Катастрофы: социологический анализ

Раздел: Социология

На протяжении последних двух десятков лет о нарастающей опасности-экологических кризисов и катастроф написано так много научных книг и статей, что значительно расширилось, причем неправомерно, самопонимание экологии. К числу экологических катастроф стали относить землетрясения, тайфуны, цунами, извержения вулканов, которые, являясь, несомненно, природными, отнюдь не относятся к разряду экологических. Названные катастрофические процессы причинно никак не связаны с деятельностью живых организмов, а экология даже в самом широком понимании выступает как учение о взаимосвязи живого с окружающей его средой. Поэтому к классу экологических можно причислять только те катастрофные процессы и явления, которые являются этапом или финалом экологического кризиса. Чаще всего экологические катастрофы имеют антропогенную основу. Разумеется, и землетрясения, и извержения вулканов, и наводнения, тайфуны и т. п. способны привести к губительным экологическим последствиям, но они вызываются причинами иного характера — геофизическими и геологическими.

Одной из важнейщих причин собственно экологических катастроф является нарушение баланса в соотношениях различных уровней биосферы, которую называют пирамидой жизни. В основании этой пирамиды находятся низшие биологические формы — грибки, планктон, бактерии и др. Следующую, более высокоразвитую ступень составляют растения. За ними следуют животные. Венцом же всего живого является человек. Эта сложная, многоступенчатая и многогранная пирамида сохраняет свою устойчивость в том случае, если каждая более высокая ступень представлена меньшей биологической массой, чем предыдущая. Между тем под воздействием Антропогенных факторов; сила влияння которых на биосферу резко возрастает по мере развития цивилизации и увеличения ее технологической мощи (по данным английского социолога Р. Хиггинса, антропогенное Давление на биосферу к 2015 г. может возрасти почти в 6 раз) [29; 127], происходит быстрая перестройка пирамиды жизни. Сравнительно быстрый рост населения земного шара (1850 г.— 1 млрд., 1930 г.—2 млрд., 1960 г.—3 млрд., 1987 г.—5 млрд., в 2000 г. —по прогнозу— 6 млрд., в 2050 г.—10 млрд. чел.), увеличение численности домашних животных и растений привели к резкому дисбалансу ступеней в пирамиде жизни. В 1860 г. суммарная биомасса человека и Домашних живЬтных составляла 5% биомассы наземных животных, в 1940 г.— 10, в 1990 г —20 и к 2020 г., по Оценке экспертов, она возрастет до 40%, а к середине XXl столетия— почти до 60%'всей биомассы наземных животных. Столь существенные сдвиги в пирамиде жизни, обусловленные постоянным и все более масштабным влиянием антропогенных факторов на природу, привели к тому, что загрязнение окружающей среды, разрушение экосистем, уничтожение многих -видов растений и животных в наши дня достигли угрожающих Масштабов. Растущее воздействие на природу, применение новых технологических систем (со все более опасными для окружающей среды последствиями) могут повлечь, за собой катастрофические результаты, нарушить основные круговороты в природе, подорвать восстановительную способность биосферы и отдельных ее звеньев. Негативная экологическая ситуация сложилась потому, что в течение многих веков экономическая деятельность общества ориентировалась лишь на конечный результат процесса производства—создание максимально возможных объемов продукции при практическом игнорировании последствий подобных процессов, связанных с воздействием производства на природу и с нерациональным, утилитарным подходом к запасам естественных и минеральных ресурсов и сырья. Чем'сильнее, чувствовал себя человек, тем с большим усердием он атаковал природу, Обособлялся от нее, ранил и истощал свою собственную окружающую среду.

Сложившееся в таких условиях восприятие окружающего Природного мира как набора потенциально возможных средств для возрастающего разнообразия человеческих целей приводит к противопоставлению одного

природного процесса другому. Существенно обостряется противоречие между стремлением людей подчинять природные процессы субъективным потребностям' и внутренними объективными закономерностями самих природных процессов.» Человек не успевает реально воспроизводить природные процессы, в результате ответственность за воспроизводство природы стала несоизмерима с масштабами вмешательства в эти процессы. Возникла угроза нарастания экологической опасности, а сама экологическая проблема приобрела глобальный характер. Глобализация этой проблемы определяется прежде всего тем,"что субъектами отношений между человеком и природой сейчас выступает вся экосфера Земли и все человечество, взятое в целом. Этот новый, наиболее высокий уровень связей между человеком и природой выражается в гигантски возросшем объеме «благ и услуг», который человек извлекает сейчас из природы, в появлении — впервые за всю историю человечества — зависимости всей мирохозяйственной системы в целом и каждой национальной экономической системы в отдельности от развития экосферных процессов, которое в свою очередь все больше .складываются под влиянием человеческой деятельности.

Резкое усложнение связей человека с природой, сопровождающееся неизбежным отдалением индивидов и социальных Общностей от природной колыбели, приводит к немалому количеству негативных социально- психологических последствий. Самая большая утрата здесь состоит в том, что разрыв с природой резко ослабляет эмоциональные, психические ресурсы, а это чревато возрастанием неврозов, психозов *и других неблагоприятных расстройств психики. Характеризуя сущность данного процесса, выдающийся швейцарский психолог ЦСарл Густав Юнг отмечал: «Человек чувствует себя изолированным в космосе, потому что теперь он отделен от природы, не включен в нее органически и утратил свою «бессознательную идентичность» с природными явлениями» [23, 86]. Такая колоссальная утрата, по его словам, резко обедняет психическую энергию людей, ослабляет ее возможности побуждать к целесообразным действиям в быстро изменяющихся ситуациях. Раньше роль регулятора в деятельности человеческих сообществ с успехом выполняли многочисленные табу, выведенные из длительных, отраженных в психическом опыте людей, их взаимодействий с природной средой. «Жизнь дикаря,—подчеркивал Юнг,— постоянно наполнена заботой по поводу все время таящейся в засаде психической опасности, а потому столь многочисленны процедуры, направленные на уменьшение риска. Высшим проявлением этого факта является табу, наложенное" на различные области» [24, 142].

По мере развития технической цивилизации и усиления вторжения человеческого Общества в природные связи сфера табу неуклонно сужается, а степень риска от нарушения этих связей возрастает. В этих условиях, считает Юнг, необходимо осознать, что сегодня «человек не нуждается в большем господстве над природой, внешней или внутренней. Господство над обеими достигло у него Чуть ли не дьявольского совершенства. К сожалению, при этом отсутствует ясное понимание собственной неполноценности по отношению к природе вокруг себя и к своей внутренней природе. Он должен понять, что не может делать все, что ему заблагорассудится. Если он не дойдет до осознания этого, то будет сокрушен собственной природой» [25, 230]. Такое серьезное предупреждение крупнейшего авторитета в области психологии не может быть оставлено без внимания. Речь идет фактически о том, что человечество оказалось перед необходимостью формирования некоего своеобразного нового общепланетарного табу, нового, на этот раз экологического императива, ставящего перед всеми нами запретительную черту, которую ни в коем случае нельзя перейти.

