Медицина

в зеркале истории

Светлана Марковна Марчукова

10.4. АЛХИМИЯ И МЕДИЦИНА

АЛХИМИЯ долгое время не была прямо связана с медициной, хотя ее термины были традиционно близки к врачебным терминам: алхимические операции были подобны лечению. Представим, например, что в расплавленную медь бросили кусочек цинковой руды.   Получилось «искусственное золото»  (латунь,  сплав меди с    цинком).   У  такого   «искусственного  золота»   есть  существенный  недостаток:   со временем оно «заболевает», на его поверхности появляется сыпь или мелкие язвочки зеленого цвета. Подобное «заболевание» (результат окисления меди) мы часто можем наблюдать у городских статуй и памятников, которые покрываются зеленым налетом. «Искусственное золото» алхимики лечили как больного человека: с помощью заклинаний и врачебных препаратов — микстур, мазей, алхимических эликсиров, которые готовились на основе растительных и животных материалов. Вместо

слова  «эликсир»  иногда применяли термин   «медикамент»,   исходя из того,  что

обычные металлы представляли собой «больное» или «недостаточно совершенное» золото, которое можно было «вылечить» с помощью специальных лекарств.

Алхимические операции часто назывались «лечением», изучение соединений — «анатомированием», философский камень — «универсальным медикаментом», «эликсиром бессмертия», способным не только излечить все болезни, но и победить старость и смерть. Первые препараты, полученные алхимическим путем, были применены в медицине арабами. Одним из первых европейских врачей, упоминавших о химических лекарствах, был уже знакомый нам Арнольд из Вилла-новы. Это было связано с тем, что, как и многие известные врачи позднего средневековья и эпохи Возрождения, он занимался алхимией.

Основными веществами для приготовления «медикаментов», согласно учению арабских алхимиков, считались «четыре духа» — сера, мышьяк, ртуть и нашатырь. Они часто вызывали подозрение не только у врачей и аптекарей: любого человека охватывал страх при одном упоминании о мышьяке, ртути, свинце. Прежде всего это предубеждение относилось к мышьяку, который традиционно считался основой ядов. Отравления в эпоху Возрождения были настолько распространены, что иногда имели характер эпидемий. Именно поэтому врачей-алхимиков часто боялись и называли отравителями.

Исторические параллели: Лекарства, изготовленные алхимиками, упоминаются в древнеегипетских папирусах, медицинских текстах на глиняных табличках, в рекомендациях врачей Древней Индии и сочинениях античных авторов. Широкое применение алхимических лекарств пришло в европейскую медицину из арабской. Часто врачи и алхимики применяли одни и те же соединения. Например, Гиппократ писал о применении аурипигмента в качестве лекарства. С этим минералом, содержащим AsJSv традиционно работали как врачи, так и алхимики: его желтый цвет наводил на мысль о возможном получении из него золота.

Сун-Сымяо (VII в.) был не только одним из великих китайских врачей, но и известным алхимиком. Получение алхимических лекарственных средств получило широкое распространение в Китае времен династии Мин (1368—1644).

Лекарства и яды

В начале XVI столетия в состав ядов стали включать не только соли мышьяка,

меди и фосфора, но и соки ядовитых растений, привезенных из Нового Света. Иглы,

духи, кольца с ядом, отравленные перчатки, белье, косметика — многое из того, что

поражает наше воображение при чтении исторических романов, существовало в

действительности. А.Паре в своем «Трактате о ядах и противоядиях» сообщал о

флорентийских мастерах по изготовлению духов и женских украшений, содержащих

яд. «Этих духов надо избегать как чумы», — писал он.

В Италии уже в середине XIV в. аптекари имели право продавать яды только тем людям, которых они хорошо знали. В Германии и Франции в XV в. продажа ядов была запрещена, однако вспомним: в известной трагедии В.Шекспира Ромео отправляется за ядом в аптеку. И хотя аптекарь говорит ему, что «за продажу ядов законы Мантуи карают смертью», деньги быстро склоняют его к нарушению закона. Врачи иногда были известны не столько своим врачебным искусством, сколько рецептами противоядий, которые держали в строгом секрете.

