Катастрофы: социологический анализ

Раздел: Социология

Крупномасштабный характер Чернобыльской катастрофы и ее неисчислимых негативных последствий резко актуализировал проблему управления в экстремальны* ситуациях. Сложная по своим функциям, целям, структуре управленческая деятельность, представляющая собой целенаправленный процесс планирования, организации н контроля, ориентированный на достижение определенного эффекта, многократно усложняется в условиях возникновения чрезвычайной ситуации. Это обусловлено специфическими особенностями чрезвычайной ситуации, которую обычно определяют как внешне неожиданную, внезапно возникающую обстановку, характеризующуюся неопределенностью и сложностью принятия решений, остроконфликтностью и стрессовым состоянием населения, значительным социально-экологическим и экономическим ущербом, прежде всего человеческими жертвами, и вследствие этого необходимостью крупных людских, материальных и временных затрат на проведение эвакуационно-сиасательных работ н ликвидацию многообразных негативных последствий [5, 21].

Все эти особенности чрезвычайной ситуации в резко Обостренном к многократно усиленном виде проявились как в самой Чернобыльской катастрофе, так и в порожденных ею Многочисленных социально и экологически негативных последствия?. Чрезвычайный -характер радиологической опасности и громадного риска, вызванного этой катастрофой, не только для огромного количества людей, исчисляемых миллионами, но и для окружающей социально-экологической среды потребовал и чрезвычайного напряжения/сил, средств, умений для смягчения ее последствий. Фактически пришлось критически пересматривать все прежде сложившиеся представления о всех аспектах управленческой деятельности — экономическом, политическом, социально-психологическом, но прежде всего об организационном, что обусловлено неопределенностью ситуации, сложностью принятия неординарных решений, необходимостью привлечения большого числа разных организаций и специалистов, разнопорядковостью последствий принимаемых решений. К тому же следует учесть, что в условиях строжайшей секретности, упорного и длительного сокрытия правды о подлинных масштабах и возможных последствиях бедствия управленческая деятельность в чрезвычайной и без того посткатастрофной ситуации еще более усложнилась.

В таких условиях требовалось широкое применение системного подхода и всестороннего учета всего многообразия возникших факторов риска, а как раз этого-то и не могло быть в условиях всеохватывающего господства административно-командной системы, верхние эшелоны которой, сосредоточенные в начальный период развития посткатастрофных событий в рамках бывшего Политбюро ЦК КПСС, стремились всячески преуменьшить подлинные масштабы трагедии, скрыть не только от своего народа (да и от большинства управленческих структур), а также от мировой общественности как истинную сущность случившегося, так и возможные негативные последствия его. В итоге самого необходимого для смягчения негативных последствий крупномасштабной ядерной катастрофы — интегрированного управления чрезвычайной ситуацией — не получилось. Не оказалось такого управления ни на первом поставарийном этапе, ни на последующих этапах посткатастрофных процессов. Судя по всему, только по прошествии семи лет после катастрофы предпринимаются первые шаги для формирования именно такой интегрированной системы управления чрезвычайной ситуацией, сложившейся на обширных территориях в результате Чернобыльской ядерной катастрофы.

Разумеется, на различных этапах посткатастрофного развития осуществлялись различные стратегии в организации и осуществлении управленческой деятельности. На первом послеаварийном этапе, который начался с момента взрыва ночью 26 апреля 1986 г. и продолжался примерно до середины мая того же года, принимались преимущественно оперативные управленческие решения, связанные главным образом с эвакуацией людей и дезактивацией загрязненной в радиоактивном отношении местности. Эти решения вырабатывались и осуществлялись наспех, без четкой стратегической линии, при жесткой информационной блокаде, носили, как правило, авральный характер.          1

\ Второй этап был более длительным в хронологическом плане и продолжался с середины мая 1986 г. до апреля 1990 г. В управленческом отношении он характеризуется выработкой некоторых перспективных целей, высокой концентрацией людских, финансовых, материально-технических ресурсов, использованием более эффективной информации, формированием в начале пе-* риода специальных органов управления в чрезвычайных ситуациях. В это время разрабатывается государственная программа ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы (правда, официально ее еще продолжают именовать аварией). Происходит смещение акцента на обеспечение безопасности населения, активная эвакуация людей, пострадавших от радиационного воздействия. Уточняются масштабы катастрофы и распространимость ее негативных влияний на среду жизнедеятельности людей, создаются специализированные карты, причем впервые они становятся достоянием общественности, приводя многих людей в шоковое состояние. Происходящие в конце этого этапа выборы в Советы народных депутатов всех уровней подхлестывают немалое 'количество людей, в том числе и не имеющих отношения к ликвидации последствий /Чернобыльской катастрофы, использовать ее тематику в политических целях.

Третий этап продолжается недолго: с апреля 1990 до конца 1991 г. В это Время разрабатываются, принимаются и начинают осуществляться государственные целевые комплексные программы преодоления последствий Чернобыльской катастрофы с привлечением значительных научных, финансовых, кадровых, материально технических возможностей существовавшего еще тогда Союза ССР. Верховный Совет Беларуси в феврале. 1991 г. принимает Закон «О социальной защите граждан, пострадавших от катастрофы на Чернобыльской АЭС». Утверждаются концепция проживания населения в районах, пострадавших от этой катастрофы, и рекомендации для населения Беларуси, проживающего на загрязненной радионуклидами территории. (Заметим в скобках, что все эти и другие, связанные с ними нормативные документы и управленческие решения принимаются с опозданием в пять лет!)

Четвертый этап начинается с декабря 1991 г., когда происходит распад Советского Союза, на его развалинах формируются независимые суверенные государства, в том числе Республика Беларусь, и продолжается до настоящего времени [6, 8]. На этом этапе резко сужаются возможности финансового и материально-технического обеспечения программ по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, а население Беларуси, ее руководящие органы и управленческие структуры остаются наедине с колоссальными негативными последствиями этой катастрофы, превратившейся в национальное бедствие белорусского народа.

По мере перехода от одного этапа развития посткатастрофных процессов к другому происходит существенная корректировка управленческих решений и действий по смягчению последствий катастрофы, но все же основные параметры их остаются инвариантными. Приоритетное место на всех этапах занимает забота о радиологической безопасности людей, сохранении их здоровья и жизни, оказание всесторонней помощи лицам, пострадавшим от радиологического воздействия.

Разумеется, каждый из названных этапов при общности основного направления управленческой деятельности, связанного с обеспечением безопасности людей, обладает и своими специфическими характеристиками. Наибольшее количество принципиальных ошибок и упущений в управленческой деятельности было совершено в первый, самый трудный период развертывания поставарийных событий. Самая серьезная и принципиальная из них — неверное определение стратегической линии в принятии оперативных управленческих рёигений. Основной акцент был сделан на выяснении произошедшей трагедии на самой атомной станции без учета (к тому времени из-за отсутствия надлежащей информации едва ли возможного) огромной, по существу трансграничной распространенности отрицательных последствий катастрофы на обширные территории и таящейся здесь опасности для сотен тысяч и миллионов людей, проживающих на этих территориях.