Что же это за черта? Это, по утверждению академика Н. Н. Моисеева, «совокупность условий, которую человек не может • нарушить без риска собственного уничтожения; которую и следует называть «экологическим императивом» [14, 86]. Поясняя, что имеется в виду, когда употребляется данное понятие, академик говорит, что опасность нашему будущему таится не только в исчерпании ресурсов планеты, но и в неумелом и неумном их использовании, а также — главным образом — в не контролируемой и не направляемой общепланетарным разумом стихии человеческой деятельности, которая разрушает природную среду и тем са>Мым «легко может стать причиной вселенской катастрофы» [14, 84] . Чтобы освободиться от такой угрозы, сегодня становится все более необходимым вернуться к идее, выдвинутой выдающимися исследователями природы и человека (а может быть, даже лучше /сказать: природы человека) В. И. Вернадским, П. Тейяром де Щарденом, Э. Ле-Руа,^которые всесторонне обосновали идею о ноосфере— сфере планетарно организованного разума, разума объединенного человечества, способного привести к установлению новой, более глубокой гармонии человечества с природой, обеспечив коэволюцию общества и окружающей среды.

В понимании Тейяра де Шардена усложнение и повышение уровня организованности материального субстрата жизни как основы возникновения и развития все более усложняющихся форм одухотворенности, ноогенеза и формирования ноосферы выступает основным направлением эволюции. Но это направление эволюционного развития, включающего в свою орбиту и ноосферу, нуждается в специфическом носителе, субъекте столь тонкого преобразования биосферы в ноосферу. А таким носителем способна стать только духовно развитая и саморазвивающаяся личность. «Вершина нас самих, венец нашей оригинальности,— пишет Тейяр,— не наша индивидуальность, а наша личность, а эту последнюю мы можем найти в соответствии с эволюционной структурой мира, лишь объединяясь между собой... Настоящее Ego возрастает обратно пропорционально «эготизму» [19, 207-208].

Итак, творческое самосотворение человеческой личности как активного субъекта ноогенеза происходит, согласно Тейяру, не по линии углубления э,гоизма, отгораживания человека от себе подобных и возвышения себя над ними, а, напротив, по линии единения с ними сначала в пределах небольших, затем крупных общностей и, наконец, в пределах всей нашей планеты. Само же такое объединение предстает уже не в качестве биологического, а социального процесса, хотя оба они органически взаимосвязаны. Социальный феномен, считает он,— кульминация, а не ослабление биологического фе» иомена.

Только во взаимодействии социального-с биологическим, считает Тейяр, открывается благодатное пространство для формирования и развития личности, для включения ее в планетарное единство человечества. Само же такое единство возможно только на путях синтеза, интеграции индивидуальных разумов множества человеческих субъектов, каждый из которых есть уникальная личность, обладающая уникальным духовным миром, в единый общепланетарный, коллективный разум человечества. Объединение силы коллективного общепланетарного человеческого разума, Способного своим могуществом преобразовать отдельные фрагменты направленного развития во Вселенной в ее целенаправленное развитие,— это и есть, согласно воззрениям Тейяра, сущность и смысл формирования и деятельности ноосферы. В ее совокупной мощи объединяются все успехи и преодолеваются все ограничения повседневного человеческого опыта, всех наук и искусств. «Хотим мы этого или иет,— пишет он,— все признаки к все наши потребности конвергируют в одном и том же направлении — нам нужна и. мы начинаем неукоснительно ее создавать с помощью и за пределами всякой физики, всякой биологии и всякой психологии — человеческая энергетика» [25, 222]. Эта энергетика есть прежде всего энергетика человеческого духа, влекомого к формированию коллективного общепланетарного интеллекта. Роль отдельных нейронов в этой планетарной психоэнергетике будут выполнять самобытные личности, обладающие уникальными, только им присущими мыслями, чувствами, стремлениями, тревогами, надеждами. Синтез всех этих мыслей и надежд в центре всех центров универсума — точка Омега, представляющая собой высший пункт, вершину концентрации ноосферы, который является фокусирующей точкой естественной конвергенции человеческой мысли, а через нее и всего универсума.

Но пункт Омега имеет в тейярдизме и второе, существенно иное, чем естественнонаучное, толкование: ре- лигиозно-мистическое. В этом своем втором значении Омега предстает как бог, помещенный'в высшем пункте космогенеза, совпадающий с концом мира, бог, одновременно имманентный миру и трансцендентный ему, новоявленный облик Христа, появляющегося на страшном суде как вершина эволюционного развития всех душ человеческих, слившихся в финальном объединении. «Конец света,— пишет Тейяр,— внутренний возврат к себе целиком всей ноосферы, достигшей одновременно крайней степени своей сложности и своей сосредоточенности. Конец света — переворот равновесия, отделение сознания, в конце концов достигшего совершенства', от своей материальной матрицы, чтобы отныне иметь возможность: всей своей силой' покоиться в боге—Омеге» [!9, 225].

Здесь в противовес своим же собственным утверждениям о независимом от вмешательства каких бы то ни было сверхъестественных сил в процесс развития универсума, осознающем самого себя в столь же естественно развивающемся человеке н его сознании, представляющем высшую точку биологической и социальной эволюции, Тейяр привносит в картину космогенеза мистические и телеологические черты финализма, .движения к предустановленной цели. В итоге его эволюционистская картина развития Вселенной приобретает такой вид: «Космос—Космогенез—Биогенез—Ноогенез — Христоге- нез» [19, 408). В восходящем развитии универсума сердцевиной процесса и вместе с тем его целью является движение всего мироздания, в-первую очередь человека, к единению с Христом. Вследствие этого ХрИстогенез трактуется Тейяром как «душа всеобщего космогенеза».

В этой спиритуализированной и модифицированной на христианский лад картине развития универсума завершение эволюции человека (антропогенеза), означающее вместе с тем и завершение эволюции всего космоса (космогенеза), сливается воедино с завершением эволюции бога (Христогенеза). Перед нами, таким образом, предстает новый вариант апокалиптического видения завершения человеческой истории, новый вариант видения конца мира, который Не разделяется многими учеными, всерьез занимающимися проблемами перехода человечества к цивилизации иоосферного типа. Так, Н. Н. Моисеев считает, что ответ на вопрос о путях становления и развития коллективного разума человечества «даст историями вряд ли он будет в духе Тейяра де Шардена; Становление коллективного разума вовсе не обернется слиянием человечества с Природой и Богом, что, по мысли известного, философа и антрополога, означает сверхжизнь и конец эволюции» [12, 13—14].

Существенно отличную от тейярдистекой концепцию становления и роли ноосферы в развитии человечества выдвинул основоположник биогеохимии В. И. Вернадский, в работах которого отсутствуют высказывания о возможности финального состояния эволюции, переходящего в сверхжнзиь. Подобно. Тейяру, Вернадский тоже говорил о становлении ноосферы, то есть о возможности перехода биосферы в состояние ноосферы,

когда' объединенное а планетарных масштабах человек чество, сделавшееся основной геологообразующей силой планеты, примет на себя 'ответственность за дальнейшее развитие и природы, и общества.

