущелий, бараньих лбов и гладких скал, трудно преодолимых для крестного хода. Современный турист, посетив Шамони, с трудом мог бы себе представить (разве только по старинным эстампам) подобное шествие. В 1644 г. для участников крестного хода во главе с епископом, какими бы стариками и подагриками они ни были, подойти к этим ледникам не представляло никакой сложности. Наиболее впечатляющим было наступание ледника Буа, который в 1644 г., по-видимому, должен был перегородить самую долину Шамони и превратить ее в озеро.

К большому счастью, после епископского освящения угроза как будто отдалилась. Один текст, датированный этим же годом, отмечает, что вплоть до 1663 г. льды-агрессоры медленно отступают. «На протяжении двадцати пяти лет ледники опускались и производили значительное опустошение до тех пор, пока один из них, именуемый Буа, не подошел так близко к реке Арв, что вышеупомянутые, опасаясь как бы он не преградил ее русло и не образовал озеро, которое могло бы все затопить, обратились к мон- синьору женевскому его высокопреосвященству епископу Эброна, чтобы он изгнал беса из этих ледников, и с тех пор ледники стали постепенно отступать, но оставили землю, которую занимали, столь бесплодной и опустошенной, что с тех пор там не растет ни трава, ни что-либо другое» .

Как и в 1600 г., максимум продвижения ледников, отмеченный около 1640—1650 гг., оказался достаточно общим для Альп, так как у наступающего ледника Аллален эффект запруживания, уже описанный выше, проявляется снова вместе с катастрофическим таянием в 1640 г. [241]. То же происходит и с ледником Рюитор — в 1640 г., а затем в 1646 г. образуется подпруженное озеро, которое прорывается [22; 323]. Наконец, ледник Алеч: после наступания, отмечавшегося с 1639 г., максимум которого наблюдался позднее, чем у ледников в Шамони, призванные населением иезуиты направились в 1653 г. к леднику и осенили его крестным знамением, и он в конце концов приостановил свое движение [241].

В 50-е годы XVII в. проявляются некоторые признаки затишья. Но это весьма умеренное затишье. В 1660 г. в Шамони еще не пробивалась трава на покинутых ледником Мер-де-Гляс конечных моренах, а ледники долины находились совсем близко от засеянных полей. «Мы заметили, что хлеба, посеянные ближе к леднику, были лучше, чем посеянные в других местах» 64,— отмечает один свидетель в связи с обильной жатвой 1660 г.

И это затишье, происходившее по истечении половины столетия, не было продолжительным. Начинается новое наступание, о чем свидетельствует совещание старшин Шамони в 1664 г.: «указанные ледники после освящения (Шарлем де Саль) постепенно отходили все время, в настоящие дни они начали вновь увеличиваться»65. В октябре 1664 г. епископ Жан Арантон, снизойдя к просьбе старшин, прибывает для того, чтобы «освятить» ледники.66 В августе 1669 г. он снова их осеняет крестным знамением: «шестого августа 1669 г. мы посетили Шамони, где после освящения ледников участвовали в конфирмации и произнесли проповедь». 67

В мае того же года (1669) в долину прибыл другой почетный визитер — Рене ле Пей, интендант провинции Дофине по соляным пошлинам; он совершает поездку в Савойю, приводящую его к берегам реки Арв. Время от времени этот галантный акцизный чиновник пишет одной даме, которая приводит его в уныние своей ледяной холодностью. Письмо неожиданно, как это можно увидеть, содержит много сведений о гляциологии: «Шамони в Фо- синьи, 16 мая 1669 г. ... Мадам, пишет Рене ле Пей, я вижу здесь пять горных вершин, похожих на Вас так, как будто бы это Вы °ами. . . пять гор, с ног до головы покрытых чистейшим льдом, но льдом вечным.»68 Затем следуют классические истории о ледниках, возможных находках кристаллов и драгоценных камней, трупах, замурованных во льду, и т. п.