Трагический опыт Чернобыля и вызванных им посткатастрофных процессов убеждает, что в случае крупной ядерной катастрофы, ставшей фактически радио-социо- экологической, не должно быть точечного варианта управленческих решений, стянутых, как. в фокусе, в эпицентр .произошедших катастрофических событий. Поскольку такая катастрофа: и ее последствия, носят трансграничный характер, вызванные ими процессы охватывают огромные территории с многомиллионным населением, постольку управленческие действия по минимизации негативных последствий катастрофы могут быть эффективными только при учете не столько общих тенденций,' но прежде всего конкретных обстоятельств функционирования местной социо-экологической среды и проживающих в ней социальных общностей. Конечно, дли таких действий, приводящих к успешному достижению намеченных целей, необходимы и знания, и опыт, и достаточно развитая материально-техническая база. Но как раз всего этого в начальный поставарийный период и не было у тех управленческих структур, которым пришлось включиться в деятельность по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы.

Неоднократные интервью, беседы с теми людьми, которые в первые дни и месяцы после Чернобыльского ядерного, взрыва разрабатывали и осуществляли непривычные и трудные для них управленческие решения, убеждают в том, что они столкнулись и с дефицитом знаний, и с дефицитом необходимой приборной базы, и с ограниченностью кадровых, финансовых, материально- технических ресурсов, и с, отсутствием какого бы то нн было опыта в оценке реальной опасности радиационных факторов. Именно этим объясняется превалировавший на первых порах дилетантский уровень как понимания сложившегося, так и управленческих усилий по исправлению сложной непривычной и опасной ситуации. В результате произошла общая недооценка реальной опасности возникшей экстремальной ситуации, ее возможных последствий; В частности, не были введены специальные режимы поведения людей в зоне радиоактивного загрязнения, не определены реальные масштабы необходимого отселения, не проведена массовая профилактика против воздействия на организм, особенно детский, радиоактивного йода, чинились препятствия вплоТь До исключения из партии и снятия с работы инициаторам стихийной эвакуации. Бодее того, местные органы власти в угоду ложно понятому мужеству и недопущению паники нередко поощряли действия, обратные тем, ко торые диктовались реально сложившейся радиационно опасной обстановкой.

С первых же часов и дней после ядерного взрыва на Чернобыльской АЭС проявилась общая неподготовленность управленческих структур всех уровней к активным, целенаправленным и, главное, к эффективным действиям в чрезвычайной ситуации. Об уровне компетентности, вернее, об отсутствии ее, свидетельствует, в частности, формулировка задачи, поставленная перед местными органами власти 11 мая 1986 г. на совещании у тогдашнего Председателя Совета Министров Беларуси М. В. Ковалева, которая предписывала немедленно приступить к устройству асфальтобетонных и цементобетон- ных покрытий на улицах и проездах в городах Брагин, Хойники и Наровле, сельских населенных пунктах, расположенных в 30-километровой зоне от атомной электростанции. Но ведь фактически это указание ориентировало управленческие кадры на проведение работ в тех местностях, большинство из которых было отнесено к категории обязательного и первоочередного отселения людей. Еще более головотяпским (правда, с учетом нынешнего понимания ситуации) представляется выработанное 19 мая 1986 г. совещанием у заместителя Председателя Совмина Республики А. А. Петрова указание местным управленческим структурам «осуществить программу проведения эксперимента по выполнению основных видов сельскохозяйственных работ в 30-километровой зоне эвакуации населения».

Такого рода указания и распоряжения дезориентировали местные управленческие кадры, вносили сумятицу и неразбериху в достаточно сумбурные и без таких директив действия по смягчению последствий ядерной катастрофы.

Сама же тональность и направленность подобных указаний порождала у управленческих кадров представление об отсутствии серьезной и долговременной радиационной опасности во многих районах, где она в действительности существовала, резко снижая тем самым их активность, а главное, результативность в преодолении негативных последствий катастрофы, в инициировании и ускорении практического решения самой важной и неотложной задачи — отселение людей из радиоактивно опасной зоны. Вследствие такой ориентации многие жилые дома для переселенцев были, построены в тех местах, в которых уровень радиационного загрязнения местности оказался также значительно выше нормального, фонового ' для этих территорий. И поныне вдоль многих дорог в Гомельской и Могилевской областях, особенно вблизи злополучной 30-километровой зоны, приходится встречаться с пустующими домами н поселками, которые стоят (там, где еще не все сумели растащить) немым укором некомпетентности лиц, принимавших ответственные решения в нестандартных ситуациях, возникших под воздействием Чернобыльской катастрофы.

В принятии решений по минимизации последствий катастрофы многие местный управленческие кадры, привыкшие все делать по указке сверху, медлили и осторожничали, там, где этого делать было нельзя. В соответствии с многолетней практикой административно- командного управления местные органы власти ждали по всем вопросам руководящих указаний и директив с верхних этажей иерархической властной структуры. Даже руководящие партийные и советские органы республиканского уровня как на Украине, так и в Беларуси, привыкнув быть мальчиками на побегушках у всевластного Московского центра, не проявляли столь необходимой в таких случаях инициативы, предприимчивости и решительности. В том же русле, но с еще большей опаской и оглядкой действовали областные, городские, районные руководители. В результате терялось драгоценное время, почти все делалось с большим опозданием, а это неотвратимо ухудшало обстановку, расширяло масштабы радиационной опасности * На действиях управленческих структур губительно сказывалось отсутствие полной, достоверной и оперативной информации, которая тщательно ' утаивалась центром, как бы подталкивающим республиканские и местные органы власти к бездействию.

Трагические последствия Чернобыльской катастрофы еще более усугублялись отсутствием единой стратегической линии в осуществлении работ по минимизаций потерь. Практически из центра на места поступали установки, нередко взаимоисключающие друг друга. С одной стороны, выдвигались вполне обоснованные и действительно необходимые в чрезвычайной ситуации цели управленческой деятельности. К их числу, несомненно, относились директивы, ориентирующие местные органы власти на обеспечение безопасности населения, его эва- куацню и организацию нормальной жизнедеятельности в новых районах. Столь же необходимым и обоснованным было требование активно выполнять необходимые песлеаварийные работы по локализации катастрофы, обеспечив их безопасное проведение. Однако в полном противоречии с этими правильно избранными целями управленческой деятельности находились столь же властно требуемые к исполнению указания о том, чтобы в областях и районах, подвергшихся радиоактивному загрязнению, любой ценой и в полном объеме сохранить выполнение заданий по продовольственной программе, невзирая на масштабы поражения. Это кощунственное требование подталкивало местные органы на дезинформацию, на сдерживание эвакуационных работ, на другие действия, резко осложняющие радиационную ситуацию, способствующие ее фактическому распространению на более обширные территории,

Отсутствие хорошо продуманной, научно обоснованной стратегии управленческих действий в экстремальной постъядерной ситуации привело еще к одной огромной, дающей себя знать до сих пор ошибке — осуществлять эвакуацию населения в районы, непосредственно примыкающие к зонам, где невозможно проживание. До сих пор в этих районах стоят неосвоенными многие дома и целые поселки, куда не переехал ни один переселенец, а миллиарды рублей оказались выброшенными на ветер. До сих пор многие люди, переселившиеся из радиоактивно опасной зоны в такие районы, жалеют о необдуманности такой акции и мечтают либо перебраться в другое место, либо вернуться к старым, оставленным под давлением властей очагам.