Одним из основных постулатов учения В.,И. Вернадского о биосфере и возможностях ее преобразования в ноосферу является положение, согласно которому Вселенная представляет собой единую саморазвивающуюся систему. Важнейшим компонентом этой системы является биосфера, которая представляет собой не единичное планетное или земное явление, а проявление строения атомов и их положения в космосе, их изменения в космической истории. С этой точки зрения биосфера выступает отнюдь не как случайное развитие жизни на Земле на границе поверхности планеты с космической средой, а как закономерный результат взаимодействия всех проявлений жизни со строением и организацией всего космического механизма. В отличие от картины мира, в которой Вселенная, охваченная законами Ньютона, не оставляла места жизни, картина мира, выдвинутая Вернадским, ориентирует научное мышление на исследование функционально-системных связей между косной и живой материей в сложной структуре саморазвивающейся системы Вселенной, «Биосфера,— пишет Вернадский,— единственная область земной коры, занятая жизнью. Только в ней, в тонком наружном слое нашей планеты жизнь сосредоточена; в ней находятся все организмы, всегда резкой непроходимой гранью отделенные от окружающей их косной материи». Сама же жизнь во всем многообразии свЬих проявлений «теснейшим образом связана со строением земной коры, входит в ее механизм и в этом механизме исполняет BeAWiafiuieft важности функции, без которых он не мог бы существовать»'[4, 22).

С точки зрения В. И. Вернадского, принципиальное методологическое значение включения процессов жизни в научную картину мира заключается в том, что она отметает одно из тех представлений, которое играло огромную роль- в точном знании; представление о механизме Вселенной дает опору другому представлению — об организованности Вселенной. Иными словами, существование жизни, а следовательно, и биосферы, обосновывается с помощью идеи об организованности суперсистемы самоорганизующейся Вселенной.

..С этим постулатом органйчно связано второе «эмпирическое- обобщение» В. И. Вернадского — эволюция имеет отчетливо выраженную направленность своих процессов. Рассматривая усложнение живых форм в качестве закономерности развития саморазвивающихся систем, он распространял этот принцип и на жизнедеятельность человека. «Взятая в целом палеонтологическая летопись,— писал он,— имеет характер Не хаотического изменения, идущего то в ту, то в другую сторону, а явления, определённо развертывающесосявсе время в одну и ту же сторону — в направлении усиления сознания, мысли и создания форм, все более усиливающих влияние жизни на окружающую среду». А из этого вытекает еще одно важное научно-эмпирнческое обобщение: «Человек и в его индивидуальном, и в его социальном проявлении теснейшим образом закономерно, материально-энергетически связан с биосферой; эта связь никогда не прерывается, пока человек существует, и ничем существенным не отличается от других биосферных •явлений» [4, 127, 197]. Следовательно, человек, во-первых, как и всякое живое существо, есть определенная функция биосферы. Человек, во-вторых, во всех своих проявлениях составляет определенную закономерно возникающую и развивающуюся часть биосферы. Возникновение человека, в-третьих, подготовлено закономерно протекавшим, шедшим сотни миллионов, может быть, миллиарды лет процессом эволюционного развития, который в конце концов привел к возникновению рода человеческого.

Однако, подчиняясь в своем становлении и развитии общепланетарной, даже общекосмической тенденции — возрастанию сложности и разнообразия саморазвивающихся живых систем, человечество тем не менее, согласно Вернадскому, характеризуется некоторыми, чрезвычайно важными отличительными чертами, выделяющими его из всей остальной биосферы. Первое такое отличие состоит в том, что человечество в отличие от других видов занято* скорее не «производством» биогеохимической энергии, а ее «потреблением» -и преобразованием. Второе, еще более важное качественное отличие заключается в том, что геохимические функции человечества характеризуются не его «массой», а его производственной деятельностью. Темпы, характер, направленность усвоения человечеством биогеохимической энергии определяются не объемом людской массы, а активной деятельностью человека, направленной на преобразование окружающей природной среды. Эта прнродообразую- щая деятельность, коренным образом отличающая человека от всех живых существ, проявляется в нескольких направлениях. Первое из них, согласно Вернадскому, заключается в быстром уничтожении человеком огромного количества видов крупных и мелких млекопитающих, других животных, а также растений. Второе, еще более важное с точки зрения изменения самой структуры биосферы, да и с геологической- точки зрения, состояло в приручении стадных животных -и выработке культурных видов растений. Человек этим путем, пишет Вернадский, стал менять окружающий его мир и создавать для себя новую, не бывшую никогда на планете, живую природу. Но здесь возникает резонный вопрос: почему именно человек и только он один из бесконечно разнообразных видов живых организмов смог наложить печать своих действий на развитие биосферы и превратиться тем самым в мощную геологическую силу на нашей планете? Отвечая на этот вопрос, Вернадский обратил внимание на то, что творческая, природопреобразующая деятельность человека опирается на разум и осуществляется только благодаря наличию сознания. «В биосфере существует великая геологическая,-быть может, космическая сила, планетное действие которой обычно .не принимается во внимание в представлениях о Космосе, представлениях научных или имеющих научную основу... Эта сила есть разум человека, устремленная и организованная воля его как существа общественного» [4, 168].

Такой поворот в исследовании биосферы как раз и привел Вернадского к созданию основ концепции ноосферы, представляющей собой состояние преобразованной человечеством биосферы. А отсюда вытекает четвертое, самое важное «эмпирическое обобщение», суть которого в следующем: «Под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера переходит в новое состояние — в ноосферу» [4, 184].

Ноосфера как специфическое, только в связи с развитием разумной, целенаправленной деятельности людей возникшая сфера жизнедеятельности на нашей планете отнюдь не представлялась Вернадскому бесструктурным, аморфным, бесформенным образованием... Он был убежден в том, что- выполнить свою творческую роль преобразователя биосферы и стать- мощной геолог гической силой, изменяющей всю природу планеты, ноосфера сможет Только в том случае, если в ее многокомпонентном составе решающее значение станут играть наука и культура.

Сила воздействия науки, особенно ее выдающихся достижений, связанных с деятельностью таких выдающихся ученых, как Коперник, Ньютон, Дарвин, Кюри, Менделеев и др., на биосферу, считал Вернадский, становится сопоставимой с действием мощных геологических сил, а порой и превосходит их. Поэтому громадная преобразующая роль научного знания, реализованная в технике, дала ему основание заявить: «Основной теологической силой, создающей ноосферу, является рост научного знания» [4, I99J. Именно научные знайия позволяют человечеству посредством их материализации в технике, в различных сооружениях создавать то, что в природе без вмешательства человека возникнуть не может, то есть искусственно созданную среду обитания, и тем самым видоизменить природу.