Как усиленно подчеркивает Энгель, переиздавший этот текст, пять ледников, описанных там, — это хорошо известные «пять великанов» Шамони: Тур, Аржантьер, Мер-де-Гляс, Боссон, Таккона. Отсюда, вероятно, следует, что ледник Мер-де-Гляс виден из нижней части долины Арв и что он, следовательно, все еще находится в классическом положении векового наступания. И визит епископа Жана Арантона в том же году также ценен тем, что в описании его указывается на совпадающие факты. Лишь после 1680 г., на закате жизни этого прелата, его освящения начнут в какой-то мере действовать, и последует медленное отступание ледников.

Спустя год после появления текстов Арантона и ле Пей в альпийской зоне наблюдается еще один интересный признак наступания: в 1670 г. ледник Алеч несет «на своей спине» почти до самого конца гигантский синий камень, огромную глыбу серпентина, объемом в 22 400 кубических футов и около 1680—1700 гг. оставляет его на конечных моренах [241].

В 70-е годы XVII в. нет никаких признаков отступания. Скорее наоборот — в это десятилетие начинается новый максимум, который в отдельных районах Альп будет, вероятно, самым значительным за все новое время. Особенно хорошо он выражен в Восточных Альпах, где повторяет, а может быть, и превосходит рекорды 1600—1601 гг. Он отмечается, хотя и более скромно, и в районе Монблана.

Восточные Альпы. Данные о леднике Фернагт еще раз позволяют прийти к решительным суждениям. В данном случае документы очень многочисленны. Они были опубликованы и тщательно, с большим искусством интерпретированы Рихтером [312—315]. Среди них фигурирует, во-первых, переписка, рисунки и планы некоего отца капуцина, спешно отправленного на место для обращения с мольбами о божьем милосердии. Во-вторых, подробная, сопровождаемая набросками хроника Иоганна и Бенедикта Куэнов, отца и сына, жителей долины, современников и непосредственных очевидцев явления. И наконец, в-третьих, — официальные отчеты государственной комиссии, изучавшей это явление на месте, чтобы попытаться (и совершенно впустую) помочь делу. По этим данным можно проследить ход событий.

В 1676 г. язык ледника Фернагт начинает удлиняться и достигает долины Рофен (напоминаем, что эта долина в 1891 г. будет отстоять от ледника на два километра, а в 1951г. — на еще большее расстояние). Осенью 1677 г. (или по другому источнику— на Рождество) ледник достигает противоположного склона долины Рофен — скалистой стены Цвершванда. Долина запружена. Одного бродягу, подозреваемого в колдовстве, сжигают как ответственное за это событие лицо. Но колдовские чары продолжают действовать, и в мае 1678 г. образуется озеро, которое переполняется. 24 мая в 8 часов 30 минут вечера преграда рушится, и озеро выливается за четыре часа, не причинив, однако, ущерба.

Конец июня 1678 г.: преграда снова закрывается, снова появляется озеро; 16 июля новый прорыв, на этот раз с катастрофическими последствиями.

1679 г.: события повторяются, ущерб незначительный.

14 июня 1680 г.: новый прорыв, принесший исключительно большой урон.

1681, 1682 гг.: события повторяются, тем не менее ледниковая запруда определенно ниже (приблизительно на одну треть), чем в 1678 г., и излияния озера Фернагт с этого времени почти не приносят забот.

Но язык, несмотря на некоторое отступание, все же опускается глубоко в долину Рофен — он гораздо длиннее, чем теперь. И лишь в 1712 г., после более чем тридцатилетнего пребывания на одном месте, он временно отступил ,[315, стр. 384].

Бенедикт Куэн (свидетель проницательный) сделал по поводу этого длительного «пребывания» ледника в долине существенное замечание, которое относится к 1712—1713 гг.: «Вот, — пишет Куэн, •— что мне сказал бывший здешний кюре Матиас Герст- грассер, уроженец Парчина: он читал в одной книге (рукописи?) у некоего Тумбхерра, что ледник возник в XIII столетии (im dreyzehnten saeculo) после длительного ряда очень холодных лет.

