Журнал «Твоё здоровье»

Издательство Знание 3/95

КОММЕНТАРИЙ (По материалам лекций П.Д.Успенского 1934—1940 гг.)

Даже чисто интеллектуальная эмоция, стремление к познанию,  или эстетическая эмоция — чувство красоты и гармонии — тут же соединяются с отрицательного рода эмоциями — спесью, тщеславием, эгоизмом, самомнением и т.п.

Мы можем безошибочно говорить о невозможности у нас положительных эмоций. И в то же самое время у нас нет и отрицательных эмоций, которые существовали бы отдельно от воображения и идентификации. Конечно, трудно отрицать, что, помимо самых разнообразных физических страданий, у человека предостаточно печалей, огорчений, страхов, тревог, которые неизбежны и тесно связаны в жизни с болезнью, болью, смертью. Но эти умственные страдания сильно отличаются от отрицательных эмоций, которые основаны на воображении и идентификации.

Эти эмоции представляют собой ужасающий феномен: они занимают в нашей жизни огромное место. О многих людях- можно было бы сказать, что вся их жизнь регулируется и контролируется, наконец,, разрушается отрицательными эмоциями.

В то же время никакой положительной роли в нашей жизни они не играют. Они не помогают нам ориентироваться, не дают никакого знания, не направляют нас хоть сколько-нибудь осмысленным образом. Напротив, они отравляют нам удовольствия, делают жизнь тяжкой ношей и весьма эффективно стоят на пути нашего возможного развития, ибо нет ничего механичнее в нашей жизни, нежели отрицательные эмоции.

Нам никогда не удастся контролировать отрицательные эмоции. Люди, думающие, будто они способны контролировать свои отрицательные эмоции и проявлять их тогда, когда им захочется, просто обманывают сами себя. Отрицательные эмоции зависимы от идентификации: с разрушением идентификации в каждом конкретном случае исчезают и они.

Поистине странным и фантастичным можно считать поклонение людей своим отрицательным эмоциям.

Для обычного человека самым трудным оказывается понимание того, что отрицательные эмоции — его и других людей, — не имеют ни малейшей ценности и не содержат в себе ничего благородного, ничего прекрасного, сильного. В действительности, в них — лишь слабость, очень часто зачатки истерии, безумия или преступления. Единственное, чего они заслуживают, учитывая их бесполезность, искусственность порождения воображением и идентификацией, — это уничтожения, от которого мы ничего не теряем.

И в этом единственное спасение человека. Если бы отрицательные эмоции были полезны или необходимы для какой бы то ни было цели, если бы они были функцией действительно существующей части эмоционального центра, то нам не было бы дано ни малейшего шанса.

Пока человек сохраняет свои отрицательные эмоции, никакое внутреннее развитие невозможно. На школьном языке, по поводу борьбы с отрицательными эмоциями, говорится следующее: «Человек должен пожертвовать своими страданиями».

«Что может быть легче такой жертвы?» — скажете вы. Но в действительности люди готовы принести в жертву все, что угодно, только не свои отрицательные эмоции. Нет такого наслаждения, такой радости, которыми человек не пожертвовал бы по малейшему поводу, но никогда не принесет он жертву своего страдания. И в известном смысле у него есть для этого резоны.

Вполне в духе владеющих им предрассудков, человек ожидает получить нечто за жертвоприношение своих удовольствий, но он ничего не ожидает за жертву своих страданий. Преисполненный личных идей о страдании, он до сих пор думает, будто страдания ниспосланы ему Богом или богами в наказание или вроде поучения. Он даже испугается, услышав о возможности столь простого избавления от страданий.

Эту идею трудно принять потому, что существуют многочисленные страдания, от которых человеку действительно не избавиться, наряду со многими другими страданиями, полностью зависимыми от человеческого воображения. Он не может и не хочет освободиться от них — скажем, от идеи несправедливости и веры в возможности ее уничтожения.