Изготовление ядов часто приписывали алхимикам. Их книги сжигали, и сами они нередко погибали. Человека могли преследовать только за один интерес к сочинениям по алхимии. Таким было время появления ятрохимии (от греч. «iatros» — врач) — учения о лечении болезней с помощью химических препаратов, сырьем для получения которых служили в основном не традиционные лекарственные травы, а минералы. Ятрохимиго называли также «спаги-рикой», или «спагирическим искусством» (от греч. «стю» — разделяю и «агейро» — соединяю), целью которого было разделение веществ на составные части и их соединение в новые вещества. «Спагирическое искусство, — гласит врачебный трактат начала XVII в., — есть та часть химии, которая имеет своим субъектом природные тела — растительные, животные и минеральные и производит соответствующие операции с конечной целью их применения в медицине». Термин «спагирическое искусство» был введен знаменитым врачом и алхимиком Парацельсом, который считается основателем медицинского направления в алхимии.

Параиельс (1493-1541 гг.)

Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гоген-гейм родился в конце 1493 г. в небольшом швейцарском городке Эйнзидельне. В молодости он учился у своего отца Вильгельма Гогенгейма, практикующего врача, который к тому же славился своими познаниями в химии и минералогии. Молодой Теофраст в увлечением изучал медицину в Ферраре, Падуе и Болонье и присоединил к своему имени прозвище «Парацельс» (превосходящий Цельса). После окончания университета в Базеле он обучался у знаменитого Иоанна Тритемия из Шпангейма (1462-1516), одного из великих магов, знатока алхимии и астрологии. «Изменения, происходящие в теле, — химического свойства, и болезни тела должны исцеляться химическими препаратами. Жизнь, в основном, химический процесс, а тело — химическая лаборатория, в которой принципы ртути, серы и соли смешиваются, реагируют, принося болезнь или здоровье», — писал Парацельс. В этом заключался радикальный отказ от старой врачебной практики, на место четырех галеновских «телесных соков» были поставлены три принципа алхимии: сера, ртуть и соль.

Парацельс и его сторонники настаивали на использовании химических лекарств, поскольку болезни они объясняли нарушением химических процессов внутри организма. По мнению Парацельса, в желудке человека существовал «Верховный дух» Архей,   отделяющий в  организме  полезное  от вредного.   Архей   —   «внутренний

алхимик» (в отличие от внешнего — врача), именно он управляет процессом превращения пищи в тело и кровь.  Для этого внутреннего алхимика здоровье человека определяется не галеновским равновесием телесных соков   —   крови,  желчи, флегмы и черной желчи, но гармонией трех начал алхимии —  серы, ртути и соли. Парацельс использовал для лечения мази из солей ртути, составы, содержащие свинец, соли железа и цинка, медный купорос, серное молоко, мышьяковые препараты против кожных болезней.

Много лет он работал в университетах Германии, Франции и Италии, во время своих больших путешествий посетил Нидерланды, Англию, Швецию,   Россию,   Польшу,   Венгрию и  Словакию. Его жизнеописания рассказывают о пребывании в Индии и Константинополе. В голландской армии, где Парацельс был военным хирургом, он получил в награду за храбрость, согласно преданию, свой знаменитый длинный меч. Ученики и почитатели искренне верили, что в его рукоятке находится эликсир бессмертия. Проведя в скитаниях 10 лет, он много практиковал как врач, изучал магию и алхимию, и в возрасте 32 лет возвратился в Германию, где вскоре прославился после нескольких случаев удивительного исцеления больных.

Весной 1527 г. он был приглашен городским советом Базеля на должность городского врача с правом чтения лекций. Здесь он проявил себя как замечательный практикующий врач, однако его способ преподавания медицины отличался от принятой практики. Программа изучения медицины, предложенная Парацельсом, включала в себя следующие положения: доказательством в медицине должны быть не мнения авторитетов, а собственный опыт; не красноречие и знание языков есть достоинства врача, но постижение тайн природы; следует отказаться от галеновского учения о «телесных соках», поскольку часто оно лишь затрудняет объяснение течения болезней.