Я привожу эти сведения в таком виде, в каком получил их, но, судя по ним, одно совершенно очевидно: такой величины ледник достиг лишь в последнее столетие (XVII в.)» [315, стр. 384].

Эти строки интересны вдвойне. С одной стороны, они объективно подчеркивают своеобразие двух больших наступаний ледника Фернагт в XVII в., в 1600 и 1680 гг. (это те два наступания, о которых говорит в отчете Куэн и которые не имеют прецедента в предыдущей эпохе). С другой стороны, благодаря термину «возникновение» (Anfang)—по правде сказать, неадекватному — текст Куэна наводит на мысль об исходной точке первого наступания, относящейся к XIII столетию. Я буду иметь возможность снова обсудить эту хронологию.

Следует, однако, вернуться к наступанию 1680 г. Оно снова и оригинальным образом подтверждается в Восточных Альпах: «лишайнометрия» (измерение диаметра лишайника, норма роста которого за год известна) датирует 1680 г. современную, наиболее выдвинутую морену ледника Фернау (Тироль).69

В Валийских Альпах в 1679 г. ледник Рюитор также образует запруду. Запруда незадолго до 25 сентября прорывается, затем восстанавливается и снова прорывается в 1680 г. Второе излияние запруженного озера такое мощное, что оно сносит мосты в Виль- нёве и в Экилива [22; 323].

Как уже часто бывало, режим ледников долины Зааса синхронен с режимом ледника Рюитор. И действительно, в эти годы озеро Маттмарк, запруженное ледником Аллален, значительно увеличилось в размере. В 1680 г., как сообщает хроника Цер- матта, составленная Руденом, озеро Маттмарк прорывает преграду. И карта Антуана Ламбьена от 1682 г. показывает, что ледник Аллален пересек и преградил долину Зааса, продвинувшись далеко вперед по сравнению с нынешним его положением [241; 314]. Отличная синхронность режима ледников в массивах Тироль — Монблан — Швейцарские Альпы.

Правда, шамонийские тексты, близкие к 80-м годам XVII в., довольно сдержанно говорят о положении ледников. Ледник Боссон, вероятно, очень велик, раз именно он (в отличие от обыкновения) указывается в 1679 г. как граница земельных наделов в Шамони70 (mas — нечто вроде надела земли, рассчитанного на одного землевладельца и его семью, или лена, определяемого для взимания сельскохозяйственного оброка). Но это всего лишь предположение— довольно разумное, но не более.

И о разливах реки Арв, отмечавшихся 28—29 декабря 1680 г., и о той возможной роли, которую могли играть в этих случаях местные ледники, тексты не дают никаких указаний [266в, стр.43].

Наше исследование не может обойти молчанием данные совершенно иного характера, содержащиеся также в архивах Шамони как раз за 1679 г. Речь идет хотя и о косвенных, но тем не менее поразительных данных о численности местного населения. Сведения об учете населения в 80-х годах XVII в., как и другие демографические источники XVII столетия, находятся не в блестящем состоянии, но в высоко расположенной долине реки Арв население, кажется, пострадало особенно сильно.