Неподготовленность к работе в чрезвычайных ситуациях соседствовала, а то'и взаимопереплеталась с психологически неграмотными действиями многих руководителей местного масштаба, которые в духе старых большевистских традиций стремились сами и призывали других (чаще, конечно, других) проявить личный и никому не нужный в таких случаях героизм, всячески сбить тревожность, предотвратить панику и т. п. В данном случае господствовала психология, предписывающая поведение по аналогии с-другими чрезвычайными обстоятельствами: в военной обстановке, во время пожара, когда враг был внден, осязаем, а угроза — совершенно ясной. Но ядерный взрыв, не имеющий аналогов в истории человечества, где опасность была неявной, неосязаемой, невидимой, а оттого еще более грозной, не допускал подобных аналогий, более того, делал их абсурдными. Тем не менее, срабатывали стереотип, возведенные в ранг непререкаемой идеологической догмы, а это наносило колоссальный ущерб делу, резко снижало эффективность управленческих решений и действий, давая нередко обратный желаемому - результат.

Необходимо признать, что на первых этапах развития постчернобыльской драмы были допущены серьезные упущения в научном ' обосновании управленческих действий. В качестве консультантов, экспертов, советников приглашались преимущественно ученые, имевшие опыт работы с ядерным оружием, главным образом физики-ядерщики. Между, тем опасные для здоровья и жизни людей, особенно детей, радиационные воздействия на щитовидную железу, на сердечно-сосудистую систему, другие органы, сопровождаемые стрессами, фобиями, паникой, усиливающимися от Незнания реальной ситуации и подлинных размеров опасности, требовали оперативного вмешательства медиков, биологов, консультаций психологов, психотерапевтов, социологов, которые были привлечены к этой работе несвоевременно, с большим опозданием. Здесь опять-таки сработал разумный с точки зрения здравого смысла, но абсолютно неприемлемый в чрезвычайной ситуаций крупномасштабной ядерной катастрофы принцип принятия управленческих решений на основе поверхностных аналогий.

Нельзя недооценивать н крепко державшиеся еще тогда, в 1986—1987 гг., в головах большинства управленческих кадров идеологические догматы нивелирования личности, подгонки индивидуальности под интересы коллектива, общества, побуждающие за общими зада-,, чами не замечать индивидуальных личностных различий, стремлений, тревог, играющих в экстремальных ситуациях едва ли не главную роль.

' Мы так подробно анализируем принципиальные ошибки и недостатки управленческой деятельности в регионах, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, на первом, самом трудном этвйе развития событий, потому что многие последствия непродуманных и объективно вредных действий (таких, в частности, как сверхсекретность, сокрытие истинной информации' о размерах бедствия и степени реального риска для людей, проживаю* щих в загрязненной зоне, фальсификаторское цр существу указание, идущее от центральных органов власти, всячески приуменьшать' размеры и последствия бедствия) сказываются негативно на решении трудных проблем постчернобыльского развития пострадавших территорий вплоть до сегодняшнего дня. ,

Конечно, неверно было бы все рисовать в черных красках. Усилиями многих руководителей разного ранга оперативно, в кратчайшие сроки была развернута крупномасштабная работа, направленная на минимизацию негативных последствий катастрофы по всем направлениям. Сразу же началась эвакуация людей из зоны наибольшего поражения, развернуты работы по дезактивации местности, мобилизованы войсковые части и органы внутренних дел, привлечено большое количество специалистов, организована система радиационного контроля, утилизация зараженного скота и т. п. И все это было сделано обцчным управленческим персоналом, который не был подготовлен к'действиям в чрезвычайных ситуациях ни в отношении знаний или опыта, ни морально,' ни физически. Проводившиеся же в докатастроф- ный период с большим привлечением руководителей разного ранга и на всех уровнях, вплоть до республиканского, переподготовка и показательные учения в системе гражданской обороны показали полную свою несостоятельность и неэффективность Приходилось больше полагаться на интуицию, на знание обстановки и конкретных людей, и те руководители, которые активно использовали все это, а не ограничивались ожиданием указаний сверху и нх бездумным выполнением, внесли наиболее ощутимый вклада в решение сложных, трудных, необычных задач управления экстремальной ситуацией. Позитивный опыт организованной и достаточно эффективной управленческой деятельности на первом, самом трудном этапе развития посткатастрофных процессов был приобретен и использовайуправленческими кадрами районного звена в Брагинском, Ветковском, Костюковнчском, Краснопольском, Наровлянском, Хойннкском районах. Здесь наряду с активной работой * по дезактивации местности основные усилия управленческого персонала направлялись в то время на обеспечение организованного отселения людей из мест наибольшего радиоактивного загрязнения. В результате уже к концу 990 г. из радиоактивно загрязненных районов Беларуси в экологически чистые местности было переселено свыше 30 тысяч'семей.

К сожалению, никаких социологических и социально- психологических исследований в районах, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, на первом* поставарийном этапе не проводилось, а специалисты соответствующих профилей туда просто не допускались: сказывалась боязнь появления и распространения «ненужной» информации. Поэтому никакими социологическими данными относительно восприятия различными группами населения радиационного риска в отличие от германских, финских и других западноевропейских коллег мы не располагаем. Только к концу второго этапа развития постчернобыльских процессов в отдельных районах Гомельской и Могилевской областей, равно как и в сопредельных областях России и Украины, стали проводиться в местах радиоактивного загрязнения первые социологические исследования. Первые социологические и социально- психологические исследования в районах, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, белорусскими специалистами были проведены в Гомельской и МогилевекоЙ областях в первой половине 1989 г. (в соседней Брянской области России подобного рода исследования начались еще позднее — в июле 1991 г.) [8, U].

Социологические исследования, проведенные в радиоактивно загрязненных районах Беларуси на первом этапе развертывания посткатастрофных процессов, показали, что тогда главной заботой управленческих структур в этих районах являлась проблема переселения людей в экологически чистые места. И это вполне объяснимо: из 202 человек (70 проживающих в райцентре и 132 — в сельской местности), опрошенных сотрудниками Института социологии АН Беларуси И Краснопольском районе Могилевской области весной 1989 г., 82,7% категорично были ориентированы на переезд, 16,5% не определили еще тогда своих позиций в этом вопросе, но только 1,8% твердо решили оставаться жить на загрязненной территории. Основными мотивами миграционных устремлений тогда выступали: на первом месте—беспокойство за состояние здоровья своих детей (65,3%), на втором — опасения за собственное здоровье (55,9%), на третьем — отсутствие надлежащей заботы о пострадавших со стороны государственных и местных органов власти (23,7%), на четвертом — неудовлетворительная социал ьно-психологическая обстановка (19,3%). Сумма процентов в данном случае больше 100, так как респонденты могли сослаться на два-три фактора, побуждающих их мигрировать в экологически чистые районы или оставаться проживать на прежнем месте.