Но в этой проблеме — проблеме преобразования природы человеком, опирающимся на достижения науки, есть еще одна, чрезвычайно важная сторона: понимание науки как решающей силы в структуре ноосферы, способной видоизменить природу, а вместе с тем и взаимоотношения человека с ней, означает и коренное преобразование самой научной картины мира. Картина мира, созданная усилиями Коперника, Галилея, Ньютона и других крупнейших естествоиспытателей, в качестве своего исходного принципа постулирует положение, согласно которому внешнее по отношению к объекту исследования наблюдение являемся необходимым условием, чтобы в законах механики, математики, физики и т. п., формулируемых относительно определенных явлений и процессов природы, не содержалось никаких указаний на особенности самого наблюдателя — субъекта научной деятельности. Не отрицая продуктивности и оправданности такого подхода, Вернадский поворачивает вопрос об объекте и субъекте научной деятельности в иную плоскость: каким вообще может быть изучаемый нами мир, если знание о мире становится его' структурным компонентом? Само естествознание с его бессубъектным описанием различных физических, химических, механических и иных процессов стало возможным, замечает Вернадский, только после-того, как Коперник, Кеплер, Галилей, Ньютон в течение многих десятков лет разорвали веками установившуюся связь между человеком и Вселенной. Но чтобы перейти от описания механических н физических связей к описанию связей природы (тех же физических, механических и других природных процессов) с человеком, нужно построить новую онтологическую картину мира, для чего необходим существенно отличный от прежних методологический- постулат — учет усиливающегося воздействия человека на природные процессы, воздействия, существенно изменяющего эти процессы. Разработанная Вернадским концепция ноосферы как раз и дает такой методологический подход, позволяющий создать картину мира, в которой он не только видоизменяется, но и доопределяется человеком. Резюмируя эти-выводы, Н. Н. Моисеев считает, что их следует формулировать в более жесткой форме: «Мир такой потому, что существует человек». А это означает, что в современных условиях «без описания процесса становления коллективного интеллекта любая возможная «картина мира» будет не только неполной (полной она просто и быть не может), но и искаженной» [12, И].

В контексте такого утверждения представляется непротиворечивой более общая гипотеза, вытекающая из существа учения Вернадского о ноосфере и утверждающая,'что в процессе своей естественной эволюции суперсистема Вселенной обретает с помощью человека способность не только познавать себя, но и видоизменять свое развитие так, чтобы компенсировать или ослаблять возможные дестабилизирующие факторы, способные привести к экстремальным цли даже катастрофическим последствиям. Но достичь такого состояния человечество сможет только в качестве единого целого, руководствующегося коллективным разумом, воплощающим в себе все достижения научной мысли.

Существенно важным компонентом ноосферы, по мысли Вернадского, является культура, помогающая человечеству, опирающемуся на мощь науки, объединять людей друг с другом культурными, нравственными, гуманистическими ценностями и нормами. Если сравнить нынешний облик окружающей нас природной и социальной среды с тем, что представляла собой девственная природа, которая существовала 20 тыс. лет назад —« Даунский период четвертичной эпохи, писал он, то «ь!ы: можем убедиться, какая огромная геологическая работа производится человечеством и какую геологическую^ силу представляет человеческая культура» [4, 166J.

Взятая в единстве своих компонентов, основными из которых являются наука и культура, ноосфера в каче-. стве важнейшей характеристики взаимосвязей природы: и общества позволяет точнее определить роль творческой деятельности человека в его жизни, становлении и развитии цивилизаций, а также спроецировать все это> на развитие биосферы, в том числе и в плане возможного- возникновения в ней бифуркационных процессов и экстремальных ситуаций, а также их предупреждения и снижения масштабов их негативных последствий. Такая возможность особенно значима в условиях надвигаю- щейся .планетарной экологической катастрофы. Чтобы уменьшить ее масштабы и разрушительную мощь, а еще лучше — уберечься от нее, предотвратить углубление экологического кризиса, человечество должно научиться вновь органично вписываться в естественные циклы биосферы. Разумеется, речь идет не о возвращении в каменный век, а о новом шаге вперед, связанном с переходом от цивилизации техногенного типа к более высокому этапу цивилизационного развития человечества — к цивилизации ноосферного типа (3, 115].

Но чтобы перед лицом надвигающегося экологического кризиса выработать единую общепланетарную ци- вилизационную программу, ориентированную на гармонизацию отношений человека с природой, одних естественнонаучных знаний и технологических средств, недостаточно. Здесь должны сказать веское слово и: культура, и нравственность, и рациональная политика. Поэтому для смены цивилизационной парадигмы, открывающей пути движения к цивилизации ноосферного типа, необходимо, по справедливому замечанию Г. Т. Швебса, утверждение в обществе трех типов рациональности. Во-первых, это рациональность, связанная с региональными этно-культурными формами жизни, противостоящая единообразной техногенной цивилизации с ее склонностью к тотальному контролю над природой. Во-вторых, это рациональность научной мысли, постепенное ускорение которой в национальном и интернациональном масштабах является, согласно В. Ц. Вернадскому, необходимой предпосылкой ноосферы, в-третьих', это политическая рациональность, в которой либерально-демократическая система трансформируется вследствие постепенного исчезновения стандартизированного «массового человека» (рожденного индустриальной революцией) и все более соотносится с интересами и ориенгаЦиями малых групп, в частности интеллектуальной элиты,, а через нее — и. с интересами большинства человечества [22, 7, 41—42). В результате •совмещения этих трех типов рациональности возникает образ весьма сложной цивилизации, предполагающий, соответственно, сложный тип человека, то есть трансформацию человека, возвышение и обогащение его духовного мира.

Только В таком многообразном и сложном социальном мире каждая человеческая личность сможет наилучшим образом развить и проявить свои индивидуальные уникальные черты и особенности. А это в свою очередь будет содействовать дальнейшему интеллектуальному и духовному, следовательно социальному и экономическому, развитию общества в его гармоническом единении с природой. Такое единение, й станет важнейшей отличительной чертой цивилизации ноосферного типа.

Целесообразность именно переориентации человеческого сознания и деятельности становится все более настоятельной, если учесть, что неконтролируемое вмешательство человека в природные процессы привело существование природных систём к критической черте, к порогу, за которым начинается сначала деградация глобальной экологической системы, а затем постепенное Исчезновение всего живого на нашей планете. Многочисленные примеры нарушения экологического равновесия на локальном и' глобальном уровнях, включая недавно открытые процессы разрушения озонового слоя и гибель лесов под воздействием выбросов в атмосферу продуктов сжигания топлива, показывают, насколько неустойчивая стала планетарная экологическая система. Ситуация усугубляется еще и тем, что каждая выведенная из равновесия экологическая система меньшего масштаба (локальная, региональная) становится непредсказуемой, а это может обернуться экологическим бедствием со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Насколько такая угроза реальна, насколько она имеет непосредственное отношение к нам, свидетельствует тот факт, что на территории сран СНГ,, как отмечалось на состоявшейся в июле 1992 г. в Минске встрече по экологическому сотрудничеству, существует 292 экологически опасных района, а общая площадь .экологического бедствия составляет около 10%. всей территории этих стран.