Напомним прежде о некоторых общих данных, находящихся за пределами нашего исследования. Известно, что, как правило, несмотря на тяжелые кризисы в XVII столетии, численность населения в одних и тех же районах в эпоху Людовика XIV оставалась значительно большей, чем в самые тяжелые годы XIV и XV вв., скажем в 1350—1450. Так обстояло дело в южной части Франции. Баратье показал это для Верхнего Прованса в Альпах (что не так уж далеко от Верхней Савойи). То же наблюдается и в Лангедоке, где, согласно Кольберу, «народа» было по крайней мере вдвое больше, чем в печальную эпоху Карла VII и Людовика XI. В Голландии прирост населения, отмечавшийся в XVI в., не был превзойден до конца XVII столетия, но он сохранился, и это самое главное. В более общей форме можно сказать, что в XVII столетии численность населения достигает максимума, а бывало (и довольно часто), что население и уменьшалось. Но (за исключением, быть может, германских государств во времена тридцатилетней войны, и то едва ли) нет и речи о том, чтобы численность населения на длительное время снова упала до самого низкого уровня, наблюдавшегося в период 1348—1450 гг. — период чумы и войн с Англией.

Нет и речи..., за исключением Шамони. Факт невероятный, но в этой высокогорной местности мы имеем дело с коренным изменением классической схемы. Похоже на то, что в Шамони сложилась самобытная демографическая конъюнктура, на сегодняшний день неизвестная.

Если судить по числу лиц, подлежащих обложению налогами (абсолютная величина мало что раскрывает, но показательна ее тенденция), то между 1458 и 1680 гг. население, по-видимому, уменьшилось вдвое... Так, во всех наделах (масах) подлежащей десятине земли Шаван в 1458 г. насчитывается 223 налогоплательщика, а в 1679 г. всего 80. Данные о наделах, расположенных наиболее близко к леднику Буа, также очень показательны: число арендаторов в Жоппера и Ландрьё уменьшается с 33 в 1458 г. до 19 в 1679 г. В Жердиль (куда входят Лаванше и очень уязвимый Шателяр) число налогоплательщиков меняется с 40 или 41 в 1458 г. до 18 в 1559 г., их снова 18 в 1679 г., 21—в 1706 г. и 22 — в 1733 г. Весьма показательно, что с 1559 г. то есть в период, который обычно считают периодом роста населения) численность падает довольно ощутимо. Совершенно ясно, что избирательное уменьшение численности населения в высокогорной местности можно хорошо объяснить, исходя из других соображений. В период экономического подъема (XVI в.), как и в период депрессии, различные факторы могут побудить население самых окраинных зон (какой была тогда Шамони) покинуть родину и способствовать уменьшению населения. Но данные о масах, наиболее близко расположенных к леднику Мер-де-Гляс (Жердиль, Жоппера и Ландрьё), вызывают сомнение.

Не «климат» в абстрактном смысле этого слова, а именно огромное увеличение ледниковых масс, подходящих вплотную к населенной долине, — вот что могло затруднить там развитие сельского хозяйства, и так маломощного, и помешать росту населения, живущего в тяжелых условиях. Взгляните на тексты конца XVI столетия и 1630 г.71 Взгляните также на текст 1730 г. — этот душераздирающий вопль жителей Шамони. Они рассказывают (в период, который, как мы увидим дальше, был периодом длительного наступания ледников), «что местность окружена ледниками, которые создают такой климат и холод, что почти ни один год не проходит без того, чтобы их последствия не давали о себе знать, и которые вызывают морозы, уничтожающие часть урожая, не говоря уже о том, что земля, простирающаяся почти вертикально, подвержена воздействию снежных обвалов, дождевых потоков, водопадов, обвалов льда, наводнений и размывов, вызванных рекой Арв и множеством бурных потоков, вытекающих из этих же ледников, и ветров, столь порывистых, что они иногда уносят часть сена и хлебов, уже скошенных; и этот ледяной воздух своей жесткостью приносит земле засуху и бесплодие [266в, стр. 148].72

Из текстов (см. начало этой главы) известно, что ледники Шамони, вероятно, начали продвигаться в XVI в. (после 1540 г.), причем это наступание явилось промежуточной фазой между фазой относительного отступания (до 1500 г.) и максимумом развития ледников XVII в. Удивительно ли после этого, что сельское хозяйство и население так сильно пострадали в XVII столетии и, как следствие этого, оказались гораздо менее сильными, чем в XV в.?