Миграционные устремления, составлявшие в ту пору основное направление " смысложизненных ориентация большинства населения пострадавших районе» и соответственно главную заботу управленческих структур, оказывали мощное воздействие на все стороны образа жизни на загрязненных территориях. При этом им приходилось учитывать существенную дифференциацию в ориентациях различных социально-демографических групп. Если в возрастной когорте сорока-пятидесятилетних тогда считали невозможным для себя проживание на загрязненной радионуклидами территории 73,3%, то в возрасте 60 лет доля лиц с такими представлениями существенно снижалась, едва достигая половины респондентов. Наиболее же активно включились в миграционные потоки люди самых трудоспособных возрастов и более высокой квалификационно-профессиональной подготовки. В результате в том же Краснопольском районе в 1989 г. не было бухгалтеров в половине из 14 хозяйств, а всего их недоставало 27 человек, не хватало 9 зоотехников, ,14 инженеров. Е1це хуже была обеспеченность хозяйств механизаторами — имелись 372 соответствующие вакансии, животноводов — 216 вакансий и др. Управленческим структурам пришлось столкнуться не только с дефицитом кадров, в первую очередь квалифицированных, в сфере материального производства, но и в таких важных с точки зрения нормального жизнеобеспечения населения сферах, как здравоохранение и образование. "

Аналогичная ситуация наблюдалась и в Кормянском районе Гомельской области. Если в 1987 г. из района выехало в другие регионы 420 человек, то в 1989 г.— 686, причем в основном это специалисты сельского хозяйства, учителя, врачи, механизаторы и др. квалифицированные работники. В итоге в районе по состоянию на конец 1989 г. не1 хватало 29 главных специалистов, 97 специалистов среднего звена, 62 учителя, 127 трактористов и механизаторов, 205 квалифицированных животноводов [1, ч. 3, 55].

В сложившихся условиях управленческие кадры были вынуждены огромную часть усилий затрачивать на замещение постоянно открывающихся вакансий, замещая их зачастую не в полной мере подготовленными людьми. Это в значительной мере снижало эффективность труда, вызывало массу нареканий среди работников, еще более подхлестывая миграционные настроения среди последних? В обоих названных районах — Крас- нопольском и Кормянском —1 в 1989 г. 63—64% опрошенных оценивали условия труда ка неудовлетворительные,: особо Подчеркивая их значительное ухудшение в постчернобыльский период.

Еще один острый вопрос, с которым на практике пришлось столкнуться управленческим кадрам в районах, лострадавших от Чернобыльской катастрофы, стала компенсация переселенцам за оставляемые на загрязненных территориях дома и приусадебные хозяйства. В Краснолольском районе в 1989 г. эта проблема вызывала серьезное беспокойство и порождала множество нареканий у 46,5% опрошенных. Много проблем у властных структур возникало также в связи с необходимостью регулярного проведения профилактических медицинских осмотров детей и взрослых, обеспечения населения загрязненных районов экологически чистыми продуктами, организации оздоровительных мероприятий и т. п. И все эти вопросы приходилось решать оперативно, нередко при отсутствии необходимого количества специалистов научной, квалификации. А это порождало немало просчетов и ошибок, что в свою очередь усиливало социальную напряженность в районах, пострадавших от катастрофы, способствовало формированию негативного отношения к' властным структурам.

Значительную лепту в создание социальной напряженности в связи с проблемами, ввязанными с ликвидацией последствий Чернобыльской катастрофы, внесли непродуманные, ориентированные только на обеспечение Местных интересов действия многих руководителей областного и особенно районного масштаба в тех местностях, куда осуществлялось переселение людей из радиоактивно загрязненной зоны. Значительная часть руководителей районного масштаба, в первую очередь в Витебской и Минской областях, за счет приема переселенцев из загрязненных радионуклидами районов стремились решать только вопросы обеспечения трудовыми ресурсами своих отраслей народного хозяйства, не создавали преимущественных условий семьям, выезжающим из зоны бедствия по обязательному отселению. Кроме того, в специально строившихся для переселенцев поселках, других населенных пунктах, включая такие крупные города, как Минск, Витебск, Бобруйск, для семей, переселившихся из загрязненных радионуклидами районов, не создавались надлежащие социально-бытовые условия, далеко не все переселенцы обеспечивались работой по специальности, было плохо организовано их медицинское и торговое обслуживание. Кстати сказать, зги недостатки в организации жизнеобеспечения переселенцев сохраняются во многих населенных пунктах и в настоящее время, что значительно усиливает стремление многих выходцев из районов радиоактивного загрязнения вернуться на прежнее место жительства. (Соответствующие цифровые материалы изложены в предыдущем разделе.)

При общей направленности проблем, возникающих перед управленческими структурами на различных этапах постчернобыльского развития общества, каждый из этих этапов имеет все-таки некую специфическую «загвоздку» для управленческих действий. В частности, на современном этапе, который начался с развалом Союза ССР и образованием на его территории самостоятельных независимых государств, едва ли не главным камнем преткновения для органов управления стала все более обостряющаяся нехватка материально-технических и финансовых средств, необходимых для минимизации негативных последствий Чернобыльской катастрофы. На продолжавшемся четыре дня—И, 12, 18 и 19 марта 1993 г.— заседании Комиссии Верховного Совета Республики Беларусь по проблемам Чернобыльской катастрофы стало ясно, что именно проблема финансового и материально-технического обеспечения работ по ликвидации последствий радиоактивного загрязнения стала в современных условиях основной «болевой точкой» для местных органов власти — областных, районных и городских. На выездном заседании этой комиссии в г. Гомеле отмечалось, в частности, что на строительство и благоустройство новых поселков для переселенцев выделено 15 млрд руб. Чтобы завершить программу за четыре предстоящих года, выделенные средства (разумеется, а ценах марта 1993 г.) необходимо удвоить, а если этого не сделать, то придется дома и поселки для переселенцев обустраивать 8—10 лет и эта программа выйдет за пределы 2000 года, чего допускать нельзя.

Оставшись один на один с Чернобыльской бедой, Беларусь оказывается не в состоянии выделить необходимые средства на преодоление последствий этой катастрофы. В таких условиях управленческая деятельность, связанная с минимизацией последствий столь трагического феномена, становится чрезвычайно проблемонасы- щеиной.

Одна из специфических социально-психологических проблем, возникших в последние два-три года перед властными структурами в рёгионах, пострадавших от радиоактивного загрязнения, состоит в нарастании двух противоположно направленных тенденций. Этот процесс ведет, с одной стороны, к усилению сплоченности людей, обт>единенных чувством общности беды, а с другой — к возрастанию социально-психологической напряженности, влекущей за собой усиление конфликтогенности житейских ситуаций. Причем эти две тенденции проявляются по-разному в горизонтальном (отношения в семье, с соседями, товарищами по работе или учебе) и вертикальном направлении (отношения с властями). В первом из названных направлений процессы усиления сплоченности людей практически уравновешиваются с процессами их разобщенности. Так, например, 26,8% опрошенных утверждают, что продолжающееся негативное воздействие Чернобыльской катастрофы и ее последствий привело к усилению взаимопомощи и к гораздо большей сплоченности членов семьи, но в то же время 22,4% респондентов обеспокоены тем, что деструктивное влияние посткатастрофных процессов отрицательно сказывается и на внутрисемейных отношениях, приводит к возникновению конфликтов между родителями и детьми, а 15,7% признают влияние этих процессов на возникновение отчужденности от соседей.