Какие следствия с точки зрения возможности экологических катастроф вытекают из этой ситуации?

Во-первых, в биосфере действует такая закономерность: легче мутируют (видоизменяются) те .популяции* которые не достигли высокого уровня развития. .Высоко' развитые же популяции очень консервативны и с трудом приспосабливаются к резко изменяющимся, а особенно' к экстремальным условиям окружающей среды. Отсюда следует, что чем больше в общем объеме биосферной массы удельный вес высокоорганизованных существ» тем ниже общий потенциал мутирования живых- организмов, тем губительнее для живого на всех уровнях развития, в первую „очередь на высоких, последствия „экстремальных экологических ситуаций, кризисов и катастроф.

К резко изменившейся под воздействием антропогенных факторов среде обитания высшие виды животных и растений приспосабливаются с большим трудом, вследствие чего оказываются на грани гибели, а низшие организмы— великолепно. По оценкам Всемирного фонда диких животных, к 2000 г. в мире могут исчезнуть такие высокоорганизованные животные, как носороги, бенгальские тигры, гориллы и,орангутанги. Что же касается низших форм живых организмов, то они в условиях резко изменившейся, в том числе и экстремальной для них, среды обитания мутируют очень быстро и с высокой эффективностью. В 40-х годах, когда были открыты ДДТ и пенициллин, которые быЛИ использованы как: мощные средства борьбы против насекомых-вредителей, а также грибков, бактерий и вирусов-возбудителей бо-' лезней, казалось, что человечество на пороге победы в длительной борьбе против' них. Однако все более масштабное' применение ядохимикатов, резко изменившее химическую среду обитания многих видов вредителей и создавшее экстремальную для их дальнейшево существования ситуацию, привело неожиданно к противоположному результату. На основе многочисленных мутаций погибла только часть насекомых-вредктеЛёй, на уничтожение которых и была ориентирована химическая атака. Зато быстро . возникли и стали размножаться устойчивые к действию пестицидов виды вредителей. Если в начале 1940-х годов к действию первого поколения пестицидов были устойчивы 12 видов вредных насекомых, то с 1948 г. число таких видов удваивается каждые в лет. Уже в 1980 г. насчитывалось 428 видов насекомых, около 100 видов вредных грибков и бактерий, ряд видов сорняков, которые приспособились к воздействию ядохимикатов. Ожидается, что через 10 лет число устойчивых к химическим воздействиям видов насекомых достигнет 1500.

Однако суть проблемы экологических катастроф не только в вымирании высокоорганизованных организмов я фантастической приспособляемости (посредством мутации) агрессивных биологических' форм, наносящих вред сельскому хозяйству. Дело еще и в том, что пестициды, употребляемые в борьбе с вредителями сельскохозяйственных растений, оказывают вредоносное воздействие на здоровье человека. Подсчитано, что прямое отравление пестицидами поражает в мире ежегодно .2 млн. человек и уносит до 50 тыс. жизней. Генетические манипуляции, широко применяемые в новой отрасли знаний и промышленности — биотехнологии — породили угрозу создания новых видов микроорганизмов, способных вызвать неизвестные заболевания. Внедрение искусственно созданных мутантов в природную среду может непредсказуемым образом дестабилизировать экосистемы, воздействуя на некоторые их компоненты. Поэтому активные деятели движения «зеленых» отмечают: «До сих пор не доказано, что видоизмененный микроорганизм не может передать резистентный ген патогенным для человека микробам. Существует реальная опасность возникновения неуправляемого процесса, ведущего к Чудовищной катастрофе, которую не удастся остановить» J2&, 153].

Таким образом, экологические катастрофы, вызванные прямым вмешательством новейших технологий,, в том числе генной инженерии, в естественные биосферные процессы, способны нанести огромный ущерб не только сельскохозяйственным растениям и животным, но и самому человеку, его здоровью.

Во-вторых, современная цивилизация оказывает столь мощное энергетическое и технологическое воздействие на окружающую среду, что резко увеличивается количество флуктуации в ней, в том числе и катастрофического характера. Так, только в районе озера Байкал экологически негативный итог деятельности работы целлюлозно-бумажных комбинатов выражается в сотнях тысяч гектаров усохших и усыхающих лесов на склонах Хамар-Дабана, уменьшении в 2, 3, 5 раз различных популяций байкальского омуля, нарастающей гибели эпи- шуры — основного биологического санитара воды.

Еще более масштабно экологическое бедствие, вызванное воздействием антропогенных, технологических факторов в районе Аральского моря, где проживают около 30 млн человек. За четверть века начиная с середины 60-х годов море уменьшилось вдвое по средней глубине, на одну- треть — по площади ..акватории и более чем вдвое — по объему воды. Около 30 тыс. кв. км' бывшего дна стало ареной опустынивания. Это сопровождается гибелью многих видов растений и животных. Но нельзя недооценивать и опасности негативного воздействия последствий этого экологического бедствия иа человека. Установлено, что с поверхности солончаков, которые занимают огромные площади высохшего Дна Аральского моря, в атмосферу ежегодно поднимается около 65 млн тонн ядовитой тонкодисперсной соли. Сейчас из-за солевых дождей интенсивно тают ледники Памира и Тянь-Шаня, что-ведет к уменьшению стоков рек Амударьи и Сырдарьи, происходит засоление почв. Распространяясь на обширных -территориях, ядовитые выделения в атмосферу образуют пылесолевые облака, в результате чего в последние годы наблюдалось увеличение более чем ь два раза содержания солей в дождевой воде, выпадавшей и над Ташкентом, и в Беларуси, и в Литве. Поскольку содержащиеся в дождевой воде соли ядовиты, вполне' вероятно негативное воздействие их на здоровье людей.

Мы охарактеризовали две . экологические катастрофы регионального масштаба. Однако усиливающееся техногенное давление человечества на биосферу способно вызвать в ней катастрофические процессы глобального характера. К такого рода последствиям способны привести «парниковый эффект», «кислотные дожди», возникающие в результате нарастающего промышленного выброса в атмосферу окисей серы и азота, а также появление в стратосфере так называемых «озоновых дыр». Эти три процесса, приобретшие в последние годы глобальный характер, " многие специалисты считают «тремя бомбами замедленного действия» для окружающей среды [32, 156}.