Парацельс говорил о необходимости изучения медицины у постели больного, водил учеников на ботанические экскурсии в поля и горы. Часто он приводил в ужас коллег тем, что нарушал установленный обычай учить только тому, что можно было подкрепить общепризнанными свидетельствами. Кроме того, он отказался от преподавания на латыни и читал лекции по-немецки, выглядел как ремесленник, часто пренебрегая знаками докторского достоинства — мантией и беретом, золотой цепью и кольцом. Однажды, воскресным утром, когда толпа горожан шла к собору, на его дверях увидели разукрашенный оскорбительными рисунками лист с издевательскими стихами о Парацельсе. Этот анонимный памфлет, написанный от имени «души Галена», появился одновременно и на дверях других церквей в разных концах города.

 Напрасно Парацельс писал письма в магистрат Базеля с просьбой о защите от издевательств и прямых угроз. Уже в 1528 г. он был вынужден покинуть Базель и вернуться к жизни странствующего врача. Его часто неправильно оценивали не только враги, но также друзья и ученики. Этому способствовало то, что свои новые, а потому часто нежелательные идеи он провозглашал в резкой форме: «Я не смогу в течение всей моей жизни низвергнуть это нагромождение лжи, потому что врачи — старые и упрямые собаки, которые не хотят учиться ничему новому и стыдятся признать свое невежество». Справедливости ради необходимо отметить, что это было вполне в духе тогдашних нравов. Язвительные дискуссии между врачами с применением самых сильных выражений вызывали в XVT-XVII вв. такой интерес у широкой публики, что часто проходили на улицах и площадях Парижа и иногда заканчивались потасовками.

В 1536 г. была издана «Большая хирургия» Парацельса, учение о раневых инфекциях и лечении язв; уже в следующем году появилось ее второе издание. Среди его сочинений — философские и алхимические труды: «Потаенная философия», «Великая астрономия», «Великое средство для лечения ран» и многие другие. Большинство из них были обнаружены и опубликованы после его смерти.

В заключение разговора о Парацельсе необходимо отметить, что его учение не

ограничивалось только медицинскими рекомендациями, основанными на эмпиричес

ких достижениях алхимии его времени. Он был создателем философского учения о

внутреннем развитии человека, наделенного тремя таинственными силами — верой,

волей и воображением. Его восприятие макрокосмоса и микрокосмоса, алхимии и

ятрохимии, медицины и хирургии, астрономии и планетных влияний было необыч

ным для современников. Например, придавая большое значение влиянию звезд и

планет на жизнь и здоровье человека, он не составлял гороскопов: «Нелепо верить,

будто звезды повелевают человеком. Все, что могут сделать звезды, можем сделать

мы сами, ибо мудрость, получаемая нами от Бога, могущественнее небес и выше

звезд».

Исторические параллели:

В то время когда в медицине ценились четкие классификации, а в трудах анатомов создавалась научная система, учение Парацелъса было больше искусством, чем наукой. Язык его сочинений — это язык алхимика, полный загадочных символов и описаний «тайных средств». В учении Парацелъса воплотилась одна из последних в истории европейской науки попыток отразить жизнь природы в искусстве превращений как в материальном, так и в нематериальном мире.

Умер Парацельс в 1541 г. У основания его памятника сделана надпись: «Здесь лежит Филипп Теофраст, звания Доктор Медицины, что те многие язву, проказу, подагру, водянку и некоторые неизлечимые заразные болезни тела чудесным искусством излечил и распределением и отдачей своего имущества бедных почтил. В год 1541, в 24-й день сентября, сменил жизнь на смерть».

Любимым изречением Парацельса, которое он неоднократно подписывал под своими портретами, было:

Пусть никто не ищет себе господина в другом,

Кто сам себе может быть господином.

Хотя Парацельс достиг больших успехов, применяя химические медикаменты, его влияние на общий прогресс врачебной науки было сначала незначительным. Однако с развитием анатомии и усовершенствованием методов лечения деятельность органов тела стали связывать с их строением и функциями, а не только с циркуляцией телесных соков — крови, флегмы, желчи и черной желчи. Вместо механического удаления загнивших телесных соков кровопусканиями и слабительными средствами стали применять специфические методы лечения болезней. До 1600 г. появилось более 200 изданий сочинений Парацельса. Число врачей, его сторонни ков, неуклонно росло, особенно в Голландии и Германии.