Какие же факторы усиливают сплоченность, а какие, напротив, ведут к конфликтам в межличностных и межгрупповых отношениях? Исследование показало: спла? уивает людей тревога за здоровье детей, за их будущее как полноценных граждан, способных получить хорошее образование, достойно устроиться в жизни, создать нормальную семью. Однако такой мотив, как забота о детском питании, чистом от радионуклидов, отметили респонденты, прежде всего матери в возрасте до 30 лет

(02%), скорее разъединяет людей, ведет к конфликтным ситуациям, что связано с недостаточной обеспеченностью населения чистыми продуктами питания.

Совершенно нная ситуация складывается во взаимоотношениях людей по вертикальной линии; население— -власть. Если в отношениях их по горизонтали устанавливается равнодействующая между конфликтностью н сплоченностью, причем тенденция к сплоченности превалирует, то во втором случае сплоченность неуклонно снижается, а напряженность и конфликтность возрастают. Если ухудшение отношения граждан в районах радиоактивного загрязнения в Гомельской и Могилевской об-> ластях к органам власти в посткатастрофный период в ноябре 1991 г. было зафиксировано у 33,6% опрошенных, то в ноябре 1994 г. отмечено ухудшение отношения к властям уже у 51 % респондентов. Таким образом, напряженность в отношениях между людьми по вертикали здесь почтя на 17 пунктов превышает степень напряженности между ними по горизонтали, выражающейся в межличностных конфликтах.

На ухудшение отношения значительных масс населения пострадавших районов к властям оказывают воздействие несколько взаимосвязанных факторов* Первый 'из них заключается в том, что предоставленные в соответствии с Законом «О социальной з'ащите граждан, пострадавших от катастрофы на Чернобыльской. АЭС» льготы, по мнению 69,4% респондентов, недостаточны, а еще 21,2% опрошенных убеждены, что льготы не решают возникших проблем, людей необходимо скорее отселять или создавать им лучшие условия жизни и труда.

Вторым фактором, осложняющим отношения населения с органами власти, является ощущаемое и до сих Пор отсутствие в районах радиоактивного загрязнения волной и объективной информации о состоянии окружающей среды. Достаточно сказать, что почти три четверти опрошенных (73,5%) считают, что продолжается утаивание всей правды о Чернобыльской катастрофе и gft последствиях.

fНельзя недооценивать отрицательное влияние на отношение населения к властям и довольно широко распространенного в общественном сознании, нередко вполне обоснованного представления о бесконтрольности и неэффективном использовании средств, выделяемых на {фёодоление последствий катастрофы. Большинство

респондентов — 68% — разделяют именно такую точку" зрения.

Не следует недооценивать и негативной) влияния на рассматриваемые отношения многоходовой либерализации цен, которая резко усилила недовольство значительных масс населения деятельностью как органов власти, так и организаций торговли.. Негативное отношение к последним высказывает 47,3% опрошенных как в Гомельской, так и в Могилевской областях, а такая направленность опенок довольно ощутимо бьет и по авторитету органов власти [I, ч. 3, 19—20}. .

В результате взаимодействия названных факторов количество опрошенных, отмечающих улучшение отношений к органам власти в зоне радиоактивного загрязнения, составляет всего 2%;, а численность людей, Которые говорят об ухудшении-отношения с представителями властных структур, превосходит это число почти в 19 раз, составляя 38% от общего числа р.еспондентов, тогда как 34 % опрошенных констатируют отсутствие изменений отношения к органам власти, а примерно каждый пятый уклонился от ответа на данный вопрос.

Падение авторитета местных и республиканских органов власти, ухудшение отношения третьей части населения к ним усиливает социальную напряженность в районах радиоактивного загрязнения, придает ей в ряде случаев антивластную направленность. В условиях вероятного дальнейшего снижения жизненного уровня, обусловленного безостановочным ростом цен, такая ситуация способна обернуться непредвиденными, в ' том числе и деструктивными, действиями людей, ощущающих себя заложниками Чернобыльской трагедии, не получающих со стороны властей необходимой социальной защиты от радиоактивной опасности.

Важнейшей проблемой, которую приходится решать в условиях посткатастрофного развития общества, является создание нормативной базы, обеспечивающей в правовом отношении эффективность управленческих действий по ликвидации негативных последствий катастрофы. В общественном мнении большинства населения, проживающего в районах радиоактивного загрязнения, превалирует убеждение, что нормативная база разносторонней деятельности по преодолению последствий Чернобыльской катастрофы слаба, а деятельность управленческих структур по оказанию помощи лицам; пострадавшим от радиационного воздействия, малоэффективна.

Сопоставление мнений рядовых граждан и работников управленческих структур показывает, что представления населения пострадавших районов о последствиях катастрофы и эффективности мер по ликвидации ее последствий существенно отличаются от официально существующих оценок, связанных с определением степени загрязнения территорий, установлением льгот и компенсаций, проведением мероприятий по ликвидации последствий катастрофы, социальной защиты пострадавших н т. п. В частности, в Гомельской области полностью доверяют официальной информации о степени загрязнения 3% опрошенных граждан, в основном доверяют — 15, мало доверяют — 59, совсем не доверяют — 23%, 35% опрошенных жителей этой области высказывают мнение, согласно которому специалисты и управленческие структуры сознательно скрывают информацию о реальной обстановке, чтобы население не могло требовать положенных льгот и компенсаций. Особенно распространены такие суждения среди пожилых людей: в возрасте свыше 50 лет их высказывают 55% опрошенных.

Даже те средства массовой информации, которые часто используются абсолютным большинством респондентов, в частности; республиканское телевидение и радио (их часто используют 82,5% опрошенных), вызывают "доверие только у одной трети зрителей и слушателей (см.  6). Здесь проявляется резкое несоответствие между оценками частоты использования источника информации населением и степенью доверия к нему. После ядерного взрыва на атомном реакторе и дезинформационного бума, господствовавшего длительное время в средствах массовой информации, жители пострадавших от катастрофы районов Беларуси больше полагаются на собственные наблюдения. Им доверяет почти половина опрошенных —48,3%. Характерна почти зеркальная противоположность в расхождениях частоты использования источника информации и доверня к нему». Если в отношении к передачам телевидения и радио частота использования относится к степени доверия как 2,35 : I, а к материалам местных газет — как 4,1 : 1, то в отношении к собственным наблюдениям картина приобретает противоположное выражение -г- как 1 :1,7.

Примечательно также сопоставление степени доверия к неформальным источникам информации, по которым чаще всего распространяются слухи,— к беседам со знакомыми, разговорам с очевидцами в экологически чистом районе Витебской области и в районах Гомельской и Могилевской областей, подвергшихся радиоактивному загрязнению. Так, беседам с друзьями й знакомыми доверяют 12,3% опрошенных жителей загрязненных районов Могилевской и Гомельской областей и только 10,3% жителей чистой зоны. Разговорам в семье доверяют 15,3% жителей загрязненных областей и только 6% жителей чистого района. Такое расхождение свидетельствует о том, что в условиях недостатка официальной информации в радиационно опасных зонах большую роль начинает играть неофициально распространяемая информация, которая, как правило, не всегда объективна, но значительно более действенна и критична, чем официальная.

