ПЛАТАНТЕРА         

Среди многих .прелестей наших родных лесов,, которыми мы мало восхищаемся только , потому, что к ним слишком привыкли, есть  чудесная красавица, стройная, нежная орхидея с султаном изящных снежно- белых, сильно душистых цветов. «Белая фиалка», «ночная красавица», «любка», «ночная фиалка» прозывают ее не ботаники.

Ботанику, хотя бы и малосведущему любителю, эти клички режут ухо. Почему «фиалка»? Орхидея так далека от фиалок, так мало с ними сходна! Почему «ночная»? Правда, в ночные часы она сильнее пахнет, стараясь привлечь ночных бабочек, «о ведь любуемся-томы ею днем, когда она нисколько не скрывает всех своих прелестей!

Я буду называть эту красавицу ее научным именем — платантера (Platanthera).

Подробно описывать нежную красоту платантеры и ее сладкий, несколько приторный аромат не стоит: кто это знает сам, тому описания не нужны, а кто не знает, тому словами не объяснишь. В наших местах платантеры водились в изобилии, и в начале лета у нас в доме они неизменно красовались в букетах.

Однажды, в начале июня, я, только что благополучно развязавшись с гимназическими экзаменами, приехал в деревню. Сердце мое радостно трепетало  в .предвкушении двух месяцев свободы. Приехав поздно вечером усталый и голодный, я прежде всего поужинал. После ужина я с трудом доплелся до кровати. Какое блаженство! От кровати пахнет свежим сеном заново набитого сенника. Этот запах смешивается с запахом стоящего на столике букета. Снаружи, вместо московской трескотни колес, слышатся веселые, задорные вопли лягушек, томные переливы соловьев, с детства знакомые мотивы деревенского хора. Ах, как хорошо! А завтра! Лишь сон отделяет меня от этого «завтра». Но вместо сладких, райских грез меня начинают мучить тяжелые кошмары...

..Мне непременно надо поспеть к поезду, от этого зависит все мое счастье, вся жизнь. Поезд сейчас отойдет, а я все путаюсь по каким-то нелепым переходам вокзала, натыкаюсь на загородки, на запертые двери. Я выбежал, наконец, на платформу, но поезд уже отошел, я не могу его догнать...

Я просыпаюсь и слышу, как колотится мое сердце... Засыпаю... Вот я стою перед зеленым столом. Против меня директор и ехидный учитель — грек. Он подает мне странного вида огромную книгу «Илиады»

 — Переводите эту песню!

Я читаю греческие строки, но в них нет ни одного понятного слова. В холодном поту я оборачиваюсь назад в надежде на «подсказку» товарища, но вместо товарища сзади меня оказывается огромный рогатый бык. Мне надо бежать, но я напрасно напрягаю все силы, чтобы передвинуть ноги...

Я встал с сильнейшей головной болью, от которой промучился почти до вечера. Следующую ночь я спал прекрасно, догадавшись вынести из комнаты пышный букет платантер.

Простите, я слишком увлекся и слишком отвлекся от анчара. Такое отравление душистыми цветами — дело обыкновенное и, может быть, уже испытанное самим читателем. Все же прибавлю еще два слова.

Полученная в юности обида не уменьшила моей любви к прелестным платантерам. Я их очень люблю до сих пор и, если придется, рассказу о них отдельно: в них, как во многих орхидеях, есть немало интересного.