У многих людей нет ничего, кроме отрицательных эмоций. Все их «Я» негативно. Если у них отнять отрицательные эмоции, то они просто развалятся и будут развеяны подобно дыму. А что случилось бы со всей нашей жизнью без отрицательных эмоций? Что произошло бы с тем, что мы называем искусством: театром, драмой, большинством романов?

К сожалению, нет ни малейших шансов на исследование отрицательных эмоций: они могут быть побеждены, могут исчезнуть только с помощью знаний и методов школы. Борьба с отрицательными эмоциями представляет собой составную часть подготовки, и она прямо связана со всей работой школы.

*  *  *

Каково происхождение отрицательных эмоций, если они искусственны, неестественны и бесполезны? Так как происхождение человека нам неизвестно, мы не можем обсуждать этот вопрос. Можно вести речь только о происхождении отрицательных эмоций в нашей жизни. Например, наблюдая за детьми, мы видим, как их учат отрицательным эмоциям, и как они сами им обучаются, путем подражания взрослым и детям постарше. Если с ранних дней жизни поместить ребенка среди людей без отрицательных эмоций, то у него, вероятно, их не будет совсем либо их будет столь мало, что их легко будет преодолеть путем правильного воспитания.

Но в действительности все иначе, и с помощью всех видимых и слышимых   примеров,   с   помощью   чтения, кино и т.п. десятилетний ребенок уже знаком с целой шкалой отрицательных эмоций, может воображать и воспроизводить их, идентифицироваться с ними как взрослый.

У взрослых отрицательные эмоции поддерживаются постоянным их оправданием и прославлением в литературе и искусстве, а также личными самооправданиями и потворством самому себе. Даже утомившись от них, мы не верим, что можем от них освободиться.

В действительности наши силы над отрицательными эмоциями значительно более велики, чем мы думаем, в особенности когда мы знаем, сколь они опасны и сколь велика нужда в борьбе с ними. Но мы находим им слишком много смягчающих обстоятельств и плывем по морю жалости к самим себе, эгоизма и готовы считать виновными кого угодно, только не самих себя.

Все сказанное показывает, что у нас очень странное положение относительно эмоционального центра. У него нет ни положительной, ни отрицательной части. Подавляющее число людей ни разу в жизни не испытывало подлинных эмоций, столь заняты они все свое время эмоциями воображаемыми.

Таким образом, нельзя сказать, что эмоциональный центр имеет две части, положительную и отрицательную. Мы можем говорить только о наличии приятных и неприятных эмоций и что все, являющееся на данный момент положительным, может превратиться в отрицательные эмоции при малейшем поводе или без всякого повода.

Единственное, что хорошо в нашем нынешнем состоянии, это отсутствие постоянства чего бы то ни было. Если бы что-нибудь из нашего нынешнего состояния сделалось постоянным, это означало бы безумие.

Только у сумасшедших есть постоянное «эго». Кстати, этот факт избавляет нас от еще одного ложного термина, проникшего в язык сегодняшней психологии из так называемого психоанализа (имеется в виду слово «комплекс»). В нашем психологическом устройстве нет ничего, что соответствовало бы идее «комплекса». В психиатрии XIX в. то, что сегодня именуется «комплексом», называлось «навязчивой идеей», а последняя рассматривалась как признак безумия. И это остается совершенно верным.

У нормального человека нет1 «навязчивых идей», «комплексов», или «фиксаций». Полезно об этом помнить, когда кому-нибудь захочется найти у вас комплексы. У нас и так предостаточно дурных черт, наши шансы достаточно малы и без всяких комплексов.

Возвращаясь теперь к вопросу о работе над собой, мы должны спросить, каковы все-таки наши шансы. Нужно открыть у себя функции и проявления, которые в известной степени контролируемы, и нужно упражняться в этом контроле, стремясь, насколько это возможно, увеличить его.