Более рельефная картина выявляется в отношении населения пострадавших от радиации районов Беларуси к слухам. В самом общем виде это отношение может быть квалифицировано как слепая вера в правоту того, что содержится в слухах. Положительный .полюс этого фактора, воплощаемый в сентенции: «Все, о чем говорят вокруг, сбывается», выражается величиной 28430. При интерпретации этого показателя факторного анализа в привычных показателях линейного распределения оказывается, что степень доверия слухам широко варьирует в различных районах, причем роль важного детерминирующего фактора здесь играет степень радиоактив

ного загрязнения местности. В частности, в более загрязненном Чаусском районе доверяют слухам 66,7% опрошенных, а в менее загрязненном — Быховском.— 43,3%. Но и в первом и во втором случае степень доверия слухам существенно превышает степень доверия Официальным источникам информации. Заслуживает внимания и тот факт, что безоговорочно доверяют слу* хам более 23% жителей загрязненных районов и только 15,8% населения экологически чистого Поставского района Витебской области.

Можно с достаточной обоснованностью утверждать» что почти четверть жителей Могилевской и Гомельской областей, доверяющих слухам безоговорочно, и еще более .50%, доверяющих им иногда,— это результат замалчивания или искажения официальной информации о влиянии радиации на человека, ее уровне и возможностях защиты от нее.

По мнению большинства респондентов, слухи всегда подтверждаются. Более 21% жителей Могилевской и Гомельской областей считают именно так, еще 45,9% полагают, что слухи подтверждаются иногда. В экологически чистом Поставском районе-Витебской области несколько меньшее число опрошенных (13,8%) уверены, что слухи всегда подтверждаются и почти столько же — 43,4% — склонны думать, что они иногда подтверждаются. Как бы там ни было, число респондентов, считающих, что слухи, как правило, ложны, не превышает 3—10% от общего числа опрошенных. Это свидетельствует о значительной степени доверия неформальной, распространяемой различными путями информации, а такое положение-дел может, сложиться тогда, когда отсутствует или недостаточна- официальная информация.

В том, что это именно так, убеждает ранжирование ответов респондентов на вопрос «Если Вам приходилось ориентироваться на слухи, то чем это было вызвано?» Более" 31,9% опрошенных отметили, что-это произошло потому, что не было официальной* информации. Причем этот показатель в загрязненных районах составил 33,6% от общего количества опрошенных. На'втором месте по значимости причин, которые вызвали ориентацию населения на неформальную информацию, находится суждение о том, что сообщения разных официальных источников расходились между собой. .Так считают более 31 % опрошенных. Следует отметить, что в загрязненных регионах этот показатель выше, чем в экологически чистых. Это говорит о том, что в радиацнонно загрязненных областях основным мотивом использования населением слухов является противоречивость официальной информации, её недостоверность.

Значительное количество опрошенных выделяет такой мотив использования слухов, как запаздывание официальной информации. Так считают 30,1% опрошенных в экологически чистом районе, а в загрязненных регионах — более 34% опрошенных. Ориентация на слухи в значительной мере детерминирована неблаговидными поступками ответственных работников. Более 30% опро- шенных указали этот мотив, а в Быховском районе Могилевской области и Петриковском Гомельской этот показатель составил соответственно 37,8 н 47,3%.

Довольно значительная часть опрошенных в районах, пострадавших от Чернобыльской катастрофы {от 17 до 31% в Могилевской области и от 26 до 43% в Гомельской области), предпочитают обращаться *к слухам вследствие того, что официальная информация расходится с собственными наблюдениями респондентов. Если к тому же учесть, что две трети опрошенных (65%) доверяют слухам в некоторых случаях, то станет более рельефной социально-психологическая ситуация, стимулирующая возникновение этого специфического вида межличностной коммуникации. В качестве довода в пользу доверия слухам почтн половина опрошенных (47%) приводят наблюдения, согласно которым слухи подтверждаются в ряде случаев, а по мнению 11% респондентов, слухи подтверждаются всегда.

На основе анализа изложенных данных эмпирического исследования вполне правомерен вывод о том, что в условиях посткатастрофного общества, в котором происходят негативные изменения в личностно-эмоциональ- ной сфере большинства населения, создается питательная социально-психологическая среда для возникновения и распространения слухов. Это связано с тем, что типичным в таком обществе становится недоверие к любым органам власти, к любым мероприятиям и предложениям, к любой информации, поступающей из официальных источников. Повышенная склонность к восприятию слухов обусловлена в значительной мере неудовлетворительными-формами и характером предоставляемой населению информации о реальном состоянии и прИчи-

вах заболеваемости, ее последствиях в радиоактивно загрязненных районах, о возможностях предоставления лицам, пострадавшим от последствий Чернобыльской катастрофы, материальной, психологической и психотерапевтической помощи. Неустойчивость, быстрая изменчивость эмоциональных состояний, настроений, оценок способствует более интенсивному, чем в докатаст- рофном обществе, функционированию слухов.

Таким образом, в условиях посткатастрофного развития усиливаются оба' типа возникновения и распространения слухов; Первый из них — экспрессивный, обусловленный индивидуальными и групповыми эмоциональными состояниями людей н соответствующими им видами эмоциональных реакций (слухи-желания, слухи-устрашения, слухи агрессивные и др.). Второй — информационный, .детерминируемый информационным вакуумом, возникающим вследствие неудовлетворенного интереса большинства населения жизненно важными для него потоками официальной информации (сомнения в достоверности публикуемых данных о степени радиационной загрязненности местности, недоверие к эффективности проводимых оздоровительных мероприятий, неверие в возможности властных структур Найти действенные средства выхода из катастрофической радиоэкологиче- скЬй ситуации и т. п.). Наслаиваясь друг на друга, эти два типа неадекватных, искажающих реальную действительность межличностных коммуникаций создают причудливую, неустойчивую, негативно влияющую на индивидов и их Общности (семья, коллектив, поселенческая структура) информационную среду, болезненно обостряющую стрессовые состояния людей и социально-психологическую напряженность в регионе.

Чтобы снизить негативное влияние на население районов, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, слухов и других видов неинституциолизированной информации, необходимо осуществить комплекс мероприятий по трем направлениям. Во-первых, следует резко расширить сферу, а главное — повысить эффективности специализированной социально-психологической и психотерапевтической помощи лицам,г испытавшим на себе негативное влияние радиационного воздействия. Во-вторых, надлежит разработать и применять на практике эффективные модели целенаправленного психотерапевтического воздействия на различные группы населения пострадавшего от ядерной катастрофы, способные привести к резкому уменьшению дезадаптационных способов отношения к действительности, включая й существующую в зоне радиоактивного загрязнения информационную ситуацию, которую нельзя признать удовлетворительной. В-третьих, необходимо разработать и реализовать на практике такую информационную политику, в которой была бы достоверная информация о последствиях катастрофы. и вызванных ею посткатастрофных процессах, о реальных путях и перспективах снижения их негативного воздействия на различные группы населения.      ;

Разумеется, при оценке населением пострадавших от радиационного воздействия районбв уровня социальной поддержки и возможностей органов власти, и различных организаций оказывать ее нельзя недооценивать значительную распространенность на территория этих районов потребительских настроений и ориентаций. И все же не они оказывают решающее влияние на содержание, направленность и интенсивность социальных ожиданий, устремлений и надежд проживающих здесь людей. Большинство респондентов довольно* взвешен но и реалистично оценивают детерминирующие факторы, оказывающие негативное влияние на преодоление или смягчение последствий Чернобыльской катастрофы. 68,1 % из них убеждены в том, что деятельности по смягчению последствий Чернобыльской катастрофы мешает экономический кризис, сотрясающий наше общество. Несколько меньшее количество респондентов (58%) в качестве решающей причины, препятствующей своевременному смягчению последствий произошедшей трагедии, рассматривают недостаточную социальную защиту"граждан, пострадавших от радиационного воздействия. Более половины опрощенных усматривают корень зла в бюрократизме, некомпетентности органов управления и разгуле коррупции (соответственно 56,2 и 57,6%). Следует иметь в виду, что значительная часть опрошенных (44,3%) считает одной из причин, мешающих преодолению последствий катастрофы, утрату общественного интереса к ней (см.  7). Здесь респонденты могли высказать по обсуждаемым вопросам два-три суждения, поэтому сумма оценок превышает 100%.