В дальнейшем были предприняты попытки при

мирить оба учения — Галена и Парацельса. Так,

голландским профессором из Лейдена Де ла Боэ

Сильвиусом (1614-1672) была разработана теория,

согласно которой под влиянием теплоты тела и «ду

хов жизни» образуются конечные продукты двух

родов — кислые и щелочные. Условием здоровья

является их правильное соотношение и равновесие.

Его нарушение приводит к изменению в составе кро

ви, желчи и флегмы — традиционных галеновских

дела   оэ   ильвиус    «гуморов» или «телесных соков».

Таким образом, главной задачей при определении метода лечения болезни было выяснение ее «кислой» или «щелочной» природы. Соответственно, лекарства имели щелочной или кислый характер. Кроме того, для лечения применяли и старые испытанные средства — диету, кровопускания, согревающие и охлаждающие препараты. Это учение было удобной системой для обследование и лечения больных, оно получило широкое распространение и стало основой развития химического направления в медицине.

Позже, в XVII-XVIII столетиях, противниками ятрохпмии в области объяснения природы процессов, протекающих в организме человека, были ятромехани-ки,  сводившие все физиологические процессы в организме к физике и механике. Отчасти формированию таких взглядов способствовали работы В.Гарвея, представляющие сердце человека подобием механического насоса. Вот один из примеров того, как одно и то же явление получало разное объяснение со стороны ятрохимиков и ятромехаников. Речь идет о замечательном эффекте хинной коры при лечении малярии. Ятрохимикн считали, что хинная кора своим интенсивно горьким вкусом подавляет кислое брожение соков организма, которое вызывает лихорадку. Ятромеханнки говорили, что хина разжижает кровь, чрезмерно сгущенную при лихорадке, и тем самым уменьшает трение крови о стенки сосудов, которое и является причиной повышения температуры тела. Фактически речь идет о двух разных аспектах влияния лекарства на организм человека

Ятрофизики и ятроматематики использовали количественные методы. Их работы способствовали повышению точности наблюдений и измерений в медицине. Доктор медицины, профессор из Падуи Санторио Санторо (1561-1636) провел один из первых в истории науки количественный эксперимент с живым организмом. Пользуясь разнообразными известными в то время и сконструированными им самим измерительными приборами  —  весами, термометрами, гигрометрами, измерителями пульса и т.д., он пытался измерить количество веществ, введенных в организм и выведенных из него, а также проследить их влияние на рост и самочувствие   Иллюстрация из человека.  Например,  Санторио создал при- книги А.Борелли бор  для  измерения  теплоты  человеческого тела.   Он  состоял из  шара и длинной извилистой трубки  с делениями. Свободный конец трубки заполняли подкрашенной жидкостью.  Человек брал шарик  в  рот,   и теплота  его тела определялась в течение десяти пульсовых ударов по изменению уровня жидкости в трубке. Объектом исследования был как сам Санторио Санторо, так и другие люди.

В 1680 г. вышла книга А.Борелли «О движении животных», в которой костная и мускульная системы животных и человека были рассмотрены как механические системы рычагов.

Исторические параллели:

Развитие ятромеханики (ятрофизики, ятроматематики) в европейской медицине было связано с триумфом механического естествознания. Работы С. Стевина (1548-1620), Г. Галилея (1564-1642), Р. Декарта (1596-1650), Х.Гюйгенса (1629-1695), И. Ньютона (1643—1727) превратили механику в стройную науку. Ее методы и категории казались универсальными, всеобъемлющими; их стремились перенести в биологию и медицину, в общественную жизнь и человеческое сознание. Позже это нашло отражение в философии Просвещения. Достаточно вспомнить сочинение французского врача и философа Ламетри «Человек-машина» (1747).

С развитием ятрофизической школы в XVIII в. было связано увлечение конструированием механических кукол. Наиболее известным изобретателем и конструктором автоматов, призванных иллюстрировать идеи ятромехаников, был Вокансон. Смерть помешала ему закончить работу над автоматом, который должен был воспроизводить систему кровообращения в организме человека.

Медицина становилась частью опытного естествознания. Объектами экспериментов в XV-XVII столетиях часто были растения недавно открытого Нового света и стран Востока.