Охарактеризуем вкратце последний из названных процессов. Известно, что озоновый слой предохраняет поверхность Земли от жесткого для всего живого ультра-? фиолетового излучения. Даже самые низшие формы жизни могут пострадать от избытка ультрафиолетовой радиации. При ее действии разлагается хроматин Клеточного ядра, вызывается повреждение ДНК, нарушается генетический код. Кроме того, поглощая лучистую энергию, озон повышает .. температуру стратосферы и снижает ее в приземном слое воздуха н самой поверхности Земли. Разрушение же озонового слоя влечет за собой тяжелые, быть может, даже трагические, катастрофические последствия. Одна из наиболее действенных причин разрушения озоновой оболочки Земли — газогидраты, представляющие собой твердые кристаллообразные (похожие, на сйег или лед) соединения газов с водой. Первый компонент этих соединений — газы (фреон и др.)—выбрасывается в атмосферу промышленными предприятиями и бытовыми приборами. Второй компонент, образующий . газовые гидраты,— это вода, поступающая в стратосферу в ^иде продуктов сгорания топлив высотных самолетов.* По мнению специалистов, с усилением парникового эффекта в стратосфере будет конденсироваться больше азотных соединений, так как тепло, которое иначе способствовало бы потеплению стратосферы, станет задерживаться у поверхности Земли. В течение XXI века температура стратосферы может снизиться на 6 градусов, в результате чего произойдет еще большее разрушение озона. На основании изложенного Можно сделать вывод/ что среди результатов: непродуманной человеческой деятельности увеличивающееся разрушение озонового слоя— наиболее широкомасштабный глобальный процесс, способный нарушить естественный ход развития биосферы. Поэтому в качестве возможной меры предотвращения экологической катастрофы предлагается резко уменьшить выброс в, атмосферу гидрообразователей, разрушителей озона.. [21, 54}.

В-третьих, на динамику и остроту экологических бедствий оказывают сильнейшее влияние технологические катастрофы, частота которых в Последние годы многократно возросла; Особенно негативно в экологическом смысле крупномасштабное и длительное воздействие на биосферу Чернобыльской катастрофы и вызванных ею посткатастрофных процессов:

За прошедшие после катастрофы на ЧАЭС 8 лет экологическая ситуация в Беларуси, в первую очередь в двух ее областях — Гомельской и Могилевской, существенно ухудшилась в основном за счет естественного распада радионуклидов с относительно короткими периодами полураспада и в меньшей мере за счет миграционных процессов. Так; в настоящее время основное количество радионуклидов сосредоточено преимущественно в верхнем пятисантиметровом слое минеральных почв. Во всех проанализированных специалистами пробах почв цезий-137 присутствует преимущественно в фиксированном состоянии (50—98%). Относительное его содержание в обменном состоянии варьируется в широком диапазоне от 1 до 20—30%, Доля водорастворимого цезия-137 не превышает 2—3%. Для стронция-90, напротив, характерно более высокое его содержание в водорастворимом (до 19%) и обменном (до 23%) состоянии. Установлено, что активными частицами разной дисперсности — радионуклидами загрязнена практиче-. ски вся территория обследованных участков Гомельской и Могилевской областей. Количество частиц на поверхности почвы зависит от расстояния до места катастрофы и изменяется от 105 до 10® на Г кв. м при удалении от 40 до 250 км.

Установлена тенденция аэрозольного перераспределения радионуклидов между радиоактивно загрязненной юго-восточной и относительно экологически чистой северо-западной частями Беларуси. Этому процессу способствуют малый размер! (0,1—100 мкм) радиоактивных частиц, пылевые бури при производстве пахоты и уборке урожая в зоне радиоактивного загрязнения, все учащающиеся здесь лесные пожары и благоприятствующие северо-западному переносу радионуклидов направления воздушных течений [10, 29—30]. Вследствие совокупного действия названных факторов радионуклид- нОе загрязнение почв зафиксировано не только на всем протяжении Беларуси в направлении с юго-востока на северо-запад, но и на прилегающих территориях Польши. В исследованиях, проведенных в 1990—1992 гг. в Белостокском воеводстве, установлено, в. частности, наличие частиц цезия-137 в мхах (200—600 Бк/кг), в листьях салата и капусты, причем нормальное количество радионуклидов в растениях оказалось в ряде случаев перекрытым в десять раз [27, 4].

Единственный реальный путь приостановить дальнейшее аэрозольное и пылевое перемещение радионуклидов заключается в прекращении хозяйственной деятельности на радиоактивно-загрязненных землях и широкомасштабном восстановлении лесов, которые в последние годы на территории Беларуси интенсивно вырубаются. К тому же следовало бы прислушаться к призыву экологов Польши, призывающих создать обширную зону экологического благополучия — так называемые «зеленые легкие Европы», использовав в качестве ее природной основы уникальную по своим экологическим качествам Беловежскую пущу, а также другие заповедные места и обширные лесные массивы Польши и Беларуси [30].

Проведение согласованной и скоординированной с Украиной, Россией, Польшей экологической пблитики, связанной с восстановлением и рациональным использованием лесных массивов, могло бы улучшить ситуацию не только в растительном, но и в животном мире. Ведь последний, в результате Чернобыльской катастрофы понес не меньший урон, чем первый. Так, численность волков в радиационно зараженных районах после Чернобыльской катастрофы сократилась в 5 раз, лисиц —в 2, лесного хорька — в 5, мышевидных грызунов — в 2 раза. Одновременно в зоне радиоактивного загрязнения резко увеличилась численность опасных групп паразитов, которые могут вызвать осложнение эпидемиологической ситуации. Особенно мощное воздействие ионизирующая радиация оказывает на хромосомные структуры наследственности. По данным Института генетики и цитологии Академии наук Беларуси, частота повреждений хромосом в клетках костного мозга мышей оказалась в 3— 4 раза, а у бурых лягушек в 3—10 раз выше контрольных уровней. Следует учесть, что некоторые типы хромосомных изменений передаются по наследству, а это ведет к увеличению-мутационного груза в последующих поколениях и соответственно к возрастанию риска наследственных заболевании. В результате снижается иммунитет не только у непосредственно облучаемых организмов, но и у их потомства, падает общая жизнеспособность, чувствительность к любым неблагоприятным факторам |9, 32—33].

Экологические катастрофы, глубоко затрагивающие структуру, функции и будущность определенных видов живых организмов, демонстрируют закономерность типа обобщенной теоремы Гёделя: ликвидация последствий локальной катастрофы требует мобилизации ресурсов более широкой территории, региональной катастрофы — ресурсов всего мира [1, 26]. Так, для ликвидации последствий экологической катастрофы в зоне Аральского моря потребуется мобилизация ресурсов не только прилегающих среднеазиатских стран, но и ряда других государств, а для ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы и вызванных ею экологических бедствий — ресурсов всего мира.

Одна из основных особенностей трех охарактеризованных типов экологических катастроф заключается в том, что все они без исключения были предотвратимы. Они имели одну решающую первооснову — перенапряжение ' природ но-ресурсного потенциала в результате недооценки со стороны человека дисбалансов в ритмике гео-, био- и социосистем, приведшей к кризисам нерационального хозяйствования, то есть они были фактически социально-экологическими (или эколого-социальг но-экономическими).