Установлено, что социально-психологическая ситуация в пострадавших района* в сопоставлении с .ранее проводившимися исследованиями (Ь 1989—1991 гг.) имеет тенденцию к ухудшению. Эта тенденция проявляется и в росте состояний тревожности населения, к в возрастании пессимистических его ожиданий, о чем говорилось ранее, и, что особенно рельефно проявляется, в нарастающей неудовлетворенности жителей пострадавших районов деятельностью органов власти по преодолению последствий Чернобыльской катастрофы и социальной защите населения'(см.  8).

Количество неудовлетворенных этой важнейшей стороной жизнедеятельности в пострадавших районах неуклонно возрастает, что создает крайне неблагоприятный социально-психологический фон в ряде районов Гомельской и Могилевской областей. Основная причина возникновения и углубления данной негативной тенденции заключается в обострении противоречия между растущими социальными ожиданиями и требованиями разг личных социальных групп населения, особенно женщин- матерей, в этих .районах, с одной стороны, и реально осуществляемыми мероприятиями по линии республиканских и местных органов власти, учреждений здравоохранения, образования, торговли/бытового обслуживания в области социальной поддержки и социально-психологической реабилитации лиц, пострадавших от радиоактивного воздействия, с другой. Только 2% опрошенных считают принятые государством и местными органами власти меры по социальной псщдёрэкке лиц, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, достаточными, а 54,6% характеризуют их как недостаточные (21,4% респондентов не дали на этот вопрос однозначного ответа). Наибольшее количество респондентов (41,6%) рассчитывают в борьбе со свалившимися на них бедами и тревогами только на собственные силы, лишь 23.% — на помощь республиканских властей, 28,8%—на помощь родственников, 14%—на заботу дирекции предприятия (хозяйства), 12% — на заботу местных органов власти, 16,5% — на помощь Друзей,' 10,6% — на заботу профсоюзных организаций, 14,3% —< на помощь благотворительных фондов (сумма процентов в данном случае превышает 100, так как каждый респондент мог высказать надежду на помощь со стороны двух-трех организаций или лиц). 28,7% опрошенных в сильной мере обеспокоены отсутствием продуманных решений и эффективных практических мер по защите матери и ребенка. 21,3% .встревожены этим в значительной мере, 5,8% — в незначительной мере, только 5,8% не выражают неудовлетворенности деятельностью различных органов и учреждений в данном направлении. Таким образом, более половины респондентов (58,8%) в большей или меньшей мере выражают неудовлетворенность уровнем и эффективностью работы по социальной защите людей, пострадавших от Чернобыльской катастрофы.

Только 9,7% респондентов и 16,8% экспертов считают, что меры, предусмотренные законами и другими нормам тивнымн актами и направленные на ликвидацию послед* ствий этой катастрофы, являются эффективными.

Неудовлетворенность же большинства жителейра- диоактивно -загрязненной зоны действиями властных и управленческих структур по минимизации последствий катастрофы, сохраняющийся высокий уровень тревоги за состояние своего здоровья и здоровья детей, за жизне- обеспеченность семьи неизбежно трансформируется в критическое, а нередко и враждебное отношение к органам власти. В частности, в обследованных районах радиоактивного загрязнения в Могилевской области отношение к органам власти в постчернобыльский период ухудшилось у каждого третьего из числа опрошенных (34%). Такая динамика отношения граждан к властным структурам, а также широко распространенное в районах загрязнения (у 68% опрошенных) представление о бесконтрольности и неэффективности использования средств, выделяемых на преодоление последствий катастрофы, создает напряженный социально-психологический фон, чреватый социальными конфликтами. Следует иметь в виду, что позитивные оценки деятельности местных органов власти (их разделяет 19% опрошенных) примерно вдвое ниже, чем отрицательные. Еще больше негативных оценок высказывается в адрес Верховного Совета н правительства республики. В той же Могилевской области деятельность Верховного Совета считают малоэффективной 46,3% опрошенных, неэффективной — 35%, правительства — соответственно 48 и 33%.

Серьезными конфликтами чревата социальная среда, создаваемая в тех населенных пунктах, в которых сосредоточено много переселенцев из зоны радиоактивного загрязнения. Социологические опросы, проведенные в Минской области, показали, что больше половины переселенцев (55,4%) имеют серьезные претензий к местным органам власти. Каждый пятый из опрошенных (20,5%) утверждает, что ему часто приходится сталкиваться с нарушением должностными лицами прав переселенцев, почти треть из них (29,5%) говорят с озлоблением о неоднократных проявлениях бюрократизма со стороны местных управленческих структур. Только 8,4% респондентов отмечают благожелательное отношение к ним местных властей, которые оказывают им всяческое содействие. 53% переселенцев сетуют на то, что им приходится добиваться самим всего необходимого, а на помощь местных органов власти они не рассчитывают. Конфликтные ситуации возникают практически повсеместно, поэтому, по всей вероятности, 44,6% переселенцев нуждаются в юридической консультации и практической помощи юристов.

Интервьюирование экспертов, проведенное в два этапа, в 1991 г. и в конце 1992 —начале 1993 г., показывает некоторое смещение оценок социально-психологического фона и общеполитической ситуации, сложившихся за восемь, лет, прошедших после Чернобыльской катастрофы, в положительную сторону, но общая тональность и направленность этих оценок в большинстве случаев совпадают с общественным мнением населения;

Анализ экспертных оценок социально-психологической ситуации в районах, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, и мероприятий по преодолению ее отрицательных последствий позволяет сделать вывод, что эксперты положительно оценивают социальный эффект принятых Верховным Советом Республики Беларусь законодательных актов и правительственных решений, направленных на преодоление последствий катастрофы. Особенно высоко оцениваются ими решения об обеспечении населения пострадавших районов продуктами питания, приостановке производства загрязненной продукции, исключении загрязненных земель из севооборота, снабжении чистыми продуктами детских учреждений, выделении бесплатного санаторно-курортного лечения детей, оснащении детских медучреждений оборудованием (высоко оценили эти мероприятия от 70 до 78% экспертов).