Например, у нас есть известный контроль за нашими движениями и во многих школах, особенно на Востоке, работа над собой начинается с достижения возможно полного контроля над движениями. Но это требует специальной тренировки, большого времени, обучения сложной системе упражнений.

В условиях современной жизни у нас имеется больший контроль над нашими мыслями, и в соответствии с этим есть специальный метод, посредством которого мы можем развивать сознание, используя самый послушный нашей воле инструмент, а именно ум, или интеллектуальный центр.

Для большей ясности постарайтесь припомнить, что над сознанием у нас нет никакого контроля. Когда говорилось, что мы можем стать более сознательными, что человек может на мгновение стать сознательным, если просто спросить у него, сознателен он или нет, слова «сознание» и «сознательность» использовались в относительном смысле. Есть множество уровней сознательности, и каждый более высокий уровень означает «сознательность» в отношении к низшему уровню.

Но если над самим сознанием у нас нет контроля, то мы располагаем известным контролем над нашим мышлением по поводу сознания, и мы можем так строить наше мышление, придав нашим мыслям направление, чтобы тем самым индуцировать сознание.

Теперь попытайтесь сформулировать, что вы заметили, когда старались наблюдать за собой. Вы заметили три вещи. Во-первых, что вы сами себя не помните — не отдаете себе отчета о самих себе, когда стараетесь за собой наблюдать. Во-вторых, наблюдение затрудняется непрерывным потоком мыслей, чувств, образов, — эхом прошлых разговоров, а также фрагментов эмоций, текущих сквозь ваш ум и очень часто отвлекающих внимание от наблюдений. И в-третьих, — в то самое мгновение, как вы начали самонаблюдение, что-то включает в вас воображение, и самонаблюдение, если вы действительно пытаетесь осуществить его, ведет постоянную борьбу с воображением.

*  * *

Теперь укажем главный пункт работы над собой.

Если мы представляем себе, что все трудности в работе зависят от того, что мы не помним, то мы уже знаем, что нам делать. Нужно стараться помнить о себе. Для этого надо вести борьбу с механическими мыслями и воображением. Если она ведется добросовестно и упорно, то результаты будут налицо, в сравнительно краткое время. Но не нужно думать, будто это легкое дело и можно сразу овладеть этой практикой.

Самовоспитание — это очень трудная вещь для обучения и практики. Оно не должно основываться на ожидаемых результатах, иначе происходит идентификация с собственными усилиями. Основываться оно должно на осознании того факта, что мы не помним себя, но в силах себя вспомнить, если приложим достаточные усилия правильно.

Мы не можем усилием воли стать сознательными, как только нам захочется, так как у нас нет власти над состоянием сознания. Но можем на короткое время вспомнить себя усилием воли, поскольку располагаем известным контролем над нашими мыслями. К сознательности мы придем, если начнем припоминать с помощью особой настроенности мышления, т.е. с постоянным сознанием того, что не помним себя, что никто себя не помнит, и осознанием того, что это значит.

Вы должны помнить, что нами найдено слабое место в стенах механичности. Таково знание о том, что мы сами себя не помним, и осознание того, что можем постараться вспомнить самих себя. Вплоть до этого момента нашей задачей было только изучение самих себя. Теперь вместе с пониманием необходимости действительных в нас изменений начинается работа.

Практика самовоспоминания, связанная с самонаблюдением и с борьбою против воображения, имеет не только психологическое значение. Она изменяет также тончайшие стороны нашего метаболизма и производит определенные химические, лучше было бы сказать, алхимические последствия в нашем теле. Так что от психологии сегодня мы пришли к алхимии, т.е. к идее трансформации грубых элементов в более тонкие.

Перейдем к явлениям собственно «черного круга» ИБС, риск которых и возможности самоконтроля риска мы рассмотрели. Предлагаем реферат по материалам «Факультета здоровья». (5/87 и 6/87).