Вторая особенность выражается в том, что экологическая проблема,* порожденная главным образом антропогенным воздействием на природу, приобрела в последнее время ярко выраженное «человеческое измерение». Изначально выдающийся немецкий биолог Эрнест Гек- кель, предложивший в 1866 г. термин «экология», определил последнюю как отрасль биологического знания — общую науку о взаимоотношениях организмов с окружающим миром, JS которому можно отнести все условия существования. Однако усиливающееся Воздействие на природу человеческого общества, применяющего все более мощные технологические средства, придает экологии социальный и антропологический аспекты. Единство и взаимосвязь общества и природы проявляет себя в со- циоэкосистемах разных уровней —от локального до планетарного. В фокусе же неблагоприятных последствий вмешательства в природные процессы оказался сам человек, его здоровье и социальное благополучие, тогда как в. прошлом они распространялись только на те или иные объекты Дикой природы. Поэтому произошло перерастание традиционной проблемы охраны природы в гораздо более крупную по своему социальному содержанию и масштабам проблему охраны и воспроизводства окружающей человека среды — как природной,; так и социальной. Дело в том," что экологические бедствия ~в большинстве своем несут на себе печать социального неблагополучия в обществе, а связанная с этим неразвитость экологического самосознания неминуемо ведет к варварскому отношению индивидов, их общностей, общества в целом к среде обитания, понимаемой в самом широком смысле, т. е. включая не только естественную и искусственно созданную человеком природу, но и существующий в обществе социокультурный контекст..

Если в определение окружающей среды включить кроме природного и техногенного также социокультурный контекст, а кроме того, и личностное понимание качества жизни, то совокупность факторов, оказывающих влияние на природогубительную или природоохранную деятельность, можно схематически выразить в следующем виде:

а) природная среда, б) созданная человеком искусственная среда, в) уровень развития технологий, г) экономика, д) уровень образованности и воспитанности населения, отношение его различных групп к экологическим проблемам, е) социальная структура^ общества, ж) структура власти и управления, з) уровень развития демократии, и) культурные традиции, к) моральные нормы, л) юридические нормы, м) международный контекст. Схематично эти разнородные, но взаимосвязанные влияния изображены на  5.

Разнонаправленность и совсем неочевидная значимость действия того или иного фактора, способнйго привести к возникновению экологически опасной ситуации, а также недостаточная изученность поведения населения в условиях предкатастрофных или катастрофных изменений в биосфере вызывают необходимость широкого и рационально организованного, лучше всего в системе мониторинга, социологического и социально-психологического исследования поведения индивидов и социальных общностей в экстремальных экологических ситуациях. Такие исследования в последние годы все более широко проводятся в Германии, США; Италйи, Франций, Финляндии, Швеции, а также & странах СНГ. При различии в Подходах и социологических; импликаций 'полученных эмпирических фактов эти исследования убеждают, что восприятие экологической опасности в решающей Степени определяется взаимодействием' социальных и технологических факторов.

Характерно, что количество лиц, обеспокоенных трудностями в решении экологической проблемы, среди городского населения (в целом по республике, да и в разрезе регионов) превышает на 6% число встревоженных этим в среде сельских жителей.

Примечательны в этом отношении результаты социологических исследований, проведенных в 1992 г. в Гомеле. В этом городе среди факторов, оказывающих наибольшее негативное влияние на жизнедеятельность людей, 74,4% назвали радиационные и 62,6% — экологические, дав одновременно отрицательные оценки другим негативным факторам (экономическим, социальным, политическим и т. п.) в 2—3 раза более низкие. Негативно были оценены, в частности, воздействия экономических факторов 32,1% респрндентов, бытовых — 21,1* социальных — 16,6, политических— 13,3%.

Население радиоактивно загрязненных районов хорошо; понимает, что экологические проблемы у них порождены не одним только Чернобылем, но и обостряются за C4et того, что в последнее время здесь резко ослаблен контроль за экологически негативным воздействием промышленных предприятий на окружающую среду. В частности, 46,7% опрошенных гомельчан утверждают, что многим предприятиям в их городе, загрязняющим окружающую среду, Чернобыльская катастрофа и ее последствия помогают скрывать свой экологический бандитизм. Причем наиболее распространена такая точка зрения среди работников транспорта (58,3%), промышленности (46,8%), то есть тех, кто лучше осведомлен о действительных размерах экологического ущерба, создаваемого производственно-транс- портной деятельностью.

Социологические исследования показали, что осознание экологической угрозы прямо пропорционально степени деградации природной среды, уровню жизни и степени удовлетворения бытовых потребностей. Поскольку техногенная нагрузка на биосферу неуклонно возрастает, усиливая деградационные процессы в окружающей природной среде, постольку и степень встревоженности людей надвигающимися экологическими бедствиями возрастает. Для этого в Беларуси сложились в последние годы мощные объективные предпосылки. Достаточно сказать, что в республике ежегодно' образуется свыше 40 млн тонн отходов, причем общая масса их быстро возрастает. Если в 1986 г. общее количество вредных веществ, отходящих от всех стационарных источников, составило 4737,3 тыс. тонн, то в 1991 г. оно.возросло до 4938,9 тыс. тонн, то.есть увеличилось более чем на 200 тыс. тонн. Особенно тревожит жителей быстро нарастающее количество отходов производства минеральных удобрений» суммарный объем которых превышает ежегодно 30 млн тонн. Львиную их долю дает деятельность производственного объединения «Беларускалий» в Солигорскё. Оно стало, по'жалуй, самым мощным прн- родозагрязняющнм предприятием республики —на его счету 28. млн тонн отходов, выбрасываемых в окружающую природную среду ежегодно. Недаром ведь Соли- торск в последнее время становился ареной возникновения- конфликтных экологических ситуаций.

Бедственная экологическая ситуация в ряде городов с развитой химической и нефтехимической промышленностью (Новополоцк, Могилев), машиностроением я строй индустрией (Гомель, Минск и др.) обостряется тем, что нарастающее деструктивное техногенное воздействие на окружающую среду соседствует и взаимо- лереплётается с малоэффективной деятельностью по созданию и функционированию природоохранных объектов. Так, в 1991 г. план введения в действие в Беларуси установок для улавливания и обезвреживания вредных веществ из отходящих газов выполнен на 54%, сооружений для очистки сточных вод — на 45, а систем оборотного водоснабжения — всего на 12%.

.К тому же в условиях экономической разрухи й падения эффективности производства, его объемов резко сокращается масштаб обследования специальными службами источников выбросов в окружающую среду загрязняющих веществ. Так, если в 1990 г.' таких обследований "в г. Минске было проведено 20194, то в 1991 г.— всего 8965, а в целом по реопублике — соответственно 80227 н 44706, то есть почти вдвое меньше.