Гораздо ниже оценивается экспертами эффективность реализации принятых решений. Так, если принятие нормативных актов о приостановке производства загрязненной продукции и исключении загрязненных земель из севооборота оценили высоко 78% опрошенных экспертов, то дали высокую оценку эффективности реализации этих актов только 13% экспертов. Немногим выше оценена экспертами эффективность реализации нормативных актов о бесплатном санаторно-курортном лечении детей из пострадавших районов (ее оценили высоко 27%), о бесплатном предоставлении лекарств (15%), о бесплатном содержании детей в садах и яслях (20%), о выделении

продуктов питания по медицинским нормам 49%). Значительная часть экспертов оценили как малоэффективную и неэффективную реализацию решений о продуктах питания по медицинским нормам (39%), о приостановке производства загрязненной продукции (31%), о снабжении детских учреждений чистыми продуктами (39%), о предоставлении ссуды на строительство жилья (28%), о развитии системы оздоровления за рубежом* (44%).

Особенно низкие оценки даны экспертами эффективности нормативных актов и степени их реализации в сфере социальной защиты детей и молодежи. Только 10 экспертов удовлетворены реальной эффективностью существующей системы профилактического медосмотра детей, 28% —развертыванием социальной службы поддержки молодежи, 10% — вахтовым методом набора врачей и учителей, 12%—уровнем технического оснащения детских лечебных заведений. Только 10% экспертов считают эффективной систему обеспечения детей путевками на оздоровление, 6%—г детское оздоровление за рубежом, 4% — компенсацию родителям расходов на оздоровление детей. Анализ экспертных оценок показывает, что отселение семей с детьми в чистые зоны neper мещается по актуальности с первого на четвертое место, а более актуальными становятся обеспечение населения пострадавших районов экологически чиртыми продуктами, оздоровление детей, улучшение медицинского обслуживания женщин-матерей и их детей.

Общий коэффициент оценки экспертами мер по охране материнства и. детства и в целом .социальной защиты населения в радиоактивно загрязненных районах, выражаемый цифрой 0,386, показывает, что реализация принятых мер сопровождается позитивными оценками толь-, ко у одной трети экспертов, следовательно,' реализуемость намеченных мер с определенной степенью допущения можно считать эффективной только на одну треть, что в общем анализе всех позиций, сформулированных экспертами, занимает последнее, место.

На основании анализа оценок, высказанных как рядовыми гражданами, так и работниками властных и управленческих структур, специалистам и-экспертами о степени эффективности нормативных актов и управленческих решений, направленных на минимизацию негативных последствий Чернобыльской катастрбфы, можно сформулировать следующие выводы и предложения.

1.         Считать необходимым, чтобы Кабинет министров Республики Беларусь выделил проблему стабилизации и улучшения социально-экономического положения и со- циально-психологической ситуации в районах, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, в качестве приоритетных задач на 1995—-1996 гг. и последующую перспективу. При реализации этих задач акцентировать внимание на том, что, только обеспечив населению пострадавших районов минимум необходимых условий нормального человеческого существования — дорадиацион- ных нормативов гигиены, быта, жилищных условий, питания и снабжения, медицинского обеспечения, обучения и воспитания детей, можно эффективно решать проблемы организации проживания, труда и отдыха в загрязненной местности. Эти положения целесообразно внести в качестве дополнения в «Концепцию проживания на загрязненных территориях».

2.         Заинтересованным республиканским ведомствам (Госком чернобылю, Минздраву, Минсельхозпроду, Минфину, Минэкономики), а также облисполкомам с привлечением специалистов — экономистов, социологов, юристов н др.— следует разработать с учетом эффективности защитных мероприятий' на загрязненных территориях научно обоснованную и объективную методику распределения объектов капитальных вложений и первоочередных бюджетных ассигнований на финансирование Государственной программы ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС. При этом основное внимание' должно быть обращено на эффективное обеспечение жителей (особенно Детей) пострадавших районов чистыми продуктами питания,, достаточным объемом лекарств и т. п.

3.         Госкомчернобылю и облисполкомам целесообразно поставить перед Кабинетом министров Республики Беларусь вопрос о" предоставлении пострадавшим регионам статуса зоны социально-экономического и экологического бедствия, а в связи с этим о введении ряда мер, по- звбйяющих создавать новые хозяйственные структуры и развивать социальную инфраструктуру в данных регионах. Для этого следовало бы осущес*вить переспециализацию хозяйств Наровлянского и Хойнякского районов Гомельской области, Быховского и Костюковичского районов Могилевской области, изыскав источники финансирования для этого, а также приватизировать (муниципализировать) ведомственные предприятия, распо-* ложённые на территорий этих районов, обеспечить яз£ переход в муниципальную, коллективную и частную собственность жителей. Кроме того, целесообразно в этих районах обеспечить льготное налогообложение промышленных производств и льготное снижение поставок сельскохозяйственной продукции.

4.         Госкомчернобыль, Минздрав, облисполкомы с привлечением специалистов из научных и медицинских учреждений должны принять активные меры по коренному улучшению медико-санитарног'о обслуживания и оздоровления населения радиоактивно загрязненных районов за счет укрепления и развития материально-технической базы здравоохранения и доведения ее до нормативной, оснащения медучреждений спецтехникой и лекарствен ными препаратами, укрепления их медицинскими кадрами, и закрепления последних. Необходимо превратить медицинские осмотры населения в действительно систематические (не реже I раза в год для взрослых и 2 раза — для детей), уделив особое внимание группам повышенного риска.

5.         Предусмотреть улучшение информированности населения об основных факторах негативного воздействия посткатастрофных процессов на здоровье и социальное самочувствие человека, степени реального риска проживания в районах с различной степенью радиоактивного загрязнения (особенно людей интересуют данные регулярного контроля уровня радиоактивного заражения территорий проживания, правдивая медицинская статистика по наиболее распространенным заболеваниям и др.), широко привлекая для информационной работы специалистов в области радиобиологии, социологии, психологии, юриспруденции, а также практикующих врачей, учителей школ, работников органов управления.

6.         Принимая во внимание распространение среди населения республики, особенно в зоне радиоактивного загрязнения,. слухов о несправедливом и бесконтрольном расходовании средств, выделяемых на ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы, следует взять под строгий контроль Госкомчернобыля, Контрольной палаты, областных Советов народных депутатов и их исполкомов и предавать широкой гласности через систему средств массовой информации содержание проводимых мероприятий и сумму израсходованных на их осуществление финансовых, материально-технических и иных средств.

7.         Для снижения трудностей адаптационного периода в у местах переселения выходцев из районов радиоактивного загрязнения целесообразно создавать постоянно действующие юридические консультации по правовым' проблемам переселенцев, а также центры' (консультативные пункты) по их социально-психологической реабилитаций.

8.         На основании обобщения имеющихся в' республике данных по результатам различных (радиобиологических,. медицинских, социологических и т. п.) исследований ситуации, сложившейся в районах, пострадавших от Чернобыльской катастрофы, целесообразно подготовить специальные программы и организовать информационно- просветительную работу для повышения уровня знаний специалистов различных сфер деятельности о воздействии радиационных факторов и способах социальной поддержки и социально-психологической реабилитации лиц, пострадавших от радиации.

Задачи, которые возникают в настоящее время в ходе ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, не могут быть успешно решены на местном (областном, районном и т. д.) уровне, поэтому необходимо не просто сохранение, а существенное усиление государственного уровня принятия решений, реализации и контроля мероприятий и программ по минимизации последствий радиоактивного загрязнения и стабилизации социально-экономической к социально-психологической ситуации в районах, пострадавших от этой катастрофы.