Такая ситуация вызывает нарастающее недовольство населения, особенно в тех городах, где встревоженность горожан ухудшением окружающей среды более высокая. Социологические исследования убеждают, что люди, живущие в худших экологических условиях (например, в Новополоцке в районе нефтехимического предприятия «Полимир», в Могилеве около лавсанового комбината Или в Гродно в районе объединения «Азот»), более чут- Кн к экологическим потребностям, у них более высоко развито чувство экологической опасности (в названных местах ее осознают свыше 80% опрошенных), чем у жителей с более благоприятными экологическими условиями. В свою очередь люди с низким уровнем дохода и испытывающие неудовлетворенность бытовых потребностей^ жилье, снабжение и т.п.) склонны преуменьг шать .экологическую опасность, потому что у них на передний план выдвигаются иные проблемы и потребности.

Приведенные данные позволяют сделать вывод о том> что программа социально-экологических исследований должна строиться на объединении естественно- и соци- ально-научного подходов. Этот вывод хорошо коррелирует с выдвинутой американскими социологами (Дункан, Холи, Раупел и др.) концепцией «экологического комплекса», в которой синтезируются ранее разрозненные представления о роли среды, социума, особенностей расселения и использования технологии в развитии экологических кризисов. По утверждению Ч, Раупела, «экологический комплекс включает в себя четыре основных компонента: население, организацию, среду и технологию» [31]. При этом под организацией понимается именно социальная организация, выполняющая ряд специфических функций по объединению индивидов и социальных групп и в пределе совпадающая с социумом. При таком подходе в понятие окружающей среды включается не только природная, но и социальная составляющая. В контексте изучения катастроф социальная среда находит свое проявление в конвергенции различных социальных групп, в их соперничестве за ресурсы, а также в способности различных социальных общностей к самовосстановлению.

Рассмотрение экологических бедствий и кризисов, через призму экологического комплекса позволяет более четко представать," во-первых, их причины, во-вторых, особенности их восприятия различными индивидами, их группами и обществом в целом, в-третьих, возможные способы их предотвращения или ограничения разрушительных последствий. Речь практически идет о необходимости качественно нового понимания человеческого блага не как кратковременного увеличения выпуска продукции путем неконтролируемого потребления природных ресурсов, а как долговременной стабильности и динамичности развития человеческого общества в его рациональном взаимодействии с природой.

Основными препятствиями на этом пути, как отмечает известный специалист, советник Президента России по экологическим проблемам А. А. Яблоков, «являются: экологическое невежество, экологическая близорукость, экологический авантюризм, экологическая безнравственность» [26, 251]. Следовательно, на устранение этих препятствий должно быть направлено активное действие и по линии развертывания экологического образования, и по линии усиления роли, ответственности и значимости экологической экспертизы, н по линии разработки экологического законодательства и его неуклонного осуществления. Кроме того, все настоятельнее ощущается необходимость широкого развертывания и применения экологической экспертизы и экологического прогнозирования в системе народнохозяйственной, природоохранной и других сфер деятельности. 6 дополнение к.экспертным и прогнозным оценкам необходимо расширить практику построения возможных сценариев развития событий в экстремальных экологических * ситуациях.

Но чтобы все это осуществить в условиях становления рыночных отношений, потребуется, во-первых, резкое повышение уровня экологической культуры населения, прежде всего лиц, принимающих управленческие решения и осуществляющих их на практике, а во-вторых, создание рынка экологических идей и соответствующих ему форм деловой активности (бизнеса). Главным же направлением экологически ориентированной производственной, природоохранной, воспитательно-образова- тельной и иных форм деятельности, ориентированных, иа предотвращение экологических катастроф или на снижение их негативных последствий (когда не удается их предотвратить), должно стать достижение такого положения, при котором бы совокупная нагрузка антропогенных факторов на экологические системы не превышала их самовосстановительного потенциала. Осуществление такого направления предполагает целый ряд взаимосвязанных действий, направленных на: а) обеспечение опережающего накопления экологических знаний в целях поддержания динамического равновесия природных комплексов; б) экологическое картирование территории по относительной ценности природных ресурсов, по потенциалу экологических систем в отношении применяющихся типов хозяйственной деятельности, по-возможности и степени вероятности экологических катастроф на рассматриваемых территориях и мерам их предотвращения (смягчения их последствий); в) по-, строение экологических компонентов системы управления природными комплексами, экологическая экспертиза принимаемых решений, намеченных к строительству сооружений, подготовка экологически квалифицированных кадров, постановка < системы экологического образования [15, 82—83]. Следовательно, говоря более обобщенно, настало время найти пути изменения индустриальной среды, социосферы и биосферы. А для этого необходимы, по крайней мере, три предпосылкй: 1. Радикальная перестройка духовного.мира человека, ориентирующая его не столько на стремление быть властелином природы, сколько на понимание необходимости гармонического единения с природой и благотворности включения в естественные эволюционные ритмы жизни. 2. Экологизация современной промышленно-технологи- ческой системы, которая смогла бы не только смягчить экологические трудности, но и оказать позитивное влияние на здоровье и социальное самочувствие человека,

Развитие его гармоничных отношений с природой.

 Трансформация экологических понятий и критериев в нравственно-правовые и политические нормативы, позволяющие создать прочные юридические, моральные, соЦиокультуриые преграды на пути градостроительной, Промышленной, сельскохозяйственной деятельности, приводящей к экологической деградации окружающей среды и возможным экологическим катастрофам.

Решение всех названных проблем тем более необходимо, что они составляют неотъемлемый компонент обеспечения экологической безопасности, ставшей острой потребностью дальнейшего развития человеческой цивилизации. Дело в том, что в последнем десятилетии второго тысячелетия проблема интегральной безопасности превратилась в один из важнейших критериев социального развития н вполне обоснованным представляется. утверждение, что «концепция прогресса ныне уступает место концепции безопасности. И это естественно: когда 'обнаружилось, что прогресс в экономике или культурной сфере связан с экологическим и иным регрессом, "то стало бессмысленно говорить о прогрессе как целостно-совокупной форме социальных изменений» [20, 5, 12]. Особенно отчетливо выявляется допустимость такого, окажем, не бесспорного тезиса в после- чернобыльский период.

Дело в том, что Чернобыльская катастрофа не. только развеяла миф о безопасности ядерной энергетики, поста вил ав повестку дня проблему безопасности как для персонала атомных станций, так и для населения ближайших территорий, но и глобализировала саму проблему безопасности. Резко раздвинув привычные дотоле представления о локальной технологической опасности вследствие распространения радионуклидов на громадные пространства практически всех стран Северного полушария, она превратила в жертвы ядерной опасности не только ныне живущие, но и будущие поколения людей. Радиоэкологическая опасность, возникающая вследствие. ядерной катастрофы, носит трансграничный, трансвременной характер. Поэтому в создании и осуществлении Стратегии глобальной ядерной безопасности, а в более широком контексте— Интегральной безопасности должен быть использован не только мощный потенциал современной науки и техники, но и трудно поддающиеся научному, дескурсивному анализу могущественные творческие силы интуиции и опыта. Именно эти Силы способны сыграть роль сильнейшего средства, порождающего у, человека предощущение, предчувствие возможной беды от использования технологических и иных средств воздействия на окружающий мир.